Помоги проекту - поделись книгой:
Прежде всего Модсли заговорил о вселенских хищниках, их породах и численности, о повадках, приемах и вооружении. Для Кармоди крайне важно было понять, что с ним произошло и почему.
Модсли сказал:
— Вселенная соблюдает принцип симметрии. Для каждого мужчины есть женщина, для каждого организма — хищник. Великая Цепь Поедания (поэтический образ для описания вечного движения жизни) должна соблюдаться хотя бы во имя внутренней необходимости. Жизнь — это созидание, а созидание невозможно без уничтожения, то есть без смерти.
— Почему созидание невозможно без смерти? — спросил Кармоди.
— Не задавайте глупых вопросов, — оборвал его Модсли. — Так о чем это я? Ах да! Итак, убийство справедливо, хотя с некоторыми его деталями нелегко примириться. Существо отнимает жизнь у других существ в своей природной среде обитания, а третьи существа отнимают жизнь у него самого. Этот простой и естественный процесс обычно так хорошо сбалансирован, что добытчики и добываемые не думают о нем, занимаясь вместо этого искусством, или сбором орехов, или объяснением Абсолюта, или еще чем-либо, — всем, что кажется им интересным; и так оно и должно быть, потому что Природа (которую мы обыкновенно представляем себе старой дамой, одетой в черное или коричневое), не любит открывать свои законы гостям за столом, или же толпе на улице, или же Конклаву и еще кому-нибудь. И вы, Кармоди, не можете избежать неумолимого закона Природы, хотя вы и уцелели у себя на родине. Но здесь, в дальних просторах космоса, не существует ваших естественных земных хищников. А раз их не существует, значит, они должны быть созданы.
— Ну да, — сказал Кармоди. — Но этот корабль, эти люди…
— Эти люди не были людьми, только казались. Теперь ясно?
Ясно, увы!
— Это было то самое единственное существо, сотворенное специально для вас, Кармоди. Оно ваш Хищник-пожиратель, и оно следует классическому Закону Пожирания.
— В чем же суть его?
— Суть суть — вздохнул Приз. — Как мило ты ставишь вопрос. Можно сколько угодно рассуждать о судьбе и сути а в конце концов приходишь к выводу: «Это есть и все тут».
— Я не спорил, я спрашивал, — заметил Кармоди. Что это за Закон Пожирания?
— Извини я не понял тебя.
— Ничего, все в порядке.
— Спасибо.
— Ничего я не имел в виду… Нет, я имел в виду. Что же такое этот простой и обязательный Закон Пожирания?
— Надо объяснять? — удивился Модсли.
— Боюсь, что надо.
— Ну хорошо, — сказал Модсли. — Понимание пожирания присуще всем организмам, как руки, ноги и головы, даже еще обязательнее. Оно фундаментально, как законы науки, фундаментальнее науки, о нем не расскажешь упрощенно.
— Но должен же я знать все о пожирателях, хотя бы о моем собственном.
Модсли почесал лоб, подбирая слова.
— Ты ешь, поэтому тебя едят, изрек он. — Это общеизвестно. Но как именно сумеют тебя съесть? Как тебя поймают, схватят, как сделают неподвижным и как приготовят? Поджарят тебя, заморозят или подадут в сыром виде? Очевидно, это зависит от личного вкуса того, кто захотел полакомиться тобой, А как он поймает тебя? Прыгнет ли сверху на спину, выроет ли яму на твоем пути, или запутает в паутину, вызовет на поединок, когтями вопьется? Это тоже зависит от природы пожирателя, от его формы и строения, Его природа приспособлена к особенностям твоей. И подобно твоей обладает свободной волей и не подвластна року.
Теперь разберемся. Когти, ямы и паутина прямолинейны, однообразны и не годятся против существ с хорошей памятью. Добыча, подобная вам, Кармоди, во второй раз не попадется в ту же ловушку. Прямолинейность, однако, не в духе Природы. У Природы особенное пристрастие к иллюзиям. Через иллюзии идет дорога и к рождению, и к смерти. И чтобы поймать такое сложное существо, как вы, Кармоди, ваш хищник должен предпринимать сложные маневры.
Есть еще и другая сторона дела. Ваш пожиратель создан не специально, чтобы съесть вас. Вы для него самая важная пища, бесплатный подарок, но он не так уж ограничен в выборе еды. Амбарная мышь может воображать, что сова на стропилах сотворена специально, чтобы охотиться на мышей, но люди-то знают, что у сов разная бывает добыча. Так и со всякими хищниками, и с вашим, Кармоди. У хищников есть выбор, поэтому они непредсказуемы.
— Никогда не думал об этом, — признался Кармоди. — Это для меня имеет значение? Поможет?
— Едва Ли поможет. Но знать об этом надо. На практике вы никогда не используете непредсказуемость вашего хищника. Вы даже не узнаете, каков он. Вы как амбарная мышь в данном случае. Вы можете нырнуть в дырочку и услышать свист крыльев над ней, но никогда не сумеете понять всю природу, таланты и недостатки совы.
— Ну, это необыкновенно полезная мудрость, — сказал Кармоди с сарказмом. — Я потерпел поражение еще до старта, или, проще говоря, съеден уже, хотя пока еще никто не воткнул в меня вилку.
— Терпение! Терпение! — остановил его Приз. — Пока все идет не так плохо.
— Не так плохо? А можете вы подсказать мне что-либо действительно полезное?
— Это мы и стараемся сделать, — сказал Модсли.
— Тогда скажите хотя бы, на что похож мой хищник.
Модсли покачал головой.
— Именно это невозможно, к сожалению. Не думаете же вы, что всякая жертва знает, как выглядит ее смерть. Если бы знала, то жила бы вечно.
— А это против законов Природы, — добавил Приз.
— По крайней мере хоть намек какой-нибудь, — взмолился Кармоди. — Всегда ли хищник мой маскируется под космический корабль?
— Конечно, нет, — сказал Модсли. — У вашего избирателя изменчивая форма. Слыхали вы, как лягушка прыгает в пасть к змее, а муха летит на язык лягушке, или олененок бежит в лапы тигра? Вот в чем суть талантов хищника. Можете спросить себя: «Что же в голове у жертвы, что она видит перед собой?» Себя спросите, что было перед вашими глазами, когда вы разговаривали с тремя пальцами вашего хищника и следовали за ним прямо в пасть.
— Они выглядели, как люди, — пожал плечами Кармоди. — А на что же похож мой хищник все-таки?
— Я не сумею объяснить вам, — сказал Модсли. — Но их маски и ловушки основаны на вашей собственной памяти, на ваших мечтах, надеждах и пожеланиях. Хищник заимствует вашу сокровенную мечту и на основе ее разыгрывает целое представление. Вам нужно понимать самого себя, чтобы избежать гибели. Но легче познать Вселенную, чем понять самого себя.
— Ну и что же мне делать? — спросил Кармоди растерянно.
— Учитесь! — сказал Модсли. — Будьте настороже всегда, передвигайтесь как можно быстрее, не доверяйте никому. И не позволяйте себе думать об отдыхе, пока не попадете домой.
— Домой! — вздохнул Кармоди.
— Да, в безопасности вы будете только на собственной планете, Хищник не может войти в вашу берлогу. Там свои обыденные земные бедствия, но от хищника вы избавлены.
— А домой вы сумеете меня переслать?
Машину я сделал, сказал Модсли. Но ее возможности ограничены, поскольку ограничены и мои собственные Машина доставит вас туда, куда ушла Земля, не более того.
— Но это все, что мне требуется.
— Нет, далеко не все. КУДА — только первая из координат планеты — из трех «К». Вам предстоит определить еще второе «К» — КОГДА и третье — КАКАЯ из Земель ваша. Мой совет: соблюдайте последовательность! Сначала Временная ось, потом ось Качества. Но уйти отсюда вам следует немедленно Ваш хищник чей аппетит вы по-дурацки раздразнили, может явиться в любой момент. И я не ручаюсь что на этот раз я умею так удачно вытащить вас из его пасти.
— А как это вам удалось? — поинтересовался Кармоди.
— Я быстренько сфабриковал приманку, — ответил Модсли. Сделал вашу копию, но больше размером. Пожиратель выплюнул вас и кинулся за ней, истекая слюной. Но так мы его не обманем вторично.
Кармоди предпочел не спрашивать, было ли больно приманке.
— Я готов, сказал он. Но куда я попаду, и что будет там?
— Вы попадете на Землю, — продолжал Модсли, — почти наверняка не на вашу. Но я пошлю письмо одному лицу, большому знатоку проблем времени. Он присмотрит за вами, если согласится, а после этого… Но кто может сказать, что будет после? Будь что будет, Кармоди, и будьте благодарны, если вообще что-нибудь будет.
— Благодарю, — сказал Кармоди. — Чем бы это ни закончилось, большое вам спасибо.
— Ну тогда все в порядке, — сказал Модсли. — И не забудьте передать мои слова тому старику, если попадете домой. Ну все. Машина тут рядом, под рукой. У меня не было времени сделать ее видимой, но выглядела бы она как зенитная батарея, управляемая по радио. Да где же она, черт возьми? А вот она! Приз свой берете?
— Я беру его! — крикнул Приз, ухватившись за Кармоди обеими руками.
— Ну, мы готовы, — сказал Модсли. — Эту стрелку я ставлю сюда, затем эту, а затем эти две наверху… Вам приятно будет расстаться с макрокосмом, Кармоди, и оказаться на планете, хотя бы и не на своей. Конечно, нет качественной разницы между атомом, планетой, Галактикой и Вселенной. Весь вопрос, в каком масштабе вам удобнее жить. Ну а затем я нажимаю это…
Бамм! Пуфф! Хррруст! Медленное растворение, быстрое растворение, жидкое растворение, электронная музыка из внешнего пространства, внешнее пространство из электронной музыки; шелестят странички календаря; кувыркаются голова и ноги в невесомости. Литавры звучат грозно, грозно звучат литавры. Вспышки ярких красок, женский голос, детский смех. Апельсины из Яффы светятся как планеты; Солнечная система — как рябь на пруду. Лента бежит быстрее, лента ползет медленно. Тьма снаружи, тьма внутри…
Это была дьявольская забава, но ничего другого Кармоди и не ожидал.
Часть третья
Когда?
Глава 18
Когда перемещение закончилось, Кармоди с трудом пришел в себя. Ощупав себя, он пришел к выводу, что у него по-прежнему две руки, две ноги, одна голова и одно туловище. Он заметил также, что на этот раз Приз превратился во флейту.
— Ну ладно, — сказал сам себе Кармоди. — Не так уж ладно, — поправился он, осмотревшись. Он не ожидал, что попадет на подходящую Землю, но эта оказалась очень уж непохожей.
Он стоял на зыбкой почве, на краю болота. Ядовитые миазмы поднимались от стоячих бурых вод. Вокруг росли широколистные папоротники, низкие, с тонкими листьями кусты и пальмы с пышными кронами. Воздух был горяч, как кровь, и насыщен запахами гнили.
— Может, я во Флориде? — сказал Кармоди с надеждой.
— Боюсь, что нет, — отозвался Приз. Голос у него был низкий, мелодичный, но с избытком обертонов.
— А как же это ты разговариваешь? — спросил Кармоди, глядя на флейту.
— Ты же не удивился, что я говорил, когда был котелком, — возразил Приз. — Пожалуйста, я объясню. Возле моего ротика прикреплен патрон с СО 2. Этот патрон — мои легкие. Конечно, запас ограничен. Прочее очевидно.
Кармоди не было очевидно ничего, но не Приз интересовал его сейчас.
— Так где же я? — спросил он.
— Не я, а мы, — поправил Приз. — Мы на планете по имени Земля. Эта местность в твое время станет Скарсдейлом, штат Нью-Йорк. — Он хихикнул. — Советую купить участок сейчас, пока цены низкие.
— Какого дьявола? Это не похоже на Скарсдейл.
— Конечно, нет. Оставляя вопрос о «Какойности» мы видим, что и «Когдашность» неправильная.
— Ну и Когда же мы?
— Хороший вопрос. Но из тех, на которые я могу дать только приблизительный ответ. В палеозойской… нет, скорее в мезозойской эре. Но в каком именно периоде? Впрочем, это можно уточнить. Погляди-ка вверх! Правее.
Кармоди поднял голову и увидел странную птицу, неловко взмахивающую крыльями.
— Определенно археоптерикс, — сказал Приз. Сразу видно, что перья торчат иголками. Большинство ученых относит это существо к меловому периоду или же к юрскому, но никак не раньше, чем к триасу. Значит; мы в мезозое определенно.
— Довольно-таки давно, — заметил Кармоди.
— Порядочно, — согласился Приз. — Впрочем, мы можем и уточнить в рюмя. Дай-ка мне подумать чуточку. Во-первых, это не триас. Болото ничего нам не говорит, но тут есть цветок возле твоей левой ноги. Покрытосеменные! Цветок — безупречное указание на более поздний период. Теперь посмотри перед собой. Видишь два тополя и фиговое дерево? И самое главное — трава. Травы не было в юрские времена — только папоротники и хвощи. И это решает все, Кармоди! Голову даю на отсечение, что мы в меловом периоде.
У Кармоди было самое смутное понятие о геологических периодах.
— Меловой? Это далеко от моего времени?
— О, около ста миллионов лет, плюс-минус несколько миллионов, — сказал Приз. — Меловой период кончился примерно за 70 миллионов лет до появления человека.
— А откуда же ты знаешь всю эту геологию?
— Откуда? Уж если мы едем на Землю, я решил кое-что разузнать об этом месте. Если бы не я, ты бы бродил вокруг, разыскивая Майами, пока тебя не слопали бы…
— Кто слопал?
— Ну, какой-нибудь урод из числа динозавров.
— Ты хочешь сказать, что тут есть динозавры?
— Я хочу сказать, ответил Приз все с теми же неуместными трелями, — что мы попали в самый настоящий Динозавровилль.
Кармоди не успел ничего сказать. Он заметил движение слева и в самом деле увидел динозавра — махину высотой футов в двадцать и в добрых пятьдесят футов от носа до кончика хвоста. Держась вертикально на задних ногах, гигант быстро приближался к Кармоди.
— Тираннозавр? — спросил Кармоди.
— Точно! Тираннозавр-рекс. Самый знаменитый из отряда зауришиа. Длина клыков полфута. Впрочем, это детеныш. Вес не более девяти тонн.
— И он ест мясо?
— Да, конечно! Впрочем, лично я думаю, что тираннозавры и все другие хищные ящеры питались главным образом хардозаврами, широко распространенными в ту эпоху. Но это моя собственная теория.
Гигант был уже в пятидесяти футах от Кармоди. И на плоской болотистой равнине — никакого укрытия: ни скалы, ни норы.
— Так что же делать?
— Лучше всего превратиться в растение, — посоветовал Приз.
— Но я не умею.
— Тогда дело плохо. Улететь ты не сможешь, зарыться в землю не успеешь, и убежать тебе, держу пари, не удастся. Будь стойким — ничего другого не остается. Хочешь, процитирую Эпиктета? Или давай споем гимн, если это поможет.
— К черту гимны! Я удрать хочу.
Но флейта уже затянула: «Боже мой, я все ближе к тебе». Кармоди сжал кулаки, а тираннозавр уже был перед ним. Он высился над головой, словно подъемный кран. Ящер открыл свою ужасную пасть…
Глава 19
— Хэлло, сказал тираннозавр. — Меня зовут Эми. Мне шесть лет. А вас как зовут?
Поделиться книгой: