Абсолютное оружие. Основы психологической войны и медиаманипулирования

Порою это может быть вполне серьезный вопрос, затрагивающий интересы значительной части общества, порою – малозначимая проблема. В последнем случае она искусственно «накачивается», чтобы приобрести статус серьезной, значимой проблемы. Здесь мы имеем дело с формированием проблемы.

Скажем, упоминавшаяся ранее проблема легализации однополых браков вряд ли может быть отнесена к числу сверхактуальных для какого-то бы ни было общества. Ведь доля людей, приверженных однополой любви, не превышает 2–2,5 % человеческой популяции, причем не факт, что все они мечтают о гомосексуальном браке. Однако усилиями массмедиа локальная проблема статистически незначительного меньшинства была сформирована и подана как вопрос общенационального звучания и в этом качестве навязана обществу.

А вот пример прямо противоположного свойства. С начала текущего десятилетия и до 2014 г. проблема миграции, по свидетельствам социологов, входила в пятерку, а то и в тройку ключевых раздражителей жителей крупных российских городов. Однако вряд ли можно сказать, что отечественные массмедиа адекватно отражали массовое беспокойство и даже возмущение в связи с миграцией и провоцируемыми ею конфликтами. Как раз массмедиа чаще всего пытались затушевать эту проблему.

Но, говоря о конструировании повестки, мы должны всегда помнить, что ее невозможно просто высосать из пальца. Она в любом случае должна существовать в реальности и иметь поддержку групп людей, заинтересованных в решении проблемы или быть способной вызывать спонтанную и сильную эмоциональную реакцию. Скажем, вопрос о сиамских близнецах трудно представить в качестве повестки дня – он чересчур экзотичен, слишком мало людей затронуто им.

В то же время проблема домашнего насилия над детьми, усыновленными за границей, вызовет спонтанный и сильный массовый отклик, хотя число таких детей сравнительно невелико, а подобных случаев – еще меньше. (И уж точно существенно, на порядок меньше, чем случаев домашнего насилия в России.) Однако именно благодаря высокой чувствительности подобных вопросов (дети!) массмедиа обладают прекрасной возможностью сконструировать проблему, раздув частные случаи и придав им характер угрожающей тенденции.

«Дело Димы Яковлева» и история с «Пусси райот» являют собой как раз классические примеры подобного конструирования повестки. Они послужили отправной точкой для мощных пропагандистских кампаний и даже для принятия соответствующих законов, хотя сейчас мало кто может вспомнить, что это были за истории, и сказать, в чем смысл принятых законов. И понятно почему: целью раздутых информационных истерик было не столько решение, собственно, проблем, сколько борьба за повестку дня.

Хронологически скандал вокруг кощунственного «молебна» панк-группы «Пусси райот» разворачивался с февраля 2012 г., «закон Димы Яковлева» принимался Думой в конце 2012 г. (хотя сам усыновленный русский мальчик погиб в США вследствие жестокого обращения еще в 2008 г.!). Это был именно тот год, когда в России проходили массовые политические протесты по итогам думских выборов декабря 2011 г.

Общественное внимание неизбежно привлекалось к этим протестам. Как бы люди к ним не относились, протесты оказались в полном смысле слова главной повесткой дня. Замолчать их было невозможно, а критика организаторов и лозунгов протестов, даже дискредитируя их, подпитывала протестную повестку информационно.

Если проблему нельзя замолчать или проигнорировать, в медиаманипулировании используется способ ее вытеснения через создание новой проблемы (проблем), вызывающей эмоциональный отклик в обществе и переключающей его внимание. Как в старом шуточном совете: «Доктор! Как мне перестать думать о желтом крокодиле? – Думайте о розовом бегемоте».

Этот метод отвлечения/переключения внимания вошел в классику пропаганды под забавным названием «копченая селедка (red herring)». Как собаку сбивают со следа, протаскивая через него копченую селедку, так и пропагандисты отвлекают внимание аудитории от важной, но неугодной информации, создавая новую эмоциональную доминанту (желательно в сенсационной форме).

Поскольку, как уже отмечалось, пропускная способность человеческой психики ограниченна, то выдвижение в фокус общественного внимания пары-тройки новых проблем неизбежно вело к смещению тематики политических протестов на периферию внимания общества. (Разумеется, это не относится к политически ангажированной публике. Однако в России она сравнительно невелика, ее доля в обществе существенно меньше, чем в западных странах.)

Операция по вытеснению повестки тем эффективнее, чем однороднее телевизионные массмедиа и чем плотнее они контролируются. Эти условия – контроль телевизионных СМИ из единого центра и их однообразие – в России 2012 года присутствовали в полном объеме.

Хрестоматийный пример вытеснения повестки мы увидим в США 1998 г. Чтобы отвлечь внимание от очередного (самого громкого и опасного) сексуального скандала вокруг президента Билла Клинтона, его администрация через связанные с ней СМИ запустила так называемые утечки информации (вот оно, использование «зоны Уэйта»!) о якобы готовящемся решительном ударе по саддамовскому Ираку. Складывается впечатление, что эту идею политические технологи Белого дома почерпнули из вышедшего в широкий прокат в 1997 г. фильма «Хвост виляет собакой» (Wag the Dog).

Еще один свежий пример вытеснения повестки относится к 2014–2015 гг. В это время на экранах российских телеканалов абсолютно превалировала война в Донбассе и в целом события на Украине. Хотя в течение 2014 г. что у общества, что у самих журналистов накопилась изрядная усталость от этой темы, по объемам уделяемого ей времени Украина лидировала.

Судя по выборочному мониторингу итоговых недельных новостей основных российских телевизионных каналов, бо́льшую часть 2014 г. украинская повестка и Крым занимали от ѕ до половины времени этих выпусков, и лишь к концу 2014 г. доля Украины и Крыма уменьшилась до четверти и меньше общего объема времени[18].

А ларчик просто открывался. Об Украине говорили, чтобы не обсуждать внутреннюю повестку: тяжелый экономический кризис, пришедший в Россию аккурат в 2014 г. Тем более что на фоне войны с гибелью десятков тысяч людей, бедствиями и страданиями миллионов кризис с его ростом безработицы и инфляцией выглядел не столь уж драматичным испытанием.

То есть вытеснение кризисной повестки одновременно сопровождалось формированием такого фона, на котором кризис просто поблек. Формирование выигрышного фона – эффективный и несложный прием медиаманипулирования.

Если хотите создать впечатление величия политика, его безальтернативности в качестве национального лидера, то зачистите вокруг него политическое пространство, избавьте его от конкуренции, и тогда на фоне оставшихся политических мышей и пресмыкающихся даже лилипут будет выглядеть гигантом.

Возвращаясь к повестке дня, можно резюмировать: хотя потенциальных социальных проблем великое множество, лишь у малой их толики есть шансы оказаться в массмедиа и тем самым предстать перед обществом в качестве проблем реальных. Осуществляя селекцию потенциальных проблем, массмедиа играют ключевую роль в формировании повестки дня. Они определяют, о чем людям думать.

Через читателей, слушателей и зрителей повестка дня транслируется даже в те слои общества, которые сознательно или бессознательно избегают СМИ. Абстиненты, однако, не могут избежать общения с теми, кто подвержен влиянию СМИ. Поэтому в межличностной коммуникации точка зрения массмедиа непременно присутствует, распространяется и нередко задает рамку разговора (обсуждение того, что вчера или на днях показывало телевидение, и/или присутствие телевизионной интерпретации, как одной из точек зрения). В этом отношении массмедиа подобны природной радиации – где бы ты ни находился, избежать ее воздействия невозможно.

Наиболее восприимчивы к задаваемой СМИ повестке две группы общества. Во-первых, те, кого эта повестка касается напрямую, кто лично в ней заинтересован. Во-вторых, люди, которые не в курсе обсуждаемой проблематики, которые мало что о ней знают.

Задаваемая СМИ повестка мягко, но крайне настойчиво подсказывает нам, о чем думать. Но она еще и указывает, как думать, то есть задает стиль мышления. Вот описание эксперимента, проводившегося в США.

«В ходе своих научных изысканий Айенгар и Киндер монтировали вечерние новости таким образом, чтобы испытуемые получали постоянную дозу новостей по определенной проблеме, стоящей перед Соединенными Штатами. Например, был проведен эксперимент, в котором одни испытуемые узнавали о слабостях американской обороны; вторая группа смотрела программу, в которой особое внимание уделялось проблемам загрязнения окружающей среды; третья группа регулярно слушала сообщения об инфляции и экономических вопросах.

Результаты не вызывали сомнений. После недели просмотра специально отредактированных программ испытуемые выходили из эксперимента куда более убежденными, чем раньше, в том, что проблему-мишень, получившую обширное освещение в просмотренных ими программах, очень важно для страны разрешить. Больше того, оценивая деятельность действующего президента, участники экспериментов исходили из того, как он справляется с проблемой-мишенью; новое восприятие влияло и на политические пристрастия – более позитивно оценивались те кандидаты, которые занимали сильные позиции именно по данному вопросу»[19].

В этом смысле современная политика может трактоваться как борьба за повестку дня и формирование посредством повестки картины мира, выгодной тому или иному политическому игроку. Особенно ярко и ожесточенно подобная борьба идет в обществах с плюралистическими СМИ.

Однако даже в таких обществах повестка задается ограниченным числом игроков. Основными поставщиками новостей на мировые рынки информации выступают всего пять крупнейших информационных агентств.

Это Томсон-Рейтерс, Ассошиэйтед Пресс, Франс-Пресс, Дойче Пресс-Агентур, EFE (испаноязычное агентство). Помимо них, конечно, имеются национальные агентства вроде Синьхуа, «Россия сегодня», ТАСС и др., но они не в состоянии конкурировать с пятеркой информационных гигантов по охвату аудитории.

Не стала альтернативой традиционным поставщикам новостей и «всемирная паутина». В действительности основные новостные сайты по всему миру в той или иной степени интегрированы с информационными агентствами – транснациональными или национальными.

Крайне любопытна и весьма характерна та картина мира, которую формируют крупнейшие информагентства, в частности Томсон-Рейтерс.

По результатам специального и сравнительно свежего социологического исследования[20] «мир согласно Рейтерс» является англоговорящим (42,9 % всех сюжетов вышли на английском языке), доминирующие позиции в нем занимают Северная Америка и Европа (50 % всего контента Рейтерс). При этом США и четырем крупнейшим экономикам европейского континента (Германии, Франции, Италии, Великобритании) было посвящено 28,5 % новостей, а группе БРИКС – 8,6 % (из них 4,2 % – Китаю). В «мире Рейтерс» людей больше всего интересуют политика (25,1 %), преступления и судебные разбирательства (13,1 %), интересные факты (12,5 %) и экономика (10,1 %).

Этот мир больше всего заинтересован в том, что происходит в США (12,9 %) и Великобритании (9,8 %). Более того, в оптику Рейтерс бо́льшая часть мира попросту не видна. Только 24 страны сумели превзойти рубеж в 1 % всех новостей от Рейтерс (у России результат 1,8 %), в то время как 173 страны практически не упоминаются в новостных сводках этого агентства.

Ключевой показатель (вероятность 73 %), определяющий объем информационного освещения страны, составляет ее ВВП. В оставшиеся 27 % стран, как правило, входят страны, в которых происходят чрезвычайные происшествия, или такие страны, как Великобритания, к которым Рейтерс питает особый интерес в силу внутренних причин.

Вывод самоочевиден. Рейтерс, а вместе с ним и другие крупнейшие информационные агентства формируют культурную и информационную картину западоцентричного мира с центрами в Лондоне, Вашингтоне и, возможно, Париже. В то же время в этом мире слабо представлены бурно развивающиеся экономики и питаемые ими страновые амбиции, что создает серьезные перекосы в видении и понимании мира в целом.

Причины этой избирательности носят как культурно-ценностный, так и финансово-экономический характер. В первом случае речь идет об уходящем еще в колониальную эпоху стиле мышления, наделявшему Запад превосходством в отношении покорившегося ему не-Запада. Хотя колониальные империи давно распались, мертвый по-прежнему цепко держит в своих объятиях живого: идея западного превосходства, культурный колониализм по-прежнему живы и продолжают ощутимо влиять на политику Запада.

Кстати, нелишне отметить, что в западной ментальной карте место России не с Западом, а на Востоке. Попробуйте провести где-нибудь в Западной Европе или США эксперимент, спросив, как называется самая большая европейская страна. В ответ услышите: Германия, Франция, Великобритания, возможно, Италия или Испания. Но практически нереально услышать, что самая большая европейская страна – это Россия. (Правда, в Азии вы тоже никогда не услышите, что самая большая азиатская страна называется Россия.) Иначе говоря, ментальная и политикогеографическая карты не совпадают.

Колониалистский стиль мышления питается финансово-экономическим и технологическим первенством Запада. Хотя ему брошен вызов со стороны новых амбициозных игроков, в первую очередь Китая, совокупный Запад продолжает оставаться мировым экономическим и технологическим лидером.

Национальные информагентства также склонны придерживаться взгляда на мир, который неуклюже можно назвать «страноцентричным». Они приучают потребителей своей информации смотреть на мир через оптику, в фокусе которой находятся интересы собственной страны. Своя страна – ось, вокруг которой вращается весь мир. Пусть даже эта страна небольшая и с незначительным вкладом в мировой ВВП, любые упоминания и намеки о ней в мире тщательно изыскиваются, каталогизируются и доносятся до общественности. Естественно, страновые агентства пытаются поставить в глобальный мир информацию о своих странах, их интересах, достижениях и проблемах.

Однако выход во всемирное информационное пространство осуществляется преимущественно через транснациональные агентства, определяющие, в какой именно информации и в каких ее объемах «мир по Рейтерс» нуждается.

Russia Today как попытка альтернативы

Попытка обойти эти информационные фильтры и общаться с миром напрямую привела к созданию информагентств «Аль-Джазира» и Russia Today (RT). Пусть в довольно ограниченных масштабах, но они сумели стать альтернативой западному видению мира.

Russia Today буквально проломила стену западных массмедиа в 2014 г. во время масштабного украинского кризиса и кровопролитной войны в степях Донбасса.

Безусловным доказательством успеха RT по формированию и донесению альтернативной точки зрения на украинские события стало публичное раздражение госсекретаря США Джона Керри, экс-госсекретаря Хилари Клинтон и президента Барака Обамы в адрес российской телекомпании. Ее обвинили и продолжают обвинять в необъективном и пристрастном освещении украинского кризиса, распространении домыслов и лжи.

По иронии инвективы американцев и англичан в адрес RT типологически близки тем обвинениям, которые советские коммунисты во времена «холодной войны» адресовали западным массмедиа. Это, мол, и не средства массовой информации вовсе, а государственная (коммунисты говорили: классовая) пропагандистская машина, умышленно распространяющая по миру лживую, искаженную и фальсифицированную информацию.

Как я уже неоднократно упоминал, в остроконфликтной ситуации – а отношения между Россией и Украиной невозможно охарактеризовать иначе, чем тяжелый и интенсивный межгосударственный конфликт, – от вовлеченных в него сторон было бы крайне опрометчиво ожидать неангажированного освещения событий. Тем более от государственной телекорпорации, каковой RT и является. Более того, парадоксальность ситуации в том, что любая попытка неангажированного освещения все равно воспринималась бы как пристрастная и необъективная.

В чем же причины раздражения деятельностью RT?

Агрессивный и оперативный стиль подачи информации – одна из них. Известно, что в конфликтной и кризисной ситуации принципиально важно первому дать интерпретацию происходящего и как можно шире распространить ее. Первоначальная точка зрения задает рамку восприятия зрителями события подобно тому, как идущий по целине автомобиль задает колею для идущих за ним вслед. Даже если первоначальная интерпретация была ошибочной или намеренно искаженной, выбраться из проложенной «колеи» очень непросто, а зачастую и невозможно. Пока вы разоблачаете фальсификации, события успевают уйти далеко вперед и зрители уходят вслед за ними, не оборачиваясь назад, не отвлекаясь на справедливые, но запоздавшие разоблачения. Этот принцип можно передать русской поговоркой: петух прокукарекал, а рассвет хоть не наступай.

Во время «пятидневной войны» (война за Южную Осетию в августе 2008 г.) таким первым петухом оказались западные массмедиа, сообщившие о «вероломных массированных обстрелах» русскими войсками грузинских городов, в частности Тбилиси. В подтверждение шел видеоряд, запечатлевший обстрел южноосетинского городка Цхинвали грузинской армией. Впоследствии российские массмедиа долго оттаптывались на западных фальсификаторах, однако никакой реальной цены, кроме самоутешения, подобное разоблачение не имело. Именно западная трактовка, которая была первой, задала тон восприятию войны за рубежами России.

Российские массмедиа и их политические кураторы извлекли урок из этого информационного провала. В ходе украинского кризиса российские СМИ работали не только крайне слаженно, что можно объяснять их координацией на государственном уровне, но и с похвальной оперативностью сообщая urbi et orbi о происходящих на Украине событиях, а главное, интерпретируя их в желательном для российской стороны ключе.

Вторая причина недовольства в адрес RT со стороны части западного руководства вызвана тем, что российская телекорпорация стала доносить альтернативную точку зрения до незападного мира. (Напомню, что канал, кроме английского, вещает также на испанском и арабском языках.)

Изменение экономической структуры мира, появление новых – незападных – чемпионов экономического роста (феномен БРИКС) влечет за собой объективную потребность в перестройке структуры мировых новостей. Как я уже показал, «мир по Рейтерс» слишком западоцентричен, чтобы удовлетворять амбициям не-Запада.

Десять лет назад новостная монополия США выглядела неоспоримой. Скажем, на войну 2003 г. в Ираке мир смотрел сквозь призму CNN, причем призма эта, как мы сейчас прекрасно знаем, была заведомо затуманена искажениями, фальсификациями и подтасовками, доказывающими наличие у режима Саддама Хусейна химического и бактериологического оружия. Хотя оружия этого не было и в помине, о чем американское и британское руководство прекрасно знало, а главы медиакорпораций, энергично и изобретательно проводивших антииракскую и военную повестку, если и не знали, то догадывались.

В то же время эта война показала возрастающий спрос на альтернативную информацию и альтернативную интерпретацию событий, чем воспользовалась «Аль-Джазира», приобретшая в ходе иракской войны популярность, вышедшую далеко за пределы арабского мира.

Аналогичный взлет RT совершила в ходе украинского кризиса, вылившегося в ожесточенную и кровопролитную войну в Донбассе.

Итак, подрыв информационно-новостной монополии Запада в незападном мире – очень важная, возможно, даже ключевая причина недовольства в адрес Russia Today.

Бросить вызов западным массмедиа на самом Западе RT в силу объективных причин значительно труднее. Тем не менее даже здесь русской медийной машине удалось добиться позитивных результатов. RT как выразитель альтернативного взгляда на внешнюю политику востребован интеллектуальным классом и экспертным сообществом части западных стран. (В 2014 г. RT запустил информационный портал на немецком языке, в 2015 г. – на французском.) Судя по рассказам западных коллег автору этих строк, давать комментарии и интервью RT среди интеллектуалов отнюдь не зазорно. Критика в адрес «русской пропаганды» не привела к маргинализации канала.

Что касается массовой публики, то, несмотря на некоторую позитивную динамику, масштабы аудитории RT в США и Европе трудно назвать впечатляющими. Но здесь существуют объективные ограничения: в западной части мира абсолютно доминируют западные же поставщики информации, и оспорить это положение дел вряд ли удастся.

Поэтому для проникновения к массовому потребителю российский телеканал широко использует социальные медиа, в частности видеохостинг YouTube. Канал RT стал самым популярным новостным каналом видеохостинга и основным поставщиком новостного контента. В 2013 г. общее число просмотров материалов RT на YouTube составило миллиард, что является рекордом для телеканалов. И хотя злые языки уверяют, что это достижение было установлено не вполне честно, а при помощи так называемых накруток, цифра не может не впечатлять.

При всех возможных оговорках Russia Today может рассматриваться как довольно удачный опыт строительства информационной альтернативы в остроконкурентной среде и в глобальном масштабе. Однако надо отдавать себе отчет в том, что эта альтернатива питается изрядным государственным финансированием. В настоящее время бюджет RT составляет порядка 300 млн долларов в год.

Технические приемы управления информацией

Самый простой и распространенный способ управления информацией – цензура. Причем совсем не обязательно она носит политический и идеологический характер. Цензура объективно неизбежна ввиду информационной перенасыщенности и необходимости отбора новостей. В мире ежедневно происходят мириады событий, а журналистам приходится в оперативном режиме решать, какие из них заслуживают репортажа и анализа, какие – упоминания, а какие вообще оставить без внимания. Последних, разумеется, подавляющее большинство. Причем для общенациональных СМИ процент отсеянных потенциальных новостей значительно выше, чем для региональных и локальных, для телевидения – намного выше, чем для газет.

Селекция новостей служит важной отправной точкой пропаганды и медиаманипулирования. Собственно говоря, это их начало начал. Если формирование повестки дня определяет, о чем людям надлежит думать, то фильтрация информационных потоков определяет, в каком направлении и на что именно им надлежит смотреть и что слушать.

Здесь надо сразу оговориться, что технический и содержательный методы неразрывно связаны и взаимообусловлены. Эффективную повестку дня невозможно сформировать без технических приемов, а сами по себе технические приемы теряют смысл и утрачивают силу без нацеленности на манипулирование содержанием. Поэтому технический и содержательный методы нельзя противопоставлять, а их разграничение проводится лишь для удобства изложения и понимания.

Критерии фильтрации новостных потоков могут быть политико-идеологическими и социоэкономическими, причем в современном мире речь зачастую идет не столько о классической цензуре в духе советского прошлого или классических антиутопий, сколько о так называемой самоцензуре журналистов.

Самоцензура суть проявление сплава личностных черт журналиста и его идеологии – как явной, так и неявной. Дело отнюдь не в том, что работник массмедиа боится начальственного гнева и увольнения за нарушение «генеральной линии». У него, как у всякого человека, есть собственные взгляды на правильное и неправильное, должное и сущее. В случае восприятия политики и социальной жизни эти взгляды неизбежно носят идеологически окрашенный характер. И точно так же неизбежно они влияют на отбор новостей и стиль их подачи.

Люди не свободны от собственных взглядов. Журналисты же обладают уникальной возможностью преподносить свои взгляды как общественно-признанные и/или общественно-желательные. Человеку трудно избежать подобного соблазна.

Разумеется, это замечание нисколько не отменяет цензуры, осуществляемой владельцами массмедиа или государством. Вне зависимости от того, в какой форме она реализуется – императивных указаний или «мягких» пожеланий (а совет начальства, как известно, равносилен приказу), – цензура существовала, существует и будет существовать. На то есть множество неискоренимых причин – от политических и идеологических до культурных и экономических.

Одна из наиболее известных и исторически юных «мягких» форм (само)цензуры – это весьма распространенная на Западе культура так называемой политической корректности, регулирующая культурные и языковые нормы практически в манере «1984» Джорджа Оруэлла.

Технические приемы управления информационными потоками хорошо описаны и систематизированы. Однако для их осуществления необходимо предварительное ключевое условие в виде контроля массмедиа – прямого или опосредованного, полного или частичного.

Скажем, если власть не желает появления в публичном пространстве какой-то неприятной для себя темы, то проще всего заблокировать эту информацию на стадии отбора новостей. Перефразируя известное высказывание, «нет новости – нет проблемы». Людей не может беспокоить и волновать то, о чем они не знают.

Правда, с появлением Интернета и, главное, социальных сетей даже полный контроль институционализированных СМИ не спасает от появления и распространения неприятных тем. (О технологии манипулирования в социальных сетях я расскажу в седьмой главе.) Поэтому в чистом виде техника блокирования информации в современном мире уже не работает. Ее обычно используют в совокупности с другими приемами. Какими?

Самый распространенный – односторонняя подача информации: односторонне негативная или односторонне позитивная. Например, неприемлемая для власти точка зрения и/или деятельность освещается и интерпретируется исключительно в негативном ключе. Вспомните, как российское телевидение рассказывает о любых шагах отечественной политической оппозиции, и вам сразу же станет понятно, как работает этот прием.

Наоборот, деятельность власти, провластной политической партии освещается преимущественно или даже исключительно позитивно (особенно во время выборов).

Но порою случаются вещи, которые невозможно замолчать, которым невозможно дать однозначную характеристику и которые выглядят проигрышно для хозяев дискурса. Как быть в таком случае?

Тогда используется техника, которая внешне выглядит как отказ от фильтрации информационных потоков: на общество обрушивается информационная лавина, заведомо превосходящая способности не только среднего человека, но даже профессионального медиааналитика, по обработке и осмыслению поступающей информации. Эта лавина погребает под собой любой здравый смысл и дезориентирует человеческое сознание.

Технически это довольно просто. Основная, но нежелательная для манипуляторов информация оснащается множеством сопутствующих материалов: комментариев и мнений, фактов и гипотез, зубодробительных конспирологических схем и т. д. Причем эта информация обновляется столь стремительно, что люди элементарно не успевают на ней сосредоточиться. Тем самым изначальное (и нежелательное сообщение) погребается под ворохом информационных шумов.

Подобный мощный выброс информации делается намеренно и преследует следующие цели. Во-первых, лишить людей желания и стремления разобраться в том, что же и почему случилось. Побарахтавшись в информационном хаосе, нормальный человек в поисках путеводной нити скорее всего обратится к точке зрения официозных СМИ – островку надежности в океане неопределенности.

Во-вторых, как показано специальными исследованиями, большое количество вбрасываемой второстепенной информации ослабляет внимание к информации по-настоящему важной и снижает ее воздействие. То есть создание информационного хаоса наносит мощный удар по логико-дискурсивному сознанию человека, лишает его способности самостоятельно думать о существе случившегося.

На профессиональном языке этот прием называется «разжижением» и сводится к тому, что существо дела топится в массе второстепенных или откровенно высосанных из пальца подробностей. Многочисленные наблюдения показали его эффективность.

В качестве примеров подобного рукотворного информационного хаоса можно привести освещение в России двух трагических событий: уничтожения малайзийского «Боинга» в небе над Украиной 17 июля 2014 г. и убийства оппозиционного политика Бориса Немцова в центре Москвы 28 февраля 2015 г.

Почти сразу же информационное пространство стало заполняться десятками версий и сенсационных подробностей, в подавляющем большинстве носивших откровенно фантасмагорический, неправдоподобный и выдуманный характер, а зачастую вообще не имевших отношения к существу произошедшего. Скажем, следующая «сенсация»: в салоне малайзийского «Боинга» якобы еще до его гибели вообще не было живых людей, а находились трупы. А какое отношение к убийству Немцова могло иметь количество его браков и детей?

На это можно, конечно, возразить, что, мол, жадные до выдумок журналисты сами придумывали подобные вещи, дабы привлечь интерес и внимание публики. Да вот только почему количество откровенной ахинеи в обоих этих случаях просто зашкаливало, а главное, почему в данном случае на ее пути не ставилось никаких блоков? Наверное, чтобы увести внимание людей от существа трагедий, рассеять его, переключить на любопытные, но нерелевантные подробности.

А ведь существо-то дела в обоих случаях было весьма просто. Как просты и следующие из «бритвы Оккама» (принципа, гласящего, что не надо умножать числа сущностей сверх необходимого) объяснения трагедий. Вот только эта простота в данном случае выглядела не привлекательной, а крайне опасной с точки зрения хозяев дискурса.

У описанных выше технических приемов имеются свои профессиональные названия. Информационная блокада называется «заслонкой» или «заглушкой». Односторонняя подача информации – «односторонним вентилем», который может быть как «односторонним негативным вентилем», так и «односторонним позитивным вентилем». Сброс избыточной информации – «открытым вентилем» или «информационными шумами». Причем данными техниками перечень приемов фильтрации информационных потоков не исчерпывается[21].

Однако дело не в названиях и не в количестве приемов. Несмотря на кажущуюся легкость, нужен изрядный профессионализм при их использовании, дабы не торчали уши манипуляторов.

По счастью для последних, мы им сами существенно помогаем. И эта помощь состоит в том, каким именно образом мы потребляем информацию, какой способ ее получения является для нас привычным и комфортным.

Прямая – не кратчайший путь к цели

Как все хорошо знают, телевизионную информацию мы получаем двумя способами. Первый из них состоит в том, что мы намеренно смотрим какую-то телепередачу, уделяя ей в текущий момент времени свое основное внимание. Сейчас это, как правило, происходит только во время важных спортивных трансляций. В то время как привычка намеренного, сознательного просмотра политико-аналитических передач и новостных выпусков практически исчезла. Теперь только из советских фильмов и рассказов/воспоминаний старшего поколения мы узнаем о том, как во время оно вся семья (а то еще и с заглянувшими «на телевизор» соседями) уютно устраивалась на диване, чтобы специально посмотреть «Международную панораму» или программу «Время». То есть информацию мы получали напрямую и были нацелены на ее получение.

Сейчас же обычно (если речь идет о работающих людях) смотрим телевизор вечером, обычно во время ужина, совмещая его просмотр с занятием какими-то другими делами или беседой. При этом одновременно с телевизором мы можем проглядывать новостную/френдленту в айпаде/планшетнике или вообще работать на компьютере. Время от времени отвлекаемся, чтобы поглядеть одним глазком заинтересовавший сюжет или особенно скандальную эскападу какой-нибудь из «говорящих голов» ТВ.

(Кстати, именно по этой причине участники телевизионных шоу вместо дискуссий и рациональной аргументации все чаще «берут горлом». На телевидении им даже специально советуют: побольше эмоций! А иначе не удастся привлечь внимание тех, у кого телеприемник работает в фоновом режиме, а таковых большинство.)

Так или иначе, в данном случае мы не сконцентрированы на телевизионной передаче, не сфокусированы на информации, а получаем ее косвенным образом, попутно. Вряд ли надо специально доказывать, что именно такой путь получения информации в настоящее время превалирует.

Неоднократно упоминавшиеся уже Аронсон и Пратканис называют это «прямым и окольным путями убеждения»[22]. Окольный путь – несравненно более эффективный способ манипуляции, чем прямой, что, в общем, естественно. Люди, слушающие и смотрящие телевизионное послание «между прочим», просто не задумываются о нем, не подвергают его критическому рассмотрению, а воспринимают как фоновое, буквально, как часть разговора или даже внутреннего диалога.

Сила окольного пути в его комфортности. Еще раз приходится повторять: люди ленивы и нелюбопытны, они не горят желанием интеллектуально напрягаться, особенно после непростого трудового дня. Они предпочитают слышать простые объяснения и простые решения, тем более когда те освящены авторитетом экспертов.

Наше внимание из рассеянного становится концентрированным в двух случаях. Первый. Когда фоновое мурлыканье ТВ вдруг прерывается эмоциональным выбросом – на профессиональном жаргоне это называется «выпуклостью». Подобные «выпуклости» чем дальше, тем явственнее превращают жанр «ток-шоу» (не важно, развлекательных или «аналитических») на отечественном телевидении в сеансы коллективных истерик и морального эксгибиционизма. Разум спит, рождаются химеры.

Второй. Когда обсуждается вопрос, имеющий для нас личное значение или в котором мы более-менее профессионально разбираемся. И вот тут-то нас нередко настигает обескураживающее разочарование: оказывается, привлеченные телевидением в качестве экспертов «говорящие головы» попросту некомпетентны в обсуждаемых проблемах.

Да и может ли быть иначе, если привлекаемые эксперты оказываются «универсальными» специалистами во всем и во вся. Дабы не быть голословным, приведу в качестве примера разговор, услышанный мною лично на одном из центральных каналов российского ТВ.

Весьма известный телевизионный политический «эксперт» во время беседы с влиятельным телеменеджером сетует, что приглашают его уже не столь часто, как прежде. Телеменеджер отшучивается: вот у нас будет передача по абортам, пойдете? «Эксперт» (мужчина, кстати) чуть ли не кричит: да, конечно пойду, я в этом прекрасно разбираюсь!

Итак, в современном мире окольный путь убеждения предпочитается прямому. Он комфортен для потребителей информации, а стало быть, эффективнее с точки зрения манипуляторов.

Каким образом массмедиа влияют на нашу позицию

Ученики советских школ, наверное, помнят любимую поговорку своих учителей «Повторение – мать учения». Вот этот принцип, который наука называет бихевиористским, используется массмедиа для того, чтобы влиять на позицию общества. Суть его проста. Чтобы общество усвоило какое-то послание, надо его повторять, повторять и еще раз повторять. Правда, здесь необходима важная оговорка: чтобы сработать, послание должно быть не просто настырным, оно должно еще и привлекать к себе внимание.

Собственно говоря, на принципе повторения построена классическая реклама. Рекламисты знают, а маркетологи подтверждают, что повторение рекламы повышает долю покупок рекламируемой марки; в случае особенно убедительной рекламы рост потребления составляет не проценты, а разы. И наоборот: плохая реклама снижает уровень покупок, а покупатели переходят к конкурентам.