Помоги проекту - поделись книгой:
Суперкарго спросил, разглядывая его:
— Давно он у вас так бесится, капитан?
Джелико бросил на своего любимца яростный взгляд и вышел в коридор подальше от шума.
— Почти всю ночь. — Он задвинул дверь, стало тише. — По-моему, он сошел с ума. Не понимаю, что с ним стряслось?
— У него слуховой порог, кажется, выше ультразвука?
— Значительно. А почему… — Капитан проглотил свое “почему”. Глаза его сузились. — Вы имеете в виду эти чертовы радиопомехи? Полагаете, они связаны с акустикой?
— Не исключено. Он орет, когда помехи прекращаются?
— Это можно проверить. — Джелико сделал было движение, чтобы вернуться в каюту, но Ван Райк остановил его.
— Сейчас есть дело поважнее, капитан.
— А именно?
— Мы знаем, как добраться до лагеря Рича.
И Ван Райк принялся рассказывать капитану о краулере. Джелико внимательно слушал, прислонившись к стене, лицо его было бесстрастно, словно Ван Райк зачитывал ему список принятых на борт грузов. Когда суперкарго закончил, капитан только проговорил неторопливо:
— Ну что ж, может быть, и получится…
Снова экипаж собрался в кают-компании. Отсутствовал только Тан, оставшийся в радиорубке. В руке у капитана Джелико был серебряный стерженек, прикрепленный к поясу длинной цепочкой.
— Мы обнаружили, — начал он без всякого вступления, — что управление грузового краулера по-прежнему настроено на лагерь Рича. Таким образом, краулером можно воспользоваться как проводником…
Это заявление было встречено общим шумом, в котором можно было разобрать вопрос: когда начнем? Джелико постучал стерженьком по столу, и шум прекратился.
— Жребий, — сказал он.
Мура уже приготовил все для жребия — нарезал соломку, сложил в кружку и встряхнул.
— Тан останется на рации, — объявил капитан. — Жребий будут тянуть десять человек. Пойдут пятеро, те, кто вытащит короткие соломинки…
Стюард пошел по кругу, держа руку выше уровня глаз сидящих людей. Каждый вытаскивал соломинку и, не глядя, зажимал ее в кулаке. Потом все одновременно рас крыли ладони.
Короткая! Дэйна бросило в жар — то ли от радости, то от волнения. А кто еще? Он оглядел стол. Рип! У Рипа тоже короткая! И в замасленных пальцах Кости тоже зажата короткая соломинка. Четвертую показал Стин Вилкокс, а пятую и последнюю — Мура.
Командиром будет Вилкокс — это хорошо. На молчаливого штурмана можно положиться полностью. И надо же как странно распорядилась судьба. Короткие соломинки достались как раз тем, без кого “Королева” на крайний случай может обойтись. Если мы все пропадем, корабль и без нас сумеет уйти с Лимбо. Дэйн постарался отогнать от себя мрачные мысли.
Капитан Джелико недовольно фыркнул, обнаружив, что сам он в экспедицию не попал. Он поднялся, подошел к стене справа от себя и вставил серебряный стержень в какое-то отверстие. Дверца секретного сейфа со скрежетом распахнулась. Видно, ее давно не открывали.
Внутри на подставке стояли бластеры — целая шеренга ручных бластеров! Под ними висели кобуры и зловеще поблескивали полные обоймы. Это был арсенал “Королевы”, вскрыть его мог только капитан и только тогда, когда считал положение чрезвычайно серьезным.
Один за другим Джелико извлекал бластеры и передавал Штоцу. Тот тщательно осматривал каждый бластер щелкал разрядником и клал перед собой на стол. Пять бластеров, пять кобур, пять патронташей с комплектом обойм. Затем капитан закрыл сейф и запер его серебряным стерженьком, с которым — по законам Федерации — не имел права расставаться ни днем ни ночью. Он вернулся к столу и оглядел пятерых избранников судьбы. Каждый из них умел пользоваться бластером, как и всякий вольный торговец, так что объяснять было нечего. Капитан сделал приглашающий жест.
— Разбирайте, ребята, — сказал он. — Это все ваше!
Он ничего больше не добавил — и без того было ясно, что, по его мнению, дело им предстояло опасное.
Снова Дэйн облачился в полевое обмундирование. Застегивая шлем, он дал себе торжественную клятву впредь ни при каких обстоятельствах не выключать радиотелефона. Никто так и не упрекнул его за оплошность в лощине, а ведь ой думал, что отныне его будут держать подальше от настоящего дела. И вот, пожалуйста, никто не оспаривал его права идти в поход, ему предоставили новую возможность отличиться — просто потому, что он вытащил короткую соломинку. Что ж, он приложит все силы, чтобы оправдать доверие.
За бортом по-прежнему не было ни дня, ни ночи. Был только туман. Они плотно поели и спустились по трапу в серые сумерки, которые, судя по показаниям часов, следовало называть полуденными.
Рип шагал впереди. Ощущая у бедра непривычную тяжесть бластера, Дэйн шел вслед за Вилкоксом. Кости и Мура уже хлопотали у краулера.
На плоской платформе маленькой машины было место для одного человека, от силы для двух. Бортов у платформы не было вовсе, держаться на ее скользкой поверхности было не за что, а потому решили, что все пойдут пешком, привязавшись тросами к корме.
Кости запустил двигатель, и краулер пополз вперед, дробя гусеницами гравий и обломки пористого камня. Двигался он со скоростью пешехода, и поспевать за ним не составляло труда.
Дэйн оглянулся. “Королевы” уже не было видно. Только слабое сияние еще мерцало где-то вверху — это был прожектор, который в обычных условиях виден на расстоянии многих миль. Вот тогда-то Дэйн по-настоящему понял, что значит сейчас потеряться, и ухватился за трос, проверяя, хорошо ли он привязан.
Человек, который вел краулер через пустошь в первый раз, выбирал самый удобный путь. Дорога под ногами была достаточно ровной, только раз они попали на реку застывшего шлака, где было очень скользко, и пришлось основательно попотеть.
Однако довольно скоро они обнаружили еще одну особенность тумана. Звуки! Они так и не смогли понять, что это за звуки. То ли многократное и усиленное эхо их собственных шагов и хруста гусениц, то ли какие-то другие, естественные шумы. Несколько раз Кости внезапно глушил двигатель, и они замирали, прислушиваясь. Им казалось, что они окружены, что какой-то другой отряд скрыто следует за ними во мраке, готовясь напасть. Но стоило им остановиться, как звуки исчезали, так что в конце концов по общему молчаливому согласию они решили пренебречь этими слуховыми галлюцинациями и двинулись вперед уже без остановок, видя лишь несколько дюймов грунта у себя под ногами да смутную тень на месте ближайшего соседа.
Влага, стекающая по шлемам, пропитывала одежду. Она неприятно пахла, и собственная кожа казалась Дэйну липкой и нечистой. Он попытался вытереть лицо, но только размазал маслянистую жидкость еще сильнее.
В остальном же все шло хорошо. Краулер уверенно и беспрепятственно двигался вперед. Его электронная память работала безотказно. Так они оставили позади уже три четверти пути через пустошь, когда в тумане вдруг послышался новый звук, и звук этот явно не был эхом их собственного движения.
Топот! Кто-то бежал во мгле, совсем недалеко.
Очень странный топот, подумал Дэйн. Какой-то дробный. Как будто у бегущего больше двух ног. Он стал медленно поворачивать голову, стараясь определить, с какой стороны доносится топот. Но определить направление было невозможно. Непонятно было даже, догоняют их эти шаги или, наоборот, убегают от них. Тут трос подергали, и приглушенный голос Рипа спросил:
— Что это там?
— Не знаю, — отозвался Дэйн. Топот затих. Может, это был шаровидный лимбеанец?
Из тумана впереди выступило какое-то обширное темное пятно, и сейчас же раздался чей-то крик. Дэйн вздрогнул. Башмаки его съехали с гравия и песка на что-то гладкое. Теперь он стоял на плите мостовой, а темное пятно оказалось обвалившейся стеной древнего строения. Пустошь кончилась. Они достигли развалин.
— Торсон! Дэйн!
Это кричал Рип, и Дэйн поспешил откликнуться. Трос больше не натягивался — значит, краулер стоял. Дэйн осторожно двинулся вперед и наткнулся на Рипа. Рип стоял, склонившись над лежащим Вилкоксом.
Оказывается, Вилкокс оступился и попал ногой в трещину. Перелома не случилось, но острый камень пропорол ему икру, а нога застряла.
Вчетвером они подняли штурмана, посадили на платформу краулера и перевязали рваную рану, из которой хлестала кровь. Идти Вилкокс больше не мог, а потому остался на платформе возле пульта управления.
Прошло полчаса, прежде чем они снова двинулись в путь. Вилкокс сидел с бластером наготове, а остальные шагали рядом с краулером, по обе стороны от него. Вокруг вырастали стены, целые кварталы каких-то диковинных строений, но никаких следов лагеря землян видно не было.
Здесь, среди руин древней и чуждой жизни, у Дэйна снова появилось ощущение, будто кто-то следит за ними из тумана, чьи-то глаза, для которых эти неверные сумерки не помеха. Гусеницы краулера больше не хрустели по щебню, стояла жутковатая тишина. По гладким стенам стекала вода, там и тут она скапливалась в большие лужи. Жидкость в этих лучах была гнилая, скверная, от нее тянуло дурным металлическим запахом.
Вскоре они достигли места, где здания, видимо, не пострадали. Крыши и стены охраняли вечный мрак внутри, и становилось страшно при одной только мысли заглянуть в эти зловонные склепы.
Поскрипывая гусеницами по осевшим плитам мостовой, краулер продолжал бодро двигаться вдоль улицы. По-видимому, стены как-то задерживали туман: Дэйн обнаружил, что различает уже не только фигуры своих товарищей, но и их лица. И еще он заметил, что все они то и дело опасливо оглядываются и косятся на черные провалы.
Рип вдруг вытащил фонарик и включил его. Луч света упал на темное пятно у ближайшей стены. Вилкокс остановил краулер. Рип нагнулся над своей находкой, и Дэйн подошел к нему.
Рип принюхался, посапывая словно ищейка, разбирающая запутанный след.
— Что тут у тебя? — спросил Дэйн. Пятно как пятно, ничего особенного.
Луч фонарика заскользил по мостовой, как будто Рип искал еще что-то. В круге света появился какой-то желтоватый комочек. Рип рассматривал его очень внимательно, но рукой не касался. Дэйн нагнулся.
— Крэкс… — произнес Рип.
Дэйн отшатнулся.
— Ну да?
— Понюхай, — посоветовал Рип.
Но Дэйн не стал следовать этому совету. Чем меньше имеешь дело с крэксом, тем лучше.
Рип выпрямился и подошел к краулеру.
— Кто-то здесь выплюнул жвачку крэкса, — сообщил он. — Совсем недавно… возможно, сегодня утром.
— Я же говорил — браконьеры! — сказал Кости.
— Так… — Вилкокс стиснул рукоять бластера. Крэкс был наркотиком, объявленным вне закона по всей Галактике. Человек, жующий крэкс, обретал — ненадолго — невероятно быструю реакцию, сверхчеловеческую способность владеть собой, необычайную ясность мышления. Потом следовала жестокая расплата. Но под действием наркотика человек становился вдвое хитрее, вдвое быстрее, вдвое сильнее любого нормального человека. Встретиться с таким противником было бы страшно.
Они тщательно обыскали все вокруг, но, кроме выплюнутой жвачки, не нашли никаких следов. Словно никто до них не ходил этим путем с тех пор, как забытая война разрушила город. Если доктор Рич и начал свои раскопки, то место его работ еще предстояло отыскать.
Вилкокс пустил краулер малым ходом, и группа двинулась дальше. Теперь все держали бластеры наготове.
— Интересно… — Дэйн вгляделся в изломанную линию крыш. — Тебе не кажется, что туман редеет? — спросил он Рипа.
— Да, уже давно. И это очень неплохо… Гляди-ка, гляди!
Мостовую пересекала глубокая расселина, и будь туман погуще, из нее получилась бы настоящая яма-ловушка. Она могла бы с легкостью поглотить и краулер, и всех кто его сопровождал. Впрочем, краулер помнил о ней. Он неторопливо повернул и полез в обход через гору щебня, так что Вилкоксу пришлось засунуть бластер в кобуру и обеими руками вцепиться в пульт управления, чтобы не упасть. Краулер вскарабкался на вершину груды и стал сползать по противоположному склону в лавине потревоженного щебня.
Шум при этом стоял такой, что люди Рича не могли не услышать его. Вилкокс остановил краулер, и все бросились в укрытия. Некоторое время они ждали, но тянулись минуты, а ничего не происходило. Вилкокс приказал двигаться дальше.
— Да нет их здесь, — заявил Кости, вылезая из укрытия.
— И, наверное, довольно давно, — согласился Рип. — Я так и знал, что он не археолог.
— А как же насчет рации Али? — спросил Дэйн. Все-таки Тан принял этот слабый пеленг именно со стороны развалин. Впрочем, может быть, только с направления на развалины.
Краулер дополз до места, где расселина была до краев заполнена обломками, образовавшими нечто вроде моста Прочность этого моста вызывала сомнение, но краулер уже проходил здесь, и не один раз, так что имело смысл рискнуть.
Штурман включил двигатель и железными пальцами вцепился в пульт. Краулер, приседая и раскачиваясь, пополз по обломкам. Был момент, когда его гусеница сорвалась в рытвину, и он сильно накренился на левый борт, едва не сбросив Вилкокса в пропасть, но все обошлось.
Когда машина переползла на ту сторону, пошел Кости Держась обеими руками за трос, он мелкими шажками двигался по самой середине насыпи, и пот стекал у него из-под шлема, смывая со щек слизь осевшего тумана. Остальные медленно пробирались следом, проверяя каждый свой шаг. Идти было особенно неприятно потому, что дна пропасти ни справа, ни слева видно не было.
Когда опасное место осталось позади, краулер снова набрал скорость и вывернул на свой изначальный курс. Туман явно редел, и, хотя он не исчез совсем, видимость значительно улучшилась. Теперь они видели все вокруг по крайней мере на полквартала.
— У них были надувные палатки, — задумчиво сказал Дэйн. — И полевая энергостанция.
— Ну? — сказал Рип раздраженно. — Где же все это?
С того момента, как он нашел жвачку крэкса, его хорошее настроение испарилось.
— Лагерь они разбили не в городе, — уверенно сказал Дэйн.
Здесь, среди развалин, было нехорошо. Все здесь было чужое, жуткое, давящее. Дэйн никогда не считал себя особенно чувствительным человеком, но эти развалины его угнетали. Остальные, по-видимому, чувствовали себя не лучше. Маленький Мура не произнес ни слова с тех пор, как они вступили в город. Он брел за краулером, держась за свой трос, и все время озирался, словно ожидая, что вот-вот нечто бесформенное и ужасное ринется на них из тумана. Да кто же решится разбить здесь палатку, спать здесь, есть, работать, жить среди запахов, пропитывающих эти спаленные, разрушенные здания — здания, в которых, наверное, никогда не обитало ни одно человекоподобное существо?
Краулер вел их сквозь лабиринт строений, а потом уцелевшие кварталы остались позади, и по сторонам вновь потянулись полуразрушенные стены, груды земли, щебня и обломков.
Вдруг Вилкокс торопливым ударом по клавише остановил его. Это движение штурмана было столь красноречиво резким, что все мгновенно, не дожидаясь приказа, залегли.
Впереди, за пеленой тумана, виднелась надувная палатка. Ее гладкие вздутые стены блестели от осевшей влаги. Вот он, наконец, лагерь Рича!
Но Вилкокс не спешил приближаться к нему. Хотя ничто, кроме некоторых косвенных подозрений, не говорило против археолога, штурман вел себя так, словно находится перед лицом противника.
Он приладил ларингофон и подтянул ремень шлема. Но не голосом, а жестом он приказал окружить палатку. Дэйн с Рипом поползли вправо, прячась за обломками и кучами щебня.
Когда они проползли примерно четверть окружности, Рип схватил Дэйна за руку и знаком велел остановиться, а сам пополз дальше, заходя противнику в тыл.
Дэйн осторожно приподнял голову. Палатка стояла посередине довольно обширного пространства, тщательно расчищенного от щебня и мусора. Можно было подумать, что археологи подготовили здесь стоянку для флиттеров или для краулеров. Но не видно было никаких следов археологических раскопок. Дэйн плохо представлял себе археологические работы — только по кино и по рассказам Рипа, но одно было ясно: то, что было перед ним, более всего напоминало не научную станцию, а полевой штаб крупного отряда первопроходцев или изыскателей. Может быть, палатка действительно оставлена изыскателями?
Затем в поле его зрения появился краулер. Вилкокс восседал на платформе в такой позе, что посторонний наблюдатель никак не заподозрил бы в нем раненого. Краулер с хрустом двигался прямо к палатке, но там по-прежнему никто не подавал никаких признаков жизни.
Дэйн — да и Вилкокс, судя по выражению его лица, — никак не ожидали, что краулер не остановится перед палаткой, а обогнет ее и устремится куда-то дальше. Тогда Вилкокс остановил машину, и в наушниках Дэйна прошелестел его шепот:
— Вперед, но осторожно…
Они с четырех сторон двинулись к палатке, перебегая от укрытия к укрытию. Из палатки не доносилось ни звука. Мура добежал первым, и его ловкие пальцы быстро нащупали входной клапан. Клапан откинулся, открылся вход, и они заглянули внутрь.
Палатка оказалась всего лишь пустой скорлупой. В ней не было даже внутренних перегородок, даже пол из тиловолокна не уложен — надутые воздухом стены стояли прямо на грунте. И не было в ней ни одного мешка, ни одного ящика из грузов, доставленных “Королевой”.
— Фальшивка! — прошипел Кости. — Ее поставили, только чтобы мы…
— Чтобы мы думали что их лагерь здесь, — закончил за него Вилкокс. — Похоже на то.
— Да, — пробормотал Рип. — Если бы мы смотрели на эту штуку с флиттера, мы бы решили, что здесь все как надо… Куда же они девались?
Мура снова закрыл клапан.
— Здесь их нет, объявил он таким тоном, будто сделал открытие. — Но. мистер Вилкокс, краулер, кажется, порывался двигаться куда-то дальше. Возможно, он знает больше, чем мы думаем…
Вилкокс в задумчивости оттянул подбородочный ремень, огляделся. Туман вокруг все рассеивался, хотя и не так быстро, как раньше сгущался. Вероятно, если бы дело не касалось Али, он бы отдал приказ возвращаться на “Королеву”. Но теперь, после долгого раздумья, он снова включил двигатель.
Поделиться книгой: