Ментовский вояж.Везунчики

   Как я и предполагал, самолёт А-320 авиакомпании 'Эйр-Франс' выполнял рейс в Питер, когда произошло НЕЧТО. Сначала на пару секунд отказали все приборы, а затем выяснилось, что нет ни связи с землёй, ни навигации, и вообще, лайнер летел над морем. Море должно было остаться далеко позади, и в первые минуты после катаклизма пилоты едва не сошли с ума. Затем лётчики взяли себя в руки, зашарили по эфиру, и - о, чудо! - вышли на связь с 'боингом' 'Люфтганзы', который находился в аналогичной ситуации. Полёт вслепую продолжался, 'аэробус' тратил драгоценное топливо, среди пассажиров возникла паника.

   И здесь произошло первое чудо: в эфире появился ещё чей-то голос, сообщивший, что он идёт над землёй, и ищёт место, где сесть. Это оказался наш 'ил', вылетевший из Архангельска. Ещё через пять минут русский радист передал, что, похоже, нашёл место для посадки. У экипажа 'Эйр-Франса' появилась надежда, и они смогли-таки вытащить счастливый билет!

   Дело в том, что первый пилот Серж Ориоль начинал свою карьеру во французском военно-морском флоте, летая сначала на 'этандарах', а затем и на более современных 'рафалях'. Выйдя в отставку, Серж так и не смог жить без неба, и нашёл себе место в 'Эйр-Франс'. Второй пилот - Люк Броссьер - также имел армейское прошлое, и даже воевал на 'миражах' в Персидском заливе во время первого конфликта с Саддамом. Эти два 'милитари', как их прозвали коллеги по цеху, смогли сотворить второе чудо - дотянуть до спасительной суши и благополучно приводнить лайнер. Обошлось без человеческих жертв, синяки, ссадины и прочие бытовые мелочи были не в счёт, т.к. по признанию самого же Сержа, он вообще не надеялся остаться в живых.

   Тем временем мои капитаны слегка охрипли, пытаясь перекричать толпу, и основная масса народа потихоньку начала волноваться. Поэтому я взобрался на крышу кабины вездехода, а парни буквально закинули туда же взвизгнувшую Марину. Эмчеэсник Марк передал мне мегафон, найденный в кабине всё того же 'витязя'. Следом за мной наверху оказались настоящие герои этого дня - Серж Ориоль и Люк Броссьер. Оба лётчика - настоящие офицеры! - очень быстро поняли, что мир изменился кардинально, и теперь помогали мне, как могли.

   - Леди и джентльмены! Чтобы предотвратить трату времени с вопросами и ответами, я сейчас расскажу вам всё, что произошло с нами! Я расскажу всё, что видел, и о чём мне известно на данный момент, - я передал мегафон Марине, и та перевела мои слова на четыре языка. Молодец, девочка. Затем мне вернули мегафон, и я продолжил повествование.

   Вероятно, мне можно было и не вещать всей толпе на русском, т.к. среди пассажиров было более четверти русскоязычных, судя по всему, хорошо знающих иностранные языки. Мог бы диктовать вполголоса, а Марина бы в точности перевела мои слова. Но я решил говорить на родном языке, чтобы наши соотечественники быстрее въехали в ситуацию. По большому счёту, нам уже было прекрасно ясно, что общемировой катаклизм есть не что иное, как финальная точка в погрязшей в грехах земной цивилизации. В игру под названием жизнь вмешались какие-то действительно высшие силы, и у некоторого числа землян появился шанс начать всё сначала.

   Мой рассказ с переводом на четыре языка затянулся примерно на час, и пассажиры 'аэробуса' постепенно вникали в происшедшее. Как я и предполагал, реакция большинства спасшихся оказалась вполне предсказуема - люди плакали, даже рыдали, многие мрачнели, несколько женщин ударились в истерику. Одна дамочка ринулась, было, утопиться в море, но ей не позволили этого сделать, вытащили из воды.

   Я понимал, что в подобном состоянии люди могут натворить глупостей, но заранее решил ничего не утаивать, в т.ч. и своих мыслей и догадок о катаклизме. Поэтому высказал все идеи о происшедшем, которые только пришли мне в голову. Надо сказать, что это подействовало. Очень многие пассажиры рейса 'Эйр-Франс' стали постепенно приходить в себя, и задавать вполне конкретные и осмысленные вопросы. Вместо вектора 'что стряслось, и кто виноват' в мыслях людей постепенно появилось направление 'что делать, чтобы жить дальше'.

   Здесь очень своевременно подключились Серж и Люк, пилоты 'аэробуса', которые плавно перешли к делам практическим. Офицеры чётко и ясно обрисовали круг задач, стоящих перед людьми в экстремальных ситуациях, начиная прямо от момента спасения. Лётчики буквально излучали спокойствие и уверенность, которые сначала передались остальным членам экипажа, а затем и пассажирам.

   Люди зашевелились, и принялись организовываться для спасения багажа, съестных запасов, и прочих материальных ценностей. Какая-то часть пассажиров - в основном женщины - всё ещё никак не пришли в себя, и их просто отвели в сторонку, посадив на песочек. Пара добровольцев и одна стюардесса остались присматривать за этими людьми, чтобы те не натворили глупостей.

   - Марина, а Вы, вообще, кто по специальности? Переводчик? - улучив момент, поинтересовался я профессией рыжеволосой девицы.

   - Да, я работаю переводчиком, у меня высшее филологические образование, - ответила Марина, тряхнув мокрыми прядями своих волос. - Возвращалась домой из командировки в Париж, и теперь не знаю, что дальше делать. Дома остались мама, сестра, друзья. Даже не знаю, живы ли они, и есть ли вообще мой дом.

   - Будем надеяться, что живы, - как известно, железо надо ковать, пока оно горячо. - Марина, я бы хотел сделать Вам предложение...

   - Неужели, руки и сердца? А не рано ли, товарищ Иванников? - стрельнув глазками, рассмеялась девица. - Извините, это всё нервы...

   - ... Два предложения... Второе - чисто деловое: нам в команду срочно нужен свой собственный переводчик. Спокойной жизни не обещаю, а приключений на одно место гарантирую очень много, - не люблю, когда меня подначивают, сразу перевожу разговор на иной уровень. - Первое - почему бы и нет? Предлагаю Вам руку и сердце, а заодно и всё остальное, в комплекте. Как, согласны?

   - Переводчиком пойду. А насчёт первого предложения - прошу дать время подумать, - похоже, Марина сама не ожидала от меня такой прыти на свою шутку, и теперь спешно включила обратный ход.

   - Думайте, красавица, но недолго, - чуть улыбнулся я, скосив глаза на весьма ладную фигурку девушки в мокром платье. - Кто знает, что ждёт нас за поворотом?

   - Володь, хорош барышню охмурять, - захохотал внизу Еремеев. - Давай, слазь с крыши, и Марину свою снимай. Наш 'витязь' нужен у самолёта, там глубина почти в два метра, и Сержу без машины никак.

   Ну, да, пока я делал девушке предложение - или она сама на него напрашивалась - крышу кабины покинули оба пилота, и вместе с наиболее активными пассажирами стали планировать дальнейшие действия. Что и как эвакуировать в первую очередь, что потом, куда складывать, и т.д., и т.п. Вокруг Зеленцова и Барулина вновь образовалось кольцо из наших соотечественников, продолжавших выведывать информацию на родном языке. Владислав отвечал на вопросы, а Саня походу переписывал персональные данные людей в свой блокнот. Молодцы, парни, знают своё дело.

   С другой стороны, это как-то неправильно, когда одни работают, а другие языки точат. Вон, Серж и Люк уже человек двадцать мужиков собрали, и в вездеход грузятся. И Толик с Костей в той же команде, готовые спасать из морской воды материальные ценности. А Николай вообще в своей стихии, словно опять попал на границу: сыплет шутками, ободряет, готов лезть хоть к чёрту на кулички.

   - Так, граждане, кто хочет поработать? - произнёс я легендарную фразу, подойдя к капитанскому трио. - Что смотрите? Капитализм накрылся медным тазом, и дерьмократия с дармоедством вместе с ним.

   - Всё верно, Володя, - одобрительно кивнул Владислав. - Давайте, граждане, кто в силах, идёмте с нами разгружать самолёт. А остальные помогайте здесь, на берегу.

   Пара десятков наших соотечественников тотчас признали правоту и справедливость моего предложения. Правда, нашлись и такие, кто скривил рожу, но был вынужден подчиниться воле большинства. Я потихоньку присмотрелся к шестерым, почему-то не внушавшим особого доверия. Ну, да, пара из них, похоже, из бывших 'братков', причём явно из низов. Постарели, погрузнели, а ума так и не прибавили. Трое похожи на чинуш разного ранга, или ещё каких-то кабинетных лакеев. Последняя - тощая дамочка лет чуть за тридцать - внешне смахивает на фотомодель, а повадками напоминает 'бабу Леру': бухтит много, и не по делу. Ну, заодно и выискивает самого крутого 'альфа-самца' в округе, чтобы пристроить свой тощий зад.

   Как известно, работа спорится, когда на неё наваливаются всем миром. Вот и разгрузка 'аэробуса' пошла полным ходом, когда за дело взялись почти шесть десятков мужчин и несколько женщин. Люк Броссьер и стюардессы указывали, что брать и снимать, а народ это всё вытаскивал, складировал на крыле, грузил в вездеход. Отдельная команда во главе с Сержем Ориолем занималась подъёмом и эвакуацией багажа, для чего им пришлось вскрыть часть пола в пассажирском отсеке.

   Когда мы выгружали первый рейс, на берегу неожиданно появился старший лейтенант Антонов с пятью даниловскими ополченцами, Михаилом Зайченко и с радистом 'семьдесят шестого'. Оказалось, что пассажиры немецкого 'боинга' уже отправлены в посёлок, где их планируют разместить в школе и в детсаду, а Федосеев обеспокоен нашим отсутствием. Поэтому глава и послал участкового с небольшим отрядом на разведку к морю, чтобы узнать, куда это мы запропастились.

   - Ну, да, рации-то у Федосеева нема, - прокомментировал я нашу же оплошность. - Чёрт, как-то не подумал второпях... Как, там, с пассажирами 'Люфтганзы', всё хорошо? Живы?

   - Да, живы-здоровы все, что им станется, - пожал плечами Евгений Миронович. - У нас, товарищ майор, иная беда - убийство у нас.

   - Убийство? Кто-то из прилетевших сошёл с ума, что ли? - нельзя сказать, что я бы удивился такой картине. - Или кто-то из деревенских набедокурил?

   - Нет, наши поселковые сидят тихо, - ответил участковый. - Убийство произошло на хуторе фермера Макеева. Кто-то убил его жену и старшую дочку. Сын убежал, но, похоже, так перепугался, что повредился рассудком. Сам Сашка с утра раннего работал в поле, а потом поехал домой, встретил по дороге сынишку... Доехал до дома, а там... В общем, приехал Макеев в Данилово, и рассказал всё, что смог...

   - Что-то ещё, Евгений Маркович? - поинтересовался я, видя, что Антонов чего-то недоговаривает, мнётся.

   - Место там нехорошее, где живёт Саня Макеев, - поёжился участковый. - Старое кладбище рядом, и болото недалеко... Старики сказывали, что место то нечистое...

   - Кхм... Товарищ старший лейтенант, а про это море старики ничего такого не сказывали? - я отступил, давая Марковичу возможность полюбоваться водной гладью. - Так... От Данилово до дома Макеева сколько будет?

   - Вёрст восемь, не меньше. А до кладбища все одиннадцать будет, - прищурился Антонов. - Товарищ майор, а этот 'боинг' без жертв сел, или есть пострадавшие?

   - 'Аэробус' это, европейского производства, - уточнил я уже не особо существенную деталь авиастроения. - Я и сам до сих пор не верю, что 'Эйр-Франс' сел вообще без жертв... Миша, Зайченко, давайте к нам! Познакомлю с коллегами...

   Незаменимый 'витязь' вновь доставил нас к лайнеру, где я представил французам двух лётчиков 'ила' - командира корабля Михаила Зайченко, и радиста Сашу Соломатина. Как только Серж с Люком узнали, кто именно стоит перед ними, мгновенно возникло стихийное ликование. Со свойственным французам темпераментом пилоты 'Эйр-Франса' объяснили пассажирам, что именно эти русские парни вывели их к земле.

   Александра и Михаила сразу же подхватили на руки, стали качать, едва не сбросив в воду. Затем каждый, кто находился поблизости, счёл своим долгом пожать руку, или похлопать по плечу русских лётчиков. Вызвавшиеся помогать с работами на борту 'аэробуса' женщины буквально взасос расцеловали Зайченко и его радиста.

   - Во, дают! Обзавидоваться можно! - восхищённо прокомментировал этот момент Еремеев. - А на берегу их ждут ещё с полсотни благодарных дамочек!

   - Николай, ты знаешь, где хутор фермера Макеева? - поинтересовался я более злободневным вопросом.

   - Да, конечно. Был там всего разок, но дорогу помню, - обернулся ко мне мой бывший однополчанин. - А зачем тебе, Володя?

   - Убийство у нас. Как раз на том хуторе, - я вкратце поведал Николаю и своим товарищам историю происшествия со слов участкового. - Поэтому надо собираться, и выдвигаться. Вот, думаю, кого здесь оставить?

   - Кого, кого, молодых, конечно, - глазом не моргнув, отозвался Руденко. - Здесь надо пахать, а мы, старики, уже не в состоянии таскать разные чемоданы.

   Парни заржали над очередным приколом со стороны 'старика' и ловеласа Руслана. Я лишь покачал головой, и посмотрел на гору мокрых чемоданов. Не много мы их и натаскались, если честно. Практически всю работу делали сами спасшиеся.

   - Хорошо. Вот, ты, Рус, здесь и останешься. Вместе с Костей, Толиком, и Марком, - решил я. - Присматривайте тут, что, и как. Если что, то связь по рации. Надеюсь, они достанут до хутора фермера Макеева.

   Затем я переговорил с Сержем и Люком, которые фактически командовали операцией по извлечению материальных ценностей из фюзеляжа 'боинга'. Объяснил, что с частью людей вынужден покинуть место приводнения, чтобы заняться своей прямой полицейской работой. При этом оставляю пассажирам вездеход с полной командой, обоих русских пилотов, и переводчицу Марину впридачу. Последняя, кстати, после сделанного ей предложения, стала меня немного сторониться. Видимо, испугалась идти работать в одну команду к дюжине брутальных мужиков звероватого вида. Хотя, подозреваю, что парни бы с неё сдували пылинки и на руках носили.

   Оказавшись на берегу, я подозвал участкового, и попросил его организовать питание и дальнейшую эвакуацию людей с берега. Антонов ответил, что глава администрации уже извещён обо всех нюансах, и вскоре на берег прибудет необходимая техника. Действительно, вдалеке слышался рёв тракторного двигателя, проделывающего проход сквозь чужой лес. Как оказалось, пока мы общались с французами, участковый послал двух ополченцев обратно, чтобы те сначала показали дорогу бульдозеристу, а затем обо всём известили бы Федосеева.

   Чтобы вернуться к своим джипам, мы решили немного срезать, пройдя напрямик через чужой и свой лес. Попутно обменялись мнениями обо всём увиденном и происшедшем. Пока шли, я обратил внимание, что и мой тёзка-дальнобойщик и Николай как-то незаметно влились в наш коллектив. Даже мой напарник капитан Ковалёв перестал коситься в сторону Еремеева, и в голосе Михаила более не чувствуется сарказма, когда он перекидывается парой слов с бывшим пограничником. Соловьёв же, вообще, словно всегда работал с нами - мгновенно соображал, и понимал практически с полуслова.

   Выйдя к машинам, сообщили бортинженеру 'ила' Сапрыкину, что с его товарищами всё в порядке, и поехали в Данилово. Проезжая мимо 'боинга', помахали руками пилотам 'Люфтганзы', с дюжиной мужиков - скорее всего, из пассажиров - разгружавшим багажный отсек самолёта. Рядом с лайнером стояли два грузовика, чуть поодаль топтались трое ополченцев с ружьями - охрана, типа.

   Заскочили к правлению, я пробился сквозь толпу местных жителей, и коротко известил Федосеева обо всём происшедшем на берегу. Затем заехали в поместье Еремеева, похватали с кухни съестное, которое можно было употребить сухим пайком. Николай раздал ЦУ охраннику, приказав тому использовать в случае надобности навороченный 'хаммер' своей уже бывшей подруги. Затем мой бывший сослуживец приволок откуда-то из загашника целых три рации, 'моторолы', новенькие, в упаковке.

   - Мужики, не ругайте зазря! Старый стал, и совсем забыл про Эн-Зэ, - демонстративно хлопнув себя по лбу, Николай протянул одну рацию Соловьёву. Вторую забрал себе, а последнюю отдал охраннику. Настроили частоту, проверили, поговорив с группой Руденко - есть связь, работает. Сели в джипы, и поехали забирать от родственников фермера Макеева.

   И без того сильно возбуждённый и убитый горем Макеев успел принять на душу, и оказался никудышным свидетелем. Учитывая его состояние, я бы не рискнул брать у него показания даже в обычной ситуации. В общем, вдребезги пьяный фермер так ничего толком и не смог объяснить, а его сынишка лет восьми смотрел на нас василькового цвета глазами, и молчал. Молчал, никак не реагируя ни мои на вопросы, ни на вопросы своей родной тётки. Да, испугался мальчишка страшно, и боюсь, как бы ни на всю жизнь.

   По пути к хутору мы перекусили на ходу, чем бог послал, запив это дело импортной минералкой из буржуйских запасов Еремеева. Николай сидел рядом со мной, показывая дорогу. Пока ехали, мы не заметили ничего примечательного или необычного вокруг разбитого тракторами просёлка. Обыкновенный ландшафт северо-запада России, ничем не примечательные пригорки, рощи, поля, кустарник. Всё, как всегда... Хотя, нет - в дополнение к родным пернатым появились какие-то ярко раскрашенные пичуги.

   По совету Николая остановились у одной из рощиц, не доехав около полукилометра до искомого места. Оставив джипы, изготовили оружие к бою, и двинулись вперёд двумя тройками. Я действовал вместе с Ковалёвым и моим старым армейским сослуживцем.

   Вскоре впереди показались крыши строений - жилого дома, и трёх сараев - и мы стали обходить постройки, чтобы зайти с флангов. Используя ландшафт, подобрались практически к самому дому, осмотрелись. Вокруг стояла абсолютная тишина, было даже слышно, как жужжат мухи, пригретые совсем не весенним солнцем.

   - Володя, глянь, - прошептал мне на ухо Еремеев, стволом 'калаша' указав направление. - Справа, у ворот сарая.

   Я присмотрелся: у распахнутых настежь ворот сарая лежала какая-то бурая масса, и над ней вилось целое облако мух. Взяв протянутый Ковалёвым бинокль, вновь взглянул в сторону сарая. Оказалось, что мы наблюдали за растерзанной коровьей тушей. Чуть высунувшись из-за угла, принялся рассматривать фасад дома, и заметил чуть приоткрытые входные двери.

   - Идём уступом, смотрите за окнами и флангом, - немного поразмышляв, я решил не мудрствовать лукаво, а положиться на детище Михаила Калашникова. В три ствола мы уделали бы любого, кто сунулся супротив.

   Как я и предполагал, в нас никто не стрелял, не кидал гранат, и вообще нас никто не видел. Рывком преодолев полтора десятка метров до дверей дома, мы замерли, парни взяли на прицел окна, а я потянул за ручку. Интуиция подсказывала, что нам не стоит ждать растяжек и прочих сюрпризов в стиле духов.

   Коридор - или, как иногда говорят в деревне, сени - оказался чист. Заглянув в кухню, увидел лежащее на полу в луже крови тело женщины лет тридцати-сорока. Дальше, в столовой, обнаружилось тело девушки, примерно подросткового возраста, с перекушенной шей и множеством рваных ран на теле. Затем мы осмотрели две спальни и ещё одну комнату. Пусто.

   - Володя, не стреляйте, мы входим, - чуть слышно прохрипела рация. По характерному оканью я узнал голос капитана Барулина. Двери распахнулись, и в дом ввалилась наша вторая тройка.

   - Там, в хлеве, остатки пиршества какого-то крупного зверя, - утирая лоб, произнёс Зеленцов. - Сожрал трёх свинок, и не подавился, гад.

   - А ещё и корову задрал, и хозяев заодно прикончил, - добавил я. - На кухне и в зале есть пара характерных отпечатков следа. Я не специалист, но, полагаю, что мы имеем дело с крупным хищником из семейства кошачьих.

   - Да, это напоминает след снежного барса, - присев у кровавого отпечатка лапы, Николай зачем-то потрогал отпечаток, понюхал пальцы. - Думаю, это был самец.

   - Вроде, там, у хлева были более мелкие отпечатки, - присмотревшись, произнёс Владислав. - Саня, иди сюда, глянь.

   - Это могла быть пара хищников, например, самец со своей самкой, - предположил Соловьёв. - Убили хозяев, а затем слопали хрюшек. Потом ушли своей дорогой.

   - А мальчишка как уцелел? - подумав, спросил Еремеев. - Где он был? Когда и как он успел сбежать?

   - Думаю, если он сам не расскажет, то мы никогда об этом не узнаем, - заметил Ковалёв. - Жаль, что у нас нет служебной собаки.

   - Кстати, о псах. Николай, а у хозяев была собака? - поинтересовался я данной деталью.

   - Да, не помню я, Володя, - пожал плечами мой бывший однополчанин. - Вроде, был какой-то кабысдох, гавкал на всех приезжих.

   - Пойдём, парни, глянем во дворе, - кивнул я на двери. - Клювом не щёлкать, варежку не разевать. Смотрим в оба: твари могут быть где-то здесь, поблизости.

   Внимательно осмотрев двор, мы быстро нашли за тракторным прицепом собачью будку. Рядом с нею благоухала целая гора, пардон за натуральность, самого обыкновенного дерьма. Судя по всему, кто-то из вольных лесных хищников таким образом выразил своё презрительное отношение к собачьему племени. Поблизости не оказалось ни самого пса, ни его останков. Видимо, перетрусивший собакин сбежал, куда глаза глядят.

   - Володя, тут есть следы, две пары. Тянутся в сторону тех кустов, - отойдя чуть в сторону, Зеленцов мигом нашёл путь отхода пришлых хищников. - Что делать будем?

   - Пройдём... Нет, проедем по следу, если получится, - немного поразмышляв, решил я. - Думаю, зверушки не рискнут связываться с двумя воняющими химией 'мерсами'. Если нападут - стреляйте сразу, и без команды.

   Мы вернулись к оставленным на подъезде к хутору машинам, сели в джипы, и поехали, ориентируясь по хорошо видимым отпечаткам здоровенных кошачьих лап. Вломились в заросли малинника, миновали полуразвалившийся сарай. Раза три пришлось спешиваться, чтобы уточнить направление дальнейшего движения. А потом...

   - Вот, тебе, бабушка, и Юрьев день, - пробормотал я, глядя с двухметрового обрыва на абсолютно чужой лес. - Готов биться об заклад, что наши киски пришли отсюда, и сюда же свалили, хорошо закусив сладенькими хрюшками.

   - Мужики, да хрен с ними, с хищниками, - полностью убитым голосом произнёс мой напарник. - Мы находимся точно к северу от Данилово. Вы понимаете, что это значит?

   Риторический вопрос Михаила повис в воздухе. И мне, и остальным парням стало окончательно понятно, что Данилово с его ближайшими окрестностями угодили в совершенно иной мир. В мир, где бродят здоровенные хищные кошаки, и хрен знает, сколько ещё опасных зверюшек. В мир, где нам могут встретиться какие-нибудь дикари, неандертальцы, питекантропы, ушастые эльфы с зелёными гоблинами, наконец. И мы оказались один на один с этим незнакомым и пугающим миром.

   - Здесь должно было быть старое кладбище, а где-то за ним начиналось болото, - нарушил молчание Еремеев.

   - Ладно, парни, хорош раскисать, - я лихорадочно соображал, чем бы занять ребят, чтобы те не гоняли в мозгах дурные мысли. - Пошли-ка, оформим место происшествия, как полагается. И надо бы погибших прибрать, завернуть во что-нибудь, чтобы увезти их тела в Данилово.

   - Володь, да ты, чего, всерьёз собрался писать протокол? - искренне удивился Зеленцов. - Нафига, а?

   - Влад, мы здесь - единственная реальная власть. А если мы власть, то должны следовать определённому установленному порядку. Порядок таков: надо запротоколировать всё, что здесь произошло, - ответил я. - Поймите, парни, на нас с вами смотрят все даниловцы, оценивают наши действия, и по ним судят о нас, как о людях.

   - Ты прав, Володя. Наступило время, когда каждого оценивают не по пустопорожнему трёпу, а по делам его, - поддержал меня Саша Барулин. - На нас действительно все смотрят, и не только даниловцы. Спасшиеся пассажиры скоро придут в себя, и им тож придётся решать, каким макаром жить дальше.

   - А мы можем организовать разведку местности там? - неожиданно спросил отмалчивавшийся до этого Соловьёв, указав стволом 'калаша' на чужой лес. - Да, да, там, за границей 'нашей' земли.

   - Наверное, можем, - неуверенно предположил я. - У нас есть вездеход...

   - Молоток, Вовка, возьмём 'витязя', и сгоняем на нём 'за ленточку'! - Николай, похоже, готов был запрыгать от радости от столь неожиданной идеи. - Володя, парни, мы должны, ну, просто обязаны сходить в рейд по тому лесу. Надо хотя бы узнать, каких ещё тигров нам ждать в гости...

   - Хм... Проще убрать с шоссе немецкий 'боинг', и провести воздушную разведку с борта нашего 'ила', - заметил Ковалёв. - Уверен, что увидим и узнаем столько, что мало нам не покажется.

   - Миша, ты гений, - искренне обрадовался я. Обрадовался не только самой идее, но и тому, что мой напарник взял себя в руки. - Зайченко говорил, что у них в баках осталось примерно половина запасов керосина.

   - Погодь, капитан, а как ты столкнёшь 'немца' с трассы? - очень удивлённым тоном спросил Еремеев.

   - А нафига его вообще куда-то сталкивать? Надо всего лишь развернуть 'боинг' на месте, а затем отбуксировать его к противоположному краю шоссе, - пожал плечами мой напарник. - Думаю, что трактора в поселке найдутся, да и Владимир может отцепить свой холодильник.

   Таким образом, перед нами забрезжила ближайшая тактическая задача. Мои опера заметно приободрились, на их лицах появились пока ещё немного кисловатые улыбки. Что же, мужики по натуре своей так устроены, что не усидят на месте, если придумают, как им заглянуть за горизонт. Хотя бы за ближайший.

   Мы возвратились на хутор, нашли в багажнике моего джипа стопку бумаги, и занялись протоколированием трагедии. Переснимали на два 'айфона' всё, что смогли, с разных ракурсов. Пошуровав по дому и по сараям, парни нашли приличный кусок брезента, разрезали его, упаковали тела погибших.

   Затем попытались связаться по рации с группой Руденко и с усадьбой Еремеева. Первая попытка оказалась неудачной, видимо, мы вышли из зоны действия своих раций. Тогда Михаил предложил отъехать на пару километров в сторону Данилово, найти холмик повыше, и попробовать ещё раз выйти на связь. Так и поступили, отправив в вояж на моём 'мерсе' Соловьёва на пару с самим инициатором идеи.

   Спустя примерно минут сорок пять 'связисты' возвратились с весточкой от наших товарищей. Оказалось, что группа Руденко завершила операцию по помощи французам, и поступила в распоряжение главы администрации. Руслан организовал по рации разговор с главой, и Федосеев пообещал, что скоро вышлет грузовик с ополченцами, чтобы забрать тела погибших. А нас попросил заглянуть в Замятино, чтобы защитить тамошних обитателей от возможного нападения чужих хищников.

   Действительно, через какой-то час послышался рокот мотора, и на хутор прибыл грузовик с четырьмя вооружёнными дядьками в кузове. Пятый - водитель - не имел никакого оружия, кроме топора под сиденьем. Глянули мы на стволы сельчан, и покачали головами. Никто не спорит, что, к примеру, 'сайга' хороша против хищников наподобие волков и медведей. Наших, земных волков и медведей. А можно ли из неё подстрелить шустрого тигрика размером с лошадь? Может, и можно, но, лично я считаю, что для такого зверя лучше припасти пулемёт. Либо что-то реально солидное и дальнобойное, крупнокалиберную винтовку, например.

   Приехавшие мужики были вооружены двумя карабинами 'сайга' и парой гладкоствольных ружей, годных, скорее, для охоты на уток, чем на кого-то более серьёзного. Мы разговорились с ополченцами, пока совместно грузили тела, выяснив, что участковому удалось мобилизовать всего лишь двадцать два человека добровольцев, которые имели собственное оружие. Причём, пятеро из этих рекрутов пришли с нелегалом, поверив, что мир изменился, и менты никого не тронут. Ну, плюс ещё три наших 'ксюхи', и три 'помпы' в подарок от Еремеева - ещё шесть стволов, которые Антонов выдал надёжным людям. Кроме этого, два старика совсем уж непризывного возраста пожертвовали односельчанам пару столь же древних дробовиков. Итого, даниловское ополчение насчитывало три десятка бойцов. Негусто. Да и с боекомплектом, похоже, ожидался серьёзный напряг.

   Мы покинули злополучный хутор следом за грузовиком, какое-то время ехали вместе с ним в одном направлении, а затем свернули на другой просёлок. Николай уверял, что по этой дороге мы быстро приедем в Замятино. А заодно посетим по пути одну из заброшенных деревенек, от которой остались лишь жалкие развалины.

   Проехав километра полтора по лесной дорожке, увидели впереди покосившиеся бревенчатые стены скособоченной избы, без окон, без дверей. Рядом стоял сарай с рухнувшей крышей. Затем проехали мимо ещё пяти похожих домишек, которые выглядели аналогичным образом, что и первая хата.

   Вокруг буквально ощущалась аура обветшания и обречённости, характерная для подобных развалин. Оставленные людьми огороды давным-давно заросли высокой травой, среди которой возвышались молодые деревца. Вокруг ни души. Лишь щебетали различные лесные птицы, и к их хору периодически подключалась вездесущая кукушка.

   Прокатившись по малоиспользуемому просёлку ещё где-то с километр, мы вновь повернули, миновали недавно вспаханное поле, и наконец-то попали в обитаемый мир. Сначала нас облаял какой-то барбос, храбро выскочивший из-за покосившегося забора. На зов бдительного четвероногого сторожа появились ещё две псины - типичные дворняги смешанных кровей, образовав вокруг машин настоящий гавкающий эскорт. Наконец, у ворот третьего по счёту дома мы повстречали пару старушек, о чём-то эмоционально беседующих меж собой. Те мигом примолкли, разглядывая вылезающих из джипов вооружённых незнакомцев.

   - Давыдовна, глянь-ка, да это же сам Еремеев! - всплеснув руками, охнула одна из пенсионерок. - Николай Павлович!!! Николай Павлович! Это что же это такое деется?! Когда наша полиция слона поймает?

   Не успели мои опера и глазом моргнуть, как обе бабульки подскочили к машинам, засыпав нас кучей вопросов. Поначалу мне показалось, что здесь уже каким-то образом прознали о глобальных переменах, случившихся в мире. Я особо не удивился тому, что пенсионерки узнали Еремеева, т.к. его физиономию частенько могли видеть в том же самом Данилово.