Помоги проекту - поделись книгой:
Так что этот, которого упекли… ну, насильник-то… он не должен быть к ней в претензии.
Она не солгала ни следователю, ни суду. И тому сыщику, начальнику местного уголовного розыска, который насильника задержал, она тоже не солгала.
Правду сказать – это ведь тоже счастье.
Хотя такого бы счастья-то поменьше – не правды сказанной, а следствия и суда…
Виктория с охапкой выглаженного белья прошла в комнату сына. Кавардак какой тут вечно. Белье надо поменять…
Она бросила взгляд на стол сына – пыли, пыли, но он запрещает ей дотрагиваться до стола. Тут компьютер, тут какие-то диски. А то она с компьютерами не умеет обращаться! Виктория хмыкнула. Она компьютеров-то побольше видела, чем он в свои восемнадцать.
– Викуся, эй, Викуся! – громогласно воззвала с толчка из-за закрытой двери туалета свекровь.
– Да, мама, скоро ужинать будем.
– Замочи мне чернослив в кипятке в кружке. Подашь опять морковь тертую, так я ее в помойное ведро!
Виктория покачала головой – свекруха в своем репертуаре, блажит бабка. Но… это ведь тоже счастье, вот такое маленькое семейное… этакий семейный смешной раздолбайчик.
Надо ко всему относиться спокойно. Самое главное – они живут, никого не трогают.
И батареи в этом сезоне в районе топят нормально.
И в доме тепло.
И в холодильнике есть что на стол поставить и что поесть.
И у них теперь свое дело – крошечный бизнес.
А желать чего-то еще – по нынешним-то временам – иллюзия.
Маленькое счастье – вот оно: тепленькое такое. Виктория погладила простыни, и правда еще хранящие тепло утюга.
Весна – скоро расцветут фиалки на подоконнике в горшках.
Завтра – воскресенье и у нее выходной, потому что у них в булочной – график.
А потом она всю неделю работает.
Булочки с корицей, ватрушки с творогом, кофе с собой – это для молодежи.
Сын попросит, как всегда, денег – на какие-то прибамбасы к компьютеру.
И она ему даст. Потому что это ей сейчас по силам.
И в этом тоже – счастье.
Видите, как много счастья в этой жизни? Так чего же унывать?
Глава 3
Электропила
– Когда наступила смерть? – повторил свой вопрос полковник Гущин.
– Более пяти часов назад, – ответил эксперт Сиваков.
– А конкретнее?
– Ну, судя по трупному окоченению… Я бы предположил, что ее убили где-то между одиннадцатью и часом дня. – Сиваков начал осмотр. – Более детально скажу после вскрытия.
Катя через силу подошла ближе. Мертвая молодая женщина.
У трупа отсутствовали руки.
– Полина Вавилова. По паспорту ей всего-то двадцать лет. Она и выглядит на этот возраст, хотя сейчас трудно сказать. – Сиваков говорил тихо. – Молодая жена… Давно они женаты?
– Недавно, – ответил Гущин, – это у него второй брак.
– На теле две раны. Глубокое проникающее ножевое ранение в области боковой поверхности живота. Наверняка внутренние органы задеты. А также резаная рана на горле. Убийца нанес ей первый удар ножом в живот. А когда она упала, он перерезал ей горло. Но убивал не здесь, не в гараже. Судя по следам крови, что есть в холле, нападение произошло именно там, у входной двери. Виден четкий след волочения по полу. Убийца поволок труп из холла в гараж. И тут сотворил все остальное.
Кате хотелось уйти. Она просто физически уже не могла выносить…
– Значит, убийство произошло утром? – спросил Гущин.
– Для тебя одиннадцать часов – утро? – Сиваков не хмыкал, не улыбался, продолжал осмотр. – Итак, дальше… На лице жертвы какие-либо повреждения отсутствуют. Кроме двух ножевых ран – ни синяков, ни ссадин. Ничто не указывает на то, что между Полиной Вавиловой и ее убийцей происходила борьба. Одета она по-домашнему – спортивные брюки из фланели, фланелевый топ и кроссовки. Домашний, дачный стиль.
– Она сама впустила убийцу, – сказал Гущин. – Дверь мы тщательно осмотрели. Никаких следов взлома. Там уйма замков. Вавилов – опер, знает, как от взломщиков дом обезопасить. А вот жену молодую не уберег. Так, значит, убили ее между одиннадцатью и часом дня?
Сиваков глянул на Гущина. Тот достал мобильный и начал звонить. Через минуту Катя поняла, что он разговаривает с приемной начальника Главка, с адъютантом начальника.
И тогда, улучив момент, Катя на ватных ногах буквально выползла вон. Хоть краткая передышка, хоть глоток иного воздуха – пусть тут, в этом чертовом доме, но…
Она вернется, конечно, через минуту вернется в гараж, потому что должна, но сейчас она возьмет паузу.
На кухне полковник Игорь Петрович Вавилов все еще заходился истеричным смехом, смешанным с плачем.
Вавилов – крупный мужчина под сорок с внешностью боксера. С тяжелым подбородком и увесистыми кулаками, широкоплечий – весь такой большой и мощный. Сейчас мускулистое спортивное тело его трепетало как осиновый лист на ветру.
Ха-ха-ха-ха-ха!
– Игорь Петрович, так нельзя! Надо успокоиться! Пожалуйста!
Помощник Вавилова – молодой, в штатском – уговаривал, почти умолял своего шефа. Катя встречала его в Главке – новый, недавно заступивший на должность секретаря, перешедший из отдела по борьбе с компьютерными преступлениями. Кстати – не сотрудник полиции, а вольнонаемный. Фамилия его, кажется, Ладейников.
– Игорь Петрович! Возьмите себя в руки!
– Хи-хи-хи-хи… без рук… только без рук… ха-ха-ха-ха!
– Я прошу вас, ну… ох, что же делать-то мне с вами!
Воскликнув это в отчаянии, помощник Вавилова внезапно размахнулся и залепил заходящемуся безумным смехом полковнику звонкую пощечину.
Катя видела это своими глазами.
Несмотря на истерику и шок, реакция бывшего опера Вавилова была мгновенной – он поймал парня за руку, стиснул, крутанул, выворачивая в болевом приеме кисть и…
Ладейников скрипнул зубами от боли. И тут лицо Вавилова изменилось – словно пелена безумия спала, словно занавес какой-то открылся.
Он разжал свою мертвую хватку. Его смех-вой оборвался разом.
Наступила тишина.
Кругом было столько людей в этом доме – в холле сосредоточенно работали эксперты-криминалисты, следователь составлял протокол. Но в этой звенящей тишине, пропитанной запахом крови, все словно спрессовывалось воедино. И над всем этим превалировало общее чувство страха и потрясения.
Ну, бывали убийства, но чтобы такое…
– Я в норме. – Голос Вавилова охрип. – Артем…
– Да, Игорь Петрович. – Ладейников наклонился к нему.
– Я не хотел, извини.
– Ничего. Я тоже ведь вас ударил.
– Я в норме. У меня только что-то вот здесь… – Вавилов дотронулся до груди слева. – Побудь со мной.
– Я здесь, я с вами, – сказал Ладейников.
Катя смотрела на них из холла. Пройти дальше она не могла. Двое экспертов-криминалистов как раз в это время осматривали и замеряли следы волочения на светлом ламинате под дуб – кровавая дорожка.
Полину Вавилову, двадцатилетнюю жену полковника, убили здесь, в холле. Никто не слышал ее криков.
Только этот дом – светлый, новый, комфортабельный и стильный – знал о том, что случилось дальше.
Катя через силу вернулась в гараж.
Полковник Гущин уже закончил свой разговор с адъютантом начальника Главка.
– Вавилов с десяти тридцати и до двух находился на расширенном совещании у губернатора области вместе с начальником Главка и коллегами, – сказал Гущин. – Адъютант генерала мне только что это подтвердил. Вавилов там выступал по вопросам технического обеспечения территориальных органов полиции. Они выделение денег и транспорта полдня обсуждали. Такие совещания традиционно проводятся по субботам два раза в месяц.
– Федор Матвеевич, а зачем вы звонили? – спросила Катя. – Вы что же, думали, что это он сам? Сам убил жену?!
– Я не хочу никаких сюрпризов, – ответил ей Гущин. – Итак, на момент совершения убийства у Вавилова – твердое алиби.
– Работа адова – все должны проверять. И это даже. – Сиваков покачал головой. – И такие вот вещи.
– У Вавилова – твердое алиби, – повторил Гущин и вытер вспотевшую лысину ладонью.
– Итак, я продолжаю осмотр трупа. – Сиваков снова включил диктофон, покоившийся в кармане его экспертного водонепроницаемого комбинезона. – Следов изнасилования визуально не отмечено. Нижняя одежда – в порядке. На внутренней стороне бедер нет никаких повреждений. Это не сексуальная мотивация.
– Следов ограбления тоже нет, – буркнул Гущин. – В доме порядок, если учесть, что они лишь недавно сюда переехали после строительства и ремонта.
– Теперь о том, что отсутствует. Обе руки потерпевшей удалены… скажем так – отрезаны, отпилены с помощью электропилы. Вон она там, в углу гаража возле ее машины валяется. Я пилу позже осмотрю, уже в лаборатории. Ее сейчас эксперты упакуют как вещдок. Руки Полины Вавиловой удалены по самый плечевой сустав. На коже – повреждения, характерные по времени, распил кости с наклоном. Убийца работал пилой здесь, в гараже. Тело лежало на полу. Вот тут, на цементе пола, глубокие отметины, когда лезвие пилы входило с цементом в контакт. Тут все надо сфотографировать и замерить. Убийца тело приволок в гараж из холла и больше не перемещал. Он воспользовался теми инструментами, которые нашел здесь. Подручные средства. Пила и…
– Подожди, с остальным позже, – попросил Гущин. – Что еще по ранам на предплечьях?
– Раны – посмертного характера.
– То есть он уродовал ее уже мертвую?
– Да, хоть в этом проявил милосердие, – сухо сказал Сиваков. – Нанести повреждения трупу – это не самоцель убийцы. Ему нужен был просто материал. Я же сказал – подручные средства.
– ЕЕ РУКИ?? – Катя не выдержала этого тихого бесстрастного профессионального разговора.
У нее нервы и так на пределе, а они – эти двое – Гущин и Сиваков – словно ведут между собой какую-то компьютерную игру. Или ей так кажется, потому что она сама готова свихнуться в этом чертовом доме, как почти в одночасье свихнулся полковник Вавилов, обнаруживший свою молодую жену вот такой.
– Убийца оставил нам четкое указание на свой мотив, – сказал Сиваков. – И ему понадобился для этого подручный материал, который он и получил с помощью электропилы. Вполне конкретное, осмысленное и, я бы сказал, логичное действие. Совершенное с определенной целью.
– С какой целью? – спросила Катя.
– Вселить ужас, – ответил Сиваков. – И ему это удалось.
Полковник Гущин повернулся к стене.
К
Лишь на мгновение его широкая спина заслонила это от Кати.
Глава 4
Грибов
Когда Алексей Грибов – менеджер фольклорного ансамбля «Гармонь и балалайка» – вошел в спальню Леокадии Пыжовой, та удивленно подняла тоненькие, как ниточка, выщипанные брови.
Леокадия Пыжова – шестидесятипятилетняя хозяйка и солистка фольклорного ансамбля – отдыхала в своей огромной, как футбольное поле, постели после субботнего визита к косметологу и массажисту.
– Ты где это пропадал целый день? – спросила она недовольно. – Я тебе звонила, ты не отвечал.
– Я в Ногинск ездил, смотрел концертную площадку, – ответил Алексей Грибов.
– Так Ногинск что, тайга? Связь, что ли, мобильная не работает там?
– Я потом в шиномонтаж еще заскочил.
– Ох, крутишь ты что-то, милый. – Леокадия Пыжова погрозила наманикюренным пальчиком. – Разлюбил, что ли?
Поделиться книгой: