Помоги проекту - поделись книгой:
– Конечно, – ее интерес льстил молодому писателю. – Я с удовольствием вам подарю последнюю! Новенькая, три месяца как вышла!
Они подъехали к его дому. Артем настаивал, чтобы она поужинала с ним. Марине пришлось согласиться. Книга была нужна сегодня.
– Только на ночь не читайте, – смеясь, произнес он, когда принес свое творение. На обложке человек в черной рясе рубил косой головы полуголым женщинам. Марина вздрогнула. – А то ночью всякая дьявольщина сниться будет, демоны там, ведьмы, злые духи…
Марина не слушала, рассматривая книгу. На задней обложке увидела его фотографию, усмехнулась. Ай-ай-ай, как неосторожно, господин Главный Инквизитор, отпускать такие вещи в мир, где ходят убиенные вами ведьмы! Где же ваше чувство самосохранения, что спасло в прошлый раз, когда вы не оказались на той чертовой площади?..
А духов она с двенадцати лет не боится, после того, как прошла первое посвящение, и ей, потомственной ведьме, по наследству перешел от бабки семейный Хранитель. С демонами тоже имела дело, к тому же, поговаривают, Московский Великий, возглавляющий российское Братство, сам наполовину демон. Марина испытывала к нему смешанные чувства – от страха до немого обожания. Сама же она была Главной Жрицей Двадцатки Москвы, пока не бросила все и не сбежала в бескрайние степи юга России.
Дома, дождавшись полуночи, она стала готовиться к вызову Духа Хранителя. Нарисовала два круга, один больше другого, положила книгу с фотографией Артема в центр. Написала Имена Власти вокруг меньшего, охранного круга, чтобы, не дай Богиня, Хранитель не вырвался на свободу. Потом лови его… Выпустить легче, чем загнать обратно! Зажгла свечи. Со злорадным удовольствием смотрела, как черный воск свечи капал и растекался по улыбающемуся молодому лицу на фотографии. Атам, ее ритуальный кинжал в виде головы дракона с кровавым рубином в зубах, символом Братства, вибрировал в руке. Марина провела острым лезвием по запястью. «Когда-нибудь сдохну от заражения крови!» – подумала она. От такого, правда, в Братстве еще никто не умирал, она может стать первой.
Осталось лишь произнести слова Призыва. Пламя черных свечей задрожало. Марина увидела Его, разрезающего материю пространства, идущего на вызов. Внутри первого круга замерла двухметровая полупрозрачная фигура Духа-Хранителя Семьи.
– Приветствую тебя! – произнесла Марина.
– Что ты хочешь, Главная? – голос духа звучал у нее в голове.
– Кто был этот человек в прошлом воплощении? – Марина указала рукой на фотографию, залитую черным воском. – Просмотри мои воспоминания. Был ли он Инквизитором процесса ведьмы Мари Салинос?
Он замер. Марина почувствовала, как призрачные холодные щупальца потустороннего существа проникли в ее разум. Она угодливо расслабилась, облегчая Духу работу.
– Да, – сказал Дух. – Это Великий Инквизитор Ордена Доминиканцев. Шестьдесят девять осужденных на сожжение душ. Семнадцать из Братства. Мари Салинос – тринадцатая жертва.
Отрывистые картинки из жизни Великого Инквизитора стали появляться перед ее мысленным взором. Дух делился информацией. Главный Инквизитор, Карлос Вилланьева, жил, казнил и мучил в угоду своей Веры. Умер в семьдесят семь лет во время утренней мессы. Его хотели канонизировать, но прошение затерялось в бюрократических хитросплетениях Папского кабинета.
– Что мне делать, Дух? – спросила Марина.
– Убить, – равнодушно ответил Хранитель. Они помолчали несколько секунд.
– Уходи, – произнесла ведьма.
– Прощай, Главная, – прохрипело у нее в голове, и Дух исчез.
Марина решительно взялась за атам, резанула по запястью еще раз.
Кровь вновь полилась на пол.
– Бабушка, призываю тебя! – откинув черную прядь с лица, громко произнесла Марина.
Позднее, стерев круги и убрав магические предметы, Марина вспоминала слова бабушки. «Убить, – согласно произнесла бывшая Главная Москвы. – Сначала соблазнить, а потом убить!». Бабушка всегда отличалась практической жилкой.
Не успокоившись, Марина полезла в подпол и вытащила старинный семейный гриммуар, стерла пыль с потускневшей от времени обложки. Стала осторожно и трепетно листать древние страницы, разглядывая посеревшие картинки и прыгающие строчки текстов на латыни. Бабуля говорила, что книга сделана из человеческой кожи, но Марина не верила.
Ее интересовала ранее не прочитанная глава «Инквизиция». Может, мудрость предков расщедрится на совет?
«Когда вас будут сжигать, нагните голову и дышите глубоко и часто дымом от разгоревшегося костра. Тогда вы быстро потеряете сознание, и само сожжение пройдет безболезненно. Вы очнетесь уже в объятиях Богини». Чушь! Она оставалась в сознании до последнего…
«Если вас допрашивает Инквизиция, все отрицайте. Говорите, что ничего не было, ничего не помните, все забыли». Жизненно, но Инквизиция любезно готова помочь вспомнить.
«Никогда, ни при каких случаях не упоминайте о Братстве. Если вы предадите своих Братьев и Сестер, вам не будет пощады ни в этой жизни, ни в следующих. И помните, Братство всегда заботится о вас. Если оно не сможет вытащить вас из рук инквизиции, то передаст снадобье, от которого вы умрете еще перед сожжением». Марина захлопнула гриммуар и с раздражением бросила в угол комнаты. Они не смогли ей помочь! Братство против Карлоса Вилланьевы – один ноль в его пользу! Теперь ее очередь сравнять счет.
Следующие три дня она работала в совхозе, так как по совместительству была главным ветеринаром «Лазовского». Пришло время прививок, стада у них были обширными. Стас тоже активизировался, поняв, что у него появился конкурент. Устав от коровьих задов и прилипчивого замдиректора, Марина вечерами с трудом доползала до дома. Артем частенько звонил, но она не брала трубку.
Наконец, решилась и сама позвонила Артему. Приворотное зелье было готово, ждало своего часа. Они стали встречаться. Марина ходила, обвешанная охранными оберегами, как новогодняя елка дешевой мишурой. Если он решит прикончить ее еще раз, обереги отвлекут… на короткое время. Но, казалось, воспоминания прошлой жизни не тревожили мужчину.
Вглядываясь в Артема, она пыталась найти схожие черты с бывшим мучителем. Внешне они не были похожи, единственное, что объединяло его настоящего с тем, из прошлой жизни, была страстная увлеченность. Бизнесу, творчеству, процессу ухаживания за ней – он отдавал себя полностью.
Наконец, Артем поцеловал ее около калитки дома, по-видимому, решив, что они благополучно миновали начальный период в отношениях. Марина не сопротивлялась. Это входило в план. Она робко ответила, удивленная внезапным страстным откликом собственного тела. Это было… ярко, живо, словно сладкий, дразнящий сон, от которого совершенно не хочется просыпаться. Умелые губы, руки на ее теле, полузабытое удовольствие от ощущения крепкого мужского тела, прижимающегося к ней… После того, как в Москве нахлынувшая нежданная любовь растерзала душу, у нее больше никого не было.
– Марина, ты разрешишь? – шепнул он ей в ухо. Она знала, что он имеет в виду. Разрешит ли она ему войти в ее жизнь, в ее дом, в ее постель? Да, но не сегодня. Еще не время.
– Завтра! – шепнула она.
Следующим вечером она долго втирала приворотное зелье в тело, лицо, губы. Усмехнулась, ощутив горечь белладонны и болотного дурмана на губах. Скоро Инквизитор узнает, какая на вкус любовь ведьмы. После этого его жизнь уже никогда не станет прежней.
Он проводил все ночи у нее. Марина тонула в омуте страсти, затягивающем, дарующем невиданное наслаждение, лишающем сил даже думать о том, что можно выбраться из него на берег. Она и не пыталась, ходила на работу, зевая, довольно потягиваясь, словно большая сонная кошка. Хорошо хоть не мурлыкала! Ловила себя на мысли, что с нетерпением ждет наступления вечера, когда в калитку проскользнет бывший Главный Инквизитор.
Наконец, Марина возликовала, когда почувствовала зародившуюся новую жизнь в своем теле. С затаенной жалостью подумала, что с Артемом пора расстаться. Она так привязалась к нему! Как жить без их страстных летних ночей?
Расставание прошло тяжело, ничего другого она не ожидала. Ведь приворотное зелье – ее конек! Он не понял с первого раза, решив, что она шутит. Затем, растерявшись, на всякий случай попросил выйти за него замуж. Она отказалась и выгнала из дома, сказав, что между ними все кончено. Марина готовилась к долгой осаде со стороны Артема. Он преследовал ее на работе и дома, лез через забор, требовал объяснить, поговорить. Плакал пьяными слезами на крыльце вместе с механизатором Мишаней. Его несколько раз забирали в участок за буйство в нетрезвом виде. Тетя Люба, его мать, устроила страшный скандал на остановке, когда Марина шла с автобуса, обозвав ее прилюдно городской проституткой. Через пару дней у той передохли все куры. Марина умела обижаться.
Наконец, Артем уехал в Ростов, и Марина вздохнула с облегчением. Правда, по ночам слишком часто снились его жаркие объятия, и она скучала по теплому, большому мужскому телу рядом, в своей кровати. Марина вспоминала его улыбку, небритые щеки по утрам, завтраки за большим деревенским столом в вишневом саду… Его руки и губы, свои опоздания на работу из-за внезапно вспыхнувшего желания… Она скучала по нему.
Марина плакала под расцветшими вишнями, когда к ней пришла баба Зина.
– Ну что, прогнала мужика? – строго спросила она. Марина кивнула и зарыдала еще громче, но уже на плече у соседки – Ну, раз прогнала, значит, заслужил!
– Заслужил, – прошептала она. – Уж точно заслужил!
Ее гладили по щекам и лицу загрубевшие от домашней работы руки.
– Прогнала, и молодец! – похвалила баба Зина. – Пусть идет с миром. Беременна?..
Марина кивнула и зарыдала, завыла во весь голос. Ну почему, почему ей так больно, если должно быть ему?..
– Ребенка воспитаем, вырастим и на ноги поставим, – строго сказала соседка. – Даже и не думай!..
– Я и не думаю, я очень хочу его… Этого ребенка… Всю жизнь хотела, – она обхватила руками живот, чувствуя как спазмы от рыданий причиняют боль. Марина испугалась.
– И нечего реветь, ребеночку только вредишь. Все будет хорошо, мы справимся!
При чем здесь была баба Зина, Марина не поняла, но не собиралась сопротивляться. Шли дни, недели, баба Зина почему-то переселилась в ее дом, готовила еду, занималась хозяйством, трогательно заботилась о ней. Марина настолько привыкла к постоянному бабы Зининому присутствию, что порывалась называть «мамой», но стеснялась. К тому же, дочке нужна бабушка. То, что у нее будет девочка, Марина не сомневалась.
В следующий раз она увидела Артема только в конце августа. Лето выдалось на редкость жаркое, термометр рвался вверх, к рекордным температурам за сорок градусов. Ей уже стало тяжеловато бегать на работу с начавшим расти животом. Вечерами Марина обитала в саду, ловя обманчивую прохладу под сенью деревьев. Ночью они с бабой Зиной спали с включенными вентиляторами и распахнутыми окнами. Кондиционеры, диковинные заморские животные, в станице Лазовской не водились.
Кто-то постучал в закрытую калитку. Марина, босая, в домашнем сарафанчике, обтягивающем круглый животик, с тарелкой малины в руках, пошла открывать.
Артем смотрел на нее тяжелым немигающим взглядом. Он изменился за четыре месяца, что они не виделись. Похудел, черты лица заострились, глаза запали, чернота вокруг них выглядела прямым туннелем в Бездну, вокруг рта залегли глубокие морщины. Она хотела сломать ему жизнь, и была уже на полпути к этому.
– Здравствуй, – глухо сказал он. – Не ожидала?
Она пожала плечами. Вообще-то, ожидала. Он должен был увидеть ее еще раз. Со своим ребенком в чреве.
– Как дела? – неохотно спросила у него.
– Неплохо. Чей ребенок?
Она неопределенно пожала плечами. Догадайся сам, дорогой.
– Мой, – тяжело сказал он. – Ты беременна моим ребенком и мне ничего не сказала! Какая же ты… стерва!
Это слово, словно удар плети по лицу, ранило больно, и слезы брызнули из глаз. Марина отвернулась, чтобы он не увидел, как она плачет.
– За что, Марина? За что ты меня так ненавидишь? – тихо спросил он.
– За прошлые прегрешения, – ответила она.
Повернулась, чтобы уйти. Он поймал ее за руку, дернул на себя, обнял, зарылся в длинные черные волосы, пахнущие летом. Тарелка с малиной упала на тщательно подметенную белую дорожку, ягоды рассыпались. Красное на белом, словно следы жертвенной крови на снегу… Помни, сказала она себе, зачем я это делаю…
– Мариночка, прости меня, не знаю, что натворил, но, поверь мне, я полностью раскаялся. Не могу без тебя жить, я пробовал!.. – он прижимал ее к груди, целовал волосы, виски, глаза, мокрые от слез. – Я люблю тебя… Прошу, только не гони…
Она замерла в его руках, с трудом вспоминая, что ненавидит его. За что ненавидит его…
– Такие вещи не прощают, – она стала вырываться из его рук. – Уходи, Артем…
– Скажи мне, что я сделал? Я должен знать, за что так страдаю.
– Ты будешь сам до конца своей жизни искать ответ… Уходи, и никогда не возвращайся!
Она его все же вывела его из себя. Он что-то кричал, хватал за руки, грозился генетическим анализом, тем, что докажет свое отцовство и отберет у нее ребенка. Связей и денег хватит! Марина первый раз в жизни испугалась, но на помощь уже бежала баба Зина с вилами из коровника.
– Уйди, кобелина! – закричала она. – Уйди с глаз долой! Проткну, собаку! Мариночка, сейчас же в дом!
– Да, мама, – послушно ответила Марина. В исходе поединка – бывший Главный Инквизитор и баба Зина с вилами – она не сомневалась ни на секунду. Взглянула последний раз на Артема, уверенная, что больше никогда не увидит его.
Этим вечером она вызвала Искандера. Поморщившись, резанула по запястью атамом, обещая своей девочке, что до родов это больше не повторится. Больше никакой ворожбы, никаких встреч с Бездной!
Мысленный контакт установился моментально. Она таяла в лучах тепла и ласкового обожания, который распространял Великий Жрец Москвы. Братство ею довольно, а он обещал приехать в ближайшие дни. Марина не верила в свое счастье. Братство довольно! Искандер приедет, САМ! Поговаривали, что он ее отец и что, так и не добившись ответной любви, слабовольная мать покончила с собой, оставив двухмесячную дочь на руках у бабки, тогда еще Московской Главной.
Искандер появился через день, как она и ждала. Высокий, с проседью в темных волосах, с неотразимой улыбкой и завораживающей властностью в движениях и речи. Мощный. Самый мощный маг из когда-либо виденных Мариной. Его именем пугали взбесившихся Духов, и те послушно убирались на место. Она вначале тоже боялась его, готовая также убраться с глаз долой. Казалось, его взгляд прожигает насквозь. Затем привыкла. Поговаривали, что он живет одновременно и тут, и ТАМ. Марина не особо верила, ей самой, бывшей Главе Двадцатки Москвы, всего лишь шаг до Главной Столицы, чтобы удержать хотя бы часовой контакт с Бездной, требовались все силы и литр крови. Потом трясло, как заядлого наркомана.
Искандер выгрузил из взятой напрокат машины подарки для своих «девочек» – баба Зина красовалась в расписном павлопосадском платке и австралийских народных валенках «Угги». Марине ведьмочки из Москвы, бывшие подружки, сложили целую сумку добра. Третья коробка с детскими вещичками была подарком самого Великого. Марина долго прижимала к груди маленькие ползуночки, боясь расплакаться. Гормоны шалят на шестом месяце даже у ведьмы.
После обеда они пошли гулять по станице.
– Мы довольны тобой, Мари, – говорил Великий. – Твою дочь ждет необычная судьба. Мы можем лишь предположить, насколько сильной она будет. Возможно, Величайшей… Но я лишь отрывисто вижу ее будущее! В моих видениях ее именем усмиряют демонов, снимают смертельные проклятия. Она будет вхожа в Бездну как в свой дом. Как причудливая игра судьбы… Ведь в ней смешалась и моя кровь…
Значит, правы люди!
– Также кровь Главного Инквизитора и Великой Москвы…
– Я – не Великая, – напомнила она. – Но все равно, приятно.
– Ты почти стала ей. И мы ждем, когда ты вернешься…
– Я не вернусь, пока жив Максим.
– О, Мари! – он улыбнулся. – Одно твое слово и…
Они пожертвуют Семнадцатым, одним из сильнейших магов столицы в угоду ее уязвленному самолюбию. Братство довольно, и готово преподнести подарок – жизнь бывшего любовника, отобранная любым выбранным Мариной способом.
– Пусть живет, – когда-то она слишком любила того мужчину. – Я пока останусь здесь, в Лазовской. Все же для ребенка лучше…
– Хорошо, – вздохнул Искандер. – Но знай, мне тебя очень не хватает. Ты позволишь прикоснуться?..
Марина кивнула. Искандер осторожно положил руку ей на живот, замер. Наконец, лицо Великого озарила улыбка, он упал на колени и преклонил голову.
– Ну что же, я стал первым, кто склонился перед будущей Величайшей, – вставая, произнес Искандер. – Запомни это, Мари. Я хочу, чтобы она об этом узнала.
Они обсудили дату ее родов и то, что ее счет в банке обрел приятную тяжеловесность. Марина пожаловалась на угрозы Артема Стоцкого.
– Я сообщу Главному Ростова. Убить или проклясть?
Марина знала, за что его ненавидит. Тогда, в прошлой жизни, ей было всего шестнадцать, когда инквизиция пришла в дом. Он насиловал ее много месяцев подряд, прежде чем отправил на мучительную смерть.
– Ни то, ни другое. Он сдохнет сам. Я не хочу, чтобы он появлялся в моей жизни. Пусть проследят.
Когда Искандер покинул их дом, баба Зина подошла к распахнутой двери, воровато оглянулась, убедилась, что Марина не видит, быстро перекрестилась и трижды плюнула через порог.
До родов оставалось две недели. Марина расположилась в кресле– качалке, с трудом пристроив огромный живот. Сыто, словно большая кошка, потянулась и стала глядеть на огонь в выложенной изразцами печи. Он напоминал ей Бездну, в которую она уже много месяцев как не заглядывала. Но ничего, совсем скоро, скоро…
Через неделю к ней приедут Седьмая и Главная Двадцатки из Ставрополя, обе старшие акушерки в роддоме. В больнице в райцентре Марина рожать не хотела, дома лучше. К тому же у нее все запястья в шрамах от порезов, еще примут за наркоманку!
Баба Зина, мама, довольная жизнью, сидела перед телевизором и вязала что-то убийственно розовое и пушистое. Марина закрыла глаза, позволяя мыслям и чувствам убежать вперед.
Она знала, что у нее родится дочь. Лиза, Свет ее дней, Тьма ее ночей…
После Марина станет Главной Ростова, но будет жить здесь, в Лазовской. Выйдет замуж за Стаса Громова. Стасик станет хорошим мужем и у них еще будут дети.
Артем же Стоцкий, бывший Главный Инквизитор, никогда не приедет в станицу. Новых книг тоже не напишет. Его жизнь, набирая скорость, катилась под откос. Марина вздохнула. Ей стало немного жаль отца своего ребенка. Лучше бы уж она заманила его в степь и перерезала горло атамом.
Поделиться книгой: