Пограничные войска России в войнах и вооруженных конфликтах XX в.

ВВЕДЕНИЕ

Защита интересов страны в пограничной сфере является одной из важнейших составляющих ее национальной безопасности. Предпочтительность политических средств в разрешении любого рода конфликтов очевидна. Между тем сделать это удается далеко не всегда. История располагает многими фактами, свидетельствующими о том, что для разрешения противоречий в различных сферах и достижения своих целей отдельные государства и организации открыто идут на применение военной силы. В этой связи встает вопрос о необходимости точной оценки характера и масштабов угроз, поддержания военко— стратегического паритета, оптимизации оборонных усилий, поиска путей противодействия потенциальной опасности возникновения войн и вооруженных конфликтов.

Распад СССР нарушил военно-политический баланс в Европе и в Азии. Усиление Североатлантического альянса, проявление панисламистских, пантюркистских устремлений свидетельствуют о возникновении новых центров силы, укрепление военной мощи которых может привести к очередному переделу мира и зон жизненно важных интересов за счет России.

Деятельность государства и его силовых структур, в том числе войсковых формирований пограничной службы, по обеспечению военной безопасности России в ее пограничном пространстве может быть представлена в качестве действий по выявлению, предотвращению и локализации военных угроз, которые возникают как комплексное влияние геополитических факторов.

И потому особенно важно определить роль и место пограничных войск в данном процессе. Актуальность этой проблемы вытекает из целого ряда положений, в числе которых можно выделить следующие: устремления ряда государств к усилению своего влияния в приграничных регионах России и попытки вытеснить нашу страну из зон ее традиционных геополитических интересов; увеличение масштабов действий ряда государств по использованию природных ресурсов Российской Федерации, нарастание угрозы экономической экспансии; активизацию организованной преступности в сферах контрабандного перемещения через границу наркотиков, оружия, боеприпасов; обострение проблем пограничного разграничения и территориальные притязания со стороны сопредельных государств. При определенных условиях названные выше факторы могут трансформироваться в активные действия, в том числе и с применением оружия.

Теоретическое и историческое неразрывно, когда стоит задача выявления сущности явления. В настоящее время ученые и политики используют ряд базовых понятий, связанных с применением военной силы: военный конфликт; вооруженный конфликт; конфликт высокой, средней, низкой интенсивности; война, в том числе локальная, региональная, мировая и др. Однако смысл, вкладываемый в эти понятия, зачастую различен. По существу, военный конфликт — любое противоборство конфликтующих сторон с применением военной силы для достижения определенных политических целей. Однако следует иметь в виду: если любая война — это вооруженный конфликт, то не любой вооруженный конфликт есть война. Правомерно, на наш взгляд, использовать понятие «военный конфликт» как интегрирующее для войн и вооруженных конфликтов. При анализе событий, о которых пойдет речь ниже, чрезвычайно важно использовать и понятие «содержание конфликта», учитывающее соотношение в конфликте мирных и немирных средств борьбы. Проведенные рядом ученых исследования, касающиеся содержания военного конфликта[1], позволяют выявить условные, но довольно устойчивые этапы его развития и разрешения: зарождение конфликта на базе социальных и иных противоречий; обострение в процессе углубления противоречий и их осознание, поиск мирных и немирных путей разрешения; кризис и кризисное реагирование в виде демонстрации силы или собственно вооруженной борьбы; локализация конфликта, его нейтрализация; восстановление мира при наличии рецидивов противоборства в различных формах в ходе переговоров о мире. Эти этапы и были положены в основу содержания глав представленного труда.

Объектом исследования стали войны и вооруженные конфликты XX в., а предметом — участие в них формирований пограничной стражи и войск.

Пограничные войска практически почти всегда являлись составной частью вооруженных сил как дооктябрьской России, так и Советского Союза, в военное время принимая непосредственное участие в боевых действиях. Эта сторона их деятельности до настоящего времени изучена лишь фрагментарно. Актуальность труда «Пограничные войска в войнах и вооруженных конфликтах XX в.» определяется рядом факторов.

Во-первых, наличием на территории Российской Федерации и близ ее границ нескольких очагов военных конфликтов, в которых участвуют пограничные войска, и возможностью их участия в подобных конфликтах в будущем. Если учесть, что нормативно-правовая база, регламентирующая участие погранвойск в войнах и вооруженных конфликтах, до настоящего времени отработана недостаточно четко, исследование и обобщение предыдущего опыта решения боевых задач пограничными войсками в рассматриваемых условиях приобретают не только теоретическое, но и практическое значение в деле подготовки командиров, штабов и войск.

Во-вторых, пограничные войска во всех войнах и вооруженных конфликтах решали достаточно объемные и сложные боевые и служебно-боевые задачи в основном присущими им формами и способами, требующими соответствующего военного искусства. Освещение этих задач, а также наиболее эффективных приемов и способов их решения в прошлом, несомненно, облегчит их выполнение в настоящем и будущем.

В-третьих, в настоящее время отмечается повышенный интерес россиян к прошлому своего государства, в том числе и к его военной истории. Однако среди многочисленных военно-исторических трудов нет таких, которые бы комплексно показывали участие пограничных войск в войнах и вооруженных конфликтах.

Цель выпуска данной книги на основе исследования почти векового военного опыта — показать роль и место российских пограничных войск в войнах и вооруженных конфликтах XX в., определить значение этого опыта для формирования концепции национальной безопасности в современных условиях.

При этом предусматривалось решить следующие основные научные задачи:

впервые в хронологической последовательности описать действия пограничных войск в войнах и вооруженных конфликтах с 1900 по 1996 г.;

выявить круг задач, которые решали пограничные войска в этот период, соответствие их действий нормативно-правовым актам;

определить наиболее эффективные приемы и способы решения поставленных перед пограничными войсками боевых и служебнобоевых задач;

персонифицировать служебно-боевую деятельность пограничных войск;

ввести в научный оборот новые, ранее не известные документы и источники, составить подробный указатель по рассматриваемой тематике.

Проблема определения роли и места, а также задач пограничных войск в военных конфликтах имеет глубокие исторические корни. Пограничная стража, пограничные войска, несмотря на их малочисленность по сравнению с вооруженными силами и специфику деятельности в мирное время, непременно участвовали в боевых действиях на стадиях кризиса, кризисного реагирования, вооруженной борьбы, локализации вооруженного конфликта и его нейтрализации. При этом их роль зависела не только от масштабов и места военных событий, но и от понимания и заблаговременного определения высшим государственным и военным руководством пограничным войскам именно того круга задач, которые им приходилось решать в конкретной оперативно-стратегической обстановке. Последнее же требовало учета очень многих факторов, изучением которых долгое время не занимались. Именно по этой причине с возникновением каждого нового военного конфликта пограничники, решая боевые и служебно-боевые задачи, зачастую невольно становились заложниками военно-политической ситуации. В то же время именно участие пограничных войск нередко оказывало решающее влияние на ход вооруженной борьбы.

* * *

Со времен Киевской Руси на границах создавались богатырские заставы, целью которых было не допустить внезапного вторжения противника на свою территорию. С началом войны богатыри (вооруженные люди) вели разведку врага и служили проводниками дружин в хорошо известном им порубежье.

В XIV в. порубежная разведка обрела более четкую организацию. Известны тайные притоны и караулы, располагавшиеся по рекам Хопер, Дон, Быстрая Сосна и Воронеж и использовавшиеся для разведки намерений Золотой Орды. В сторону вероятного противника высылались пограничные разъезды. Это они с началом нашествия войск Мамая помогли князю Дмитрию выявить силы врага, определить направление его движения.

С укреплением централизованной власти в Московском государстве сторожевая и станичная служба становится важной составной частью системы защиты рубежей Отечества. Сторожевая служба прикрывала важнейшие направления и расположенные в их пределах дороги, переправы через реки, города и другие населенные пункты силами неподвижных застав и маневренных дозоров. Ее главной задачей было не допустить внезапного нападения неприятеля на русскую территорию. Станичная служба занималась главным образом глубокой разведкой вероятного противника. Разведка велась небольшими конными группами (станицами) по 4-12 человек на удалении до 150 км от линии передовых сторож в целях не только своевременного выявления начала выдвижения противника, но и определения его состава, численности, а по возможности и замысла предстоящих действий.

В дальнейшем по мере становления Российского государства защита рубежей и границ предусматривает уже не одну разведку противника, но и боевые действия по недопущению его проникновения на охраняемую территорию. Выполняя данную задачу, пограничная стража вступает в бой с небольшими неприятельскими отрядами не только при пересечении ими засечной черты, но нередко и на подступах к ней. При наступлении крупных сил противника пограничники после непродолжительного сопротивления на линии инженерных заграждений и в опорных пунктах отходили в тыл или действовали на флангах вражеских группировок.

Со второй половины XVII в. сторожевая и станичная служба постепенно заменяется форпостной системой охраны и защиты пограничных рубежей, основывающейся на большом количестве крепостей и других фортификационных сооружений — блокгаузов, форпостов, редутов. К несению службы привлекаются стрельцы, драгуны, рейтары, ландмилиция и казаки. Их главной задачей в случае войны становится удержание занимаемых объектов и обеспечение развертывания основных сил сухопутных войск, которые выполняли функцию обороны государства.

С обозначением линии государственной границы на местности и закреплением ее международными договорами появилась возможность отделить задачи охраны и защиты границ от задач их обороны. Пришли к тому, что задачи, относящиеся к условиям мирного времени, могут решаться немногочисленными, но специально подготовленными силами. Решение задач, возникающих только в случае войны, требовало привлечения всех или части вооруженных сил государства. Результатом этого стало создание в 1827 г. таможенной пограничной (с 1832 г. — пограничной) стражи, которой совместно с казачьими войсками поручалась охрана и защита границ Российской империи.

В то же время практика показала, что пограничной страже все равно приходилось участвовать в военных конфликтах, решать боевые задачи как совместно с армией, так и самостоятельно. Уже во время Восточной (Крымской) войны 1853–1856 гг. подразделения пограничной стражи, охранявшие побережье Крыма, были вынуждены оборонять некоторые свои участки от десантов противника. Иногда их использовали в авангардах войск и в других элементах боевых порядков по решению войскового командования. Вместе с тем пограничное руководство, которое стремилось сохранить ведомственную независимость и сберечь кадры, данную практику не одобряло[2].

Отсутствие взаимодействия между пограничной стражей и армией дало о себе знать в период Польского восстания 1863 г. В начале восстания войска Варшавского округа (около 90 тыс. человек) оказались совершенно не подготовленными к отпору немногочисленных сил противника. Вся тяжесть борьбы в приграничных районах легла на пограничную стражу, в рядах которой насчитывалось лишь 3 тыс. человек. Очевидно, что данная задача была для нее непосильна. В результате южная и западная границы Варшавского округа оказались открытыми для прохода вооруженных формирований, ввоза оружия, боеприпасов и другого военного имущества для повстанцев. Пламя борьбы охватило не только территорию Польши, но и ряд других западных губерний Российской империи. Боевые действия продолжались до марта 1864 г.[3]

Проблема взаимодействия вновь остро встала в период русско-турецкой войны 1877–1878 гг. на Кавказе. Там с началом военных действий пограничной страже пришлось решать многие задачи в интересах армейского командования, причем задачи не только оборонного, но и наступательного характера и не только на своей территории, но и за ее пределами. Боевая практика показала эффективность такого сотрудничества, которое, однако, опять же было затруднено из-за расхождения межведомственных интересов.

В результате изучения и обобщения богатого исторического опыта в 1882 г. было утверждено «Положение об употреблении пограничной стражи на случай войны». Согласно этому Положению с началом войны все пограничные войска, находившиеся на театре военных действий, передавались в состав действующей армии и переподчинялись воинскому начальнику, который получал право использовать их по своему решению. В связи с этим пограничная стража впервые обрела организацию, вооружение и снаряжение, во многом схожие с армейскими. К 1899 г. все командные должности в ОКПС вплоть до начальников пограничных округов были укомплектованы офицерами и генералами, переведенными из армии.

Таким образом, к началу XX в. пограничные войска получили окончательное военное устройство. К стоящим перед ними задачам по охране и защите границ государства прибавилась и обязанность участвовать в их обороне. Кроме того, по решению армейского командования их можно было использовать и в действиях войск за пределами государства. Иными словами, пограничная стража стала полноценной составной частью вооруженных сил страны.

XX в. в истории России и Советскою Союза отмечен многочисленными войнами и вооруженными конфликтами, в подавляющем большинстве которых участвовали пограничные войска. В их числе китайская война 1900–1901 гг., русско-японская война 1904–1905 гг., первая и вторая мировые войны, советско-финляндская война 1939–1940 гг.; вооруженные конфликты: советско-китайский 1929 г., советско-японский на оз. Хасан 1938 г., монголо-японский на р. Халхин-Гол 1939 г., боевые действия на о. Даманский 1969 г. и в районе оз. Жаланашколь, война в Афганистане 1979–1989 гг., военные конфликты в Таджикистане и в Чечне в 90-х гг. Однако обобщающих трудов по обозначенной проблеме пока не создано. Вот почему и сегодня, в конце XX в., так актуально звучат слова Н.И. Кайданова — председателя юбилейной комиссии, созданной в 1876 г. в связи с предстоявшим празднованием 50-летия российской пограничной стражи. Он писал министру финансов: «Со дня приобретения нынешнего военного устройства пограничной стражей стража эта, охраняя пределы государства в торговом и политическом отношениях в мирное время, при наступлении войны, если только театр оной касался приграничных районов, принимала всегда очень деятельное и благотворное участие в военных делах армии. Исполняя таким образом двойные, весьма трудные и важные обязанности, пограничная стража представила много примеров своей полезной деятельности. Однако сведения о них не всегда предавались гласности, поэтому о действиях этого учреждения общественное мнение не имеет никакого либо самое превратное понятие»[4].

С тех пор ситуация практически не изменилась. Поэтому труд «На страже границ Отечества. Пограничные войска в войнах и вооруженных конфликтах XX в.» имеет главной своей задачей восполнить несправедливо образовавшийся пробел в историческом знании об опыте участия Пограничных войск России и СССР в недалеких от нас военных событиях, составивших весьма важную часть межгосударственных отношений XX столетия.

Авторский коллектив не ставил перед собой задачу выработки рекомендаций и прогноза. Основные исследовательские усилия сосредоточены на фактологической стороне. При этом наиболее приемлемым признан комплексный подход к освещению роли и места пограничных войск в войнах и вооруженных конфликтах, который позволяет повысить объективность в отражении фактов и создает достаточные исторические основания для современного востребования и использования накопленного векового опыта. А в этом как раз сегодня есть настоятельная необходимость.

Анализ указанных проблем, на наш взгляд, следует предварить несколькими принципиальными замечаниями.

Обращаясь к вопросу о роли и месте пограничных войск в военных конфликтах, авторы сочли необходимым рассматривать как весь комплекс причин, приведших к применению военной силы, так и стадии самих конфликтов. Это позволяет последовательно отразить деятельность пограничных формирований в ходе конфликта.

Данный труд создавался прежде всего как отражение конкретных исторических событий. Героика тех, кто, не щадя жизни, выполнял боевую задачу, является неотъемлемой частью повествования.

Во вступлении к каждой части работы авторы сочли необходимым коснуться причин зарождения войны или вооруженного конфликта, их обострения в процессе углубления противоречий, а также итогов данных событий, выразившихся в заключении договоров и соглашений.

Введение и заключение книги написаны доктором исторических наук В.И. Боярским и кандидатом исторических наук В.А. Руновым, глава I — кандидатом исторических наук В.А. Руновым, глава II — докторами исторических наук А.М. Плехановым, В.В. Черепановым и кандидатом исторических наук К.Н. Масловым, глава III — кандидатом исторических наук В.И. Бурдужуком, И.И. Неведровым и Г.Г. Титовым, глава IV — доктором исторических наук В.П. Семиным, глава V — докторами исторических наук В.И. Боярским, В.П. Семиным, кандидатом исторических наук Ю.Ф. Кашлевым, глава VI — кандидатом исторических наук Ю.Ф. Кашлевым и Е.П. Егоровым, глава VII — доктором исторических наук В.И. Боярским, кандидатом исторических наук А.И. Молотковым, глава VIII — кандидатом военных наук Ю.И. Завацким, глава IX — кандидатом военных наук Ю.И. Завацким и В.А. Кирилловым, глава X — кандидатом военных наук Ю.И. Завацким и кандидатом философских наук В.А. Щипковым.

В силу ряда объективных и субъективных причин в труде не удалось рассмотреть участие погранвойск в гражданской войне (1917–1922 гг.), вступление пограничных войск совместно с частями РККА в Западную Украину, Западную Белоруссию и ряд других проблем, что, безусловно, является пробелом в историческом плане, но существенно не влияет на характер общих выводов и заключений.

Авторский коллектив благодарит Е.И. Белова, Л.И. Булычёву, В.П. Гречухина, Л.Д. Губину, В.А. Денисевич, Ю.А. Нешумова, Г.Н. Симакова, Н.А. Слепову и Н.И. Тягунову, научных сотрудников Российского государственного военно-исторического архива, Центрального архива и Центрального музея ФПС России, ветеранов границы за предоставленные материалы и помощь в подготовке данного труда.

В книге помещены фотографии из фондов Российского государственного военно-исторического архива и Центрального музея России, а также из личных архивов Г.И. Бибика, В.П. Гречухина, В.Ф. Мисюры, Г.Н. Симакова, В.И. Смирнова и В.М. Шевелева.

ГЛАВА I

ПОГРАНИЧНЫЕ ВОЙСКА В ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫХ ВОЙНАХ (1900–1905)

Во второй половине XIX в. многие страны начали проявлять повышенный интерес к дальневосточному региону, и прежде всего к Китаю и Корее. Колонизация Китая иностранными державами началась в 1842 г. Тогда по итогам так называемой «опиумной войны» англичане получили свободный доступ в несколько китайских портов. В следующее десятилетие в Китай устремились капиталисты из Франции, США, Германии, Японии и России.

Япония первой начала открытую агрессию против Китая. В ходе войны 1894–1895 гг. китайские армия и флот были разбиты. При заключении Симоносекского договора Япония потребовала от побежденных передачи ей о. Тайвань, Пескадорских о-вов, Ляодунского п-ва с крепостью Порт-Артур, признания полной независимости Кореи, а также выплаты крупной контрибуции.

Правительство России, также имевшее свои интересы в Китае, заручившись поддержкой Франции и Германии, выступило против условий этого договора и вынудило японцев отказаться от Ляодунского п-ва и Порт-Артура. Это, с одной стороны, резко обострило отношения между Токио и Петербургом, а с другой — послужило сближению России и Китая, правительство которого, опасаясь очередной агрессии восточного соседа, искало сильного покровителя. Ради этого оно готово было пойти на некоторые уступки.

В ноябре 1897 г., когда немцы захватили китайский порт Циндао, русские военные корабли вошли на рейд Порт-Артура и остались там зимовать. В марте следующего года в Порт-Артур прибыли первые российские воинские формирования. После этого Китай подписал конвенцию о передаче России в аренду на 25 лет южной части Ляодунского п-ва с Порт-Артуром и прилегающими к нему островами. Данная территория под названием Квантунской области была включена в состав Российской империи[5].

Порт-Артур, так же как и Владивосток, должен был стать главной военно-морской базой Российского флота на Тихом океане и способствовать дальнейшему укреплению влияния России в Северо-Восточном Китае и Корее. Для улучшения сообщения между центральными районами империи и Дальним Востоком по соглашению с китайским правительством в Маньчжурии началось строительство Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД), которая должна была стать продолжением Великого Сибирского пути, соединив его по кратчайшим направлениям с Владивостоком и Порт-Артуром.

Защита интересов России на Дальнем Востоке была возложена на войска Приамурского военного округа, возглавляемые приамурским генерал-губернатором и командующим войсками округа генералом от инфантерии Н.Н. Гродековым. В конце XIX в. в состав войск этого округа входили армейские и казачьи части, дислоцировавшиеся на территории от Байкала до Владивостока, а также гарнизоны Порт-Артура и Дальнего[6].

Российско-китайская граница общей протяженностью около 10 тыс. км, установленная Айгунским (1858) и Пекинским (1860) договорами, охранялась Забайкальским, Амурским и Уссурийским казачьими войсками. Они были официально созданы во второй половине XIX в. из переселенцев из центральных районов России, которые за получение статуса казачества добровольно приняли на себя трудности пограничной службы. Но из-за своей малочисленности в случае войны эти войска серьезной силы не представляли.

Для охраны строительства КВЖД по принципу войск Отдельного корпуса пограничной стражи (ОКПС) были созданы специальные вооруженные формирования. Однако в связи с тем что нести службу предстояло за пределами Российской империи, эти формирования были названы охранной стражей. Ее начальником назначили полковника А.А. Гернгросса.

Для комплектования подразделений охранной стражи было решено брать офицеров из армейских и казачьих частей, а младших командиров и рядовых — преимущественно из добровольцев-казаков и частично из запасных нижних чинов армии. Так были сформированы первые пять конных сотен охранной стражи общей численностью 750 человек. Службу охранники несли отдельными постами по 5–6 человек, которые размещались, как правило, в местах строительства станций. Для охраны строящихся участков железнодорожного полотна от постов высылались парные конные разъезды[7].

Таким образом, к концу XIX в. на Дальнем Востоке сложилось фактически два рубежа охраны зоны российских интересов: первый проходил по линии государственной границы, второй — в 300–400 км южнее, вдоль северной ветки Китайско-Восточной железной дороги. Охрана обоих рубежей осуществлялась воинскими формированиями путем выставления постов и патрулированием между ними. Если судить по численному составу и вооружению, то можно сказать, что это были войска, неспособные решать сложные боевые задачи. Поэтому все казачьи части и охранная стража согласно «Положению об организации и употреблении пограничной стражи в случае войны» 1882 г., оказавшиеся в районе военных действий, должны были поступать в оперативное подчинение командующего войсками Приамурского военного округа и использоваться по его плану[8].

1. УЧАСТИЕ ОХРАННОЙ СТРАЖИ И КАЗАЧЬИХ ВОЙСК В БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЯХ В КИТАЕ (1900–1901)

Обстановка в Китае резко обострилась в 1898 г., когда националистические силы страны в знак протеста против ее колонизации иностранными державами подняли восстание. По социальному составу лагерь восставших был разнороден. В него входили китайские крестьяне, ремесленники, лодочники, кули[9], отставные солдаты, служители культа. Организатором восстания выступило тайное религиозное общество «Ихэцюань» («Кулак во имя справедливости и согласия»), повстанческие отряды именовались «Ихэтуань» («Отряд справедливости и мира»). Распространенный среди ихэтуаней комплекс гимнастических приемов даосизма, напоминавший кулачный бой, дал повод европейцам называть повстанцев «боксерами», а само восстание — «боксерским». Программными требованиями ихэтуаней были: освобождение страны от иностранного присутствия, борьба с христианской церковью и ее миссионерами, поддержка цинской императорской династии как символа возрождения былого величия страны[10].

Восстание ихэтуаней началось в провинциях Чжили и Шаньдун, расположенных южнее Пекина, и постепенно начало распространяться на север. Правительство Китая не предпринимало каких-либо серьезных мер по его подавлению, надеясь таким образом получить аргументы для политического и экономического шантажа правительств стран-колонизаторов. Националистические и религиозные лозунги повстанцев довольно быстро привлекли в их ряды тысячи новых сторонников, рдновременно в районах строительства КВЖД активизировалась деятельность хунхузов — китайских разбойников, к которым начали присоединяться крестьяне и даже правительственные войска. В таких условиях малочисленная и разбросанная по постам охранная стража не могла обеспечить безопасность объектов и строителей железной дороги.

Первые нападения китайцев на железнодорожные объекты произошли летом 1898 г. В следующем году активность хунхузов резко возросла. В своих действиях они преследовали не только грабительские цели, но и стремились уничтожить русских солдат и строителей, разрушить созданные объекты. Так, 9 июня 1899 г. отряд хунхузов внезапно напал на пост охранной стражи из семи человек, располагавшийся на станции Аньда, и полностью его уничтожил. Стражники были убиты, строения сожжены, железнодорожное полотно разрушено. В качестве ответной меры командующий войсками Приамурского военного округа приказал начальнику охранной стражи не только огнем отражать нападения противника, но и наносить ответные удары по его отрядам. В этих целях осенью 1899 г. был проведен ряд рейдов силой до полусотни человек охранной стражи на удаление 50–70 км от железной дороги. В результате удалось уничтожить несколько мелких групп хунхузов и рассеять один крупный отряд, готовившийся к нападению на станцию Цицикар. Однако для более масштабных военных действий на территории Маньчжурии сил у охранной стражи было слишком мало[11].

Русская администрация, проанализировав обстановку в Китае, поняла, что с увеличением масштабов восстания для обеспечения безопасности государственных интересов в Дальневосточном регионе может потребоваться применение более значительной военной силы. Ставку решили сделать на войска Приамурского военного округа, в составе которого с учетом резервистов и гарнизонов Порт-Артура и Дальнего было 56 тыс. человек личного состава и 164 орудия. При этом значительная часть казачьих войск должна была обеспечивать охрану и защиту российско-китайской границы.

Силы подчиненных округу казачьих войск были весьма ограничены. В конце XIX в. во всех трех казачьих войсках на действительной службе в мирное время состояло всего 3517 казаков, а остальные числились в резерве различной очереди[12]. Российско-китайская граница охранялась четырьмя казачьими полками, пятью отдельными сотнями и двумя конно-артиллерийскими батареями. Таким образом, на одного казака приходилось в среднем 3 км границы. В случае мобилизации резервистов численность казачьих войск увеличивалась максимально в три раза, но из них можно было использовать в военных действиях за пределами России не более 7 тыс.

Для ввода войск на китайскую территорию требовалось решение правительства. А такового не было. Поэтому в процессе углубления военно-политического кризиса в Маньчжурии вся тяжесть решения внезапно возникавших служебно-боевых задач легла на плечи охранной стражи.

В конце 1899 г. после многочисленных просьб администрации КВЖД и командующего Приамурским военным округом в Петербурге было принято решение об усилении охранной стражи дополнительно 14 сотнями казаков и 8 ротами пехоты. Благодаря этому к началу следующего года в ее списках насчитывалось уже 2000 штыков и 2527 сабель. Начальник охранной стражи А.А. Гернгросс получил чин генерал-майора и административные права командира отдельной бригады ОКПС.

Все силы охранной стражи были распределены по трем участкам железной дороги. На аргунском участке, простиравшемся почти на 900 км от станции Маньчжурия до Харбина, находились полторы роты пехоты и пять сотен казаков под командованием полковника А.Ф. Зубковского. 550-километровый сунгарийский участок от Харбина до станции Пограничная охранялся тремя ротами пехоты и девятью сотнями казаков под командованием полковника П.Н. Денисова. Самый длинный по протяженности порт-артурский участок около 1000 км был поручен полковнику П.И. Мищенко, в распоряжении которого находились три роты пехоты и пять сотен казаков[13]. Таким образом, силы охранной стражи были растянуты на 2450 км железной дороги, на каждый километр которой приходилось в среднем по два стражника. Как и прежде, подразделения охранной стражи были рассредоточены по постам, численность которых возросла до 15–30 человек. Кроме того, в распоряжении генерала Гернгросса и начальников участков имелись небольшие мобильные резервы.

Возможно, этих сил было бы достаточно для охраны железной дороги в мирное время. В случае же войны с учетом того, что в Маньчжурии находилось до 75 тыс. китайских правительственных войск и действовало более 100 тыс. повстанцев, рассчитывать на успешное решение охранной стражей служебно-боевых задач не приходилось.

В начале 1900 г. масштабы восстания значительно возросли. Участились случаи проникновения отрядов хунхузов на российскую территорию в районе станции Пограничная. Отдельные из них доходили до Никольск-Уссурийска и даже Владивостока. В связи с этим в феврале генерал Гродеков обратился к генералу Гернгроссу с просьбой прикрыть наиболее опасные участки границы постами охранной стражи, усилив находившиеся там подразделения уссурийских казаков. Для решения этой задачи была выделена 17-я сотня охранной стражи, посты которой растянулись почти на 100 км от станции Пограничная к югу, перекрыв наиболее удобные переходы с китайской территории на русскую[14]. Это было первое регулярное формирование пограничных войск на российско-китайской границе с момента ее установления.

К весне 1900 г. восстание ихэтуаней постепенно переместилось в столичную провинцию Чжили. В мае в Пекине были совершены нападения на ряд иностранных посольств и консульств, в том числе и на российское. В связи с этим 28 мая было принято решение о вводе в город отрядов вооруженных моряков с английских, французских, российских, итальянских, американских, австро-венгерских и японских кораблей, находившихся в то время в Чжилийском заливе.

12 июня в Приамурском военном округе была объявлена мобилизация резервистов. Российское правительство стремилось избежать эскалации военных действий в Китае, поэтому выдвижение войск на его территорию не форсировалось. Так, 5 июня 1900 г. министр иностранных дел граф В.Н. Ламсдорф направил вице-адмиралу Е.И. Алексееву депешу, в которой указывалось: «Задачи России на Дальнем Востоке расходятся с политикой всех прочих держав. Принимая сие во внимание, мы и при настоящих обстоятельствах в Китае должны соблюдать особое положение. Не следует терять из виду, что наш отряд вступил на китайскую территорию без всяких враждебных намерений по отношению к соседней дружественной империи, с которой, в интересах наших, желательно тотчас же по прекращении смут восстановить самые лучшие отношения…»

Далее в депеше определялось, что в свете избранного Россией политического курса «…нам не следует добиваться сосредоточения в своих руках командования общими силами держав, предоставив такое руководство любому из иностранных военачальников. При указанных условиях русский отряд, отнюдь не нарушая согласованных действий с прочими европейскими десантами, не выйдет из пределов высочайше предназначенной ему задачи, заключающейся в охране безопасности миссии, ограждении жизни и имущества русскоподданных, проживающих в Северном Китае, а равно поддержании законной власти в борьбе ее с революцией»[15].

Однако цинское правительство Китая решило использовать восстание для укрепления своей власти в стране. Вступив в сговор с руководителями повстанцев, 21 июня оно объявило состояние войны со всеми странами, чьи войска в то время находились на территории Китая. В результате восстание ихэтуаней обрело статус национально-освободительной войны, в которую официально вступали и правительственные войска. В Маньчжурии главным врагом китайцев были объявлены русские, вооруженные силы которых в том регионе были представлены подразделениями охранной стражи и небольшими гарнизонами Порт-Артура и Дальнего. И в первое время с началом военных действий именно им пришлось принять на себя удары превосходящих сил противника (рис. 1).

Подвергнувшейся нападению охранной страже в целях концентрации сил приходилось уходить в районы, имевшие важное оперативно-тактическое значение. Выполнение задачи усложнялось тем, что отход зачастую осуществлялся параллельно с эвакуацией рабочих и служащих железной дороги и вывозом наиболее ценного имущества. Поэтому отход, как правило, начинался после непродолжительной обороны железнодорожной станции. Боевые действия охранная стража была вынуждена вести практически на всем маршруте движения.

Заслуживают внимания оборонительные действия и отход подразделений охранной стражи из г. Ляоян, где полковнику П.И. Мищенко удалось заблаговременно собрать 229 стражников, в том числе 5 офицеров. Бои на подступах к городу начались 24 июня и продолжались весь день. Китайцы применили артиллерию и за это время выпустили по Ляояну более сотни снарядов. Потери русских составили девять человек убитыми и около двадцати ранеными, при этом стражники израсходовали свыше 75 % имевшихся у них боеприпасов. Продолжать оборону в таких условиях было бессмысленно. Посовещавшись с офицерами, Мищенко решил под покровом ночи оставить город и отступать на юг в направлении Порт-Артура.

Замысел удался. Сделав пролом в крепостной стене на не охранявшемся противником участке, русские незаметно для китайцев покинули город. Затем, выделив головное, тыловое и боковые охранения, отряд форсированным маршем двинулся на юг. Китайцы, занявшись грабежом в Ляояне, не стали преследовать русских. На следующий день отряд благополучно достиг станции Айсандзян. Там к нему присоединились 210 стражников, отошедших с других участков железной дороги, а также большая группа железнодорожных служащих. Благодаря прибывшему пополнению удалось не только усилить охранение отряда, но и организовать эвакуацию наиболее ценного железнодорожного имущества. Кроме того, через посыльных Мищенко сумел наладить связь с командованием войск в Порт-Артуре.

Рис. 1. Действия российских войск в Маньчжурии в период войны в Китае 1900–1901 гг.

После четырехдневного отдыха отряд продолжил движение и 30 июня вышел на подступы к станции Хайчен. Там он был усилен прибывшей на поезде из Порт-Артура ротой 7-го Восточно-Сибирского стрелкового полка, получил боеприпасы и продовольствие.

Помощь оказалась своевременной. Дальнейший путь отряду преградил противник, который, захватив Хайчен, занял оборону на холмах севернее населенного пункта. Оценив обстановку, Мищенко решил во второй половине дня атаковать китайцев. Атака была успешной. Не выдержав натиска стражников и солдат, противник оставил позиции и отступил в Хайчен, бросив на поле боя убитых. Русские заняли железнодорожную станцию, потеряв в бою 3 человека убитыми и 5 ранеными. На следующий день на станцию Хайчен прибыли поезда. Отряд получил приказ отходить на юг, на станцию Дашицяо.

Отход отряда полковника Мищенко завершился успешно. За весь период июньских боев, пройдя с боями более 100 км, нанеся значительные потери противнику и эвакуировав имущество, отряд потерял всего лишь 18 человек убитыми, 26 ранеными и 6 пропавшими без вести. За умелое руководство войсками в столь сложных условиях Павел Иванович Мищенко был награжден орденом Св. Георгия 4-й степени[16].

Особенно тяжелым был отход гарнизона станции Телин, осуществлявшийся под руководством штабс-капитана С.А. Ржевуцкого. В момент нападения китайцев на станцию 23 июля там находилось всего 166 казаков и 39 пехотинцев охранной стражи, а также около 200 железнодорожных рабочих и более 250 китайцев-христиан, опасавшихся уничтожения фанатиками — хунхузами. В течение двух дней стражники успешно отражали атаки врага, рассчитывая на помощь из Мукдена. Но, узнав об отступлении отряда полковника Мищенко на юг, штабс-капитан Ржевуцкий принял решение отходить на север в Харбин. Для этого требовалось преодолеть более 450 км по территории, охваченной пламенем восстания.

В ночь на 25 июня колонна, прикрывшись со всех сторон охранением, оставила Телин и направилась на север вдоль железной дороги. Утром к ней присоединилась еще одна сотня охранной стражи, также пытавшаяся прорваться в Мукден. С прибытием пополнения командир отряда решил, что теперь можно продолжать движение и днем.

Китайцы быстро обнаружили отряд и установили его численность. Во второй половине дня они атаковали русских одновременно с нескольких направлений. Атаки были отражены огнем с места, после чего Ржевуцкий приказал ускорить движение, бросив часть обоза. Расчет оказался верным. Занявшись дележом добычи, китайцы не смогли организовать преследование.

27 июня отряд достиг станции Шуан-Мао-Дзи, где в его состав вошло еще более 30 стражников, отошедших с других постов. В результате силы русских увеличились до 274 сабель и 70 штыков. Этого оказалось достаточно, чтобы в тот день отразить нападение полуторатысячного отряда китайцев, не потеряв ни одного человека убитым. Правда, 18 человек получили ранения.

На следующий день у д. Мяозгоу отряд вновь был атакован превосходящими силами противника. На этот раз одновременно с обороной занятой позиции Ржевуцкий приказал сотне казаков контратаковать китайцев во фланг. Противник был рассеян. Среди многочисленных убитых и раненых, оставшихся на поле боя, был обнаружен главный воинский начальник Мукденской провинции.

2 июля в районе станции Чунь-Чунь противник снова преградил путь отряду. Ржевуцкий решил контратаковать врага. Завязался тяжелый бой, который выиграли русские. Они прорвались сквозь наприятельские ряды, потеряв 3 человека убитыми и 14 ранеными.

Девять дней спустя отряд достиг Харбина, усилив его гарнизон более чем на 300 активных бойцов. Несмотря на трудности отхода и активность противника, русские потеряли всего 10 человек убитыми и 31 раненым. За умелое руководство войсками и личную храбрость командир отряда Степан Андреевич Ржевуцкий был награжден орденом Св. Георгия 4-й степени[17].

В ряде случаев умелыми организаторами отхода проявили себя и младшие командиры охранной стражи. Так, один из отрядов, отходивший от станции Мукден, после гибели офицера возглавил унтер-офицер Пилипенко. Преодолев множество трудностей, он благополучно вывел отряд на территорию Кореи, сохранив при этом значительную сумму казенных денег. 10 июля 56 стражников и железнодорожников Мукденского отряда в Сеуле предстали перед русским консулом, который поблагодарил их за мужество и стойкость. По докладу командира отряда и представлению консула 16 стражников были награждены знаком отличия Военного ордена 4-й степени, а сам унтер-офицер Пилипенко получил Георгиевский крест 3-й степени[18].

В целом отход постов и гарнизонов охранной стражи и сбор их прошли успешно. При этом важно отметить, что отход совершался без предварительного плана, одновременно по нескольким разобщенным направлениям, чаще всего вдоль линии железной дороги по занятой врагом территории на дальность от 100 до 450 км. В связи с постоянным воздействием превосходящих сил противника отход осуществлялся поэтапно, с ведением боевых действий на нескольких рубежах как оборонительного и арьергардного, так нередко и наступательного характера.

Яркой страницей, вписанной в историю боевой деятельности охранной стражи, стала оборона Харбина в 1900 г., которой руководил генерал А.А. Гернгросс. В начале июля в его распоряжении находилась всего одна резервная рота охранной стражи под командованием поручика К.Н. Апостолова. Она-то и прикрыла наиболее угрожаемые подступы к городу с северо-запада. Там была заблаговременно создана позиция, состоявшая из линии окопов для стрельбы стоя, между которыми обеспечивалась огневая связь. Перед линией окопов было выставлено сторожевое охранение. На дальних подступах к городу велась разведка конными разъездами.

Благодаря принятым мерам удалось заблаговременно обнаружить приближение передового отряда противника численностью около 800 человек и занять оборону. Поэтому когда 10 июля китайцы предприняли первую попытку овладеть городом ударом с севера, она не увенчалась успехом. Отступив, мятежники решили дождаться подхода главных сил. К исходу 12 июля против Харбина было сосредоточено более 8 тыс. китайцев, на вооружении которых кроме стрелкового оружия имелось шесть пушек.

Генерал Гернгросс тоже не терял времени даром. Отводом войск с близлежащих постов ему удалось к исходу 12 июля собрать в Харбине восемь рот и десять сотен охранной стражи, в их числе был и подошедший к тому времени в город отряд штабс-капитана Ржевуцкого. Кроме того, из местных полицейских, пожарных, музыкантов и добровольцев, а также рабочих и служащих железной дороги была сформирована еще одна рота. Общая численность защитников города возросла до 3300 человек. Вооружены они, правда, были только стрелковым и холодным оружием и ничего не могли противопоставить артиллерии, стрелявшей на дальность до 3 км. Поэтому Гернгросс приказал оставить позиции на подступах к городу и занять оборону по его окраинам, используя каменные строения для укрытия от артиллерийского огня противника.

13 июля, переправившись через Сунгари, китайцы при поддержке артиллерии начали наступление на Харбин с востока. Маневр врага был своевременно обнаружен русской разведкой, и на угрожаемое направление направлено подкрепление, снятое с других участков обороны. В результате стражники не только выдержали удар, но и сами контратаковали противника во фланг. Под их натиском китайцы поспешно отступили, оставив на поле боя несколько сот убитых и раненых, а также два орудия и зарядные ящики к ним. Урон русских составил пять человек убитыми и десять ранеными. Трофейные орудия немедленно были использованы для усиления обороны.

Вечером того же дня в Харбин прибыло несколько поездов. Они доставили с дальних станций охранников, железнодорожных рабочих, служащих, членов их семей, а также наиболее ценное имущество. Силы оборонявшихся возросли, а одержанные победы укрепили их боевой дух. Солдаты, казаки и добровольцы из гражданских лиц рвались в бой, и генералу Гернгроссу с трудом удавалось сдерживать их пыл. Он приказал вести разведку противника и совершенствовать оборону.

16 июля китайцы предприняли третью попытку овладеть городом, но и она не увенчалась успехом. Выдвижение их отрядов было вскрыто разведкой, а наступление отражено огнем с позиций, оборудованных на подступах к городу. В том бою стражники потеряли 13 человек убитыми и 44 были ранены. Пять дней спустя на выручку Харбину на пароходах из Хабаровска по р. Сунгари прибыл войсковой отряд под командованием генерала В.В. Сахарова.

Таким образом, десятидневная оборона Харбина завершилась. Защитники города выстояли под ударами втрое превосходивших сил противника, имевшего артиллерию. Активный характер обороны, сопровождавшейся контратаками, обеспечил не только тактический успех, но и способствовал повышению боевого духа войск. За умелое руководство войсками и личное мужество генерал Александр Александрович Гернгросс был награжден орденом Св. Георгия 4-й степени[19].

Только в июле 1900 г. русское правительство приняло решение о вводе войск на территорию Северо-Восточного Китая. Их наступление осуществлялось по пяти направлениям. От станции Борзя на Цицикар по железной дороге выдвигался отряд генерал-майора Орлова численностью до 5 тыс. человек при шести орудиях. Туда же со стороны Благовещенска, после деблокады города от китайцев, двигался отряд генерал-майора П.К. Ренненкампфа, имевший 5 тыс. человек личного состава и 20 орудий. Четырехтысячный отряд генерал-майора Сахарова, подошедший к Харбину, имел 26 орудий. Четвертый отряд под командованием генерал-майора Айгустова, насчитывавший 6500 человек личного состава и 18 орудий, наступал со стороны Никольск-Уссурийска на Нингуту и далее на Гирин. Кроме того, к активным боевым действиям по разгрому противника подключились войска, находившиеся на Ляодунском п-ве. Там был создан особый Южно-Маньчжурский отряд под командованием генерал-майора Флейшера, перед которым ставилась задача наступать на Ляоян и Мукден[20]. Подразделения охранной стражи на период наступления поступали в оперативное подчинение войсковых начальников и использовались по их усмотрению.

Начало взаимодействия охранной стражи с войсками было положено в отряде генерала Орлова, которому была придана сотня штабс-капитана А.М. Бодиско. При выдвижении отряда со станции Маньчжурия она составила его авангард. 14 июля стражники внезапной атакой противника на станции Хорхонте захватили в плен 50 повстанцев. Спустя два дня на подступах к станции Ваньчунь они своевременно обнаружили хорошо подготовленную засаду противника и разгромили ее. С началом отхода китайцев казаки перешли к их преследованию, которое велось на протяжении почти 16 км. В тот день неприятель потерял убитыми и ранеными несколько сот человек, а русские — 8 человек убитыми и 18 ранеными. Получил ранение и штабс-капитан Бодиско.

Высокие боевые качества стражников, хорошее знание ими местности и противника убедили армейское командование в необходимости шире использовать подразделения охранной стражи в интересах наступательных действий войск. В 20-х числах июля отряд генерала Орлова был дополнительно усилен еще двумя сотнями охранной стражи. Три сотни составили передовой отряд, командование которым принял капитан Г.М. Смоляников. Оторвавшись от главных сил на удаление до 128 км, 30 июля передовой отряд вышел на подступы к станции Мяньдухе, где обнаружил крупные силы китайцев. Стражники произвели тщательную разведку противника и местности, а затем, захватив тактически выгодные рубежи, обеспечили выдвижение, развертывание и вступление в бой главных сил отряда. После поражения противника передовой отряд перешел к его преследованию, уничтожил несколько групп мятежников и захватил два орудия.

С началом боевых действий в районе горного хребта Большой Хинган из двух сотен охранной стражи был создан отряд под командованием штабс-капитана Н.Н. Якимовского. Он скрытно преодолел хребет по перевалу, находившемуся в 32 км южнее района боевых действий, и 11 августа вышел в тыл противнику, начавшему отход под напором русских войск с фронта. Появление казаков в тылу китайцев вызвало панику в их рядах. Трофеями стражников стали 5 орудий, 100 повозок с оружием, боеприпасами и военным имуществом, табун лошадей и стадо крупного рогатого скота[21].

На рассвете 4 августа войска генерал-майора Сахарова начали наступление из Харбина вдоль железной дороги в восточном направлении в целях разгрома противника, закрепившегося в районе станции А-Ши-Хе. При этом из 10 сотен охранной стражи был создан отряд под командованием генерала Гернгросса, перед которым поставили задачу обойти позиции китайцев с юга и отрезать их от г. Шуан-Чень-Тин.

Стражники блестяще справились с порученным делом. 5 августа, выйдя во фланг китайцам, они завязали с ними огневой бой. Враг, не ожидавший флангового удара, пришел в замешательство. Тогда генерал Гернгросс повел войска в атаку. Штабс-капитан Н.М. Переверзев с несколькими казаками прорвался к оказавшимся незапертыми южным воротам и, уничтожив их охрану, организовал пропуск в город своих войск. К часу дня, еще до подхода главных сил отряда генерала Сахарова, А-Ши-Хе был занят подразделениями охранной стражи.