Помоги проекту - поделись книгой:
Снайпер спецназа – это совершенно особенная профессия. Снайпера или группу снайперов в тылу врага спасают не только маскировка и осторожность, но и быстрые ноги. Если становится известно, что в районе находится снайпер, его начинают искать все, потому что мало кого так ненавидит солдат, как снайпера. И чаще всего спасение в быстрых ногах. Уйти дальше, чем тебя будут искать. Выскочить из кольца до того, как оно замкнется.
Но просто бежать – это одно. А мы поднимались на террикон.
Террикон – это рукотворная гора. Когда работает шахта, рядом сваливается пустая, извлеченная из глубин земли порода. Часто в этой породе бывает половина таблицы Менделеева, в том числе и золото, но его никто не извлекает, всем плевать. Сам террикон тлеет внутри, там, в терриконовой породе, все еще сохраняются остатки угля, при определенных обстоятельствах он может даже взорваться. Отчего трудно дышать, мало кислорода и много угарного газа и дыма, темнеет в глазах. Или это от восхождения? Само восхождение тоже не сулит ничего хорошего – здесь порода, не камень. Ставишь ногу – и не знаешь, что будет.
– Барсуку, Малой.
– Принимаю.
– Вижу движение. Пулеметный расчет, полевое укрепление, открытое сверху. Четыре человека. В энпе[29] тоже движение.
– Принял. Огонь по команде.
– Плюс.
– Мы выходим на позиции, подтвердите…
– Плюс…
Я снял СВД с предохранителя.
– Снайперам готовность. Огонь по команде.
…
– Крым, наводишь.
– Вижу «Град», – ответил Крым.
– Где?
– Левая сторона улицы. Седьмой дом от террикона.
– Не вижу…
Удивительного ничего нет – у него пятьдесят крат труба. А эти… костерок в бочке жгут… П…сы.
– Барсуку, Малой.
– Принимаю.
– «Град» на левой стороне улицы. Седьмой дом от террикона.
– Принял. Мы идем.
Я перевел прицел винтовки и заметил движение.
– Барсуку, Малой.
– Принимаю.
– Движение, на десять от меня, подтвердите.
– Плюс, это мы, не стрелять.
– Свои на десять от нас. Правее десятки не работать.
Надо было брать что-то серьезнее. СВД… все-таки не для таких дистанций.
– Малому, Барсук.
– Принимаю.
– Позицию занял. Огонь по готовности.
– Плюс…
Я хлопнул по плечу Крыма, и он передал дальше…
Первыми легли те двое, у костра в бочке. Пристрелочных было делать некогда, и возможности такой не было, но первая же пуля попала в цель. Вторая тоже. Раздалось громкое «ура!», а из окна дома по атакующим ударил пулемет. По пулеметчику открыли огонь все, и пытаясь попасть в окно, и забивая через стены и крышу, – и пулемет замолк через несколько секунд…
– Прекратить огонь! Прекратить огонь!
Я не знал, насколько профессиональны те, кто со мной, а в горячке можно и своих зацепить…
– Малой – всем, наблюдаем.
Операция закончилась через несколько минут полной и сокрушительной победой. У Бармалея один двухсотый и трое трехсотых, у нас двое трехсотых и… И все. А вы как хотели? Спецназ он и есть спецназ…
По террикону мы спустились вниз, и я тут же навелся на валявшийся у костра в бочке пулемет «Негев». Это не 5,56, какой в Польше по лицензии делают, а LM7, выробництва «Форт». Отличная израильская штуковина, семь и шестьдесят два, режим одиночного огня, легкий. Как раз нам на двоих с Крымом.
Короче, забрали, а пацаны еще РПД отжали в тюнинге от P1G TAC[30]. Классная штука, его не швыряет при стрельбе, как ПК. Со всем с этим двинули к центру поселка, где нашли два неотработавших «Града», старый немецкий «Мерседес» 1860-й серии, видимо, пришедший в Украину в качестве военной помощи от НАТО, несколько трупов нацгвардейцев и отцов-командиров, разбирающихся между собой. Как раз наш Батя двинул Бармалея в морду, да так, что он с копыт слетел, а мы (и я в том числе, я как раз трофейный пулемет нес) вскинули оружие, направив его друг на друга. Бармалеевские тоже.
– Ну и где полкан укропский? А?
– Если не здесь, то в соседнем селе! Точняк!
– Ты и тут говорил – точняк.
– Увезли его, значит. Я тоже за всем уследить не могу!
– Что за село?
– Укропы там! Там база их!
– Еще не легче. Ты тут решил королем заделаться или как? Нашими руками? Думаешь, я не знаю, что ты с укропами в доле по водяре?
– При чем тут водяра? Может, забирать его будут…
– Сколько там укропов?
– Человек сто. И бронетехника.
– До села сколько?
– Километров семь. Семь километров.
– Козел. Дерни, пока не пристрелил.
Бармалей, отталкиваясь ногами, пополз к своим, там ему помогли подняться. Батя сделал знак – общий сбор.
– Так, отработали на четверку, твердую. Вопрос – идем на село или нет? Они наверняка знают, что мы здесь.
Один из офицеров показал на установки «Град» – их отбили целыми. Тут еще и БМПеха стояла, вторая.
– Долбанем «Градом» прямо сейчас и рванем. «Хаммер», «мерс» и БМПха – поместимся…
– Наведешь?
– Чего хитрого.
Как потом я узнал, офицера звали Одесса. Он и был одесситом, заканчивал Одесское артиллерийское училище. Когда ему приказали обстрелять Донецк, застрелил своего командира и перешел к нам.
– Так, хоп мужики?
– Хоп.
– Бармалей…
Бармалей подошел… злой. Я подумал, что Батя зря так Бармалея кошмарит, что случилось – то уже случилось, а обиженный, затаивший на тебя злобу человек за спиной очень опасен. Но в конце концов, не мне указывать, кто я тут такой. Без году неделя.
– Пойдешь с пацанами на головной БМПшке. Еще один косяк – я тебя лично пристрелю. Если они до меня не пристрелят.
– Круто солишь.
– Я и хлебаю. Чего-то не устраивает – кругом и вон отсюда.
Бармалей принужденно улыбнулся:
– Без обид.
– Пять минут тебе, чтобы мотню подобрать. Пока пацаны бэху заведут…
– Э, гляньте…
Из дома двое бойцов Бармалея вывели невысокого паренька в украинской военной форме, Бармалей подошел и буднично выстрелил ему в голову.
Бэха была вторая.
Лошадь еще афганской войны, потом вынесшая на себе и всю чеченскую, у нас ее почти и не осталось, только на хранении. У нас теперь третья – почти танк, баллистический вычислитель, на гвардейских машинах – термоприцел, стомиллиметровое орудие закидывает снаряд в форточку на полтора километра – сам видел на учениях. А тут – простая и неприхотливая шаланда, одышливый, почти тракторный дизель, ребристый длинный нос и длинный ствол 2 А42 – тридцатимиллиметровой пушки, о которую так удобно опираться, когда едешь на броне. На ходу вторая БМП почти что шаланда, раскачивается, кашляет, ворчит, но везет. А плохо ехать, как известно, лучше, чем хорошо идти.
– В бульку не попадем так? – прокричал я Лехе Крыму, который пристроился рядом с трофейным «Негевом».
– Не. А если че – соскочим.
– А водила?
– По танку вдарила болванка – прощай родимый экипаж!
Ясно…
Мы перли по дороге, которая когда-то была асфальтированной. Зачем я сел на головную БМП? А хрен его знает. Первый реальный разведвыход, хотелось выделиться как-то. Вот и выделился… на хрен.
БМП выскочила с пригорка, и тут показалось село, едва освещенное, а навстречу нам в мутной темноте уже неслись мелкие злые огоньки.
– Обстрел! Цели справа!
Не знаю, о чем подумал водила, он был из местных бармалеевских. Но он сдуру дал со всех сил по газам, и БМП каким-то чудом не захлебнулась, а бодро перебирая гусянками, пошла еще быстрее, сближаясь с селом…
– Стой! Стой, б…
По договоренности мы должны были начать обстрел села, но БМП шла и шла вперед, нас на броне было восемь человек, и до водилы было не достучаться. А нам оставалось только держаться за что придется и молиться…
Ого… а вот и РПГ…
Леха, видимо, решил, что его закрепленному, то есть мне, вот-вот придет хана, и начал стрелять из трофейного пулемета, но после первой же очереди едва не слетел и судорожно схватился за соседа. За нами выскочил «Хаммер» и упорол по селу из крупнокалиберного, мы видели просверки в серой предрассветной хмари. По нам никто не стрелял, и я вдруг понял почему – из-за БМП! Они же видят тактические знаки и думают, что мы свои.
Проблема в том, что мы идем в село, в котором человек сто. А нас всего восемь человек, не считая «водителя кобылы». И то, что при нас два пулемета, ничего не решает. Сомнут на хрен, и все.
Попадем на подвал – и привет…
Прежде чем я додумал, что в таком случае делать, БМП ворвалась на околицу. Впереди была улица с невысокими сельскими домишками, я увидел, как от джипа разбегаются люди, и кто-то открыл огонь, и разбежались они не все – кто-то и лежать остался. А потом водила в триплексы что-то заметил и попытался уклониться от машины, но попытался напрасно. БМП чиркнула по джипу боком, протиснулась мимо, с хрустом проломила чей-то забор, оказалась в чьем-то давно не копанном огороде, ввалилась гусеницей во что-то, взвыла и, наконец, остановилась. А мы полетели вперед, и кто-то удержался на броне, а кто-то нет.
Последнее, что я видел, это белые джипы у дома напротив. Две штуки.
Я слетел, но слетел так, что ничего не сломал и не выронил оружие. Понимая, что я тут единственный офицер и что достаточно короба ПК или хорошей очереди из АГС, чтобы мы все тут легли, я заорал: «За Родину!» – и ломанулся обратно к пролому, перехватывая поудобнее запасное оружие – ВСС.
Украинцы, похоже, от нашей кавалерийской атаки охренели не меньше нашего. Я попал как раз вовремя – из дома через дорогу выбегали люди, на одной из машин стоял пулемет, кто-то доберется до него – и ляжем все. Хорошо, что, готовясь к штурмовым действиям, я примкнул к ВСС магазин – двадцатку, теперь он был в самый раз. Я открыл беглый огонь по разбегающимся в предрассветной хмари силуэтам, менять позицию было некогда, и все, что я мог, – это стрелять, пока кому-то не повезет попасть в меня. Но тут рядом плюхнулся на колено Крым и открыл огонь из пулемета, и тут уж нацгады или кто вообще это такие начали больше думать об укрытиях, чем о том, как попасть в меня.
Поделиться книгой: