Сказки

И пришёл к Айболиту медведь, Да, как начал, как начал реветь: Отчего ты плачешь, Глупый ты Медведь? — Как же мне, Медведю, Не плакать, не реветь? Бедный я, несчастный Сирота, Я на свет родился Без хвоста.
Даже у кудлатых, У глупых собачат За спиной весёлые Хвостики торчат. Даже озорные Драные коты Кверху задирают Рваные хвосты. Только я, несчастный Сирота, По лесу гуляю Без хвоста. Доктор, добрый доктор, Меня ты пожалей, Хвостик поскорее Бедному пришей! Засмеялся добрый Доктор Айболит. Глупому Медведю Доктор говорит: Ладно, ладно, родной, я готов. У меня сколько хочешь хвостов. Есть козлиные, есть лошадиные, Есть ослиные, длинные-длинные. Я тебе, сирота, услужу: Хоть четыре хвоста привяжу… Начал Мишка хвосты примерять, Начал Мишка перед зеркалом гулять: То кошачий, то собачий прикладывает Да на Лисоньку сбоку поглядывает.
А Лисица смеётся: Уж очень ты прост! Не такой тебе, Мишенька, надобен хвост! Ты возьми себе лучше павлиний: Золотой он, зелёный и синий. То-то, Миша, ты будешь хорош, Если хвост у павлина возьмёшь! А косолапый и рад: Вот это наряд так наряд! Как пойду я павлином По горам и долинам, Так и ахнет звериный народ: Ну что за красавец идёт! А медведи, медведи в лесу, Как увидят мою красу, Заболеют, бедняги, от зависти! Но с улыбкою глядит На медведя Айболит: И куда тебе в павлины! Ты возьми себе козлиный! Не желаю я хвостов От баранов и котов! Подавай-ка мне павлиний, Золотой, зелёный, синий, Чтоб я по лесу гулял, Красотою щеголял! И вот по горам, по долинам Мишка шагает павлином, И блестит у него за спиной Золотой-золотой, Расписной, Синий-синий Павлиний Хвост. А Лисица, а Лисица И юлит, и суетится, Вокруг Мишеньки похаживает, Ему перышки поглаживает: До чего же ты хорош, Так павлином и плывёшь! Я тебя и не признала, За павлина принимала. Ах, какая красота У павлиньего хвоста! Но тут по болоту охотники шли И Мишенькин хвост увидали вдали. Глядите: откуда такое В болоте блестит золотое? Поскакали но кочкам вприпрыжку И увидели глупого Мишку. Перед лужею Мишка сидит, Словно в зеркало, в лужу глядит, Всё хвостом своим, глупый, любуется, Перед Лисонькой, глупый, красуется И не видит, не слышит охотников, Что бегут по болоту с собаками. Вот и взяли бедного Голыми руками, Взяли и связали Кушаками. А Лисица Веселится, Забавляется Лисица: Ох, недолго ты гулял, Красотою щеголял! Вот ужо тебе, павлину, Мужики нагреют спину. Чтоб не хвастался, Чтоб не важничал! Подбежала — хвать да хвать,- Стала перья вырывать. И весь хвост у бедняги повыдергала.

КРАДЕНОЕ СОЛНЦЕ

Солнце по небу гуляло И за тучу забежало, Глянул заинька в окно, Стало заиньке темно. А сороки- Белобоки Поскакали по полям, Закричали журавлям: «Горе! Горе! Крокодил Солнце в небе проглотил!
Наступила темнота, Не ходи за ворота: Кто на улицу попал — Заблудился и пропал. Плачет серый воробей: «Выйди, солнышко, скорей! Нам без солнышка обидно — В поле зёрнышка не видно!»
Плачут зайки На лужайке: Сбились, бедные, с пути, Им до дому не дойти.
Только раки пучеглазые По земле во мраке лазают, Да в овраге за горою Волки бешеные воют. Рано-рано Два барана Застучали в ворота: Тра-та-та и тра-та-та! «Эй вы, звери, выходите, Крокодила победите, Чтобы жадный Крокодил Солнце в небо воротил!»
Но мохнатые боятся: «Где нам с этаким сражаться! Он и грозен, и зубаст, Он нам солнца не отдаст!» И бегут они к Медведю в берлогу: «Выходи-ка ты, Медведь, на подмогу. Полно лапу тебе, лодырю, сосать, Надо солнышко идти выручать!» Но Медведю воевать неохота: Ходит-ходит он, Медведь, круг болота, Он и плачет, Медведь, и ревёт, Медвежат он из болота зовёт: «Ой, куда вы, толстопятые, сгинули? На кого вы меня, старого, кинули?» А в болоте Медведица рыщет, Медвежат под корягами ищет: «Куда вы, куда вы пропали? Или в канаву упали? Или шальные собаки Вас разорвали во мраке?» И весь день она по лесу бродит, Но нигде медвежат не находит. Только чёрные совы из чащи На неё свои очи таращат. Тут зайчиха выходила И Медведю говорила: «Стыдно старому реветь — Ты не заяц, а Медведь. Ты поди-ка, косолапый, Крокодила исцарапай, Разорви его на части, Вырви солнышко из пасти, И когда оно опять Будет на небе сиять, Малыши твои мохнатые, Медвежата толстопятые, Сами к дому прибегут: «Здравствуй, дедушка, мы тут!» И встал Медведь, Зарычал Медведь, И к Большой Реке Побежал Медведь. А в Большой Реке Крокодил Лежит, И в зубах его Не огонь горит, — Солнце красное, Солнце краденое. Подошёл Медведь тихонько, Толканул его легонько: «Говорю тебе, злодей, Выплюнь солнышко скорей! А не то, гляди, поймаю, — Пополам переломаю, — Будешь ты, невежа, знать Наше солнце воровать! Пропадает целый свет, А ему и горя нет!» Но бессовестный смеётся Так, что дерево трясётся: «Если только захочу, И луну я проглочу!» Не стерпел Медведь, Заревел Медведь, И на злого врага Налетел Медведь. Уж он мял его И ломал его: «Подавай сюда Наше солнышко!» Испугался Крокодил, Завопил, заголосил, А из пасти Из зубастой Солнце вывалилось, В небо выкатилось!
Побежало по кустам, По берёзовым листам. Здравствуй, солнце золотое! Здравствуй, небо голубое! Стали пташки щебетать, За букашками летать. Стали зайки На лужайке Кувыркаться и скакать. И глядите: медвежата, Как весёлые котята, Прямо к дедушке мохнатому, Толстопятые, бегут: «Здравствуй, дедушка, мы тут!»
Рады зайчики и белочки, Рады мальчики и девочки, Обнимают и целуют косолапого: «Ну, спасибо тебе, дедушка, за солнышко!»

ФЕДОРИНО ГОРЕ

Скачет сито по полям, А корыто по лугам. За лопатою метла Вдоль по улице пошла. Топоры-то, топоры Так и сыплются с горы, Испугалася коза, Растопырила глаза: «Что такое? Почему? Ничего я не пойму». Но, как чёрная железная нога, Побежала, поскакала кочерга. И помчалися по улице ножи: «Эй, держи, держи, держи, держи, держи!» И кастрюля на бегу Закричала утюгу: «Я бегу, бегу, бегу, Удержаться не могу!» Вот и чайник за кофейником бежит, Тараторит, тараторит, дребезжит… Утюги бегут, покрякивают, Через лужи, через лужи перескакивают. А за ними блюдца, блюдца — Дзынь-ля-ля! Дзынь-ля-ля!
Вдоль по улице несутся — Дзынь-ля-ля! Дзынь-ля-ля! На стаканы — дзынь! — натыкаются, И стаканы — дзынь! — разбиваются. И бежит, бренчит, стучит сковорода: «Вы куда? куда? куда? куда? куда?» А за нею вилки, Рюмки да бутылки, Чашки да ложки Скачут по дорожке. Из окошка вывалился стол И пошёл, пошёл, пошёл, пошёл, пошёл… А на нём, а на нём, Как на лошади верхом, Самоварище сидит И товарищам кричит: «Уходите, бегите, спасайтеся!» И в железную трубу: «Бу-бу-бу! Бу-бу-бу!»
А за ними вдоль забора Скачет бабушка Федора: «Ой-ой-ой! Ой-ой-ой! Воротитеся домой!» Но ответило корыто: «На Федору я сердито!» И сказала кочерга: «Я Федоре не слуга!» А фарфоровые блюдца Над Федорою смеются: «Никогда мы, никогда Не воротимся сюда!»
Тут Федорины коты Расфуфырили хвосты, Побежали во всю прыть, Чтоб посуду воротить:
«Эй вы, глупые тарелки, Что вы скачете, как белки? Вам ли бегать за воротами С воробьями желторотыми? Вы в канаву упадёте, Вы утонете в болоте. Не ходите, погодите, Воротитеся домой!»
Но тарелки вьются-вьются, А Федоре не даются: «Лучше в поле пропадём, А к Федоре не пойдём!» Мимо курица бежала И посуду увидала: «Куд-куда! Куд-куда! Вы откуда и куда?!» И ответила посуда: «Было нам у бабы худо, Не любила нас она, Била, била нас она, Запылила, закоптила, Загубила нас она!» «Ко-ко-ко! Ко-ко-ко! Жить вам было нелегко!» «Да, — промолвил медный таз, — Погляди-ка ты на нас: Мы поломаны, побиты, Мы помоями облиты. Загляни-ка ты в кадушку — И увидишь там лягушку, Загляни-ка ты в ушат — Тараканы там кишат, Оттого-то мы от бабы Убежали, как от жабы, И гуляем по полям, По болотам, по лугам, И к неряхе-замарахе Не воротимся!» И они побежали лесочком, Поскакали по пням и по кочкам. А бедная баба одна, И плачет и плачет она. Села бы баба за стол, Да стол за ворота ушёл. Сварила бы баба щи, Да кастрюлю поди поищи! И чашки ушли, и стаканы, Остались одни тараканы. Ой, горе Федоре, Горе! А посуда вперёд и вперёд По полям, по болотам идёт. И чайник шепнул утюгу: «Я дальше идти не могу». И заплакали блюдца: «Не лучше ль вернуться?» И зарыдало корыто: «Увы, я разбито, разбито!» Но блюдце сказало: «Гляди, Кто это там позади?» И видят: за ними из тёмного бора Идёт-ковыляет Федора.
Но чудо случилося с ней: Стала Федора добрей. Тихо за ними идёт И тихую песню поёт: «Ой вы, бедные сиротки мои, Утюги и сковородки мои! Вы подите-ка, немытые, домой, Я водою вас умою ключевой. Я почищу вас песочком, Окачу вас кипяточком, И вы будете опять, Словно солнышко, сиять, А поганых тараканов я повыведу, Прусаков и пауков я повымету!» И сказала скалка: «Мне Федору жалко». И сказала чашка: «Ах, она бедняжка!» И сказали блюдца: «Надо бы вернуться!» И сказали утюги: «Мы Федоре не враги!» Долго, долго целовала И ласкала их она, Поливала, умывала, Полоскала их она. «Уж не буду, уж не буду Я посуду обижать, Буду, буду я посуду И любить и уважать!» Засмеялися кастрюли, Самовару подмигнули: «Ну, Федора, так и быть, Рады мы тебя простить!» Полетели, Зазвенели Да к Федоре прямо в печь! Стали жарить, стали печь, — Будут, будут у Федоры и блины и пироги!
А метла-то, а метла — весела — Заплясала, заиграла, замела, Ни пылинки у Федоры не оставила. И обрадовались блюдца: Дзынь-ля-ля! Дзынь-ля-ля! И танцуют и смеются — Дзынь-ля-ля! Дзынь-ля-ля! А на белой табуреточке Да на вышитой салфеточке Самовар стоит, Словно жар горит, И пыхтит, и на бабу поглядывает: «Я Федорушку прощаю, Сладким чаем угощаю. Кушай, кушай, Федора Егоровна!»