Большая книга ужасов – 3

– Мне тоже было страшновато рядом с ней. Хотя она и поила нас чаем с вареньем.

– Однажды, когда я возвращалась из школы, старушка окликнула меня, попросила сходить за хлебом. Она сбросила со второго этажа авоську и деньги, а вскоре я уже стояла на площадке возле двери ее квартиры. Прямо, как сегодня. Звонка тогда не было и мне пришлось долго стучать в дверной косяк. Поверь, Алик, в тот момент мне было страшно, как никогда в жизни, сердце разрывалось от тоски и недобрых предчувствий. Казалось, будто я не в квартиру стучала, а в загробный мир.

То ли Аннушка была очень хорошей рассказчицей, то ли слушатель ей попался не в меру впечатлительный, но Алик почувствовал, как по его спине поползли мурашки. Он сразу посерьезнел, вспоминая отрешенный взгляд своей прабабушки, то, как плавно покачивались на сквознячке листья огромных папоротников…

– Наконец, старушка открыла мне дверь, предлагая войти, – продолжала негромко рассказывать девочка. – Я начала отказываться, но она схватила меня за руку и с неожиданной силой втянула внутрь. Потом она сказала: «Дитя мое, настало время определить для тебя судьбу» и достала большие старинные карты. Позже я узнала, что это были карты Таро. Но они совсем не похожи на те, что продаются в любом газетном киоске, таких карт я больше нигде никогда не видела. Представь себе толстые, очень старые карты со следами позолоты и необычно яркими, словно выпуклыми рисунками. Глаза людей, смотревших с карт, были как живые, очень выразительные, но недобрые.

Услышав такую информацию, Чижик моментально избавился от смутной тревоги, в его взгляде вспыхнул азарт:

– Потрясающе! Хотел бы я иметь такие в своем замке! Представляешь, как бы здорово они смотрелись на той галерее!

– Тебя только это интересует?

– Прости. Просто я немного увлекся. Так что тебе нагадала моя прабабушка?

– В том-то и дело, что я ничего не поняла. Она произносила непонятные слова, а мне становилось все страшнее и страшнее. В тот момент я верила, что гадалка видит будущее, карты знают все и ничего уже нельзя изменить. Позже одна девочка растолковала мне кое-что из услышанного, сказала, что в моей жизни должны произойти серьезные перемены. Но, похоже, гадание оказалось не слишком точным – уже три года прошло, а в моей жизни ничего особенного не случилось. Правда, этой осенью я ездила отдыхать в Румынию, но нельзя сказать, что это изменило мою судьбу. Я узнала о себе нечто новое, но…

Аннушка осеклась на полуслове, вовремя сообразив, что малознакомому мальчишке совершенно не обязательно знать о ее невероятных приключениях в таинственной Трансильвании. После такого рассказа он бы наверняка посчитал ее чокнутой, а, в крайнем случае – законченной фантазеркой, не способной делать различие между сказкой и реальной жизнью.

– Куда же могли деваться эти карты? Хотел бы я знать…

– Я еще не закончила, Чижик. Самое невероятное и пугающее произошло потом. На следующий день после моего посещения старушки, возвращаясь из школы, я по привычке посмотрела на ее окно и вдруг увидела, как незнакомая женщина убирает с подоконника папоротники. Позже выяснилось, что старая гадалка тихо скончалась больше недели назад.

– Подожди-подожди, я что-то не разобрался…

– Ты все правильно понял, Чижик. В тот день, когда я принесла твоей прабабушке хлеб и узнала свою судьбу, она должна была уже несколько дней лежать в могиле!

– Но так не бывает! Мертвец не может вернуться в свою квартиру и посылать незнакомую девочку за покупками!

– Она не казалась мертвой! У старушки были теплые руки, совсем не такие, как у привидений или зомби.

– Извини, Аннушка, но ты явно что-то напутала с хронологией. В конце концов, в те далекие времена тебе исполнилось лет десять, не больше и это многое объясняет. В таком возрасте я верил в снежного человека.

После столь решительного заявления, Аннушка едва не обиделась на Алика, но потом передумала – действительно поверить в такую невероятную историю мог только тот, кто пережил все это, кто смотрел в бездонные глаза гадалки, кто слышал ее негромкий, похожий на шорох папоротников голос…

Глава третья

Башня на синем лугу

Мысль о том, что редкостные карты могли находиться где-то поблизости, не давала Алику покоя. Едва расставшись с Аннушкой, он учинил в квартире что-то вроде обыска – обшарил чулан, обследовал несколько шкатулок и красивый антикварный столик, который, как и раньше, при жизни Антонины Ивановны занимал место у окна в гостиной. Карт Таро нигде не было. Усталый, надышавшийся пылью Алик опустился на диван, уныло посмотрел по сторонам. Неужели мама выбросила бесценную колоду вместе с ненужными вещами, и карты сгинули навсегда? Ждать, когда родители вернутся с работы было просто невыносимо. Мальчик подошел к телефону.

– Алло?

– Мам, скажи, пожалуйста, ты не встречала в вещах прабабушки старинные гадальные карты – большие, с позолотой?

– Что?

– Я говорю о картах…

– Мне понятно, о чем идет речь, но Алик, я же просила не отрывать меня по пустякам. Клиенты ждут, работа.

– Мама, это очень, очень важно.

– Когда я разбирала вещи, то не видела никаких карт. Иначе, непременно отдала бы их тебе. Все, сын, меня ждут. Пока.

– Пока…

Мальчик положил трубку. Что ж, он сделал все, что мог, но, похоже, ему следовало распрощаться с надеждой стать владельцем старинной колоды Таро. Вероятно, Аннушка что-то перепутала, а, возможно, даже разыграла его. Такое случалось довольно часто, и Чижик-Пыжик привык к тому, что над ним подшучивали все кому не лень.

Время текло очень медленно. Впереди маячили праздники, а потому делать уроки было не обязательно, и можно было заняться любимым делом. Мальчик достал коробку с вырезанными из плотного картона заготовками, начал склеивать очередную башенку своего замка. Но сегодня работа не приносила радости. Наверное, Алик устал, разбирая ненужные вещи, и теперь его руки двигались с неохотой, а сама идея постройки такого большого макета казалось довольно нелепой. Мысли упорно возвращались к рассказу его новой знакомой. В первый момент, заинтересованный упоминанием о картах Таро, он не придал ему особого значения, но теперь в тишине пустой квартиры, каждое слово, произнесенное Аннушкой, казалось зловещим предупреждением.

Алик не верил в чудеса, посмеивался над рассказами о встречах с привидениями, но одно дело слушать страшилки о том, что происходило в каком-нибудь расположенном за тридевять земель замке или кладбищенском склепе, а другое – получить сообщение очевидца о недавних событиях, произошедших в твоей собственной квартире. Недоклеенная башенка выпала из рук, взгляд рассеяно скользил по интерьеру гостиной. Вот здесь, на подоконнике высились плошки с папоротниками, рядом стояло любимое кресло Антонины Ивановны. А за столиком, украшенным перламутровым узором, она, должно быть, раскладывала свои карты.

Что если призраки умерших действительно бродят по земле, возвращаясь туда, где испустили последний вздох? Соседка рассказывала маме, что Антонина Ивановна умерла в своем кресле, а ее застывшие глаза продолжали упорно смотреть сквозь окно в невидимые для живых дали. Кто-то из ребят заметил странную неподвижность старушки и сообщил об этом взрослым. Алик подумал, как жутко столкнуться взглядом с мертвецом, глядевшим из окна, и невольно покосился на то самое стекло, сквозь которое смотрела мертвая старушка. Все случилось здесь, в этой комнате, а спустя несколько дней после ее кончины, непонятно каким образом вернувшаяся из мира мертвых гадалка напророчила Аннушке странную судьбу…

– Это шутка. Обычная шутка. Запоздавший на месяц первоапрельский розыгрыш, – стараясь самому себе казаться беспечным, мальчик прошелся по комнате, замурлыкал под нос веселый мотивчик. – А нам все равно…

Но что если не нашедшая покоя душа Антонины Ивановны и в самом деле присутствовала рядом? Вдруг она была здесь, в одной комнате с Аликом, вдруг она рассердилась на то, что он хотел завладеть ее картами? Вдруг…

– Бабушка…

Голос у мальчика дрогнул, он умолк напуганный собственной дерзостью. Он позвал мертвеца и теперь боялся, что кто-то откликнется на его зов. Вокруг не происходило ничего необычного – не раскачивалась звеневшая подвесками люстра, не захлопывались двери, не возникала из тумана окутанная белым саваном фигура, но именно это и ужасало мальчика. Он видел в кино столько разных спецэффектов, что, возможно, не испугался бы, заметив нечто подобное в жизни, но его окружало молчание. И эта тишина казалась Алику немым посланием, пришедшим прямиком из загробного мира.

Не выдержав обманчивого спокойствия, мальчик на ходу сорвал с вешалки куртку и пулей вылетел из квартиры.

– Это просто безобразие! Форменное издевательство! Мало того, что машину угнали, да еще такое оставили!

– И ведь не первый случай, говорят, на соседней улице еще два таких происшествия было.

– Вот и я про то, Марья Петровна. Куда только милиция смотрит! Поравнявшийся с обсуждавшими последние сплетни соседками

Алик вежливо поздоровался, намереваясь проследовать дальше, но потом притормозил – у его отца была машина, а потому тема угонов казалась вполне актуальной.

– Извините, пожалуйста, о чем идет речь?

– Ты еще не слышал?! – изумилась одна из кумушек. – Об этом буквально все знают…

– У Яковлевых из семнадцатой квартиры из-под носа увели машину, а вместо нее оставили смятую бумажку, – перебила ее вторая соседка.

– И что же было на бумаге? Какая-нибудь надпись?

– Рисунок, Алик. Изображение исчезнувшего автомобиля. Бумажку потом к делу приобщили, но я ее собственными глазами видела еще до этого. Очень хороший, между прочим, рисунок и точный. На нем даже номер был виден и вмятина на задней дверце. Прямо, как фотография.

– То есть вместо автомобиля осталось только его изображение?

– Да! И, это не первый случай. Какой-то «художник» во всю развлекается. А, скорее всего, этих «живописцев» целая банда. О них, вроде бы, в газете писали. По всему городу такое творится.

Соседки переключились на обсуждение других животрепещущих тем, а Чижик пошел своей дорогой. Об этом неприятном происшествии следовало рассказать отцу, но сделать это можно только вечером, после его возвращения с работы. Стоявшие повсюду автомобили и безобразные «ракушки» здорово портили пейзаж, и мальчик подумал, что если бы все они внезапно превратились в рисунки, город стал бы намного красивей и чище. Вот только как бы он с родителями добирался на дачу?

Где-то звякнул колокольчик. Отвлекшись от своих фантазий, Алик поднял голову, осмотрелся по сторонам. В середине дня двор обычно пустел – малышня шла домой обедать, старшие ребята еще учились, а старушки отправлялись в экспедицию по ближайшим магазинам, и вокруг все словно вымирало. Так было и теперь. Безмятежно сияло солнце, зеленела молоденькая, пару дней назад проклюнувшаяся травка на газонах, важно прохаживались по черной земле выклевывавшие семена голуби. Неожиданно свет солнца померк, будто полнеба закрыла огромная туча. Мальчик с удивлением посмотрел вверх – небосклон по-прежнему радовал весенней голубизной, однако с освещением происходило что-то странное. Сумерки сгущались, вопреки законам природы и здравому смыслу, погружая двор в тревожный полумрак. Мальчик еще довольно долго глазел по верхам, рассматривая крыши домов и кроны деревьев, а когда опустил глаза, увидел перед собой человека. Очень странного человека…

– Кто вы?

– А разве не видно?

Мужчина, облаченный в шутовской костюм и колпак с бубенчиками, растянул губы в улыбке. Испуганный Алик отпрянул назад. Дело было не столько в необычном наряде незнакомца – возможно, он просто участвовал рекламной акции, а в его лице. Оно оказалось румяным, гладким, с правильными чертами, почти красивым, но при этом – неестественным, словно нарисованным. В нем чего-то не доставало, маленьких, почти неуловимых черт, присущих человеку. Шут с холодной улыбкой на алых губах насмешливо в упор разглядывал растерявшегося мальчика. Бубенцы, украшавшие колпак, тихонько позвякивали, раскачиваясь при каждом движении.

– Вы шут?

– Угадал, малыш.

Конечно же, в другой ситуации, даже такому тихоне, как Чижик, не слишком бы понравилось подобное обращение, но все происходившее вокруг было настолько странно и необычно, что мальчик принял его, как должное. Малыш так малыш, лишь бы только ушел поскорее этот недобрый незнакомец, перестал бы рассматривать его своими синими, словно стеклянными глазами.

– У тебя мало времени, малыш, – губы еще шире растянулись в ухмылке, демонстрируя ряд слишком белых, ровных зубов.

– Почему?

– Близятся большие перемены. Очень серьезные. Я бы даже сказал – роковые. Такая вот судьба… Не стал бы вводить тебя в курс дела, но ты нужен нам. Не отступай, проявляй настойчивость, заверши начатое. Найди тех, кого ищешь. Сделай все, как можно скорее. Пока не поздно, иначе плохо будет всем!

Пока до Алика доходил смысл сказанного, Шут еще раз звякнул бубенчиками и просто растворился в воздухе. Только что на дорожке стоял некто, притворявшийся человеком, и вдруг растаял, словно туман под жаркими лучами солнца. Сумерки рассеялись, двор вновь приобрел обычный, знакомый с детства вид.

– Если не секрет, что такого интересного ты увидел?

Чижик вздрогнул и вновь отпрянул от очередного «неземного видения». Перед ним стояла невероятно красивая молоденькая модница, как будто бы сошедшая с обложки глянцевого журнала. В реальной жизни такая девчонка просто не могла обратить внимания на нескладного Чижика-Пыжика, заговорить с ним, как с равным.

– Меня зовут Кристина, – красотка кокетливо улыбнулась, поправила свои роскошные золотые локоны. – А тебя?

– Чижик… То есть – Алик. Оч… Очень приятно.

– Взаимно. Ты бы не мог объяснить мне одну задачку по физике?

– Постараюсь. Но с чего ты взяла, что я справлюсь?

– Ты умный. Сразу видно.

Это замечание окончательно лишило дара речи залившегося краской Алика. А Кристина снова улыбнулась улыбкой фотомодели, подхватила своего нового знакомого под локоть и повлекла к ближайшей скамейке:

– Обычно мне Аннушка трудные задачи объясняла, но сегодня она оказалась не в духе. Вы давно дружите?

– С кем?

– С Аннушкой, – в голосе Кристины послышалось удивление. – Разве вы не друзья?

– Я познакомился с ней несколько часов назад. А раньше никогда не видел. Мы учимся в разных школах.

– А… Тогда извини, что побеспокоила, – «златовласка» начала быстро загружать в сумку уже разложенные на скамейке тетради. – Я, пожалуй, пойду.

– Подожди. У меня «пятерка» по физике.

– Неудобно беспокоить незнакомых людей.

– Но мы уже познакомились!

– Честное слово, я так смущена!

Впрочем, смущения на лице Кристины не просматривалось. Она сидела на скамейке, покачивая ножкой в изящной «лодочке» и совершенно не слушала объяснения углубившегося в дебри физики паренька. А тот старался вовсю, не замечая тоненького позвякивания бубенцов, пронизывавшее прозрачный весенний воздух.

– Добро пожаловать в мир, где вершатся судьбы людские! – Шут склонился в грациозном поклоне, указывая на простиравшуюся у их ног холмистую равнину.

– Но ведь это сон!

– Конечно сон, Чижик, если тебе так будет спокойней.

Мальчик и не сомневался, что видит сон – слишком уж необычным оказалось место, куда он перенеся по воле неведомых сил. Перламутровое, сияющее всеми цветами небо и упругая синяя трава под ногами не имели никакого отношения к реальности, здорово смахивая на фантазии шутника-художника. Но как следует осмотреться Алику не удалось – сопровождавший его Шут торопливо начал спускаться с холма, обернулся, поманил своего спутника за собой. Осторожно, стараясь не помять диковинную траву цвета индиго и бирюзы, паренек последовал за своим проводником.

Похоже, в своем сне Алик перенесся в огромную картинную галерею, расположенную под открытым небом. Он шагал по усыпанной оранжевым песком дорожке, а слева и справа от него возвышались гигантские, заключенные в сверкавшие золотом рамы картины. Каждое полотно было высотой метров десять, не меньше, поэтому с близкого расстояния не сразу удавалось распознать, что именно оно изображало. Картины располагались на значительном расстоянии одна от другой и, чтобы обойти всю экспозицию требовалось несколько часов. Возможно, они образовывали большой круг, но Алик не был в этом уверен – оранжевую дорожку частично скрывали от взгляда синие холмы, не позволявшие увидеть конец маршрута.

– Никогда раньше не видел цветных снов, – произнес Алик, которого пугала непроницаемая тишина этого мира.

– Тебе не нравятся краски?

Не успел мальчик ответить на вопрос Шута, как пейзаж вокруг начал стремительно обесцвечиваться, превращаясь в подобие выцветшей черно-белой фотографии.

– Так лучше? – Шут старался выглядеть любезным хозяином, но в его глазах светилось жесткое равнодушное выражение, разрушавшее иллюзию гостеприимства.

– Нет, что вы…

– Да будет свет! – щелчок пальцами, и все вокруг вновь засверкало неестественно яркими красками.

– Куда я попал?

– Не задавай необдуманных вопросов. Важно не то куда ты попал, а зачем, с какой целью.

– И зачем?

– Человек не знает, что ждет его впереди. Он смело шагает вперед, не подозревая, что под его ногами уже разверзлась пропасть, – усмехнулся Шут, вовсе не собираясь отвечать на поставленный вопрос. – Уверенность в завтрашнем дне – самая большая иллюзия, которой наслаждается человечество.

– Никогда не задумывался над этим.

– А зря. Хотел бы ты знать, Чижик, что ожидает тебя впереди? Завтра, через месяц, через год?

– Наверное.

– Но вдруг там боль, страх, смерть? В неведении спасение и покой.

– Наверное…

Алика здорово озадачили рассуждения Шута. Он не думал о неприятностях, которые скрывались во мраке будущего, надеялся, что впереди его ждало что-то светлое, хорошее, значительное. Надо только вырасти и стать взрослым, тогда можно будет самому распоряжаться своей судьбой, делать то, что считаешь нужным. Но, судя по всему, все было не так просто. Тем временем, оранжевая дорожка привела их к первой из стоявших на синем лугу картин.

– Нравится?