Помоги проекту - поделись книгой:
— Удобно? — спросил он.
— Очень.
— Теперь прошу вас, будьте как можно внимательней. Я обрисую ваше положение кратко и ясно, используя только часть Моего интеллекта, остальную же направлю на поиск возможных решений. Слушайте, старайтесь понять и не переспрашивайте. У нас очень мало времени.
— Но вы же растянули десять секунд на двадцать пять лет, — напомнил Кармоди.
— Время — хитрая штука даже для Меня, — сказал Мелихрон. — Из тех двадцати пяти восемнадцать уже израсходованы, а остальные идут с поразительной быстротой. Слушайте внимательно, от этого зависит ваша жизнь.
— Я готов, — сказал Кармоди, сдерживая дрожь.
Глава 9
— Самый фундаментальный принцип Вселенной, — так начал Мелихрон, — заключается в том, что одни виды пожирают другие. Печально, но факт. Еда — основа жизни, приобретение питательных веществ — начало всех начал. Отсюда вытекает Закон Пожирания, который может быть сформулирован так: каждый данный вид, крупный или мелкий, пожирает один или несколько других видов, и сам пожирается одним или несколькими видами.
Ситуация эта универсальна, но она может быть смягчена в зависимости от обстоятельств. Например, виды, обитающие в вашем мире, находятся в состоянии Равновесия. Они проживают свой жизненный срок, несмотря на наличие пожирателей. Это Равновесие выражается уравнением ПП, то есть отношением Побед и Поражений. Но если виды или представители видов перемещаются в чуждую или экзотическую среду, ПП неизбежно изменяется. Изредка случается временное улучшение ситуации Ем-Едят (ПП = ЕЕ + 1). Типичное, однако, ухудшение (ПП = ЕЕ — 1).
Это и случилось с вами, Кармоди. Вы ушли из своей привычной среды обитания и одновременно ушли от привычных врагов. Автомобили не гонятся за вами, вирусы не пробираются к вам в кровь, и полисмены не стреляют в вас по ошибке. Вы избавлены от земных опасностей, а к галактическим вы не восприимчивы.
Но облегченная ситуация (ПП = ЕЕ — 1) была, к сожалению, временной. Железные законы Равновесия уже начали действовать: и вы не можете обойтись без охоты, и на вас должны охотиться. Вне Земли вы уникальны, и рожденный для вас хищник тоже уникален. Он кармодияден — может есть вас и только вас. Лапы его устроены так, чтобы хватать только таких, как вы, Кармоди; челюсти, чтобы грызть именно одних Кармоди; желудок, чтобы переваривать Кармоди. Все его существо создано так, чтобы иметь преимущество перед вами… Но, если вам удастся скрыться на своей Земле, он погибнет от отсутствия кармодической пищи. Не могу предсказать всех его уловок и хитростей. Мне остается только уведомить вас, что преимущество всегда на стороне охотника, хотя бывали случаи и удачного бегства… Такова ситуация, Кармоди. Вы Меня хорошо поняли?
Кармоди глядел ошарашенно, словно только что проснулся.
— Понял, — с трудом выговорил он. — Не все, но большую часть.
— Хорошо, что поняли, — сказал Мелихрон, — потому что времени больше нет. Вы должны сейчас же покинуть эту планету. Даже на собственной планете Я не вправе отменять универсальные законы природы.
— А вы не можете отправить меня на мою Землю?
— Мог бы, будь у Меня больше времени —[1] ответил Мелихрон. — Но это нелегко. Надо определить все три «К», а они влияют друг на друга. Сначала нужно определить, Куда ушла ваша планета в настоящий момент, затем узнать, Какая из альтернативных Земель ваша, и еще вычислить временные обстоятельства вашего рождения, чтобы найти Когда. Еще надо учесть эффект временных трещин, фактор удвоения, и в результате при известном везении Я вернул бы вас в ваше собственное «я» (удивительно деликатная операция), стараясь, чтобы все не пошло прахом.
— Вы сделаете это для меня? — взмолился Кармоди.
— Нет. Времени уже нет. Но Я отошлю вас к Моему другу Модсли. Он может помочь вам.
— К вашему другу?
— Ну, не совсем друг, скорее, знакомый. Хотя можно было бы назвать это связью. Видите ли, однажды, некоторое время тому назад, Я собирался покинуть свою планету, познакомиться с другими мирами. Если бы Я сделал это, Я встретился бы с Модсли. Путешествие Мое не состоялось, но мы оба знаем, что могли бы встретиться, потолковать о том о сем, поговорить, пошутить и расстаться с теплым чувством.
— Мне представляется, что это не слишком прочная связь, — усомнился Кармоди. — Нет ли у вас кого поближе?
— Боюсь, что нет, — сказал Мелихрон. — Модсли — Мой единственный друг. И к чему сомневаться? Возможность связи не хуже, чем связь состоявшаяся. Я уверен, что Модсли позаботится о вас.
— А если… начал Кармоди.
Но тут он заметил, что за левым плечом его возникло нечто — огромное, темное и грозное, и понял, что отпущенное ему время кончилось.
— Иду! — крикнул он. — И спасибо за все.
— Не стоит благодарности, — сказал Мелихрон. — Ведь это Моя Вселенская миссия помогать чужестранцам.
Огромное и грозное начало уплотняться, но, прежде чем оно совсем затвердело, Кармоди исчез.
Глава 10
Кармоди очутился на зеленом лугу. Был, должно быть, полдень, ибо ослепительно яркое оранжевое солнце стояло прямо над головой. Поодаль в высокой траве паслось небольшое стадо пятнистых коров. Слышался собачий лай. За лугами темнела бахрома леса. Виднелись снежные вершины гор. Седые облака цеплялись за их клоны.
Сбоку мелькнуло что-то красное. Кармоди повернулся Кажется, это была лиса. Она посмотрела на него с любопытством и пустилась наутек к лесу.
«Похоже на Землю» подумал Кармоди и тотчас же вспомнил о Призе, который был зеленой змейкой, ощупал шею — Приза не оказалось.
— А я тут!
Кармоди огляделся, увидел маленький медный котелок.
— Это ты? — спросил Кармоди, ощупывая котелок с сомнением.
— Конечно, я. Ты даже не можешь узнать свой собственный Приз?
— Э… Ты того… несколько изменился…
— Да, изменился, — сказал Приз. — Но моя сущность, мое истинное «я» никогда не меняется.
Кармоди заглянул в котелок и чуть не выронил его. Внутри было ободранное и полупереваренное тело маленького зверька, может быть, котенка.
— Что это у тебя там внутри?.
— Завтрак, мог бы и догадаться, — ответил Приз. — Перехватил кое-что по дороге. Между прочим, призам тоже нужно подкрепляться, добавил он язвительно. — Да, они нуждаются и в отдыхе, в небольшом моционе для пищеварения, а иногда и в рюмочке, однако, с тех пор как меня вручили тебе, ты ни о чем не позаботился.
— Но у меня с собой ничего не было, смутился Кармоди.
— А вам тоже нужно это все? — переспросил Приз с удивлением. — Впрочем, да, конечно же, нужно. Странно, но я думал о тебе, как о некой отвлеченной фигуре без житейских потребностей.
— И я о тебе так же в точности, — признался Кармоди.
— Это неизбежно, по-видимому, — согласился Приз. — Гости из других миров, видимо, всем представляются этакими… бетонными, монолитными, без желудка и кишок.
— Я сразу же начну о тебе заботиться, как только выпутаюсь из этой катавасии, — пообещал Кармоди.
— Ладно, старик, не обижайся на шпильки, — сказал Приз. — А теперь могу я доесть свой завтрак?
— Давай, продолжай.
Кармоди хотел было взглянуть в котелок, посмотреть, как это он переваривает ободранное животное, но отвернулся. Оказалось, что он слишком брезглив.
— Чертовски вкусно, — сообщил Приз. — Я оставлю тебе кусочек.
— Нет, не надо я не хочу есть. Ты только скажи, что это такое?
— Мы называем их «орити», — сказал Приз. Это такая порода гигантских грибов, Очень вкусны и сырые, и тушеные в собственном соку. Лучший сорт — белый с крапинками, он вкуснее, чем зеленый.
— Я запомню, — пообещал Кармоди. — Возьму, если они попадутся. А земные люди могут их есть?
— Думаю, что могут, — сказал Приз. — И, между прочим, если тебе повезет, ты услышишь, как орити декламируют стихи, прежде чем ты его съешь.
— Гриб и стихи? Почему стихи?
— Потому что орити хорошие поэты.
Кармоди поперхнулся. Беда с этими экзотическими галактянами! Думаешь, что разобрался до тонкости, оказывается, не понимаешь ничего. И наоборот, кажется, что тебя мистифицируют, а в действительности все проще простого.
«В самом деле, — подумал он. — Может быть, потому чужаки и кажутся такими чуждыми, что на самом-то деле они похожи на нас. Сначала это забавляет, потом раздражает».
— Уррп! — произнес Приз.
— Что ты сказал? Я не понял.
— Я просто рыгнул, извини, пожалуйста. Но, как бы то ни было, старик, ты должен признать, что с Мелихроном я провернул очень ловко.
— Ты провернул? Ты спал, черт побери! Это я один сумел его…
— Боюсь, что ты заблуждаешься, — сказал Приз. — Я заснул исключительно для того, чтобы сосредоточиться на решении проблемы Мелихрона.
— Ты с ума сошел, — обиделся Кармоди.
— Чистейшая правда, — настаивал Приз. — А откуда же взялся весь этот длинный ряд аргументов, где ты с неопровержимой логикой определил предназначение Мелихрона в мироздании?
— Откуда? Из моей головы.
— А разве раньше когда-нибудь тебе удавалось так логично рассуждать о месте Бога в мироздании и его предназначении?
— Я был первым по философии в колледже.
— Большое дело, — хихикнул Приз. — Нет, Кармоди, для такой аргументации у тебя не хватит интеллекта. Это не в твоем характере.
— Не в моем характере? У меня превосходные данные для экстраординарной логики.
— Экстра-ор-ди-нар-ное — какое красивое слово!
— Да, я придумал все это. Я думал. Я помню свои мысли, — настаивал Кармоди.
— Ну, как хочешь, — согласился Приз. — Я не представлял себе, что это так важно для тебя, не хотел обидеть. Скажи мне, а ты никогда не говоришь сам с собой, не смеешься и не плачешь беспричинно?
— Никогда. А ты не летаешь во сне и не воображаешь себя святым?
— Нет, конечно.
— Уверен?
— Вполне.
— Тогда разговор закончен, — объявил Кармоди, чувствуя себя почему-то победителем. — Но ты скажи мне еще…
— Что еще?
— О каком это недостатке Мелихрона ты упоминал, чтобы я не намекал на него?
— По-моему, он бросается в глаза. Подумай часок, может быть, до тебя дойдет.
— Да ну тебя к черту! Скажи толком!
— Так ведь он же хромой, — засмеялся Приз. — Это у него генетическое. Но он никогда не знал, что это недостаток. Он же Бог и потому отвергает сравнительную науку. И все, кого он сотворил, были созданы по его образу и подобию непременно тоже хромыми. А с внешним миром Мелихрон почти не общался, и он поэтому уверен, что все хромые — нормальны, а все нехромые — существа с забавным изъяном. Всемогущ Бог или нет — неважно. Первейшее в том, что он все мерит собой. Неумение сравнивать — основной порок богов. Учти — на случай, если сам надумаешь стать Богом.
— Я? Богом?
— А почему бы и нет? Профессия как профессия, только титул громкий. Быть Богом нелегко, конечно. Но не труднее, чем стать первоклассным поэтом или, скажем, инженером.
— По-моему, ты спятил. — Кармоди ощутил в себе религиозный трепет, который никак не вязался с его атеизмом.
— Ничуть. Просто я лучше знаю мир, чем ты. Но сейчас приготовься.
Кармоди обернулся и увидел три фигуры, пересекающие луг. За ними на почтительном расстоянии следовал десяток других…
— Тот, что в середке, — Модсли, — сказал Приз.
— А у него тоже есть своя хромота?
— Если и есть недостатки, они малозаметны. С ним надо разговаривать иначе.
— Выглядит как человек, — заметил Кармоди.
— Верно. В этом краю Галактики такой облик в моде. Поэтому ты можешь привлечь его внимание, даже вызвать симпатию своей человекообразностью.
— Само собой разумеется, — гордо сказал Кармоди.
— Все не так просто, как кажется, — возразил Приз. — У нас с Модсли слишком разные натуры, я не всегда понимаю его, но кое о чем могу предупредить. Он — инженер, опытный и эрудированный. Всегда очень занят и поэтому рассеян, особенно, когда увлечен новыми испытаниями. И вот в рассеянности все, что ни попадается, он принимает за материал для своих конструкций. Мой приятель Дьюер Хардинг был как-то приглашен к нему в гости. Но Модсли и не заметил, что это гость. И превратил бедного Дьюера в три поршня и коленчатый вал — совершенно без злого умысла. Дьюер теперь выставлен в Модслиевском музее истории двигателей.
— Ужас какой! — воскликнул Кармоди. — И ничем нельзя помочь?
— Никто не решается указывать Модсли на его ошибки. Он терпеть не может признавать их, совершенно выходит из себя. Но тревожиться заранее не надо. Модсли совсем не злой. Наоборот, он добросердечный малый. Любит, чтобы его хвалили, как все люди и боги, но ненавидит лесть. Так что говори с ним свободно и прямо. Если согласен — соглашайся, не согласен — возражай, только не упрямься, не впадай в критиканство. Короче, соблюдай умеренность, пока не дойдет до крайности.
Кармоди хотел было сказать, что такой совет не лучше, чем никакой, но возражать было некогда. Модсли был уже совсем рядом — высокий, седоволосый, в джинсах и кожаной куртке. Он шагал напрямик, оживленно разговаривая с двумя спутниками, одетыми в комбинезоны.
— Добрый день, сэр, — отчетливо сказал Кармоди. Шагнул было вперед, но тут же ему пришлось отскочить в сторону. Увлеченное разговором трио чуть не сшибло его с ног.
— Скверное начало, — шепнул Приз.
— Заткнись! — прошипел Кармоди и поспешил за Модсли.
Поделиться книгой: