Город Зверя. Хроника Кейна

Майкл Муркок

Город зверя. Хроника Кейна

(Пер. с англ. Е. Янковской)

Часть первая

Город Зверя

Посвящается памяти Эдгара Райса Берроуза и Герберта Уэллса, с восхищением и благодарностью

Пролог к первому изданию

В тот год я неплохо зарабатывал и на лето смог приехать в Ниццу. Тогда, в 1964-м, народу там было так много, что для того, чтобы побыть одному, мне приходилось совершать долгие прогулки вдоль берега или наоборот, уходить далеко от моря.

Сейчас я вспоминаю о толпах, наводнивших в тот год Ниццу, с благодарностью: если бы не они, мне не нужно было бы искать уединения вдали от шумного центра и я никогда не встретил бы Майкла Кейна, этого странного, загадочного человека, чья жизнь волей судьбы так тесно переплелась с моей.

Я открыл для себя Лемонтань несколько лет назад. Эта маленькая живописная деревушка у края обрыва расположена на побережье в двенадцати милях от Ниццы. Сидя на террасе в одном из кафе, где варили отличный кофе, можно было любоваться синью Средиземного моря. Мне казалось, в Лемонтане, который пощадило время и вездесущие туристы, я нашел рай земной.

Я хорошо помню тот день, 15 июля, один из лучших дней в году, теплый, солнечный, дышащий покоем. Я сидел на своем обычном месте и, потягивая прохладный перно, смотрел на синее-синее море. И тут я заметил этого человека. Он вошел, сел за соседний столик и заказал некрепкое пиво. В его тихом голосе явственно сквозил американский акцент.

В обстановке деревенского кафе он казался похожим на юного бога — высокий, с узкими бедрами, загорелый, красивый и, если судить по внешности, способный на решительные действия. Но глаз его не покидало странное выражение, свидетельство трагедии — или тайны? — его прошлого.

Я пробую писать — совсем немного, по-любительски — в свое время даже выпустил книгу воспоминаний и рассказов о путешествиях, — и во мне проснулся писательский инстинкт. Мое любопытство оказалось сильнее традиционных представлений о хороших манерах, и я решил попробовать разговорить незнакомца.

— Хороший денек, — сказал я.

— Очень хороший. — Своим тоном и улыбкой — хотя и вполне дружелюбными — он держал меня на расстоянии.

— Вы американец? Остановились в деревне?

Он рассеянно кивнул и перевел взгляд на море. Возможно, с моей стороны было бестактностью продолжать разговор, возможно, я был навязчивым. Но если бы я был вежливым и оставил его в покое, то пропустил бы самую невероятную историю из всех, какие мне только приходилось слышать.

Когда официант подошел получить мой очередной заказ, я велел принести американцу еще пива и, взяв свой перно, попросил разрешения перебраться за его столик.

— Простите, — сказал он, вдруг взглянув на меня и улыбнувшись своей дружелюбной, немного грустной, загадочной улыбкой, которую я потом часто видел на его лице. — Я замечтался. Конечно, присаживайтесь. Мне хочется с кем-нибудь поговорить.

— Вы давно здесь? — спросил я.

— Где — на Земле?

Потрясающий ответ! Я засмеялся:

— Нет, конечно, нет! В деревне.

— Нет, — сказал он, — недавно. Хотя, — он тяжело вздохнул, — к сожалению, уже слишком давно. Вы англичанин?

— Вообще-то я родился в Америке, на побережье Атлантики, — сказал я, — но вырос в Англии, а вы где живете в Америке?

— В Америке? A-а, родился я в Огайо.

Я был озадачен его туманными ответами и отрешенной манерой говорить. Почему он решил, что я имею в виду планету, когда я хотел узнать, давно ли он в деревне? Этот вопрос еще больше раздразнил мое любопытство.

— Вы работаете в Америке? — Мои вопросы становились все настойчивее.

— Да, работал когда-то. — Вдруг он устремил на меня взгляд своих прозрачных голубых глаз, который, казалось, проникал в самый мой мозг. Я почувствовал, как по телу прошло что-то вроде электрического разряда. Он продолжал: — Наверное, с этого все и началось. Знаете, я мог бы вам такого порассказать, что вы помчались бы к телефону требовать, чтобы меня забрали в ближайшею психушку.

— Вы меня заинтриговали. Судя по всему, в вашей жизни произошла какая-то трагедия. Несчастная любовь? — Я уже сам чувствовал, что мое все усиливающееся любопытство было просто оскорбительным, но незнакомец, казалось, не обижался.

— В каком-то смысле, да. Меня зовут Майкл Кейн. Вам это имя ни о чем не говорит?

— Да-да-да, что-то припоминаю, — согласился я.

— Профессор Майкл Кейн, Специальный исследовательский институт в Чикаго. — Он снова задумчиво вздохнул. — Мы проводили сверхсекретные опыты с транслятором вещества.

— С транслятором вещества?

— Мне, конечно, не следовало бы вам этого говорить, но, кажется, сейчас это уже неважно. Ну да, мы работали над транслятором вещества. Этот аппарат, созданный на основе принципов электроники и нуклеоники, мог преобразовывать атомы какого-либо объекта в волны, которые можно было передавать на большие расстояния, как радиоволны. Мы также пытались создать приемник, чтобы принимать эти волны и снова преобразовывать их в вещество.

— Вы имеете в виду, что можно разобрать яблоко на мельчайшие частицы, передать их, как телевизионную картинку, а потом через; специальный приемник снова получить настоящее яблоко? Теперь я припоминаю, что где-то читал об этом. Но я думал, что такие аппараты только разрабатываются.

— Их создали совсем недавно, то есть в вашем недавнем прошлом.

— Что значит «в моем недавнем прошлом»? Разве нельзя сказать «в нашем недавнем прошлом»? — Я удивлялся все больше и больше.

— Сейчас я до этого дойду, — сказал Кейн. — Усовершенствованный аппарат этого типа мог бы даже передавать на любые расстояния живые существа, разложив их на волны и собрав их затем снова с помощью приемника.

— Поразительно! Как вы этого добились?

— Такой аппарат стал возможен, когда были завершены некоторые исследования в области лазеров[1] и мазеров[2]. Не буду утомлять вас формулами — они вам все равно ничего не объяснят, — скажу только, что нам очень помогли эксперименты со световыми и радиоволнами. Я возглавлял эти работы. Я был просто одержим этой идеей… — Его голос дрогнул; он сидел, задумчиво глядя вниз, на стол, крепко сжав кулаки.

— Что случилось? — нетерпеливо спросил я.

— Мы наладили этот аппарат. Переместили в пространстве несколько крыс и мышей. Все шло нормально, опыты удавались. Нужно было попробовать передать человека Это, конечно, опасно, мы не имели права вербовать добровольцев.

— И вы решились испытать аппарат на себе?

Он улыбнулся:

— Верно. Понимаете, мне очень хотелось доказать, что все получится, я был в этом просто уверен. — Он помедлил и добавил: — Не получилось.

— Но вы же живы! — возразил я. — Или я разговариваю с привидением?

— Вы ближе к истине, чем думаете. Как вы полагаете, куда я попал, когда мы включили транслятор вещества?

— Ну, наверное, в виде волн вы попали в приемник, который… гм., собрал вас обратно.

— Скажите, вы считаете меня нормальным? — вырвалось у моего странного собеседника.

— Безусловно!

— И вам не кажется, что я выгляжу или веду себя как лжец?

— Отнюдь. А к чему вы клоните? Куда вы попали?

— Прошу вас, поверьте мне, — сказал Кейн серьезно. — Я покинул Землю. Совсем покинул, понимаете?

Я только ахнул. На какое-то мгновение мне показалось, что я несколько поспешно объявил, что верю ему и считаю его нормальным, но потом я понял, что был прав. По всему было видно, что он говорил чистую правду.

— Вы попали в космос? — спросил я.

— Нет, я пролетел через космос. Думаю, это было путешествие через пространство и время. Представляете, я оказался на Марсе.

— На Марсе? — переспросил я недоверчиво. — Но как же вы остались живы? На Марсе же нет жизни — это бесплодная пустыня, там ведь ничего не растет, кроме лишайника!

— Нет, не на этот Марс.

— А что, есть еще один Марс? — Я не мог сдержать изумления.

— В известном смысле, да. Я убежден, что та планета, на которую я попал, мало чем похожа на Марс, видимый сегодня в телескоп. Это был более древний Марс, Марс, каким он был целую вечность тому назад. Я даже думаю, что наши предки — родом с Марса, они пришли на Землю миллионы лет назад, когда Марс погибал.

— Вы хотите сказать, на Красной планете вы встретили людей?

— Людей, очень похожих на нас. Я там встретил непонятную, романтическую цивилизацию, на Земле никогда не было ничего подобного. Может быть, об этих племенах и рассказывают наши самые древние легенды, которые предки землян принесли с собой с Марса, когда бежали оттуда на Землю. Уже здесь эти племена снова оказались в первобытном состоянии, и им еще раз пришлось пройти долгий путь к цивилизации.

— Я попал в прекрасное, восхитительное, бесподобное место, — продолжал Майкл Кейн свой рассказ. — Там было проще быть человеком, сохранить свои лучшие качества; там мужчина был мужественным и отважным, и за это его ценили. И наконец, там была Шизала...

На этот раз я понял, что означал его взгляд.

— Итак, там была женщина... — сказал я тихо.

— Да, там была женщина. Очаровательная молодая девушка, высокая марсианка, аристократка из рода настолько великого и древнего, что по сравнению с ним все династии Египта покажутся не стоящими внимания. Она была принцессой Варнала, Города Зеленых Туманов, в котором все вызывает восхищение: шпили и колоннады, невиданные башни и купола, сильные, прекрасно сложенные люди — и воины, самые храбрые из всех, кто когда-либо брал в руки оружие…

— Продолжайте, прошу вас, — выдохнул я, совершенно зачарованный.

— Сейчас это все кажется сказочным сном, — он грустно улыбнулся. — Да, это сон, который я все же попытаюсь вернуть. — Его губы сжались, в прозрачных голубых глазах появилась решимость: — Я должен его вернуть.

— А я должен услышать ваш рассказ до конца, — воскликнул я. Хотя умом я понимал, что все, что он рассказывал, было выдумкой, фантастической сказкой, душа моя принимала каждое его слово. Он говорил правду, я в этом почти не сомневался. — Может, поедем ко мне в гостиницу? У меня там есть магнитофон. Я бы хотел услышать все о ваших странствиях — и записать, если можно.

— А вы верите, что я не сумасшедший, не фантазер и не лжец?

— В общем-то, верю, — сказал я с улыбкой, как бы извиняясь. — Хотя, может, и не на все сто процентов. Я смогу разобраться, когда услышу весь ваш рассказ целиком.

— Ну что же, поедем в гостиницу, — он резко встал.

Ни по каким меркам меня нельзя назвать коротышкой, но Майклу Кейну я был по плечо!

— Я бы очень хотел, чтобы вы мне поверили, — сказал он. — И еще… — Он запнулся. Очевидно, он хотел сказать что-то чертовски для него важное, но почему-то колебался.

Я принялся настаивать:

— Ну, же! Что вы еще хотели сказать?

Мы заплатили по счету и пошли к ближайшей стоянке такси, на которой стояла одна-единственная машина, и та — какая-то развалюха.

— Понимаете, я не могу вернуться в лабораторию, — сказал он. — А построить еще один транслятор — дело дорогое. Мне… мне нужна помощь.

— У меня есть деньги. — Попутно я объяснил водителю, как доехать до гостиницы. — Может быть, я смогу быть вам чем-нибудь полезен?

— Вы не поверите, — сказал Майкл Кейн с улыбкой, — но я боялся, что меня даже слушать никто не станет.

Мы приехали в гостиницу — это была «Гостиница у моря» — Hotel de la Мег. В номере я заказал обед. Как всегда, еда была превосходной, и она нас немного подбодрила. После обеда я включил магнитофон, и Майкл Кейн начал говорить.

Как я уже заметил раньше, сначала я не мог безоговорочно поверить его странному рассказу. Но по мере того, как он говорил — а магнитофон записывал, — я все больше и больше убеждался, что передо мной не сумасшедший и не лжец. Он пережил все, о чем мне рассказывал. Когда глубокой ночью он закончил рассказ, я почувствовал, будто и сам участвовал во всех невероятных приключениях вместе с Майклом Кейном, американским физиком, на Марсе оказавшимся воином!

Ниже вы можете прочитать то, что он мне рассказал в тот день. Я оставил в его рассказе все как есть, лишь сделал небольшие пояснения, чтобы было легче разобраться в технической стороне происходящего, а также опустил ряд деталей, которые можно отнести к научным секретам — их публикация противоречила бы законам Великобритании и США. Судите о Кейне, как о нем судил я. Что бы вы ни думали, не спешите обвинять его во лжи. Если бы вы слышали, как сдержанно и уверенно он рассказывает о своем путешествии, если бы вы видели, как он сидит, не отрывая взгляда от потолка, — словно пытаясь сквозь него разглядеть Марс, если бы вы поняли тогда, что, рассказывая тот или иной эпизод, он переживает его заново и испытывает те же самые чувства, что испытывал тогда, — словом, если бы вы были в тот день с нами в гостиничном номере в Ницце, вы бы поверили безоговорочно, как поверил ему я.

Э. П. Б[3]

Честер-Сквер Лондон, Ю-3 1

Апрель 1965

Глава 1

Чем я обязан месье Кларше

— Транслятор вещества принес мне безграничное счастье и величайшее горе, — начал Кейн свой рассказ. — Этот аппарат отправил меня в мир, где я чувствовал себя увереннее и свободнее, чем где бы то ни было на Земле. Он подарил мне встречу с замечательной девушкой, которую я полюбил и которая полюбила меня. Но он же и лишил меня всего этого счастья.

Но лучше я начну с самого начала.

Родился я, как уже было сказано, в Огайо, в маленьком тихом городке Винсвилле. Он с тех пор почти не изменился. Вскоре после первой мировой войны на окраине Винсвилла поселился один чудак — месье Кларше. Это был типичный француз — невысокого роста, с роскошными усами, с осанкой и походкой, в которых чувствовалась военная выправка.

Бели говорить честно, мы не воспринимали месье Кларше всерьез; в нашем представлении своим внешним видом и поведением он подтверждал все то, что мы читали о французах в дешевых романах и комиксах. И все же именно месье Кларше я обязан жизнью, хотя мне было суждено это понять лишь много лет спустя после смерти старика, когда я вдруг оказался на Марсе… Но я опять забегаю вперед.

Кларше всегда был для меня загадкой, хотя в детстве и юности я знал его, наверное, лучше других. Он говорил, что был учителем фехтования при дворе русского царя, и после революции, когда к власти пришли большевики, ему пришлось бежать.

Его решение обосноваться в Винсвилле как раз и объяснялось тем, что ему пришлось много пережить. В то время ему казалось, что весь мир перевернулся и в нем царит хаос. Он нашел городок, в котором время словно остановилось, и ему это понравилось. Его новый образ жизни резко отличался от привычного для него уклада, но казалось, и это его тоже устраивало.