Огонь в крови

– Мне хотелось бы первой узнать, что ты вышла замуж. Ты могла бы написать мне об этом!

Селена ничего не ответила. Она лишь поморщилась и резко поднялась с кресла, явив во всей красе платье из голубого шелка, которого до этого не было видно под отделанным мехом пальто. Талия у нее была очень узкая, а лиф так облегал грудь, что хоть и придавал образу элегантность, все же, как показалось Пандии, был слишком откровенен. Селена направилась к двери:

– Полагаю, в доме нет спиртного?

– Наверное, у нас осталась бутылка белого вина. Помнишь, которое нравилось папе?

– Ну так открой ее! Мне необходимо принять что-то согревающее после такого длительного путешествия.

– Жаль, я не знала о твоем приезде, – заметила Пандия. – Мы бы все для тебя приготовили. Хорошо, что Нэнни пожарила для ланча кролика. Как ты наверняка помнишь, кроликов она всегда готовила превосходно.

Селена рассмеялась:

– Да разве я могла об этом позабыть! Я только и помню, что этих бесконечных кроликов, ведь они стоили так дешево.

Пандия молча направилась в столовую, чтобы достать из буфета бутылку вина. Врач считал, что красное вино отцу полезно и он должен выпивать по стакану перед ланчем и обедом. В одной из бутылок осталось еще немного вина, но Пандия не рискнула выставлять ее на стол. По счастью, нашлась еще одна бутылка, неоткрытая. Девушка наполнила для сестры стакан и протянула его Селене, которая пригубила вино с таким видом, словно это не иначе как отрава.

– Нет, вино не такое уж скверное, как я опасалась. У папы был довольно хороший вкус по части вин.

– Каким образом тебе это стало известно? – удивилась Пандия. Селене не было и шестнадцати, когда она сбежала из дома!

– Иногда я пробовала вино из бутылок в столовой, просто чтобы узнать вкус спиртного, и тогда уже понимала, что папа, как иностранец, предпочитает хорошее вино тем противным напиткам, которые в чести у англичан.

– Странно, что ты назвала папу иностранцем, – возразила Пандия, – я никогда его таковым не считала.

– Ну конечно он был иностранцем! Простой учитель-венгр. Черт, я до сих пор и вообразить не могу, как это мама могла совершить такой безумный шаг, убежать с ним из родного дома!

Пандия все это уже слышала и поэтому нисколько не удивилась. Но Селена настойчиво продолжала:

– Если бы ты могла видеть дом, где жил дедушка! Он такой большой и величественный! Мой теперешний особняк похож на него, только он еще громаднее!

– А может, ты назовешь свою новую фамилию? За кем же ты замужем? – едва слышно осведомилась Пандия.

– Мой муж – граф Линборн. – В голосе ее послышалась нотка самодовольства и даже некоего хвастовства: – Я теперь графиня и все время это чувствую, и горжусь этим. Ты только подумай! Теперь у меня, наконец, такое положение в обществе, о котором я всегда мечтала, которого жаждала всей душой! У меня множество платьев, и карет, и породистых верховых лошадей! И я бываю на стольких балах, что, знаешь, они уже начинают мне надоедать!

Она хвасталась как ребенок, который хочет произвести оглушительное впечатление на сверстников, но Пандия оставалась к этому равнодушна. Она лишь тихо проговорила:

– Я так рада за тебя, Селена. Помню, папа однажды сказал, что если мы очень чего-то желаем и хотим этого достичь, то желание обязательно сбудется.

– Жаль, папа не пожелал, чтобы у нас было много денег! – резко возразила Селена. – Тогда и мама бы не так рано умерла от сквозняков в этом холодном доме! Они бы оба были живы, будь у нас больше средств на хорошую еду!

– Но это же неправда, Селена! – вскрикнула Пандия. – Да, нельзя иметь все, чего хочется, с этим не поспоришь, но еды у нас всегда было достаточно, хотя и надо было соблюдать экономию! Однако, в сущности, мы имели все, что хотели.

– Ты – может быть, – саркастически заявила Селена, – но я ненавидела этот образ жизни. Меня всегда возмущало, что нам приходится беречь каждый пенс и довольствоваться вещами второго, а то и третьего сорта!

– Зато теперь у тебя есть все, чего бы ты ни пожелала, – поспешно заметила Пандия, которой невыносимо было слышать такие жестокие речи.

– Да, теперь – все! – подтвердила Селена.

– А ты давно замужем?

– Уже второй год. Я стала женой графа, когда мне было семнадцать лет и восемь месяцев. Граф влюбился в меня с первого взгляда!

– А какой он? Высокий, красивый?

– Он старше меня, – немного помолчав, ответила Селена, – и я, конечно, восхищаюсь им и уважаю его. Хотя это его второй брак, у графа еще нет наследника.

– Так у тебя скоро будет ребенок?

– Еще нет, слава небесам, – покачала головой Селена. – Я хочу сначала как следует насладиться своим беззаботным положением. Я заслужила это после стольких лет пребывания в нашей бедной лачуге.

Пандия взяла себя в руки, не став злиться из-за такого уничижительного сравнения. Решив сменить тему, она поинтересовалась:

– А как повели себя дедушка и бабушка, когда ты к ним явилась? Мне всегда очень хотелось об этом узнать!

– Они отнеслись ко мне по-доброму. Я сказала, что мама умерла и обо мне никто не заботится, и они приняли меня как младшую дочь… Мои дядюшки – самый старший из них унаследовал титул лорда Грэнсдена – очень приятные люди, хотя их жены приняли меня весьма грубо. Это все из-за моей красоты.

– И я понимаю причину их неудовольствия!

– По мере того как я взрослела, они становились все ревнивее, поэтому очень обрадовались, когда я вышла замуж. Хотя, конечно, и злились, что я заняла в обществе такое блестящее положение!

Селена опять хвасталась, но Пандия, с аппетитом поглощая кролика, которого Нэнни зажарила как всегда превосходно, вдруг ясно поняла, что за всей этой бравадой скрывается некая, еще неведомая цель. Сестра-близнец что-то задумала?

Селена допила вино и попросила открыть новую бутылку, чем весьма озадачила Пандию:

– Вот уж никогда не подумала бы, глядя на тебя, что ты так много можешь выпить, – и она огляделась в поисках штопора. – Мама никогда не пила алкоголь!

– Она делала так из соображений экономии. А я люблю вино, особенно шампанское. Тем более если пью его в приятной компании.

– А тебе, наверное, поступило немало предложений, прежде чем ты вышла замуж?

– Да, было целых три, но они не сулили шикарной жизни. В сущности я вышла замуж в первый же свой сезон. Подумать только, это был дебютный сезон! Все прочие debutantes, которые стали выезжать одновременно со мной, просто сбесились от зависти!

– Наверное, все это было очень волнующе и увлекательно, но хорошо бы ты и меня пригласила на свадьбу.

– Но я не могла этого сделать! – немного помолчав, сказала Селена.

– Почему? Ты меня стыдилась?

Сестра все еще медлила с ответом, но затем призналась:

– Когда я приехала в Лондон, то сказала бабушке и дедушке, что не только мама, но и вы с папой тоже умерли!

– Ты сказала им такое? Но почему? – схватилась за сердце Пандия.

– Я хотела быть уверена, что они обо мне позаботятся. Вряд ли можно отказать в приюте девушке, которая осталась в мире совсем одна.

Пандия молчала, не находя слов. Наконец, она собралась с силами.

– Думаю, ты поступила неправильно, если не сказать – дурно! Так ужасно солгать! Если бы папа узнал об этом, он бы оскорбился!

– Но узнать об этом он не мог никоим образом, – отвечала Селена. – Однако, зная, где я нахожусь, он захотел бы приехать за мной! А с другой стороны, думая, что он умер, родственники заинтересовались бы и твоей судьбой, поэтому ты тоже должна была «умереть».

– Все же я не понимаю, зачем тебе понадобилось так лгать.

Но Пандия уже знала ответ. Сестра-близнец всегда желала быть единственным ребенком в семье! Ей никогда не хотелось иметь сестру, тем более – близнеца. Однажды Селена даже устроила по этому поводу скандал: «Это несправедливо, – кричала она, – что я все должна делить с тобой и что люди воспринимают нас как единое целое! Я – это я! Не хочу быть твоей половиной или чтобы ты своей половиной считала меня!»

Она тогда сказала это в запальчивости, и Пандия быстро забыла об инциденте, однако теперь вполне уверилась, что Селена всегда этого желала, и поэтому, когда подвернулась возможность стать «единственной», она ее не упустила. Но стоит ли противиться ее желанию? Пандия решила, что незачем устраивать ссору, поэтому налила Селене вина и глухо проговорила:

– Надеюсь, вино пойдет тебе на пользу, и уж конечно ты согреешься после столь долгой поездки.

А Селена, отпив из бокала, снисходительно кивнула в знак одобрения:

– Да, вино хорошее.

– А теперь, Селена, – твердо заявила Пандия, – скажи мне откровенно, что тебя сюда привело?

Наступило молчание, и Пандии показалось, что сестра не станет отвечать на вопрос или же скажет сейчас неправду, но та, поколебавшись, ответила:

– Я хочу… Понимаешь, Пандия, мне нужна твоя помощь, и в таком деле, в каком только ты сумеешь мне помочь!

Глава вторая

Сестры сидели молча. Лицо Пандии выражало недоверие: ей казалось невероятным, что Селена после столь долгого отсутствия просит ее о помощи. Девушку тронула мысль, что сестра может в ней нуждаться.

– Разумеется, я помогу тебе, если это мне по силам, Селена, – ответила она, – но как я могу быть тебе полезна?

Селена вновь сделала большой глоток из бокала, словно черпая в вине решимость:

– Все это покажется странным, – начала она, – однако дело в том, что некоторое время назад я договорилась о свидании с человеком, который много для меня значит.

Пандия слушала внимательно, еще не вполне понимая, к чему клонит сестра.

– И вот сегодня, – продолжала сестра, – я должна была уехать к этому человеку на несколько дней. Муж мой тоже собирался покинуть город по важному государственному делу, но его планы немного изменились. На прошлой неделе неожиданно умер его родственник…

– А твой муж тоже ничего не знает обо мне? – тихо спросила Пандия.

– Конечно же нет, – волнуясь, подтвердила Селена. – Он подобно бабушке и дедушке полагает, что мама, папа и ты – все вы мертвы!

Голос Селены звучал довольно резко, и, хотя Пандия подумала, что глупо обижаться, ей вдруг захотелось зарыдать при мысли о том, как же легко сестра-близнец выбросила ее из своей жизни!

– Ну, и… – продолжила Селена, – сегодня рано утром мой муж Джордж уехал из Лондона, а я планировала свой отъезд на завтра, но теперь мне придется тащиться на похороны, – в голосе Селены была досада.

– А все же, кто умер? – спросила Пандия, считая, что должна проявить интерес к рассказу Селены.

– Да это герцог Доринкур. Он был уже очень старый, поэтому я не думаю, что его станут очень оплакивать, однако Джордж заявил, что я непременно должна быть на похоронах вместо него, а они назначены на завтра.

На минуту Селена замолчала, и Пандия согласилась:

– Ну, раз герцог был вашим родственником – тебе нельзя не поехать на похороны.

– Но это совершенно невозможно, я не могу тратить время на мертвеца, когда мне хочется быть с тем, кто очень даже жив и здоров!

То, как Селена это сказала, насторожило Пандию, и она с удивлением поглядела на сестру. Поскольку Пандия всегда могла читать ее мысли, ей не составило труда понять, о чем идет речь. Она без обиняков спросила:

– Кто же этот человек, который так много для тебя значит? У тебя даже голос изменился, когда ты о нем заговорила!

– Думаю, это неважно, знаешь ты о нем или нет, но, Пандия, я в него влюблена, влюблена дико, до сумасшествия!

– Но, Селена, ты же замужем! – удивилась Пандия.

– Да какое это имеет значение? То, что я замужем?

– Прости, но я полагаю, что это если и не запретное, то хотя бы непозволительное чувство – любить кого-то другого, если ты уже замужем!

– Я могла бы, конечно, и догадаться, как ты отнесешься к моей истории, живя в такой глуши, – усмехнулась Селена, – но я могу тебя заверить, что в большом мире почти у каждой женщины моего социального положения, особенно если она красива как я, есть любовник!

Пандию такое признание ошеломило.

– Ну как можно даже говорить такое? Мама с папой ужаснулись бы твоим словам!

– Ой, перестань, Пандия, нельзя быть такой смешной и старомодной, – отрезала Селена. – И если ты собираешься продолжать вести себя подобным образом, я тебе ничего больше не скажу. А ведь у нас никогда не было секретов друг от друга!

– Да, в прошлом их не было никогда, – тут же смягчившись, неуверенно подтвердила Пандия. – Но я хочу, чтобы ты мне рассказала все. Знаешь, мне трудно понять твой теперешний образ жизни.

– Да уж, это действительно так, – согласилась Селена, – будучи замурована в такой глуши, ты совсем не видишь приличных молодых людей!

– Расскажи мне… о человеке, которого ты… любишь, – попросила Пандия, желая избежать критики.

Селена оперлась подбородком на руки:

– Он просто обворожителен, Пандия, – вздохнула она, – он самый очаровательный и привлекательный из всех мужчин, которых я встречала в жизни!

– А он любит тебя?

– Да, и так же сильно, как люблю его я. Никогда прежде не представляла, что могу ощущать такой экстаз!

В голосе Селены звучала страсть, и Пандия, никогда не слышавшая пламенных речей от Селены, поразилась переменам в поведении сестры.

– Но, Селена, что тут поделать… ведь ты же замужем за графом?

– Я не собираюсь лишать себя любви! Но мне трудно встречаться с любимым так часто, как хочется, и поэтому, когда Джордж сказал, что отправляется в Париж, я восприняла это как возможность немного побыть с Айвором. Это для меня… милость Господняя!

И опять в ее голосе зазвучала неистовая страсть. Словно догадавшись, о чем сейчас думает Пандия, Селена пояснила, коротко рассмеявшись:

– Ну, по крайней мере, я кое-что унаследовала от папы. В моей крови уж точно горит пламя, и могу заверить, оно очень «венгерское»!

– Но Селена… папа очень бы расстроился… если бы это пламя… сыграло тебе плохую службу, – возразила Пандия.