Помоги проекту - поделись книгой:
Стоял погожий июньский день. Ваня с бабушкой, выйдя из метро, никак не могли найти, где кончается длиннющая очередь к Храму Христа Спасителя.
Накануне бабушка услышала по телевизору в программе новостей о том, что в Москву прибыла великая святыня — частица мощей Иоанна Предтечи и обрадовалась:
— Завтра же беру Ванюшку с Илюшкой и — в Москву. Такую святыню привезли! Вот как удачно я к вам погостить приехала! Разве я могу упустить такой шанс!
— Ой, мам, что ты! Ты знаешь, какая очередь там будет! Ты туда не попадешь! Да с твоими больными ногами не сможешь ты такую очередь отстоять, — стал отговаривать сын.
— Действительно, — подхватила сноха, — зря вы это, Лидия Ивановна, затеяли. К тому же у Ильи завтра бальные танцы, последнее перед каникулами занятие, нельзя пропускать. А Ваня еще маленький, после болезни, вы же видели по телевизору, как там народ под дождем мокнет.
Но тут шестилетний Ванечка поддержал бабушку:
— Ну и пусть Илюшка на танцы идет, а мы с бабушкой поедем. Мы зонтик возьмем, нас и не замочит, да, бабусь?
Утром бабушка подняла внука рано-рано, когда все еще спали, быстро накормила, одела потеплей, положила в сумку термос с бутербродами, зонтик, и они с Ваней побежали на электричку — от Мытищ до Москвы недалеко.
Когда вышли из метро, Ваня увидел, как бабушка растерялась: очередь к храму была такая, что и сказать нельзя.
Пошли они искать хвост очереди. Шли долго, день оказался погожим, тепло одетые, они быстро взмокли, но до конца очереди так и не добрались. Крепка держа Ваню за руку, бабушка растерянно повернула назад и непонятно на что рассчитывая, зачем-то пошла теперь в обратном направлении, к началу очереди, а потом снова повернула назад.
Вдруг какая-то молодая тетенька, тронув бабушку за плечо, окликнула ее:
— Очередь потеряли? Становитесь сюда, не могу смотреть, как вы с ребенком мечетесь.
— Спаси вас Господи! — Впервые за все утро улыбнулась бабушка. — Мне вот Ванечку жалко, он только после болезни, слабенький, вон взмок как!
— Ну вот и стойте тут. Нам уже не так далеко идти осталось! — участливо подхватила ее подруга.
И Ваня с бабушкой остались стоять рядом с этими добрыми тетеньками, а подруги вернулись к прерванному разговору.
— Оль, так на чем я остановилась?
— Да ты, Тань, какой-то сон хотела рассказать.
— Ах, да, сон! Ну так вот: плакала я, плакала, — начала рассказывать та, которую подруга называла Таней, — молилась я, молилась… И не помню, как заснула. Или не заснула? Не знаю, но только как-то необычно все было, словно наяву. Увидела я какую-то старушку… вся в черном, монашка вроде, на палочку опирается и смотрит на меня… и с такой любовью смотрит, вроде жалеет меня очень. А я и думаю про себя: «Кто это»? И мне какой-то голос отвечает: «Поезжай в Клыково, там узнаешь, и помощь там в беде своей получишь, езжай, не откладывай»!
— Так ты езжай, Татьян, и вправду не откладывай, раз тебе так сказано!
— Странная ты, Ольга! Ну куда я поеду, я не знаю никакого Клыкова!
— Зато я знаю, — вступила в их разговор Ванина бабушка. Простите, что встреваю, но мне ведь поневоле все слышно…
— Знаете Клыково?! — в один голос удивились подруги.
— Да, знаю, и расскажу, как туда ехать.
— Знать бы еще, что это то самое, Клыково…
— Конечно, то самое, ведь вы и матушку Сепфору видели, это она была!
— Как-как? Какую матушку? — зачастили подруги.
— Старушка, которую вы видели, жила в этом самом Клыкове, там и скончалась. Она, вы, Татьяна, правильно поняли, действительно монахиней была, схимницей.
— Схимницей?
— Да. Монашеский постриг бывает трех степеней. Сначала постригают в рясу — это инок, потом — в мантию — монах, а некоторых и в самую высшую, самую строгую степень — в схиму. Вот матушка Сепфора и прошла все три ступени, в последние годы была схимницей. Имя Сепфора она получила, когда ее постригли в схиму. Имя и правда редкое, в переводе на русский Сепфора означает «птичка».
Татьяна расплылась в улыбке:
— Сепфора! Птичка! Но почему вы думаете, что это именно матушка Сепфора была?
И тут вдруг Ванечка напомнил о себе:
— Да-да, это она была! Эта бабушка и Илюшу нашего спасла!
Все посмотрели на Ваню, а он, застеснявшись, сказал совсем тихо:
— Бабуль, расскажи!
— Да, расскажите, пожалуйста! — подхватила Ольга. — Заодно и время скоротаем, очередь совсем, похоже, двигаться перестала.
— Ну что ж, слушайте.
«Бабушка в черном платочке»
Это случилось с моим старшим внуком, братом Ванечки, в прошлом году. Илюшеньке тогда девять лет было, и тут на нас свалилось такое горе — у ребенка врачи обнаружили рак крови, представляете? Мальчик наш на глазах угасал от этой страшной болезни. Врачи сказали, что форма очень тяжелая, они, конечно, постараются сделать все, что от них зависит, но… ой, страшно даже вспоминать!..
Да, я не представилась: меня Лидией зовут, я в Киреевске живу. Это в Тульской области, как раз там, где до Клыкова матушка Сепфора и жила. Ее тогда все соседи вокруг бабушкой Дашей звали, она ведь скрывала что монахиня. У нас в городит ее тогда все очень уважали, а сейчас, когда узнали про ее монашеские подвиги, особенно почитать стали. Теперь и в Клыково на могилку к ней многие регулярно ездят. А меня батюшка благословил экскурсоводом при нашей церкви стать, я паломников на церковном автобусе туда вожу, рассказываю, что знаю.
В Клыкове совсем еще недавно новый монастырь образовался. Там я много раз видела, как люди исцеляются на могилке старицы Сепфоры. Ну, так вот: когда у нас с Илюшей горе-то это приключилось, я тогда как раз поехала в Клыково с очередной партией паломников. И вот подошла я к матушкиной могиле, упала под крестом и расплакалась. Плачу-рыдаю и всем сердцем прошу матушку помочь Илюшеньке. И все наши паломники, что со мной были, тоже стали молиться и просить за меня матушку.
И вот, представьте себе, возвращаюсь я в Киреевск, и мне сын мой, отец Илюши и Ванечки, звонит из Мытищ (они здесь, под Москвой, в Мытищах живут) и сообщает радостную новость: врачи вдруг отметили у Илюши явное улучшение.
А тут вскоре я опять повезла земляков в Клыково. Там я на могилке благодарила матушку за помощь и попросила ее умолить Господа, чтоб Он исцелил нашего мальчика полностью.
Ну, помолилась, поговорила с матушкой, как с живой, потом взяла маслице из неугасимой лампадки с могилы и передала его сыну. Они с женой стали помазывать мальчика этим освященным маслицем, и Илюша наш, вот Ваня свидетель, окончательно исцелился!
Но самое интересное вот что. Перед своим полным исцелением Илья видел необычный сон. Проснулся и зовет всех, а сам такой веселый! «Ой, говорит, — что сейчас было. К моей кровати подошла какая-то незнакомая бабушка в черном платочке и склонилась надо мной… И такая она добрая-добрая, я даже руку у нее поцеловал. Мне сразу стало так радостно! Я знаю теперь, что все будет хорошо»?
— О, смотрите: никак мы продвинулась немного? За вашими рассказами, Лидия, время летит незаметно. Вы нам про матушку еще расскажите!
— Да, старица Сепфора удивительная была. Я могу о ней без конца рассказывать. А как она нам всегда помогает! Вот расскажу еще один случай.
Как матушка дождик прогоняла
Прошлым летом поехала я к своему брату, на нашу с ним родину, на Тамбовщину. Приезжаю, а брат с семьей тогда как раз сено заготавливал, они корову держат. День стоял ясный, погожий — самая подходящая пора сено в стога укладывать. Дружно всей семьей принялись за работу. Вдруг — и откуда они только взялись? — наползли тучи. Небо нахмурилось. Стал накрапывать дождь. Василий с женой расстроились: ведь если сено вымокнет, все труды насмарку. Сколько времени и сил было уже на это сено потрачено: косили, сушили, ворошили, в копешки укладывали!.. Погибнет сено — чем зимой корову кормить?
Вот я им тут и предлагаю:
— Давайте молиться!
А они к молитве не приучены, в силу молитвы не верят, привыкли только на себя надеяться. Вот и стоят, молчат: молиться им как-то дико кажется, но обидеть меня не хотят, помалкивают. Решила я тогда без них сама помолиться. Спрашиваю их:
— Сколько нам времени нужно, чтобы с сеном управиться?
— Два часа, — отвечают.
Опустилась я на колени, протянула руки к небу и не столько языком, сколько всем сердцем кричу:
— Господи, услышь меня! Матушка Сепфора, помолись за нас, умоли Господа задержать дождь, пожалеть труды этой большой семьи. Два часа нам еще нужно!
И вот, представляете, на глазах у брата с женой, их детей и внуков дождь ушел в сторону, и над лугом выглянуло солнце.
Тут все снова принялись за работу, и их дети и даже внуки, все работают дружно. Отвлекаться некогда, надо успеть в два часа все закончить.
Прошло два часа. И что вы думаете? Опять тучи заволокли все небо. Не уложились мы: вот-вот хлынет дождь.
Я опять — к брату:
— Сколько времени еще нужно?
— Минут сорок.
А дождик уже моросить начал, и вот я снова падаю на колени:
— Господи, не успели мы! Матушка Сепфора, помоги, упроси Господа еще минут сорок подождать.
И снова дождь перестал. Опять закипела работа. Быстро-быстро большо-о-ой такой стог уложили и, довольные, направились к дому. И вот тут дождь как хлынет! Настоящий ливень! Все кинулись бежать. А лица у всех сияют — на душе радость! И не только из-за сена! Я думаю, что может кому-то из них открылась в тот день великая тайна молитвы. А? Как думаете?
— Да, удивительные вещи вы рассказываете, Лидия. И все же, где же это Клыково находится? — спросила Ольга.
— А как там матушка оказалась, вы же говорите, она я Киреевске жила? — спросила Татьяна.
Оба эти вопроса раздались почти одновременно, и не зная на какой из них отвечать прежде, Лидия задала встречный вопрос:
— А вы в Оптиной пустыни когда-нибудь были?
— Еще нет, но этим летом как раз собираемся туда съездить, а что?
— Да то, что это рядом совсем. Там вообще сразу три монастыря возле города Козельска расположены.
— И все же Лидия, о самом Клыкове расскажите, пожалуйста! — Татьяне не терпелось узнать о месте, где ей во сне была обещана помощь.
— Ну что ж: о Клыкове — так о Клыкове. Слушайте.
Клыково
Село Клыково расположено в Калужской области, в стороне от больших дорог. Совсем еще недавно, в 90-е годы там возник мужской монастырь, он называется «Спаса Нерукотворного пустынь». Села-то как такового уже не осталось: старики поумирали, молодые поразъехались. До недавнего времени место это было совсем глухое, потому и сохранилось во всей своей первозданной красе: виды вокруг монастыря такие живописные! На холме — храм, вокруг — леса и луга, под холмом спуск к речке Серёне. Там такой покой: тишина крутом, только птахи поют-заливаются… Вот где Божия благодать!
Но когда туда в 1992 году впервые пришли монахи храм восстанавливать, они такую разруху, грязь и бездорожье увидели, что ни о каком монастыре тогда даже к мечтать не могли — храм бы восстановить! От него лишь стены полуразрушенные оставались. Столько трудов надо было приложить, чтобы руины расчистить! Да и к руинам этим не подобраться было сразу-то — вокруг трехметровой стеной бурьян вымахал, кустарником все заросло! Туго пришлось тогда в Клыкове первым монахам и послушникам. Их туда из Оптиной пустыни пригласил старенький батюшка Петр, которого на первых порах поставили руководить восстановлением храма. Что там можно было строить, когда не было ни дорог, ни материалов, ни техники! Хлеба-то и того не всегда хватало! Как тут быть?
Вот тут-то и послал Господь им на помощь матушку Сепфору.
— Но как матушка-то туда попала? — продолжала теребить рассказчицу Татьяна.
— О, это-то как раз самое интересное — как она туда попала. Сейчас расскажу.
Богородица утешила
Последние восемь лет своей жизни матушка — я уже об этом упоминала — была схимницей. Душа ее очень томилась среди мирской суеты, и еще ее очень беспокоила мысль, что ей, схимнице, так и придется умереть в миру. Долго она молилась Матери Божией, и вот Богородица явилась ей однажды ночью во сне и утешила:
— Не печалься. Ты умрешь в монастыре. Там же тебя и похоронят.
— А где это?
— В Клыкове.
«Да где ж оно такое есть»? — подумала Матушка.
И Пречистая на ее невысказанный вопрос ответила:
— А тебе и знать не надо. Придет время — монахи сами за тобой приедут!
И Матушка стала ждать.
— Я, я знаю, где Клыково. Я там был! — снова напомнил о себе Ваня.
— Да? — весело спросила его Татьяна. — Ну и какое же оно, Клыково это?
— Там так красиво! И батюшки там добрые. А отец Лиодор…
— Илиодор, — поправила его бабушка и тут же пояснила своим новым знакомым:
— Это иеродиакон из Оптиной, он матушку очень любит, знал ее хорошо… Так
— Он мне конфеты и пряники всегда дает! Он меня любит!
— Он всех любит, Ванечка, у матушки Сепфоры, наверное, научился всех любить. Но ты не перебивай меня пока, я дальше буду рассказывать.
Дождалась!
Поделиться книгой: