Помоги проекту - поделись книгой:
– С меня ты клятвы не брала, – угрюмо напомнил Герасим, крепко держа внучкину ладонь.
– Но ты все равно сделаешь все, что надо, – снисходительно улыбнулась Ариадна. – Скажем, за безопасность этих глупых девчонок и заколдованного друга.
– Не трогай их, – дрогнувшим голосом ответил старый менестрель. – Я сделаю все, что в моих силах.
– Вот и хорошо. Приступайте!
– Нет, погоди! – заполошно вскрикнула Леся. – Что будет с Маратом?
– О, его ждут поистине незабываемые события в ближайшие дни, – довольно усмехнулась водяница. – И после этих событий, как честный и достойный человек, он будет просто обязан на мне жениться.
Алексия изумленно раскрыла глаза, и хотела было ещё что-то сказать, но не успела. Волшебство вступило в силу. Ночь осветилась радостью мелькающих перед самым носом Ариадны магических светлячков, и будто невидимая, но крепкая нить порвалась перед заточенной в неволе водяницей, и та, пьяно смеясь, взлетела и закружилась в танце над землей. Её безудержные эмоции проникали в разум всех, кто сейчас находился поблизости, включая и невольного свидетеля, помалкивавшего в тряпочку.
Богдан тяжело вздохнул, отводя взгляд от свободно летящей по воздуху фигурки освобожденной ведьмы. Что ж, за все приходит время платить по счетам. И никто не скажет, что Богдан трусливо поджал хвост, когда ему представилась шикарная возможность вернуть тяжкий долг.
***
***
В реальный мир несчастный оборотень возвращался неохотно и по частям. Наверное, чтобы не шокировать сразу атакованное любовной волшбой сознание. А так, сначала слух прорежется, потом разум, а далее и до речи недолго… Хотя вот слух бы Марат с удовольствием бы отключил, кабы мог. Потому как голос, выпихнувший его из блаженного небытия, был до неприличия громок, если не сказать – визглив.
– Марат! Маратик, ты живой?! Господи боже, он не приходит в себя! Что ты с ним сделала, ведьма поганая?!
– Сама ты… поганка бледная… – о, а это кто, интересно знать? Этот голос, Марат мог поклясться, он никогда раньше не слышал. Такой тихий, певучий и донельзя ласковый, даже когда его хозяйка неприлично ругалась. – Все с ним в порядке, он просто оказался слишком восприимчив к любовной магии. Сейчас очнется.
– А если нет? А если не очнется?! Вдруг ты сдуру что-то перепутала, и он теперь умирает?!
– Лесь, не нагоняй тучи. Он в порядке, правда, дед?
– Да-да, милая, не волнуйся. Все будет хорошо.
А это, надо полагать, менестрели заезжие… А Леська, стало быть, обладательница того самого визга, которым и мертвых воскрешать можно. Ну и здоровы же они орать! Или это у Марата слух сейчас слишком… э-э, восприимчивый? Обычно ведь Леся до банального истерического визга не доходит…
– Что ж вы тут хорошего нашли?!! Эта безумная ведьма…
– Если ты сейчас же не закроешь рот, то потом будешь его ножом распарывать. Истеричка.
Какой, однако, точный диагноз! Да, на незнакомых людей Леся с её патологическим паникерством производит неизгладимое впечатление. Только узнав её получше, можно понять, отчего в её душе столько лишнего беспокойства и тревоги. Вот и очаровательная незнакомка с ходу заклеймила её сумасшедшей. А теперь, судя по воцарившейся тишине, Леся судорожно хватает ртом воздух и силится хоть что-то сказать в свое оправдание. О, вот и разум проснулся! Раз оборотень на такие выводы сподобился, значит, и речь скоро вернется. Или уже?..
– Кха… Кхр-кхе…– из горла Марата вырвался кашлем невразумительный стон. Видимо, связки к подвигам пока не готовы. Но беспокойной Лесе и этого незамысловатого сигнала было достаточно.
– Марат!!! – с бестолковым визгом девушка схватила друга за плечо и радостно его затормошила. – Ты живой! Боже, ты всё-таки живой!
– Он и не должен был умереть, – язвительно напомнила хозяйка волшебного голоса. Марат заинтересованно приподнялся на локтях и открыл глаза. Зрение привычно перестроилось на нужный лад – человек в ночной мгле много не насмотрит, вот волк – другое дело. В общем, картинка перед глазами встала весьма занимательная. На коленях рядом с Маратом сидела баламутная Леся, обеспокоенно заглядывая другу в лицо. За ней топталась на месте взволнованная Зоя, которую за локоток придерживал хмурый Герасим. На сына давнего друга он смотрел с опаской и непонятной тоской.
Хм, что же произошло такого? Неужели Марат сподобился обернуться на глазах у Леси? Но тогда бы и девушка вела себя по-другому, да и провалы в памяти это не объясняет…
С трудом оторвав взор от Герасима, молодой оборотень заметил незнакомую девушку – та, запахнувшись в несколько раз превосходящий ее по размерам плащ, стояла одинокой березкой невдалеке. Хотя незнакомой она показалась только на первый взгляд. Миг спустя загадочная красота незнакомки всколыхнула в памяти Марата почти забытый образ – бьющаяся в крепких оковах водяница, с широким ореолом ярко-красных волос, отчаянно взывающая о помощи.
У этой девицы волос был сухой и слегка тусклый, но кровавый оттенок в свете луны все же высматривался. Да и не в волосах дело, вся её фигурка – тоненькая и беззащитная – напоминала о страшном сне, в котором Марат так и не смог помочь бедной красавице. Тоненькие губки, худое, изможденное лицо, искривленное страдальческой гримасой, курносый носик и – большие темно-карие, даже почти черные глаза. Эти глаза пели, ласково и безмолвно, о любви – к нему, хромому угрюмому леснику, да ещё и оборотню вдобавок.
Марат недоверчиво помотал головой. Нет, быть того не может! Но в то же время разум шептал: а почему, собственно, не может? Косой, что ли? Или тупой? Нет и нет, это все благоприобретенный цинизм поет свою песню, а если вычленить из неё мотив сердца…
Оборотень вновь поднял взор на влюбленную девушку. Та поймала его взгляд и ласково улыбнулась, и под этой улыбкой растаяла язвительная гримаса. В ту же секунду Марата, что называется, накрыло. Такой разрушительной волны чувств его разум ещё никогда не испытывал, поэтому бедный волк застыл растерянно и молча пережидал эту бурю эмоций.
Когда же немного попустило, Марат понял, что в его сердце осталась только любовь. Безграничная и удушающая. Воздуха категорически не хватало, и оборотень беспомощно раскрывал рот, силясь если не сказать что-то – то хотя бы вдохнуть и на минуту продлить свою жизнь, чтобы насладиться моментом. Но, как ни прискорбно, момент – это только момент, и когда он прошел, оказалось, что меньше секунды разделяет эту пропасть в сознании. Жизнь
– Я… ты… н-но… – запинаясь, нечленораздельно выдавил Марат. Он и сам не знал, что хочет сказать, но от него, как оказалось, ничего и не требовалось. Только не оттолкнуть её протянутые руки, не ускользнуть от объятий и не препятствовать поцелую – неумелому, но долгому и страстному.
– Ариадна, мой милый, – ласково проворковала незнакомка, водя пальчиком по его, Марата, ошалелому лицу. А самого Марата только и хватило на то, чтобы тупо повторить:
– Ариадна…
– Ах, Ариадна, да? – сдавленно вскрикнула Леся. Молодой лесник вопросительно поднял брови. Чего это она бесится? Вроде, всё в порядке, все живы-здоровы… – Нет, вы посмотрите на него! Влюбленный дурак, уши развесил и клюкву на них поправляет!
– Леся, ты что?..
– Я что?! – аж задохнулась от обиды девушка. – Это ты – что! Я тут реву, переживаю, а он только очнулся – и его тут же на подвиги потянуло! Любовные! Кобель хвостатый!
Оборотень хотел было инстинктивно поджать хвост, но вовремя осознал, что насчет этого Леся ткнула пальцем в небо. Обидеть хотела, в отместку. Только вот за что?
– Совести у тебя нет! Себя превыше всех ставишь, свои интересы, а меня… остальных – ни в грош не ценишь!
– Леся, прекращай истерику, – нахмурился Марат. – Поговорим завтра, хорошо?
– Нет, не хорошо! – упрямо шмыгнула носом Алексия. – За ночь эта вертихвостка так тебя окрутит, что даже имени своего не вспомнишь!
– Замолчи, – угрожающе прошелестела Ариадна, поднимаясь с колен возлюбленного на ноги. Два шага – и вот, они уже стоят вплотную, дыша друг на друга злостью и яростью. Леся оказалась выше на полголовы и теперь гордо задирала подбородок, еле удерживаясь от презрительного плевка.
– Это ты молчи! Если сию же минуту не расколдуешь моего друга, то я тебе все волосенки повыдергаю и на воротах их косой подвешу!
– Ты не вправе что-либо требовать, – ехидно пропела бывшая водяница. – Он сам выбрал меня, а ты со своей ревностью можешь отправляться к матери под бок, плакаться.
– Ты его заколдовала! – с негодованием крикнула Алексия. – Ты бесчестная, подлая тварь, и твое место – на самом дне, рядом с такими же дурными русалками!
Марат и сам не понял, как оказался напротив скандалящей девушки, отчего она замолчала, как-то рвано мотнула головой и воззрилась на друга с шоком и нарастающей обидой. И только потом, ощутив свою горящую огнем ладонь, он разглядел на лице Леси четкий след от пощечины. Сильной и крепкой. Господи, неужели…
– Т-ты… ты… ненавижу…. – еле совладав с дрожащими губами, выдавила девушка и, развернувшись, понеслась прочь. Следом за ней побежала Зоя, не забыв прожечь Марата негодующим взглядом. Герасим, однако, даже не посмотрел на шокированного своим собственным поступком оборотня и сразу обратился к Ариадне.
– Не стоило тебе так поступать. Алексия хорошая девушка.
– Ну да, конечно. Альтруистка.
– Вовсе нет, – печально покачал головой старый менестрель. – Просто влюбленная девушка. И верная подруга.
– Ты что, и её дед, что ли? – фыркнула бывшая водяница. – Так хорошо её знаешь?
– Мы только здесь познакомились.
– И ты с такой уверенностью мне говоришь о её характере?
Старик пожал плечами.
– А почему нет? Некоторые люди не таятся за семью слоями брони, в их душах легко читать и без всякой магии. Сама посуди – она бросается на выручку Марату, трясется за его жизнь и даже всеми силами пыталась разоблачить тебя. Пусть безуспешно, но все это свидетельствует о том, что Марата она считает близким другом. А любит его в глубине души и совершенно безответно.
– Влюблена, значит? – хитро усмехнулась Ариадна. – В друга?
– Так как чувства не взаимны, она, видимо, решила просто стать ему хорошим товарищем.
– Хм, не думаю, что Марат такого же о ней мнения. Если бы действительно считал её… товарищем, он бы признался о своей второй… пушистой половине.
– Может, он просто не успел. Или не хотел испортить дружбу своим признанием. Всё-таки, суеверия…
– Была бы другом – поняла бы.
Старый менестрель тяжело вздохнул и перестал спорить. Мудрый потому что.
– Надеюсь, ты будешь ему хорошей женой, Ариадна, – на прощание сказал он. – И пусть бог милует тебя от повторного заточения.
– Посмотрим, – безразлично пожала плечами девушка и, даже не посмотрев вслед уходящему седому волшебнику, подошла к Марату и обняла его. Тот ответил объятиями слегка заторможено. Не отошел ещё, видимо.
– Я… ударил её, – глухо произнес он.
Красноволосая колдунья молча встала на цыпочки и поцеловала своего возлюбленного, окутывая его своим теплым, ласковым волшебством. И правда, Марат как-то оттаял, ожил и, нерешительно улыбнувшись, предложил:
– Пойдем домой.
Девушка кивнула и одарила возлюбленного ещё одним поцелуем, после которого печальные мысли почти что покинули голову провинившегося оборотня. Почти. Все не забывался Лесин взгляд – словно она никак не может поверить… понять… И вряд ли сможет простить.
Часть вторая
Враги
4. Реморализация и дегустация
Осень… Право же, какое приятное во всех отношениях время года! Тут найдется местечко и теплым погожим денькам – излишкам летнего зноя, – и «золотым», наполненным светлой грустью и печалью. Природа, предчувствуя долгую зимнюю спячку, дарила нерастраченные клады тепла и уюта каждому, ступившему под сень величественного леса.
Не стала исключением и славная девушка Леся, бредущая сквозь осенний листопад, не поднимая глаз. Её сердце было наполнено одновременно грустью и бессильной злостью на саму себя.
Не успела.
Не защитила, не помогла.
Бросила в тот же момент, когда почувствовала собственную слабость и не нашла в себе сил настоять на своем – обида была слишком велика!
А если посмотреть с другой стороны – кой прок от этой обиды, раз дед Герасим сам сказал, что Марат заколдован? Действовал не по своему разумению, а как прикажет его возлюбленная госпожа.
Господи, какое всё-таки гадство, это волшебство! Особенно любовное. И какая же стерва эта водяница!
Леся угрюмо вздохнула. В подобных раздумьях проходил уже не один день. А если хорошенько подсчитать, то уже больше недели прошло с того памятного события на озере, перечеркнувшего долгую Лесину дружбу с лесником. И хватило всего-то одной-единственной ведьмы… Одного жеста с ее подачи.
Поделиться книгой: