— Это игра? — Род перевел взгляд на Кира.
— Да, игра, — выдохнул тот.
— Смотрите, детки. Не заигрывайтесь, — хмыкнул Род и протянул мне руку: — Станцуешь для нас, любовь моя?
— Конечно, Род, с радостью.
На этот раз пронесло. Я убью Кира!
Мы с Инни почти не общались. Не знаю, то ли она ревновала Кира ко мне, то ли просто завидовала (хотя чему?), но если Дина и Анни еще поддерживали разговор, то Инни всегда держалась особняком. Она ни с кем не разговаривала, просто молча сидела и несчастными потерянными глазами влюбленной овечки смотрела на Кира. Иногда мне хотелось ее встряхнуть, стукнуть, расшевелить: «Ну проснись же, идиотка! Делай хоть что‑нибудь! Если хочешь здесь выжить — нужно барахтаться, а не складывать лапки».
После этого случая Кир садился рядом с Инни, даже иногда разговаривал и танцевал с ней. Не то чтобы мне было ее жалко. У каждого свой путь. Если она не смогла заинтересовать Кира так, чтобы тот влюбился в нее — сама виновата.
Иногда меня посещала мысль: «Неужели это я? Этот злой монстр, в которого превращаюсь? Эта холодная стерва, которой на всех плевать и для которой соврать так же легко, как чихнуть? Я, которая всю жизнь плыла по течению, всю жизнь боялась трудностей как огня? Для которой самой тяжелой задачей в жизни было выбрать программу роботу для готовки ужина, или платье для вечеринки? Которая несколько дней проводила в раздумьях, в какой цвет выкрасить волосы или ногти?..».
— Идиотка! — послышался злобный рык со стороны дальней кушетки. — Тупая дура.
Мне показалось или Анни тихонько вскрикнула? У них с Томом давно не ладилось. Иногда я замечала, что она косметикой маскирует кровоподтеки и синяки на теле. Ее глаза становились все более потухшими и грустными. Том постоянно шпынял и унижал девушку, если раньше он сдерживался на наших вечеринках, то теперь прилюдно обзывал и оскорблял.
Мы все делали вид, что ничего не замечаем. Равнодушно отводили взгляд от скорбного лица Анни, залитого слезами, переводили разговор на другую тему, деланно веселились и притворялись беззаботными, игривыми и всем довольными. Точнее, я. Инни по — прежнему ни с кем не общалась, Дине повезло больше (относительно, конечно). Она досталась пожилому, спокойному и уравновешенному Рику. А вот Анни не повезло совершенно. Том был настоящим психопатом. Под стать Роду. Ему нравилось унижать и делать больно.
Меня их игры не трогали. Каждый сам за себя. Я сама много сил и энергии потратила, чтобы подстроиться под Рода, понравиться ему, увлечь. Может, я и стерва, зато живая и здоровая.
А однажды Анни просто не пришла на очередную вечеринку, Том заявился один.
— Надоела, — фыркнул он на вопрос Рода, — отправил на первый. Мы когда захватываем следующий корабль?
— Нескоро, — ответил Род.
Я стояла в отдалении, как натянутая струна, делала вид, что выбираю программу на кухонном автомате, прислушивалась к разговору, и волосы шевелились у меня на голове от неприкрытого цинизма и жестокости мужчин.
— Плохо, — равнодушно ответил Том, — не хотелось бы трахаться с андроидом.
— Возьми кого‑нибудь с первого, — подошел Рик, — там есть неплохие экземпляры, довольно выносливые и неповрежденные.
Я была в ужасе. Они говорили о девушках, как о неодушевленных предметах, автоматах или механизмах.
— Ага, — скривился Том, — трахать после того, как их имела вся команда? Нет уж… Лучше подожду следующего корабля.
Через некоторое время мы сидели за общим столом, я смотрела на лицо этого симпатичного парня и думала, что Род воспитал достойного преемника — еще более отъявленного негодяя, чем он сам. Почему же заместителем назначен Кир? Неужели Род понимает, что жестокость и цинизм не самые главные качества в командире?
— Мы все делаем ставки, когда же босс тебя бросит, — тихонько сказал, наклонившись ко мне, Том.
Мы впятером играли в покер. Род вышел в туалет, Кир и Рик обсуждали новое оборудование, установленное на шаттле, девушки отошли за напитками. Я равнодушно и невозмутимо пожала плечами.
— И кто побеждает? — иронично поинтересовалась.
— Кир, конечно, первый, но после него — угадай, кто? — насмешливо прошептал Том.
— Мне нужно чувствовать себя польщенной? — я обернулась к нему и прищурила глаза.
Я не боялась. Пока… Род привязан ко мне. Сколько это продлится и сильна ли его страсть — неизвестно. Но показывать свою слабость и неуверенность этому молодому привлекательному мерзавцу я точно не буду.
— Ты смелая, — пристально глядя мне в глаза, сказал Том, — пока еще смелая. Но Род и не таких обламывал. А я подожду, пока он с тобой наиграется…
Прозвучало двусмысленно и угрожающе.
— Смотри не состарься, пока будешь ждать, — я презрительно скривила губы и отвернулась, ощутив волну холодного бешенства, хлынувшую от него.
Как он, наверное, хотел меня ударить, скрутить, унизить… Но не мог. Я слышала скрип его зубов, чувствовала злость и ярость мужчины, а сама спокойно перебирала свои фишки. И пусть все внутри дрожало от напряжения и тошнота подкатывала к горлу — на моем лице играла лишь обворожительная полуулыбка.
Род подошел и поцеловал в шею.
— Все хорошо, Лия?
— Все прекрасно, дорогой, — ответила я.
Мне казалось, что Род немного смягчается. Или мы просто притерлись друг к другу, или еще что… Потому что за последний месяц он даже ни разу меня не ударил. Я все чаще задаю вопросы, которые еще месяц назад вызвали бы в нем вспышку злости и гнева. А сейчас он терпеливо отвечает.
— А куда вы деваете детей? Мальчиков? — осмелилась все‑таки спросить как‑то я, жутко боясь услышать, что их используют так же как женщин.
— Мы даем им наставников, и через пять лет они превращаются в боевые машины. Десять — четырнадцать лет — самый подходящий возраст, — наверное, Род был в хорошем настроении, потому что ответил мне, — в этом возрасте просыпается здоровая агрессия, соперничество, главное — направить это в нужное русло. Иногда я сам их тренирую.
Мне стало страшно. Бедные дети…
— Кстати, Кир так же сюда попал. Он был лучшим в своей группе… Правда, был слишком мягким, когда я его нашел. Но мои тренировки исправляют даже такие врожденные недостатки.
— А… — я тяжело вздохнула и неуверенно поинтересовалась: — где сейчас те девять девушек, которых забрали вместе со мной?
Род почти нежно посмотрел на меня.
— Ты действительно хочешь это услышать, милая? — голос стал похож на урчание зверя. — Мне показалось, что ты слишком впечатлительная и сентиментальная.
Я зажмурилась и кивнула — хочу.
— Они оказались слабенькими… Почему‑то богатые и изнеженные сучки самые недолговечные.
Я напряглась: «Недолговечные? Бог ты мой!».
— В живых остались только несколько, и то те, кого забрали к себе офицеры. Мои мальчики немного… переигрывают. Любят пожестче. Так что тебе повезло, Лия…
Я подняла измученный вопросительный взгляд на Рода.
— Повезло, что ты со мной… — Род как будто наслаждался моим смятением, моей болью, пил ее, смаковал как деликатес. — Ты же не разочаруешь меня, неоновая девочка?
Нашла в себе силы подойти и спрятать лицо с выступившими слезами у него на груди.
— Нет, — прошептала я, — моя жизнь — это ты.
Это на самом деле было так, и в этом состоял весь ужас.
Что такое инстинкт самосохранения? Сложный вопрос. Он меня волновал и раньше, но теперь приобрел поистине глобальное значение. Способен ли человек ради сохранения своей жизни полностью измениться? Перестроить свои убеждения, принципы, нормы поведения, мораль наконец? Способен ли он ради выживания на подлость? Как оказалось, способен.
Я каждый раз хожу с Родом на его «смотры» пленников после захвата очередного звездолета. Спокойно и равнодушно слушаю стенания и мольбы девушек о пощаде. Всегда одно и то же. Глупые курицы. Неудивительно, что Род тогда обратил внимание на меня.
Мое сердце оделось в броню холодности и безразличия. Я чувствую, что постоянно меняюсь, каждый день, каждый час. Меняются мои мысли, привычки, убеждения. Я коверкаю себя изнутри, подстраиваясь под окружающую действительность. Эта жуткая циничная игра уже так сильно въелась в кожу и мысли, что я и не помню, как жила раньше. Прим? Где это? Как это?
Я изменилась. Даже страшно, какой я могу стать, если проживу здесь, в этом аду, еще пару лет. А если десять? Двадцать? «Перестань! — мысленно дала себе пощечину. — Хватит думать об этом!» Я чувствовала, как меня потихоньку засасывает жестокость и грязь этого мира. Я смотрю на вещи уже другими глазами. Не широко распахнутыми глазами наивной девочки. А глазами жесткой циничной особы, которая думает только о себе и, если надо, пойдет по головам. Иногда ловлю себя на черных злобных мыслях, неожиданно приходящих в мою голову: что мои родители исковеркали мое детство (эгоистичные заносчивые выродки!), а бабушка вообще не занималась моим воспитанием (жалкая чокнутая старушенция!)…
Потом трясу головой и думаю: «Что со мной?! Я же любила бабушку. Или нет?..».
Нужно что‑то делать. Я почти девять месяцев нахожусь в клетке, а к свободе реально не продвинулась ни на шаг. Убить Рода я не смогу. Наверняка, как только бы я потянулась к ножу на столе, меня тут же скрутили бы в узел. Пробраться в ангар шаттла тоже. Даже если бы я и смогла открыть двери (хотя там и голосовые, и сенсорные, и механические замки), то как я смогу улететь? Я ни разу не управляла кораблем. Книги, которые я нашла у Рода в библиотеке, к сожалению, не содержат инструкции по управлению звездолетами. А даже если бы я их и нашла, сколько же мне понадобилось бы лет, чтобы научиться, хотя бы теоретически?
Мысли лихорадочно метались в голове, но ничего толкового на ум не приходило.
Поэтому я по крупицам, по крохотным частичкам собирала нужную мне информацию. Что‑то — из подслушанных разговоров между офицерами на наших вечеринках… Что‑то — из случайно брошенных Родом фраз… Что‑то — из сказанного им в постели после бурного секса… Из полученных скудных сведений я искусно плела свой план побега. Корявенький, кособокий и совершенно пока неосуществимый…
Род в очередной раз улетел по делам. Я вышла в коридор и побрела куда глаза глядят. Уже прекрасно знала все лабиринты и повороты, но толку‑то от этого?
Спустилась на второй уровень. Все складские помещения были закрыты. Что за ценности хранит здесь Род? Я потопталась возле мощной титановой двери и уже собиралась подниматься на лифте наверх, как услышала далекий приглушенный крик. Я прислушалась, подбежала к открытой платформе лифта. Кричали с первого уровня. Голос тоненький, девичий, испуганный… «Пожалуйста, не надо! Пожалуйста!». Ни секунды не раздумывая, прыгнула на платформу и приказала: «Первый уровень». Когда‑то и я так кричала «пожалуйста, не надо» в кабине Рода, скрючившись на полу, только тогда никто не пришел…
Через полминуты платформа остановилась, крики девушки уже стихли, зато слышно было мужской голос, кряхтение, смех… Я свернула в ближайший коридор и ошеломленно застыла. Трое мужчин держали молоденькую девушку. Точнее, двое держали, а один лежал сверху. Девушка уже была без сознания и сломанной куклой валялась в разорванной одежде прямо на каменном полу. В мозгу за доли секунды пронеслось: «Два дня назад был захват звездолета». Я, как всегда, пришла с Родом смотреть пленников и груз и видела ее… наверное… Только не запомнила лица. Вспоминаю, что удивилась: в шеренге стояли несколько совсем юных малолеток. Лет шестнадцать — семнадцать. Еще подумала: что они делали на лайнере? На экскурсию, что ли, со школы летели?
Но одно дело смотреть на пусть и заплаканных, но живых и здоровых девушек, предполагая, конечно, что произойдет в дальнейшем, но не видя и не задумываясь над этим. Другое — наблюдать сейчас этот кошмар, злобу, насилие, издевательства. Во мне всколыхнулась такая жгучая ненависть, что я, не думая, подлетела к насильнику и со всей силы пнула его ногой в грудь. Он от неожиданности свалился с девушки и отлетел на пару метров: ноги у меня сильные, тренированные танцами. На меня уставились три пары разъяренных глаз…
— Как же нам повезло! Мы думали, будет одна на троих, а тут такое разнообразие! — мужчины, потирая руки, направились ко мне.
— Не подходите! — закричала я. — Я Лия, женщина командира, он вам головы поотрывает за меня!
— Какого еще командира? — мужчины с безумными глазами приближались, окружая, зажимая в кольцо, я отступала назад.
— Вашего командира! Отпустите меня, я живу на третьем уровне.
Не реагируют.
— Помогите! — вдруг завизжала я громко, изо всех сил. — Спасите!
— Кричи, кричи… — ухмыльнулся один. — Сейчас еще парочка прибежит, тебе, наверное, мало троих?
Я развернулась в балетном па и ударила одного в живот. Он отлетел, но два других схватили меня за руки. Я вырывалась и орала как резанная:
— Пустите! Ублюдки! Насильники!
Укусила одного за щеку, он сильно врезал мне по уху. В голове зазвенело. Только сейчас я действительно испугалась. Я завизжала громче, теряя силы, чувствуя, как рвутся мои спортивные брюки и впиваются в грудь грубые пальцы.
Вдруг раздался громкий хлопок и сбоку осыпался со стены кусок породы.
— Прекратить немедленно! Всем отойти! Еще шаг — стреляю.
Слава богу, Кир! От дикого облегчения обмякла, ноги подогнулись, и я обессиленно прислонилась к стене.
— Кир, тут девка сама пришла… — начал один из троицы.
— Ты знаешь, Дэн, кто эта девка? Это подруга Рода. Если он узнает, что тут было…
Мужчины одновременно судорожно хрипло выдохнули:
— Не надо, Кир! Не говори ничего…
Тем временем я пришла немного в себя. Вот и побывала на первом уровне. Что‑то больше не хочется.
Девушка еще валялась без сознания, в разодранной одежде. Я подошла, присела рядом и прислушалась к дыханию. Совсем еще ребенок… Ласково провела по щеке. Бедняжка.
— Кир, ну ты же дашь нам забрать хоть эту девчонку? Нам ее привели сегодня. И мы еще не закончили…
Я тут же подняла голову и впилась пристальным взглядом в смуглое лицо.
— Девушку я забираю себе. И это не обсуждается.
Кир нахмурился.
— Лия… Девушку отдали для развлечения команде.
— Мне все равно, кому и зачем ее отдали. Пусть развлекаются с андроидами, девушку я забираю, — я легонько похлопала ее по щекам — бесполезно, обморок слишком глубокий. — Кир, я очень тебя прошу, отнеси ее в мой отсек.
Мужчина вздохнул, скривился, но все же подошел и поднял безжизненное тело на руки. Я похромала по направлению к лифту. Чувствовала себя паршиво, все болело и горела левая сторона головы. Еще и ногу подвернула, когда дралась… Да, неважный из меня защитник. Если бы не Кир…
Мы пришли в мой сектор. Я попросила перенести девушку в маленькую спальню, она уже давно пустовала. Спала я вместе с Родом, да и обитала, в основном, в кабинете.
— Спасибо, Кир, — тихо и вежливо поблагодарила мужчину.
Мы вышли в прихожую, я закрыла дверь. Кир молчал, тяжело и шумно дыша. Я подняла голову. Его глаза пылали бешенством и яростью, таким я его еще не видела…
— О чем ты думала?! — угрожающе прошипел мужчина, понижая голос. — Ты зачем полезла на первый уровень? Дура! Идиотка! Да если бы я не спустился за батареей на второй, я бы не услышал твои крики!
Он со всей силы впечатал кулак в стену за моей спиной. Я вздрогнула.
Его колотило от злости. Но это была не та ледяная сумасшедшая ярость, какую я часто видела в глазах у Рода. Гнев Кира был горячим, обжигающим, живым. Ярким, как он сам.