Большая книга ужасов – 39

Мы сходили в магазин, отоварились чесноком, занесли его ко мне домой и начали собираться на карьер. Мария радостно укладывала в сумку вещи, забыв о нашем кладбищенском влюбленном. Я не стала портить ей настроение своими репликами. Но кому-то надо было сохранять бдительность, и я взяла эту почетную миссию на себя. Как говорится, на Машку надейся, а сам не плошай.

До пяти часов наша большая компания резвилась на карьере. Уж не знаю, помог ли Машкин крестик, но наше «водное мероприятие» прошло благополучно. Максик не оказывал Никитиной никаких особых знаков внимания, на что подруга, конечно же, жутко обиделась. Правда, мне не давал покоя серебристый автомобиль, стоящий неподалеку от того места, где мы расположились. Я сказала о нем Марии, но она только отмахнулась, так как ее голова была занята другим.

Глава 3

Ох, и крепка любовь мертвеца!

На следующий день я опять проснулась от звонка. На этот раз – в дверь. На пороге стояла Маша.

– Ты чего? – спросила я, впуская подругу в квартиру.

– Ирка, нечисть все-таки существует.

– Откуда такие неутешительные выводы? Что, покойнички ночью за своей землей пришли? – попыталась развеселить я подругу.

– Он приходил ко мне ночью! – бухнулась на мою кровать Никитина.

– Может, померещилось? Ты ж у нас впечатлительная, – сказала я, разглядывая спутанные Машкины волосы, подружка явно забыла причесаться.

– Какой там померещилось! Он же меня коснулся! Брр… – поежилась Мария.

– Коснулся?

– Давай по порядку расскажу. Значит, так: проснулась я ночью – пить захотела, – открываю глаза и вижу: он сидит рядом с моим диваном в кресле и смотрит на меня с умилением. Меня от ужаса аж парализовало. Застыла, как статуя, и смотрю на него. А он мне улыбается и говорит ласково: «Вот я и нашел тебя, давай никогда не расставаться». Сказал это и рукой своей до меня дотронулся, а она у него ледяная, недаром мертвяцкая. Тут-то у меня голос и прорезался. Даже не знала, что я так громко кричать умею. Все сбежались: и мама, и папа, и брат. Наверное, соседи тоже проснулись. Как только свет зажгли, он растворился, как будто и не было его. А выглядел, как ты говорила: бледный и в саване.

– Ну, вот, доигрались… – протянула я.

– Мне, конечно, допрос устроили, мол, что случилось да почему я ору. Я сначала двух слов связать не могла. Потом кое-как очухалась, говорю, что покойник ко мне приходил. Родители возмутились и ушли, сказали, что, если я еще раз так пошучу, не видать мне никаких дискотек. А я до четырех уснуть не могла, тряслась, ждала, что он снова появится. Потом вырубилась, проснулась в семь. Дома никого нет, а мне страшно! Надела на себя первое попавшееся и скорей к тебе побежала.

– А, теперь понятно, почему на тебе футболка задом наперед надета, – сказала я.

– Ну, и ладно, – равнодушно отреагировала Маша и сладко зевнула. – Ир, можно, я у тебя посплю? Спать очень хочется.

Я кивнула. Никитина тут же улеглась в мою кровать.

– Только ты никуда не уходи, а то вдруг этот заявится, – попросила она и закрыла глаза.

Пока Машка дрыхла, я ломала голову над тем, что же ей теперь делать и что этот покойничек может с ней сделать. «Раз Трофимов подвозил нас на своей машине днем, значит, он вполне может заявиться за своей Марией прямо сейчас, – рассуждала я, – и прямо сюда, ведь мой адрес ему известен. Ох, скорей бы та девчонка со своей дачи вернулась! В общем, наша задача – продержаться до конца недели, а там надо будет устроить отворот…» Я ушла на кухню, чтобы приготовить нам с Машуней завтрак, но только стоило мне открыть холодильник, как раздался крик подруги. Я ворвалась в комнату и увидела, что Никитина сидит на кровати, а на полу валяется моя подушка.

– Что? Он приходил сюда?

Машка кивнула.

– И что?

– Вон там стоял, – Никитина указала на кресло дрожащей рукой. – Я на него смотрю, а он говорит: «Не уходи от меня, я по тебе так скучаю». Затем встал и ко мне пошел. Ну, я, естественно, заорала, подушку в него кинула. Только не попала, потому что он исчез.

Маша замолчала.

– Что ж он, так и будет к тебе приходить?

– Надеюсь, что нет, – и Мария перекрестилась.

– Он в саване был?

– Нет. В джинсах и рубашке, как в машине. И цвет лица нормальный.

– Видно, у него две формы одежды: одна – ночная, другая – дневная.

– Ирка, а вдруг он меня к себе в могилу утащит? – спросила Маша.

– Не мели ерунды! Как он тебя утащит, он же – покойник! – успокаивала я ее, да и себя заодно. – Являться может, а вот унести нет, конечно же. И не надо больше мою замечательную подушку в своего влюбленного покойника швырять!

После завтрака мы сразу же пошли гулять, так как оставаться в квартире нам обеим было страшно. Послонявшись по улицам, мы уселись в старой беседке, в которой по вечерам собираются бабушки.

– Как же я теперь дома буду? – переживала Маша. – Ладно, вечером можно с родителями или с братом в одной комнате побыть, а ночью-то? Если он опять у моего дивана окажется, да еще лапы свои протянет, у меня точно инфаркт будет. Ира, приходи ко мне ночевать, а?

– Маш, ты так говоришь… Будто не знаешь мою маму – она не отпустит.

– Ну, может, все-таки уломаем… – не сдавалась подруга.

И тут к нам в беседку прибежала Дианка Краснова.

– Привет! – закричала она. – А чего вы такие грустные?

– А чего ты такая веселая? – поинтересовалась я.

– А мы сейчас с Денисом на карьер едем на мотоцикле. Брат у Дениса уехал, а мотоцикл оставил, так что мы теперь почти целый день катаемся.

– Тогда приезжайте оба в пятницу ко мне на день рождения, – позвала Никитина.

– Обязательно заявимся. Ну, ладно, я побегу. Пока! – И Краснова унеслась. А вскоре промчалась мимо нас, сидя на мотоцикле позади Сергеева.

– Вот бы мне так с Максимом… – мечтательно произнесла Никитина. – Ладно, отделаюсь от мертвяка, сделаю все правильно, и Максик тоже одну меня любить будет.

– Ты бы лучше не о ворожбе думала, а о том, как мою маму уговорить, – сделала я ей замечание, но Маша уже полностью погрузилась в сладостные мысли о своем любимом.

Не знаю, использовала ли Мария какое-нибудь заклинание, когда разговаривала с моей мамой, но факт налицо: меня отпустили к ней ночевать.

Десятилетний Машкин брат Даниил, которого все чаще звали Данилкой, с воинственными криками пытался войти в квартиру через окно (Никитины живут на первом этаже), но ему этого сделать не удалось – мальчишка был затащен внутрь через дверь отцом. Немного повозмущавшись, Даниил сел что-то мастерить. На мой вопрос, чем он занимается, тот ответил, что делает чучело директора школы, которое вместе со своими друзьями намерен завтра сжечь под ритуальные песни и танцы. Затем я обнаружила, что мои тапки приклеены к полу. Машка, обругав братца и отвесив ему несколько подзатыльников, отодрала обувь от паркета, а Даниила в наказание заперла в ванной, где тот изрисовал зубной пастой зеркало и взорвал две петарды.

После под окнами стоял какой-то пацан и кричал: «Даниил, подлый трус, выходи!» Машина мама пыталась его прогнать, но безрезультатно. Маша велела брату выйти и разобраться с приятелем, на что тот ответил, что он не подлый трус и поэтому не выйдет, и залег под диваном. Тогда я решила разобраться с орущим сама. Я просто подошла к окну и сказала, что Даниила нет дома, что он где-то гуляет и поэтому даже под воздействием криков не появится из квартиры. Затем во всем доме почему-то вырубился свет, и мы в темноте искали фонарик. Мне на ногу опрокинули табуретку, а Маша пролила на белую кофту томатный сок. С фонарем мы пошли в ванную ее застирывать, но выяснилось, что нет не только горячей, но и холодной воды. Мария решила взять воду из чайника, но оказалось, что нас кто-то запер, и мы тут же догадались, кто именно. Никитина кричала брату, что, когда выйдет, отделает его как бог черепаху, и колотила по двери. Из плена нас вызволили ее родители, так как Даниил, испугавшись, куда-то спрятался. Машка бегала по темной квартире в поисках брата, спотыкалась и падала. В конце концов налетела на стол, с него слетели чашка и блюдце и разбились, и Машин папа, наступив на осколки, поранил ступню.

Наконец дали свет. Маша застирала кофту, Даниил вылез из шкафа, осколки были собраны и отправлены в мусорку, в комнатах наведен порядок. В общем, можно считать, что вечер в Машкиной квартире прошел спокойно.

Мы с Машкой улеглись спать на одном диване.

– Слушай, Ирка, как ты думаешь, он сегодня придет? – спросила в темноте Маша.

– Откуда я могу знать.

– А тебе сложно ответить, что нет? Почему ты меня не успокаиваешь? – возмутилась Мария. – Знаешь, давай кресло отодвинем, чтоб он в него не уселся, как вчера.

Мы встали и передвинули кресло к шкафу.

– А вдруг он на диван сядет, – предположила Маша, ложась обратно в постель.

– Насчет этого не знаю, но уверена, что рядом с тобой он не поместится, потому что здесь лежу я, – рассмеялась я.

– И ничего смешного! – буркнула Никитина.

Некоторое время мы лежали молча, а потом Машка протянула:

– Давай помечтаем…

– О чем?

– Вот приворожу я к себе Макса…

– У-у, – усмехнулась я. – Давай-ка ты одна помечтаешь, а я лучше спать буду.

– Вот будем мы с ним гулять, как Дианка с Сергеевым, – продолжала Машка.

Я молчала.

– И в школе с ним за одной партой сидеть буду, а то я все с тобой сижу. Наверное, я тебе надоела уж, вот и пересяду…

– Никуда ты не пересядешь! Ни я, ни наша парта тебя не отпускаем…

– Всем лечь на пол, это ограбление! – ворвался в комнату Даниил.

– Пошел вон! – в один голос закричали мы с Машкой.

– А ну, живо убрался к себе в комнату! А то я тебе устрою варфоломеевскую ночь и утро стрелецкой казни! – пообещала брату Мария. – Считаю до трех.

– Вы что, юмора не понимаете?

– Раз, два…

Даниил выскочил из комнаты. В комнате наконец-то стало тихо.

Я проснулась оттого, что кто-то тряс меня за плечо.

– Ирка, мне кажется, что он в шкафу, – прошептала Машка.

– С чего ты так решила? – удивилась я.

– Прислушайся.

Мы затаили дыхание. И в самом деле в шкафу кто-то шебуршал.

– Маш, а твой брат туда никакого животного не засунул? Ну, мышь или ежа?

– Нет, я перед сном туда одежду вешала, и там никого не было, – ответила Маша.

– Что будем делать?

– Это я у тебя хотела спросить.

– Если хочет сидеть в шкафу – пусть сидит, главное, чтоб сюда не вылезал, – подумав, сказала я.

И вдруг дверца шкафа заскрипела, и оттуда вышел наш покойник со словами: «Мария, пойдем со мной». Мы обе заорали, вскочили с дивана и бросились в коридор, где столкнулись с Даниилом. Машка, визжа, колотила рукой по стене, пытаясь найти выключатель. В прихожей появились ее родители. Кто-то из них зажег свет, и я увидела, что Машкин брат стоит в противогазе, завернутый в простыню, а в руке у него череп. Интересно, где он его достал?

– Что случилось? – строго спросил Машин папа.

– Там, в шкафу… – начала Никитина, но я ее перебила:

– Даниил нас напугал.

– Да я к вам и зайти не успел, как вы с криком выскочили! – возмутился тот.

– Не надо было мои тапки к полу приклеивать! – заявила я и продолжила свое вранье: – Мы спали, а он нас разбудил, вот мы и испугались.

– Даниил, ты на улицу больше не пойдешь! Все, пора тебя перевоспитывать! А теперь – марш в кровать! – велел ему отец.

– На… сувенир… – Даниил сунул мне в руки череп и понуро поплелся к себе.

Вернувшись в комнату, мы с Машей заперли шкаф на ключ, задернули шторы и положили рядом с собой икону. Подруга попросила меня лечь с краю, мол, если покойник будет лезть за ней, то сперва он наткнется на меня. Я согласилась поменяться местами, глубоко надеясь, что у представителей отряда покойников из семейства мертвячих в темноте хорошее зрение и что никто не схватит меня ночью, спутав с гражданкой Никитиной. Засыпать мы обе боялись и тихонько перешептывались о своих страхах. Пролежав так часа два, Маша предложила по очереди дежурить: чтобы сейчас часочек поспала я, а потом она меня разбудит и будет спать сама, а я буду следить, чтобы не появился покойный Трофимов. Я согласилась принять через час почетную миссию по караулу возле ее тела и моментально вырубилась. Но, видимо, усталость взяла свое, и моя подруга уснула вслед за мной, так как, когда я открыла глаза, будильник на Машкиной тумбочке, стоящей рядом с кроватью, показывал полпятого.

«Правильно Манюня делает, что спит, – подумала я. – Ну, что ей теперь из-за этого жениха с того света устраивать себе пытки бодрствованием в ночное время? Он, может быть, больше и не появится сегодня. Хватит с него и одного ночного визита. Покойникам, наверное, тоже спать хочется. Тем более что уже почти утро, а утром они пугаются кукареканья петухов и всего прочего. А интересно, как этот тип попал в шкаф? Тоже мне, Оле-Лукойе! Придумал бы что-нибудь пооригинальней». С этими мыслями я перевела взгляд в сторону шкафа, и мой сон моментально исчез. Возле шкафа стояло кресло, и в этом кресле, удобно развалившись, положив ногу на ногу, сидел Максим Трофимов! Он с улыбкой смотрел на нас.

– Тсс, – поднес он палец к губам. – Не буди ее, – сказал он негромко мне, – она еще прекраснее, когда спит.

– М-ма-ша, – пролепетала я.

– Зачем ты будишь мою Марию? Она так спокойно, так безмятежно спит. Не нарушай ее мирный сон.

– Маша, проснись! – начала я трясти подругу. – Маша, Маша, он опять пришел! Уходи, мертвятина, оставь нас в покое!

Никитина села в кровати, захлопала глазами.

– Тебе не дают покоя в этом мире, моя милая, так давай я унесу тебя отсюда… – сказал Максим и поднялся с места.

– Не подходи! Сгинь, нечистая сила! – Машка вскочила на ноги и начала швырять в покойника наши подушки, тапочки с пола и прочие вещи, попадавшиеся ей под руку.

Но Трофимов не собирался исчезать. Он встал почти рядом с нашей постелью и твердил что-то вроде: «Мария, со мной ты обретешь покой и счастье». А мы с Марией скакали по дивану, не зная, чем еще отбиваться от покойника.

– Икона! У нас же здесь есть икона! – вдруг вспомнила Никитина. И наставила на непрошеного гостя изображение Богородицы. – А ну, уходи!

Не то подействовала икона, не то стало светать, не то Трофимову надоело общаться с нами, но он вдруг растворился в воздухе и исчез.