Кронштадт

– На Котлине все друг от друга недалеко, – заметил десятник. – А в фортах да в крепости хуторские лишь при особой нужде укрываются. Все остальное время – ловят. Пока идет рыба, пока штормов нет, – сейчас ведь каждый день, каждая минута дороги. Вот и ночуют на хуторах.

– У меня родич здесь, на хуторе. Дед Карась, – подал голос коренастый, с толстыми щеками, Симотра. – Он меня Симотрою и прозвал. Когда я маленький был, слово «смотри» вот так – «си-имотри» – выговаривал, вот и прозвали.

– А-а-а-а! – рыжий хлопнул себя ладонями по коленкам. – А я-то думаю – что за имя такое?

– Тихо! – вдруг встрепенулся Кир. – Идет кто-то…

– Кроншлот! – тут же донеслось из темноты.

Десятник с облегчением перевел дух:

– Ну? Что там?

– Спайдер заметил гостей, – выскочив из-за кустов на свет воткнутых в грязный песок пляжа лучин, деловито доложил Ники. – Не глазами, а этими, как их… сенсорами.

– Прекрасно! – десятник вытащил из кобуры ПМ и, передернув затвор, подмигнул подросткам. – Ну что, моряки? Постоим за честь Кронштадтскую!

– И за Российского флота славу! – бодро отозвались парни.

Эти слова – и честь, и слава – издревле были в ходу в Крепости. Самые, пожалуй, главные в жизни каждого кронштадтца слова. Главные и нужные. Как пароль и отзыв.

Повинуясь приказу своего командира, юные бойцы Крепости быстро погасили лучины и затаились с винтовками за камнями.

– Стрелять на любой звук, не дожидаясь команды, – Кир инструктировал в который уже раз. – Конечно, скорее всего они морем уходить будут… Но вдруг и здесь, берегом, кто-то полезет?

– Это ночью-то? – хихикнул за камнем Ники. – В незнакомой-то местности? Ноги переломать. Вон какие тут буераки, заросли.

– Сам ты буерак! – рыжий Рэм тот час же подал голос. – А ночь… Да что им ночь? Они ж мутанты. Вполне могут и ночью, как днем, видеть.

– Рэм прав, – спокойно поддержал парня Кирилл. – Чего от мутантов ждать – никогда не знаешь.

– Ничего хорошего от них не ждать!

– А вот это, парни, верно.

* * *

Большое, как у быка, сердце сержанта Джареда Хорга билось в предвкушении кровавой забавы. Какая там крепость, форт… Лезть под пулеметы – дураков нет. Иное дело – беззащитные хутора. На месте рыбаков Хорг на ночь бы там не оставался – до крепости недалеко, не так уж и велик остров. Однако прав был Одноглазый властелин Новоселок, утверждая, что кто-нибудь обязательно останется ночевать в своей избенке. Кто-то – чтобы чувствовать себя хозяином: все-таки какой-никакой, а свой дом, свое хозяйство. Кто-то – чтоб неспешно завершить недоделанные за день дела: подкоптить рыбу, сети починить, досмолить лодку, да мало ли? Кое-кто может и с девчонкой завалить, симпатичной или не очень – зато сговорчивой. Большинство же останется просто от лени. Ну чего каждый день туда-сюда ходить? Вечером – в Крепость или форт, утром – обратно. Зачем это надо-то? Тем более – осень уже, штормит, шквал внезапный налететь может.

Да, может. Бывали случаи – переворачивались лодки с уже захваченной добычею! Сержант об этом хорошо знал. Но шел на риск – ибо считал, что в данной ситуации он оправдан. В случае заварушки Рранг, конечно, ждать не будет. Поднимет парус да уйдет на своей большой лодке обратно в Койвисто. Но это в случае неожиданностей, которых вроде бы не должно быть… А коли будут – так у Хорга есть и запасной вариант. Только для себя… для избранных… а не для этих поганых вормов! Впрочем, и недавно нанятых дампов было не очень-то жаль, ведь с ними пока не связывало ничего, кроме алчности, общей жажды добычи и – чуть-чуть, слегка – воинской славы. Хотя, если честно, – какая тут, к чертям собачьим, слава? Обычный разбойничий рейд. Напал, схватил, сбежал. После Последней войны все мелкие бродячие шайки так и жили. Или нанимались к кому-нибудь… но тогда уж – прощай, свобода.

Ла-адно… Это все потом. А сейчас где-то здесь, совсем-совсем рядом, быть может, вот за тем кустом, ждала долгожданная добыча! Спящее мясо, лодки, которые можно выгодно продать, – в том же Койвисто в голодный год за хорошую лодку можно было взять десяток молодых финских рабынь, услужливых и работящих. Ну и что с того, что у кого-то из этих девчонок две головы или три груди… по пятнадцать пальцев на руках или глаз не хватает. И что? Так даже веселее! Кому что нравится, правильно в старину говорили – на вкус да цвет товарищей нет.

Чу! Что-то вдруг заставило сержанта насторожиться. Казалось бы, ничего не произошло, не изменилось, – шли, как шли, в темноте, беззвучно ступая след в след по узенькой тропке. Темнота – она для хомо, дампы и в темноте видят не хуже кошек. По крайней мере, те, которые нынче у Джареда Хорга в «семерке». Идеальные воины! Жаль будет таких потерять: поди потом, набери. Этих-то – почти случайно… Однако что ж такое тревожит-то? Вроде все тихо… Так это и тревожит – тишина! Ладно, собак не слыхать: есть ли они на хуторах, нет ли – еще вопрос. Так ведь ни ворона не каркнет, ни кукушка не закукует, ни ночная птица не пролетит. Ни зверь не прошмыгнет… Словно вымерло все. Или… или есть здесь что-то такое, что всю живность местную уничтожило-распугало?

Несмотря на внешнее страхолюдство и врожденную шепелявость, – плод генных мутаций, – Джаред Хорг был далеко не прост, иначе бы не выжил. Вот и сейчас насторожился не зря, и не зря пустил вперед вормов, разрешив бить да жрать на хуторе всех без разбора. Этим только разреши, да-а… Ишь, как ринулись! Храбрецы…

Что-то прожужжало в воздухе. Послышался сдавленный крик, и сержант с удивленьем увидел, как голова идущего впереди «черного ворма» Дастина словно сама собой отделилась от тела и, упав в грязь, запрыгала по кочкам, весело скалясь. Будто срубили бедолаге башку невидимой саблей.

Да не-ет, не саблей, – тут дела похуже. Метательный диск – такими вооружали боевых роботов. Ах ты ж мать моя атомная – вот это влипли! А не тот ли это робот, с которым уже приходилось недавно встречаться? Но как он, сержант Хорг, снова в этих местах оказался? Каким образом? Ах да… Рранг! Его рук дело! Вот тебе и опытнейший кормщик. Прямо под био завез… Может, они в сговоре? Пищу роботу доставляет проклятый дикарь?

Все эти тревожные мысли пронеслись в облезлой голове сержанта за какие-то секунды. Сам он в это время летел в грязь, – там и застыл, затаился, а потом медленно, бочком пополз в сторону, в заросли пожухлого чертополоха. Правда, про своих не забыл:

– Вше живо на жемлю, парррни!

Вовремя, между прочим, распорядился. Из-за ближних кустов забил пулемет, судя по звуку – стационарный, тяжелый. А потом в небе что-то гнусно завыло… взрыв!

Миномет! У этой металлической образины еще и миномет… и заряды к нему! Ах ты ж… Ну, что уж теперь причитать…

– Парррни! Уходшим шлева… Вштреча на пляжже у больших камшней.

Пулеметные очереди разорвали на куски сразу нескольких в панике бегущих вормов. Поганых трупоедов охватил страх. Они больше не слушали своего командира, не падали в траву, в кусты, в грязь – они тупо бежали, сами не зная, куда. Ну и попадали, конечно, под очереди. Еще и мины косили…

* * *

Парни выстрелили разом – все трое. Как им и было приказано, на звук. Туда, где внезапно затрещали кусты. И сразу услышали стон: попали.

– Попали! – не выдержав, радостно завопил Рэм. – Так вам, ага. А ну-ка, суньтесь-ка еще, проклятые муты!

Дружно передернули затворы. Застыли. Снова треск… и снова выстрелы. И жалобный крик.

Враги бежали, похоже, совсем не глядя по сторонам, словно загнанные охотниками лоси в старинных книгах. Видать, Спайдер их здорово напугал. Еще бы! Вон канонада какая – целая война! Что ж, у био мощности хватит. Для себя старается – мертвяки ему в топку пойдут. Нет, ну здорово как! Вот это победа так победа. Показали всей береговой сволочи!

– Эй, вы там! Не расслабляться! – махнув «Макаровым», громко предупредил десятник. – Стрелять парами… Вернее – Рэм с Ники вместе, а ты, Симотра, – один.

Только сказал, как прямо на него внезапно выскочили сразу три существа с уродливыми приплюснутыми головами. Трупоеды-вормы… видали кронштадтцы и таких…

Пистолет Макарова – не особо прицелистый, зато пуля – девять грамм, убойная. И останавливающее действие очень даже неплохое! Кир быстро, навскидку, выстрелил сразу три раза подряд. Бегущий первым мутант словно наткнулся с разбега на невидимую пружинящую стену, не просто остановившую бег, но и откинувшую бедолагу далеко в кусты. Тот, что бежал следом, схватился за правый бок; третий же зигзагами бросился к морю… прямо под выстрел рыжего Рэма.

Промазал рыжий, ах ты ж, не повезло. Да и патроны кончились, а винтовку Мосина перезарядить – это не обойму в «Макаров» вставить: время требуется. Потому-то Кирилл и приказал парням стрелять отдельно. Рыжему не повезло, зато повезло Симотре. Нагнала мутанта злая винтовочная пуля, пронзила насквозь, ломая ребра и порвав на клочки легкие, да унеслась далеко в море. Там и упала. Где-то. И заглотила ее глупая рыбина.

– У нашего друга Спайдера, похоже, сегодня праздник, – внимательно осматривая убитых, десятник скривился. – Ох и редкостные же уродцы!

– Командир, и чего они к нам лезут? – выглянул из-за камня Рэм.

– Жрать хотят, вот и лезут, – отозвался вместо Кира Симотра, ловко перезаряжая винтовку.

– И еще Поле наше хотят, синее, – подал голос Ники-Николенька. – И оружие… хотя с Полем-то они оружия много наделают.

На востоке, за разрушенной дамбой, струился меж редкими палевыми облаками рассвет, а над далекими крышами Санкт-Петербурга показался сияющий краешек солнца.

* * *

Сержант Джаред Хорг вместе со своим капралом, парой легкораненых копьеносцев, давно лишившихся копий, и тремя трупоедами, уцелевшими случайно, до рассвета не предпринимал никаких действий. Просто приказал всем лежать. Прямо здесь, за кустами, в чертополохе, в холодной и грязной луже, чуть ли не в болотине. Лежать. И не трепать языками. Не шевелиться даже и почти не дышать, пока не скажут.

Дампы, тренированные воины, исполняли приказ с легкостью, а вот трупоеды-вормы ворочались и глухо стенали. Видать, затея сержанта им не очень-то нравилась, однако приходилось терпеть. И не потому вовсе, что вормы не могли сбежать – могли бы запросто. Только теперь не знали – куда. А потому и решили держаться существа опытного, невозмутимого и явно имевшего какой-то план. Иначе с чего б такое спокойствие-то?

Один из трупоедов, приподняв уродливую башку, все же попытался что-то сказать или спросить… Вместо ответа Хорг вытащил из-за пояса кинжал. Несмотря на косноязычие и шепелявость, дампы, когда хотели, могли быть весьма красноречивыми. Пусть даже с помощью жестов.

Где-то недалеко за кустами орешника вдруг послышались радостные крики. Потом что-то ухнуло, заскрежетало. Кто-то истошно завопил – однако вопль сразу же оборвался. Порыв ветра принес запах озона.

Хорг улыбнулся, – если эту жуткую гримасу можно было считать улыбкой. Именно этого момента он и ждал. Кормление боевого робота! Вот теперь проклятому био точно не до прячущихся по кустам врагов, теперь – пора!

Осторожно поднявшись на ноги, сержант поднял из грязи меч, сейчас абсолютно ненужный, бесполезный, громоздкий… Но бросить его – позор для воина! Точно так же, как оставить умирать брата или лучшего друга. Копье – другое дело. Свои копья славные воины-дампы швырнули во врага при первых же звуках выстрелов. Во врага, увы, защищенного непробиваемой бронею.

– Вше – жа мной, – махнув красной, почти лишенной кожи рукой, торчащей из грязных лохмотьев того, что дампы называли «одеждой», Джаред Хорг, не оглядываясь, зашагал в противоположную от моря сторону. Остатки отряда поспешно потянулись следом, и даже вормы не задавали никаких вопросов – помнили про кинжал. Да и слишком уверенно двигался их командир; видно, точно знал – куда.

– Ждешь неджалеко – хуштор, – наконец, пояснил Хорг. – Тшам вожмем лоджку. Вотш тропа. Вы джвое – на ражведку. Пошмотрите, што там и кто, – сержант указал кривым пальцем на вормов, всегда отличавшихся шустростью и пронырливостью.

Трупоеды кивнули и скрылись в кустах, радостно ухмыляясь. Эти уродливые парни с приплюснутыми головами живо сообразили, что у них появился шанс выбраться из всего этого дерьма – и уже очень скоро.

Следовало спешить – с моря задул холодный, пронизывающий насквозь ветер, поднял на серо-голубых волнах белые барашки пены. Вормы зябко поежились и вдруг, не сговариваясь, со всей поспешностью нырнули в пожухлую осеннюю траву. Упали и плотоядно переглянулись, соображая, что делать.

Впереди, всего в десятке шагов, плескалась на отмели девушка. Белокожая нагая красавица с тоненькой талией и высокой грудью, она была похожа на фею из детских снов. Да-да, у вормов тоже было детство, и они тоже видели сны… Нереально красивая дева словно бы выскользнула из полузабытых сладких грез.

– Вот это задница! – один из трупоедов восхищенно прищелкнул языком. – Слышь, а, может, мы ее…

– Нет, Лик! – второй ворм оказался куда умнее своего сотоварища. – Как-то это неправильно…

– Что неправильно, Умник?! – яростным шепотом возразил Лик. – Есть девка, и есть мы… Что мешает? Ты ее не хочешь, что ли? Так отдай мне!

– Тсс!!! – Умник погрозил кулаком. – Погода-то нынче не для купания… А она купается. Странно. А я странностей не люблю. Слишком уж похоже на приманку. Помнишь Поля Смерти?

– Думаешь – морок? – встрепенулся Лик.

– А кто же еще? Пошли-ка доложим. Эй! Ты куда смотришь-то?

– Вон лодка! – ворм вытянул уродливый палец, несуразно длинный, тонкий, из пяти суставов.

– Вижу, – спокойно кивнул Умник. – Об этом тоже доложим. Идем! Хватит уже на морока пялиться!

Вся спасшаяся команда под руководством ушлого сержанта Хорга, обойдя морок за полсотни шагов, погрузилась в вынесенную на отмель рыбацкую лодку. Вместо весел оторвали скамейки, по-морскому – «баночки». Погребли, оглядываясь и молясь неведомым божествам Войны и Смерти.

Конечно, можно было бы прочесать побережье, хоть что-нибудь взять, воротиться с добычей. Иной бы так и сделал – но только не Джаред Хорг! Этот уродливый парень был весьма опытен и прекрасно знал, что лучшее – враг хорошего. Злодейка-судьба прихотлива и неприветлива, не стоит почем зря ее искушать. Будут еще набеги, будет и добыча, а сейчас – унести бы поскорей ноги.

– Левжей, левжей бержите! – косясь на маячивший слева форт, подгонял гребцов Хорг. – Нитшего! Уйджем.

* * *

Накормив Спайдера, Кир перекинулся с роботом парой слов. Био снова напомнил о ногах или хоть каком-нибудь самоходном шасси, и десятник в который раз пообещал поднять этот вопрос на ближайшем заседании Совета Выживших.

– Может быть, они и пойдут на это, – глядя на аспидно-черный бок робота, молодой человек задумчиво покусал губы. – По крайней мере, я постараюсь их убедить.

– Звучит. Как-то. Неубедительно, – обиженно проскрипел Спайдер.

Кир улыбнулся:

– Не переживай, дружище. Сделаю, что смогу. В первый раз не пройдет – будет второй, третий… Как говорили в старину – капля камень точит.

– Не надо мне. Никаких. Камней. Мне бы. Ноги.

Простившись с закопанным био, Кир отправил быстроногого Ники в форт с радостной вестью, а сам вместе с Рэмом и Симотрой решил по пути заглянуть на хутор деда Максима. Насчет хутора надоумил Симотра – парню хотелось повидаться с родичем, глянуть, что там да как. Десятник не стал перечить, тем более – почти по пути, совсем небольшой крюк.

Добрались быстро. Дувший с моря ветер шевелил облетевшие кроны деревьев, гнал под ногами последние осенние листья, уже не желтые и не красные, а уныло-бурые, напоминавшие о близкой зиме. В этом неприветливом северном краю ноябрь – уже зима, исключения бывали редко. Скоро морозы, скоро выпадет снег… Не замерз бы залив: тогда придется повозиться, отбиваясь от всякой хлынувшей по льду швали.

Еще на подходе к хутору Кир заметил неладное. Сорванная – или сбитая ударом ноги – калитка болталась на одной петле, не было видно ни развешенных для просушки сетей, ни лодки. Симотра не помнил точно, держал ли дед собаку. Если и держал, то и ее не было.

– Может, за рыбой вышли? – срывая с плеча винтовку, шепотом предположил Рэм.

Кирилл покачал головой:

– В такую погоду? Вряд ли. Так! Вы обойдите сзади… а я здесь, с крыльца.

Передернув затвор «пээма», десятник дождался, пока его подчиненные скроются за углом неказистой избенки, и, пригнувшись, осторожно проскочил во двор, держа на прицеле дверь. Немного выждав, Кир в два прыжка преодолел ступеньки крыльца и замер. Все было спокойно и тихо, лишь уныло скрипела на ветру калитка. Послышались чьи-то шаги, голоса. Дверь распахнулась.

– Командир! Там такое…

– Мы там в окно глянули, забрались и…

Щелкнув предохранителем, Кирилл убрал пистолет в кобуру и вошел в избу. Не забыть бы теперь про патрон, иначе при сдаче в каптерку может бабахнуть, бывали случаи.

На застланном домоткаными дорожками полу аккуратно лежали все трое – сам дед Карась и двое его внуков, Миша и Бориска. Головы их были странно размозжены, словно взорвались изнутри.

Быстро осмотрев трупы, десятник зло прищурился и покачал головой:

– Ловко сработали, сволочи! Эффективно и быстро. Однако не характерно для береговых тварей.

– Муты тайно проникли в избу, – вслух предположил Рэм. – Незаметно. Так же, как мы сейчас. А потом… прикладами. Отсюда и такие раны.

– Да, это может быть, – согласно кивнув, десятник внимательно оглядел единственную комнату избенки.

Печка, сложенная из красновато-коричневого кирпича, обмазанного глиной, дощатый стол, широкие лежанки-лавки. И распахнутый настежь шкаф, в котором явно рылись на скорую руку.

– Спешили… – Рэм вздохнул, поправив упавшую на глаза рыжую челку. – Значит, кто-то из мутов все же ушел.

– Что же они заночевали-то? – тихо промолвил Кирилл. – Ведь форт же рядом!

– Дед не любил у чужих ночевать. Так и говорил всегда – лучше дома, чем в людях. – Симотра провел рукой по подоконнику и вдруг встрепенулся:

– А вон и лодка, командир! Вон там, в море! Может, мы ее…

– Стреляйте, – разрешил Кир. – Может, и попадете.

Парни живо выскочили во двор и побежали к пляжу. Стреляли, конечно, больше от отчаяния, от злости. Попасть в отплывшую уже довольно далеко лодку, раскачиваемую не на шутку поднявшимися волнами, было почти невозможно.

– Эх, дед, дед, – расстреляв весь боезапас, Симотра сплюнул и обхватил голову руками. – Говорили ж тебе… предупреждали… Э, да что уж теперь. Ничего, дед! Ничего, парни! Отомщу! Обязательно отомщу – представится случай.