Неделя холодных отношений

Шнурка как раз хватило, чтобы согнуть из ивовой палки крепкий лук.

Сашка уже всё понял и без лишних слов начал готовить все остальные огневые приспособления. Из твёрдого, как кость, сухого сучка он выстрогал одну палочку, сделал ножом углубление посередине другой. На собственном обидном опыте он знал, что тереть палку гораздо приятней не ладонями, а тесно захватив её тетивой лука и прижимая сверху поперечной деревяшкой. Сашке с третьего класса довелось изучать подобные скаутские штучки, да и этот фокус они с отцом проделывали на рыбалке не единожды, правда, там никогда не стоял вокруг них сумрачный зимний лес….

Минут двадцать они, жужжа луком острую палочку на толстом обломке сосны, сменяли друг друга. Тонкие, прозрачные плёнки берёзовой коры, несколько клочьев сухого мха, которые капитан Глеб таскал во внутреннем кармане куртки почти с самого начала похода, подымили для приличия немного, посопротивлялись добытчикам, и вспыхнули потом в безветренном воздухе, предусмотрительно и бережно спрятанные в одно из углублений старого пня.

– И это правильно…

Глеб не успел ещё, как следует, закрепить их успех, а Сашка уже убежал за другими, большими дровами.

Поочерёдно, осторожно, по одному, прислонялись к огню сухие ивовые прутики; затем пошёл в дело и кусок сосновой коры; тут же из чащи примчался Сашка и, на всякий случай, мелко ломая, подкинул в их так славно начатый костёр ещё несколько подходящих сучьев.

Теперь можно было оставлять огонь в одиночестве.

Они разбрелись в разные лесные стороны, редко возникая тенями из сумрака и поочерёдно подтаскивая к месту ночлега найденные там дрова. Глеб один раз позвал на помощь Сашку, и они вдвоём, за несколько ходок, перенесли на плечах к огню все мощные куски когда-то рухнувшей неподалёку от ветра старой осины.

Отражаясь от светло-коричневой грунтовой изнанки вывороченного пня, костёр быстро вытаял вокруг себя большое земляное пятно.

– Послушай, нарежь ещё еловых веток, погуще только, охапок пять. Брось их около огня, ближе к стенке. И размети аккуратненько по сторонам оставшийся снег.

– А ты куда собрался?

Успев за работой немного успокоиться, Сашка вновь насторожился.

– Я сейчас.

Капитан Глеб видел, как сын пристально наблюдает за ним, поэтому особо не суетился. Он поднял из костра несколько толстых, до конца не прогоревших веток, обстучал с них оставшийся огонь. В первые минуты ветки ещё светили ему, но потом, покачиваясь в руках в такт шагам, роняли на снег только искры.

….В полной темноте, хорошо видя под ногами светлое, он спустился с обрыва и, почти вслепую обойдя вокруг тела Вадима, одну за другой воткнул сквозь тонкий снег в песок воняющие гарью головешки. Запах огня должен был немного придержать в эту ночь голодные желания хищных лесных обитателей.

Щурясь от яркого пламени, Сашка с тревогой поглядывал в ту сторону, куда уходил отец.

Не говоря ничего, Глеб уселся перед огнём на ворох лапника.

– Он так хотел свой ресторан построить, где-нибудь за городом, на берегу.… И чтобы обязательно свежие грибы и молоко были…

Глеб продолжал молчать.

– А почему ты меня так грубо сегодня гонял там, под обрывом? Ну, там…, где он лежит?

– Извини, но я очень не хотел, чтобы около Вадима оставались твои следы.

– А твои?

– Думаю, что этот сюрприз приготовили именно для твоей персоны. Не очень устал?

Сашка пожал плечами.

Двадцать километров пешего перехода, тяжёлые дрова, шок.…

Да и декабрьский холод, после исчезновения солнца ставший каким-то уж совсем неприятно пронзительным, скоро должен был по-настоящему наброситься на уставших людей.

– Давай ложиться?

– Не-а.… Говорю же – я не хочу спать.

– А мы и не спать, мы отдыхать немного будем. Поднимись-ка.

Ровно, в несколько слоёв, капитан Глеб разостлал еловые ветки между длинным костром и подошвой старого пня. Ветер и снег к ночи уже закончились, мелкие искорки выскакивали из огня прямо вверх, неназойливый дым тоже тянулся туда же, не особо расползаясь по сторонам.

– Ты ближе к огню, я – к твоей спине.

Немного поёрзав на жёстком лежаке, Сашка пробормотал из-под нахлобученного капюшона:

– Поесть бы сейчас…. Картошечки жареной….

По голосу было слышно, что он улыбается. И капитан Глеб усмехнулся. Ему всегда становилось радостно, когда сын шутил так похоже на него.

– Я не усну.

– А ты и не спи, думай.

Лежать спина к спине было, конечно, тепло, но некоторые проклятые ветки всё-таки давили под рёбра. Они то вместе, то по очереди ворочались, пытаясь отыскать каждый себе удобное положение, но уюта для них в эту ночь быть просто не могло. Глеб не закрывал глаза, рассматривая в отсветах близкого костра сухую землю на пне и близкое переплетение различных корешков. Минут через пять он еле сдержал смех, когда Сашка в очередной раз, но как-то уж очень слабо и истомлено, шевельнулся во сне и тут же сладко засопел.

«Кто-то хотел сильно огорчить меня? Абсурд! В этом городе не осталось людей, питающих ко мне столь сильных чувств. Свалить вину за убийство на моего сына? Вероятно. Затеяно всё красиво, исполнено тоже…. И наш нож. Украли его у Сашки ещё осенью, а использовали только сейчас, в декабре. Убийца отличается если не мудростью, то хотя бы завидным терпением. Впрочем.… Ведь затею с нашей экспедицией я придумал буквально за секунды, а это значит, что и тот человек должен иметь хорошую жизненную реакцию. Утром нужно спросить, кто точно был тогда с ними летом на островах, когда нож пропал…».

Потихоньку отодвигаясь в сторону, Глеб приподнялся. Почувствовав шевеление, Сашка дёрнулся, но нарушать своё приятное сонное положение не стал.

– …Ты куда это опять собрался?

– Не волнуйся – здесь, рядом. Спи, я немного займусь костром, потом толкну тебя, сменишь.

– А.., тогда ладно.

Под редкими вздохами ночного ветра угольки в торцах прогоревших головешек на мгновенье вспыхивали и мерцали, как зловещие красные глаза.

Отойдя на шаг от огня, капитан Глеб потянулся, покрутил головой, разминая затёкшую шею. Ещё раз снял куртку, отстегнул тёплую подстежку и укрыл ей ноги сына.

Лица его Глебу не было видно; капюшон, надвинутая шапка и плотная ночная тень надёжно берегли ото всех мирный сон измученного переживаниями юного человека. Стараясь не наступать на ломкие ветки, Глеб понемногу собрал их все вокруг костра, подбросил по очереди в медленный огонь. Длинные палки, перегоревшие уже к тому времени посередине, он тщательно, стараясь не шуметь, передвинул ближе к центру костра.

Постоянный ветер в их логове так и не появлялся, поэтому огонь, притихший без внимания на остатках старых дров, после каждого вмешательства Глеба немного приходил в себя, с тихим шелестом набрасывался на обсохшие до подходящей готовности осиновые обломки, и вновь с силой взмывал вверх, унося белые хлопья пепла в темноту.

Часть еловых веток капитан Глеб собрал в мягкую кучу и сел на неё, оставив огонь перед глазами и опираясь спиной о нагретую изнанку старого пня.

«Сначала, всё-таки, – «зачем»?

Начнём вежливо, по старшинству.

Я в этой истории – персонаж явно лишний или, по крайней мере, второстепенный. Меня отбрасываем…. С удовольствием. Теперь плавно переходим ко второму варианту. Убить человека ради того, чтобы испортить жизнь моему сыну? Нет, при всём отцовском к нему уважении, он на такую роскошную месть ещё не наработал…. «Мы» закончились. Тупик?

Отнюдь. Разведём-ка по-новому все живописные краски для этого пейзажа и скромно поместим нас с Сашкой на задний план. Прелестно! Получается, что страшные вещи творятся не только исключительно из-за нас, сколько с использованием наших маленьких фигурок…

Цель того человека – по каким-то своим серьёзным причинам убить Вадима и убедить всех, что это сделал кто-то из нашей весёлой семейки. Или что мы с сыном погубили этого парня вместе. Отлично. То есть, тьфу….

Теперь – «кто»?

Отталкиваемся, насколько это возможно в данный момент, от Лукина-младшего. В ком он мог вызвать такую лютую ненависть? Какими своими действиями? Финансовые ошибки или личные денежные обязательства? У Вадима никогда не было много денег, он ими не распоряжался, Ефим тщательно следил, чтобы его сын не допускал таких промахов. Из-за женщины? Вполне. Тогда что это за женщина? Кто и за кого мог убить человека? Чей-то муж? Любовник? Соперник?

Кто?

Свой.

Тот, кому верил Вадим. Тот, кто мог убедить его и привезти на этот берег. Неужели Ефим не передал ему мои слова об отказе?! Или объяснил, но неточно? Почему?

Тот, кто так долго берёг мой нож…».

В темноте, по холодным сторонам костра опять закружились снежинки.

Гнев

Зеркало в коридоре успело жарко и влажно запотеть.

На двух конфорках уже почти приготовился ужин, а через неплотно прикрытую дверь ванной раздавался плеск воды и детские крики.

Он взял из шкафа два больших синих полотенца.

– Эй, богатыри! Вы там все живы?!

– Живы, живы! Только Димка в меня мылом кидается!

– А он первый брызгаться начал!

– Так, всё! Давайте заканчивайте, через минуту приду вас ополаскивать.

– Только дождиком, душем, не из ковшика! Дай мне душ! И не толкайся, я лучше умею!

– Пап, а ты мне полотенце с дельфином дашь, да?! А Димке с поздравлением?

– Нет, мне с дельфином, я маленький!

– Всем будут одинаковые, успокойтесь.

Он уже привык к таким субботним вечерам, и ждал их, и начинал готовиться ещё с утра, составляя список того, что нужно будет купить до вечера в магазине.

«Теперь, наверно, что-то изменится…».

– Папа Толя! Ты меня на руках в комнату понесёшь?

Младший из мальчишек, Димон, топорщился мокрым круглым животом, стоя в полный рост в мыльной ванной.

– На руках. Обязательно. Юрка, а ты чего задумался, воду-то не выпускаешь?

– Я! Я! Дай мне пробку!

– Не ссорьтесь! Пусть Юра пока выдернет, а ты первым под душ вставай, делай воду себе погорячее.

– Ой, а она в шланге такая холодная!

– Пусть сойдёт немного, подожди.

Блестя розовыми щеками Юрка, завёрнутый с ног до головы в толстое полотенце, сам прошлёпал из ванной в большую комнату.

– Пап, а мы у телевизора сегодня будем ужинать?

– Конечно, как всегда. Оп-ля!

Лёгонький Димон, счастливо повизгивая, прямо из его рук приземлился на диван.

– Давайте вытирайтесь, я стол пока пододвину. Телевизор вам включить?

– Да, да, обязательно!

Этот мультфильм он ещё не смотрел.

Юрка уже успел самостоятельно освободиться от полотенца и оделся в чистое, в бордовую маечку и спортивные трусы.

– Тебе пюре ещё добавить?

– Да, я хочу быстрей вырасти и стать сильным, как дядя Сергеич из бабушкиного подъезда!

Димон уже не первую минуту пыхтел, пытаясь правильно соединить на своей тарелке вилку и нож. Он устал их перекладывать из руки в руку и начал фантазировать.

– Вот бы взять, связать вместе ножик и вилку. Можно одной рукой резать и колить!