Помоги проекту - поделись книгой:
В этот момент неведомо откуда взявшийся луч солнца упал на поверхность креста. В глазах Святослава, отражаясь от капли металла, заплясали золотые искры. Сняв со своей цепочки звезду, он задумался на секунду, а потом бросил её в огонь, и она с шипением исчезла в языках пламени.
Кира поднялась со своего места и, обогнув разделявший их столик, шагнула к Святославу, который поднялся ей навстречу. Они стояли друг напротив друга, лишь крестик продолжал сиять между ними, как маленькое солнце.
– Можно? – спросил Святослав, указав на него взглядом.
Кира молча протянула ему цепочку, рука её чуть дрожала. Святослав бережно взял крестик, легко скользнувший в его ладонь, и прикрепил его на место звезды, а потом повернулся к Кире и, протянув ей цепочку, сказал:
– Можешь больше не бояться потерять его, она никогда не порвётся!
Кира взяла крестик и попыталась надеть на шею, но не сумела застегнуть замок дрожащими руками. Робко взглянув на Святослава, она попросила:
– Помоги, пожалуйста!
Святославу достаточно было только взглянуть на цепочку, чтобы она оказалась там, где нужно.
– Вот и всё, – сказал он и отступил на шаг. Не смею больше тебя задерживать. Тебе действительно пора!
– Да, конечно, – согласилась Кира, не понимая, отчего ей так грустно. – Теперь ты свободен и сможешь покинуть этот замок. Привидения ведь всегда уходят… на небо, да?
Я свободен, – улыбнулся Святослав, – и даже в большей степени, чем ты думаешь. Спасибо тебе, Кирена.
Он проводил её до двери. Уже на пороге Кира вдруг обернулась и спросила:
– Ты всё ещё её любишь?
– Кого? – не понял Святослав.
– Ту, другую Кирену? – пояснила девушка, закусив губу.
– Прошло много лет, – мужчина неопределенно пожал плечами.
– В любом случае, ты скоро встретишься с ней, – вздохнула Кира.
– Несомненно, – ответил Святослав. – Я надеюсь, моя Кирена будет рада видеть меня!
– Удачи тебе, Святослав, – сказала Кира, а потом медленно повторила его имя ещё раз: – Святослав… святостью славный. Прощай, Святослав!
В окна спальни ярко светило солнце. Кира сладко потянулась в постели и открыла глаза. Какой странный сон она видела! Никогда раньше ей не снилось ничего подобного. Кира соскочила с кровати и прошлась по комнате. Красивый, сказочный сон, вот только почему ей так грустно?
Девушка остановилась напротив зеркала, взгляд её скользнул по гладкой поверхности, и тут же рука сама собой потянулась к шее, нащупав тонкую серебряную цепочку. Кира внимательно вгляделась в замысловатое плетение, слишком искусное, чтобы быть творением человеческих рук.
Значит, не сон! Кира подскочила, как ужаленная. Ренат! Если это был не сон, то она должна помочь Ренату! Как она могла забыть про него?!
Кира принялась лихорадочно собираться, но тут зазвонил телефон. Схватив трубку, девушка услышала бодрый голос Рената:
– Кирена, привет! Ты не спишь?
– Ренат, где ты?! – нервно закричала в ответ Кира.
– Тише, тише! Ты чего? – удивился Ренат. – Как это где? Дома, конечно. Где же мне ещё быть?
– Когда ты приехал? – чуть спокойнее спросила Кира. – Как Настя? Ей лучше?
– Что-то я и не заметил, чтобы ей было плохо, – фыркнул Ренат, – дрыхнет, как сурок!
– Но как же авария, – Кира медленно опустилась на кровать, – больница?
– Какая больница? Какая авария?! – Ренат удивлялся всё больше. – Кира, что ты несёшь?
– Ты же сам звонил мне, – растерялась Кира. – Ты сказал, что вы с Настей в Лопушках, что ей срочно нужна операция, но у тебя нет денег…
– Какие ещё «Лопушки»? – Ренат уже вообще перестал что-либо понимать. – Это у тебя в голове, похоже, лопушки завелись! И что ты плетёшь про операцию? Сейчас же сплюнь через плечо три раза и постучи по дереву! Все, слава Богу, живы и здоровы! – Ренат вдруг запнулся и с тревогой спросил. – Кира, а ты-то здорова? Первый раз слышу, чтобы ты несла подобную ахинею!
Кира молчала.
– Кира! Кира, не молчи! – испуганно крикнул Ренат. – Я сейчас приеду к тебе!
– Не надо, – опомнилась, наконец, девушка. – Всё нормально. Правда. Я позвоню тебе завтра!
И она повесила трубку. Что же это получается? Значит, всё-таки сон. Значит, ничего не было? Ни леса, ни станции Лопушки, ни замка, ни Святослава. Значит, Святослава тоже не было?
Кира тряхнула головой. Что ж, сон так сон! Всего лишь сон, который надо забыть.
Она подошла к зеркалу и осторожно погладила пальцами цепочку. Значит, это всё-таки её собственная цепочка, которая никогда не рвалась. Кира не помнила, какая у неё была цепочка. Цепочки так часто рвутся. Эту она купила совсем недавно в ювелирном магазине за углом. Там, наверно, до сих пор такие продаются… Кира начала поспешно собираться. Она чувствовала, что не успокоится до тех пор, пока не сравнит свою цепочку с теми, что продаются в магазине.
Двор был залит ярким утренним солнцем, и Кира не сразу увидела человека, который стоял под старым раскидистым клёном, небрежно опираясь о могучий ствол дерева. Мужчина сделал шаг навстречу Кире, и она узнала Святослава.
– Этого не может быть, – прошептала девушка, чувствуя, как по щекам ее катятся слезы.
Святослав подошёл к ней вплотную и протянул руку.
– Здравствуй, Кирена! Вот мы и встретились, – весело сказал он. – Надеюсь, ты действительно рада меня видеть?
Кира пожала протянутую руку. Рука Святослава была тёплой.
Александр Русанов
г. Санкт-Петербург
Барик – гадёныш
Всё, не могу больше молчать. И пусть этот гадёныш делает что хочет, но я расскажу про него всё. Его старый, толстый, морщинистый и полупрозрачный зад сидит сейчас на клавиатуре и мешает мне напечатать этот рассказ, но я уже научился набирать текст вслепую, и его очередная пакость опять не сработает.
Узнал я о существовании этого гада первого сентября 1971 года, когда пошёл в первый класс. Придя домой после торжественной линейки и первого ознакомительного урока, я увидел на кухне голого мужчину, вернее он выглядел как мужчина лет тридцати пяти, но таковым не являлся. Лицо и фигура были мужские, но первичные половые признаки отсутствовали, а весь он был полупрозрачный. Моя попытка с ним заговорить не увенчалась успехом, он просто ехидно улыбался и наблюдал за моими действиями. То ли у ребёнка более гибкое мышление, чем у взрослого, то ли я от рождения тупой, но тогда я совсем не испугался, а воспринял нового знакомого как дар судьбы и назвал его Бариком, причислив к кругу друзей. Если б я знал, как я тогда ошибался.
Самая первая его пакость не заставила себя долго ждать. На столе стоял стакан с кипячёным молоком с пенкой, которое мама каждый день заставляла меня пить. Я ужасно не любил это пойло, особенно пенку, но мама упрямо, иногда с помощью ремня, вырабатывала во мне любовь к этой гадости. Так вот, видимо посчитав, что молоко я очень люблю, Барик сунул в стакан палец и после этого исчез. Я подошёл к столу и посмотрел на содержимое стакана. Молоко прокисло, и превратилось в простоквашу, которую я обожал, а сверху, вместо пенки, был тонкий слой сметаны. Как такое возможно, я не могу понять до сих пор, но Барик приучил меня не удивляться его выходкам, а просто принимать всё как есть. Мысленно поблагодарив нового друга, я залпом выпил содержимое стакана и поставил его на стол. А вслух для вошедшей мамы я сказал:
– Какая же это гадость!
Барик не заставил себя долго ждать и с радостной улыбкой появился на кухне. И тут я понял, что вижу его только я. Мама просто прошла сквозь него и ничего не заметила.
Сущность Барика я понял на следующий день. Мама приготовила мне любимые драники, и я уже готовился к счастливому моменту их поедания, когда тарелка, полная вкуснятины, полетела на пол, скинутая полупрозрачной рукой. Осколки перемешались с ошмётками блюда, и мне прилетела незаслуженная затрещина от родительницы.
Сколько раз я стоял в углу из-за пакостей Барика, я уже и вспомнить не смогу. Иногда моя пятая точка получала порцию кожевенно-ременного воздействия на память, иногда меня наказывали домашним арестом, но с каждым годом я начал постигать науку противостояния неизбежному дерьму, происходящему в жизни. Обмануть бессловесного и злобного Барика оказалось не так уж и сложно. Он не был семи пядей во лбу и реагировал только на мои эмоции, вернее их внешние признаки. Достаточно было показать, что мне что-то нравится, как это что-то тут же становилось испорченным или превращалось в своего антипода. Так я начал получать в школе одни четвёрки и пятёрки. Достаточно было показать, что двойка меня радует, а пятёрка и четвёрка огорчают, как мой дневник избавился от «неудов» полностью. И самое интересное, что и в школьном журнале все двойки превратились в четвёрки и пятёрки, и даже учителя были уверены, что ставили именно эти оценки. Как Барику это удалось, я не знаю, ведь он никогда не покидал стен квартиры.
Так мы и жили. Я изобретал новые способы обмануть своего пакостника, чтобы его выходки приносили пользу, а этот гадёныш следил за проявлением моих эмоций и выворачивался наизнанку, чтобы услышать, как я его ругаю.
Самое трудное было придумать, как минимизировать вред от этого прозрачного паразита, когда я начал водить девушек. Ох уж он тогда отрывался. Стоило мне прийти с представительницей прекрасного пола, как он начинал проявлять просто катастрофическую активность. То под мою марку ущипнёт девушку за мягкое место, и она с визгом убегает. То, когда я нахожусь позади гостьи, неожиданно возьмёт её за грудь, и я получаю по морде с разворота. То начинает поглаживать девушку по… ну, где пока нельзя, и я опять вынужден уворачиваться от незаслуженной пощёчины. Конечно, это иногда приводило и к совершенно другим результатам, но тогда Барик совсем слетал с катушек и в кульминационный момент любви начинал щекотать пятки или тыкать под рёбра моим партнёршам по сексу и мне приходилось постоянно оттачивать мастерство любви, дабы распалить девушку так, чтоб она не замечала выходок Барика.
Когда я переехал на другую квартиру, то надеялся, что это проклятие не последует за мной, ведь раньше он никогда не проявлял себя вне стен моего жилья. Но мои мечты разбились в прах, когда я, распаковывая вещи, достал коробку с блёснами. Крышка откинулась сама, и оттуда выплыл мой мучитель с ехиднейшей улыбкой. Как я тогда ругался! Жена даже хотела вызвать «скорую». Я просто носился по комнате и материл всё и вся, проклиная свою судьбу.
Пока я взрослел и приближался к среднему возрасту, Барик потихоньку старел и превращался во вредного и противного старикашку. Его противная, морщинистая и тучная фигура появлялась передо мной только тогда, когда я радовался жизни. Моё хорошее настроение побуждало его к действию, и у меня начинались неприятности. Это приучило меня проявлять положительные эмоции очень сдержанно, а если я хотел получить чудесное избавление от проблем, достаточно было только радостно о них поведать жене или просто самому себе, вслух, как моё старое проклятие начинало действовать. Так я один раз чуть не стал фальшивомонетчиком. Получив зарплату в виде четырёх пятитысячных бумажек, я пришёл домой и начал доказывать жене, что деньги – это зло и грязь. Через несколько минут моя рабочая сумка, где лежала зарплата, натянулась и стала напоминать беременную сучку. Я расстегнул молнию и еле сдержал улыбку. Пачки пятитысячных бумажек высыпались на пол и заставили глаза жены вылезти из орбит. Я дал ей одну, что бы она сходила в магазин и разменяла её, дабы проверить купюры на подлинность. Она вышла, а я сел на диван и начал изучать банкноты. Они были настоящие. Но каково было моё разочарование, когда я сравнил номера купюр. ВСЕ ОНИ БЫЛИ ОДИНАКОВЫЕ. Такого разочарования я не получал давно. Комната наполнилась матом, и жена, пришедшая из магазина с продуктами, купленными на данную ей «пятёрку», застала меня за сжиганием бумажной массы. Скандал был не шуточный. В глазах жены я выглядел полным идиотом, о чём она мне и поведала в весьма нелестных и далеко не изысканных выражениях, а Барик стоял рядом, невидимый для неё, и радовался своей выходке. После этого я поклялся вообще больше не улыбаться, чтобы не вызвать этого монстра и не накликать ещё больше неприятностей. И вот сегодня я устал жить без улыбки и решил написать рассказ о вреднейшем существе – Барике. Эта мысль подняла мне настроение и я, улыбаясь, сел за компьютер. Гадёныш не заставил себя долго ждать и уселся на клавиатуру, мешая поведать вам мою историю. Выглядит это полупрозрачное несчастье уже весьма мерзко и грустно. Если мне сейчас сорок семь, то ему далеко за семьдесят и скоро он от меня отстанет, просто «склеив ласты». Поскорее бы уже. Надоел. Хорошо, что он хоть не умеет обращаться с компьютером и не сможет повредить ни этот файл с рассказом, ни другие мои работы. Хоть в чём-то повезло.
БАРИК! БАРИК, ПОСТОЙ! Погоди, не уходи, я писал этот рассказ, чтобы поддержать тебя, порадовать тебя моей злостью. Не уходи, я же люблю тебя, ты мне нужен, с тобой жить всегда было весело. Ты всегда заставлял думать и рассчитывать каждый шаг, заставил меня научиться понимать других. Не оставляй меня. Ну, хочешь я буду непрерывно ржать как лошадь, а ты будешь делать пакости, а хочешь я уничтожу этот рассказ и всё будет как прежде?
Барик сейчас появился рядом, посмотрел в мои мокрые глаза, улыбнулся и начал таять. Его уста тихо произнесли:
– Саша, это была моя последняя и самая большая пакость. Я ухожу, будь счастлив.
Юлия Санникова
г. Санкт-Петербург
Всадник в звёздном плаще
Волны наплывали на каменистый берег озера, вспениваясь и отступая в глубь редких светло-золотистых пятен песка. Богатая растительность кольцом обступала прозрачные воды Люцернского озера, поражавшего воображение туристов причудливой крестообразной формой, такой редкой для естественных водоемов. Вдалеке, на фоне прозрачно-голубого неба, вершины гор кажутся еще выше и величественнее, отбрасывая густые тени на залитые красноватым светом заходящего солнца берега. Их контуры напоминают черты самого озера, чья темно-зеленая глубина вечерами превращается в сверкающий ковер, вышитый синевой звездного неба. Курортный городок, возникший в этом первозданном раю много лет назад, уже давно превратился в излюбленное место отдыха ценителей горного солнца и чистого воздуха, любителей романтики и тех, кто наивно полагает, что старинные замки этих краев хранят полузабытые тайны, невероятные с самой первой минуты их появления.
Отель, расположенный на здешнем берегу, имеет травяной пляж с небольшими проплешинами песка и удобными деревянными лесенками, ведущими прямо к озеру. Ну а местные старожилы никогда не упускают возможность рассказать легенду, придуманную в незапамятные времена каким-то чудаком романтиком. Она повествует о том, как однажды тихим летним вечером над озером пролетал ангел, прижав к груди кувшин с родниковой водой, и одна капля, случайно перелившись через край, скатилась по снежным склонам гор вниз и, сверкнув ослепительным светом неба и звезд, застыла в долине. Так это или не так, но сказка рассказывается всем прибывающим сюда туристам, добавляя колорита красотам маленького уютного озера.
Вечером, в самый разгар лета, в вестибюль отеля вошел мужчина. Его высокая и сильная фигура обращала на себя внимание женщин. Голубая рубашка сидела с аккуратной небрежностью, свойственной тем сильным натурам, которые не боятся показаться смешными или нелепыми.
– На имя Федерико Романо в вашем отеле забронирован номер, – мужчина подошел к стойке администратора.
– Да, такая бронь есть, – ответила приятная девушка-администратор, – ваши документы, пожалуйста.
Федерико достал из заднего кармана брюк водительское удостоверение и протянул улыбающейся девушке.
– Пожалуйста, заполните регистрационную форму, – администратор положила перед мужчиной бланк анкеты гостя.
Завершив все формальности, мужчина попросил отнести вещи в номер, а сам вышел из отеля. Он направился прямо к озеру. Спустившись по лестнице, Федерико медленно пошел вдоль берега, изредка останавливаясь около больших, поросших мхом камней.
Это было двадцать лет назад. Тогда еще мальчишкой он приехал сюда с отцом и матерью. Вся семья провела на озере две незабываемые недели. Ему в тот год исполнилось семь лет, и это был тот возраст, когда ребенок еще не утратил способность верить в чудо, но уже приобрел ту разумность, которая потом может превратиться в трезвость ума, а у некоторых смешаться с цинизмом и разочарованием. Ночами он убегал на берег озера и проводил там многие часы, наблюдая за звездами и вслушиваясь в шепот волн, вглядываясь в отражения на водной глади и по-детски серьезно складывая их число.
Это случилось в конце первой недели отдыха. Как обычно, дождавшись, когда родители заснут, мальчик тихонечко приоткрыл дверь и спустился к озеру, направившись на свое любимое место недалеко от старинной, обвитой плющом беседки. Воздух дышал прохладой, и, казалось, собирался дождь, частый в здешних местах. На поверхности воды медленно отплясывала луна, но в размытом отражении неожиданно показалась маленькая девочка лет шести, кидавшая в серебристые волны обточенные временем камешки. Ее длинные волосы падали на плечи, отливаясь золотом в темноте. Мальчик набрался смелости и подошел к ней.
– Привет, – просто сказал он.
– Привет, – ответила та и кинула очередной камушек.
– Что ты тут делаешь?
– Я жду.
– Чего?
– То, что должно случиться, – девочка загадочно улыбнулась.
– А что должно произойти? – спросил Федерико.
– Отец рассказывал мне, что у озера есть живая душа, – заговорила девочка, – иногда она дает о себе знать. Волны начинают шептать слова, а слова слагаются в историю о свете и пути, по которому скачет всадник, что однажды полюбил, но потерял любовь, и только тонкая дорога, сплетенная из звездных и лунных нитей, может указать ему путь к возлюбленной. И путь этот заканчивается здесь, и здесь должна произойти их встреча.
Федерико слушал, затаив дыхание, а девочка продолжала рассказ.
– Каждый год он появляется здесь, но видеть его могут только дети и те из взрослых, кто еще не утратил детский взгляд на жизнь. Я уже второй год здесь с родителями.
– А ты видела его?
– Да, в прошлом году, на краю отражения самой высокой горы в озере, в вечерних сумерках июня. Его плащ украшали звезды, а луна подарила влюбленному пояс. Черный конь под ним хрипел и бил копытами. Но он опоздал тогда, она уже ушла, она ждала его…
Они еще долго болтали в тот вечер, взахлеб рассказывая друг другу историю за историей. Федерико запомнил, что на рассвете с гор сошла лавина, и звездный плащ странного всадника на вороном черном коне, развеваясь по ветру, растворился с первыми лучами восходящего солнца. Шум подков все утро разносился эхом по долине, сливаясь с гулкой тишиной гор.
– И еще, – сказала девочка, – тот из взрослых, кто увидит всадника, обретет единственное, о чем люди жалеют: утраченную или забытую любовь.
Расставшись утром, дети больше не виделись. Он каждый вечер после той встречи спускался к озеру в надежде увидеть девочку, но ни она, ни всадник там не появлялись.
И вот сейчас, будучи взрослым мужчиной, умудренный опытом и познавший горечь, Федерико приехал сюда.
Он медленно шел вдоль кромки воды. Остановившись около старой беседки, мужчина постоял там несколько минут, вспоминая прошлое и бросая по волнам обточенные временем камни, после чего направился в отель. Войдя в вестибюль, Федерико заглянул в небольшое кафе. Выпив чашечку горячего кофе, он поднялся в номер, перекинувшись по дороге несколькими фразами с горничными. Прикрыв дверь, мужчина разделся, и, приняв душ, лег на диван. Возможно, он и задремал на какое-то время, но только в дверь постучали. Накинув халат, Федерико открыл дверь. На пороге стояла очень красивая женщина в синем, по фигуре, платье. Ее темно-каштановые волосы тяжелыми волнами падали на плечи, а большие серые глаза смотрели из-под длинных ресниц, словно ища ответа на один, только ей понятный вопрос.
– Вам не одиноко? Вы не подумайте ничего плохого, я просто хотела пригласить вас на прогулку, я видела вас в кафе, погода хорошая, и мне хочется с кем-нибудь поговорить, а вы, я видела, один, – спросила она.
Федерико задумался, он действительно был один, поэтому неожиданно для себя легко согласился.
– Что ж, разделим вечер друг с другом. Мне нужно одеться, подождите меня внизу.
Поделиться книгой: