Чего хотят женщины? Наука о природе женской сексуальности

Дэниел Бергнер

Чего хотят женщины? Наука о природе женской сексуальности

Daniel Bergner

What Do Women Want?: Adventures in the Science of Female Desire

Copyright © 2013 by Daniel Bergner.

All rights reserved.

© Степанова А., перевод на русский язык, 2013

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2015

Чтобы защитить частную жизнь женщин, чьи сексуальные и личные отношения описаны в этой книге, я изменил имена и некоторые незначительные детали. Это не касается ученых или Шанти Оуэн, которая появляется в восьмой главе.

Некоторые части этой книги ранее выпускались в другой форме в The New York Times Magazine.

Глава первая

Животные (О природе женской сексуальности)

Затрагивая тему женщин и секса, Мередит Чиверс была полна решимости разрушить устои цивилизованного мира. Социальные правила, списки грехов, неосознанные влияния – все это нужно было отбросить. Она заявляла: «Я провела очень много времени, пытаясь мысленно вернуться к той жизни, которую вели люди в доисторические времена».

Когда семь лет назад мы впервые встретились с Чиверс, ей было около тридцати пяти лет. Она носила черные сапоги на высоких каблуках, со шнуровкой почти до колен, и элегантные тонкие прямоугольные очки. Поверх капюшона ее черного топа струились светлые волосы. Она была молодым, но уже известным ученым, специализирующимся на дисциплине, название которой – сексология – казалось шуткой, нестыковкой между префиксом и суффиксом, примитивностью и эрудицией. К делу она всегда подходила основательно, а отличительной ее чертой была целеустремленность. Чиверс всегда старалась быть лучшей в своей области. Она была намерена тщательно исследовать работу души, заглянуть в ее глубины, туда, куда не проникло влияние культуры, воспитания, всего изученного ранее, и понять самую потаенную женскую суть, фундаментальный, изначальный набор сексуальных истин, который неистребимо присутствует внутри каждой женщины.

Мужчины – настоящие животные. В эротических вопросах мы считаем это своего рода психологической аксиомой. Мужчины приручены обществом и удерживаются – по большей части – в определенных границах, но все же этого подчинения недостаточно для того, чтобы скрыть их природную сущность, которая заявляет о себе самыми разными способами: просмотром порнографических фильмов, беспорядочными половыми сношениями, бесконечными жадными взглядами, направленными практически на любую проходящую мимо женщину… Все это подтверждается бесчисленными данными различных областей науки: считается, что мужским разумом легко завладевают наиболее примитивные, менее развитые области нейронов мозга, что эволюция запрограммировала мужчин таким образом, чтобы они неизбежно испытывали вожделение при виде определенных физических данных или пропорций. Например, женская фигура, в которой соотношение талии и бедер равно 0,7, похоже, воспламеняет гетеросексуальных мужчин во всем мире – от Америки до Гвинеи-Бисау. Кроме того, диктат эволюции заставляет мужчин снова и снова увеличивать шансы на выживание своих генов. Для того чтобы распространить свое семя максимально широко, они вынуждены жаждать обладать как можно большим числом женщин с такими пропорциями. Однако почему мы не говорим, что и женщины также являются животными?

Мужчины – настоящие животные. В эротических вопросах мы считаем это своего рода психологической аксиомой.

Чиверс решила обнаружить факты, свидетельствующие о том, что в женщине также живет животное.

Она проводила свое исследование в ряде городов – в Эванстоне, штат Иллинойс, городе, расположенном неподалеку от Чикаго, в Торонто. Последние эксперименты проходили в крошечном Кингстоне, штат Онтарио, городке, который кажется оторванным от всего мира. Местный аэропорт чуть больше обычного ангара. В зданиях Кингстона, сложенных из светлого камня, чувствуется основательность, но все же невозможно избавиться от ощущения, что очень компактный центр города, расположенный на холодном и продуваемом месте, там, где река Святого Лаврентия впадает в озеро Онтарио, не намного вырос со времен XVII века, когда этот населенный пункт был основан как французский форт, занимавшийся скупкой пушнины. В Кингстоне расположен Университет Квинс – Чиверс преподавала там психологию, однако в целом городок достаточно скромный, так что легко было представить, каким он был раньше. Если мысленно убрать все здания и тротуары, на его месте не останется почти ничего, кроме вечнозеленых лесов и снега.

Я ощутил это, когда навестил Чиверс в Кингстоне. Для того чтобы добиться озарения, проникнуть в самую суть, она должна была сделать нечто большее, чем просто снять социальные запреты. Ей надо было избавиться от всех этих улиц, современных конструкций, как материальных, так и нематериальных, от всего, что оказывает влияние на сознание и подсознание. Она должна была воссоздать первобытную ситуацию в чистом виде, причем так, чтобы можно было заявить – вот то самое, что лежит в основе женской сексуальности.

Совершенно очевидно, что Чиверс не смогла бы создать идеальные условия для своих исследований. По сути, подобные безупречные условия никогда и не существовали, потому что у протолюдей, наших несовершенных предков Homo heidelbergensis и Homo rhodesiensis, живших сотни тысяч лет назад, были свои протокультуры. Но в распоряжении Чиверс был плетизмограф – миниатюрная лампочка и светочувствительный датчик, который помещался во влагалище.

Этим прибором были оснащены все участницы эксперимента в ее небольшой и слабо освещенной лаборатории в Торонто, где Чиверс впервые рассказала мне о своих опытах. Полуоткинувшись в кресле фирмы La-Z-Boy, обитом коричневой искусственной кожей, каждая участница просмотрела множество порнофильмов, демонстрировавшихся на старом большом компьютерном мониторе. Пергаминовая трубка плетизмографа длиной около 5 см излучает свет на стенки влагалища и считывает отражающиеся лучи. Так прибор измеряет кровоток во влагалище. Увеличение потока крови запускает процесс, называемый вагинальной транссудацией – просачиванием жидкости через клетки, выстилающие канал влагалища. Таким образом плетизмограф косвенно измеряет вагинальное увлажнение. Это способ обойти влияние сознания, подавляющего воздействие высших участков мозга, и узнать, что возбуждает женщин на самом примитивном уровне.

При регистрации для участия в исследовании женщины заявляли, что они либо сторонницы традиционной ориентации, либо лесбиянки. Вот примеры клипов, которые видела каждая из них.

Сексапильная женщина лежит на спине под своим возлюбленным на зеленом армейском одеяле в лесу. У мужчины короткие волосы и массивные плечи. Опираясь на напряженные руки, он скользнул в нее. Она подняла ноги и обхватила ими его талию. Толчки мужчины ускорились, мышцы ягодиц напряглись, а она впилась пальцами в его трицепс.

После каждого 92-го порноклипа участницы исследования смотрели видеофильм, который возвращал данные плетизмографа к исходному состоянию. На экране демонстрировались зубчатые горы и выжженное плато.

Затем показывали обнаженного мужчину, идущего по пляжу. У него были сильные, широкие плечи и узкие бедра, на торсе над мускулистыми бедрами бугры мышц сходились к паху. Он бросил камень в волны прибоя. Видно было массивную грудь мужчины, его крепкие ягодицы. Затем мужчина зашагал по краю каменистого обрыва. Его расслабленный член качался из стороны в сторону. Он снова бросил камень и потянулся, продемонстрировав впечатляющую спину.

Стройная женщина с мягким овальным лицом и темными вьющимися волосами сидела на краю большой ванны. Кожа ее была загорелой, а соски – почти черными. Из воды поднялась другая женщина, ее мокрые светлые волосы были заправлены за уши. Она спрятала лицо между бедрами брюнетки и пощекотала ее языком.

Небритый мужчина стоял на коленях и держал во рту большой член, который вздымался посередине мускулистого живота.

Женщина с длинными темными волосами наклонилась вперед, перегнувшись через ручку кресла, ее гладкие ягодицы поднялись вверх. Затем светло-золотистое тело женщины растеклось по белой обивке кресла. У нее были длинные ноги и полная, высокая грудь. Она облизала кончики пальцев и погладила клитор. Затем высоко подняла колени и развела ноги в стороны. Она обняла рукой одну грудь, и ее бедра начали ритмично опускаться и подниматься.

Один мужчина ввел член в анус другого мужчины, который издал благодарный стон.

Обнаженная женщина разводила ноги, выполняя гимнастические упражнения.

Мужчина, с которого скульптор лепил статую, лежал на спине и занимался мастурбацией.

Мужчина мягко стянул трусики-танга с бедер женщины и начал действовать языком.

Женщина сидела верхом на другой женщине, опоясанной ремнем.

Затем была показана пара бонобо[1], бредущих по заросшему высокой травой полю. У самца был заметный розовый член, выставленный на всеобщее обозрение. Внезапно самка выгнулась и упала на спину, задрав ноги в воздух, а самец начал проникать в нее в бешеном ритме. Самка закинула руки за голову, как будто полностью отдаваясь партнеру.

Всех участниц эксперимента Чиверс, как гетеросексуальных, так и лесбиянок, сразу же впечатлили эти сцены, включая совокупляющихся обезьян. Данные, полученные с помощью плетизмографа, показывали влияние бессознательного возбуждения.

Это было первой искрой, зажегшей во мне стремление изучать женскую страстность. Муж Чиверс, психолог, полагавший, что я ищу материалы для новой книги о сексе, представил нас друг другу, и вскоре я многое узнал не только от Чиверс, но и от других исследователей, которых она назвала «сборной критической массой» ученых женского пола, нацелившихся на разгадку путей влияния эроса на женщин. Среди них были Марта Мин с ее высокотехнологичным прибором, способным оценивать позицию зрачка и движения глаза, Лайза Дайамонд с ее длительными исследованиями женской эротической сущности, а также Терри Фишер с ее поддельным полиграфом. В проекте принимали участие и мужчины. Это Ким Валлен с его обезьянами, Джим Пфаус со своими крысами, Адриан Тьютен с его генетическим скринингом и специально разработанными возбуждающими средствами – «Либридо» и «Либридос», – которые в тот момент были направлены на проверку в Управление по контролю за продуктами и лекарствами.

В то время, пока они выкладывали информацию, добытую в своих лабораториях и вивариях, я также выслушивал бесчисленные истории обычных женщин, которые делились со мной своими переживаниями о том, что они поняли – или, наоборот, не могли понять – в природе своей сексуальности. Некоторые рассказы вы найдете на страницах этой книги. Здесь есть история Изабель, которая, когда ей было чуть за тридцать, мучилась над решением важного для нее вопроса: нужно ли ей выходить замуж за красивого парня, обожавшего ее, к которому она некоторое время испытывала сильную страсть, если эта страсть уже угасла? Время от времени, когда они приходили в бар, она говорила ему: «Поцелуй меня так, как будто мы никогда не были с тобой знакомы». Она чувствовала в себе отклик, ужасно слабый, который почти тут же исчезал. Раз за разом Изабель убеждалась: лучше не обращаться к нему с подобными просьбами. «Мне еще даже не тридцать пять, – сказала она мне. – Неужели мне не суждено почувствовать что-то большее?» А еще была Венди. Она на десять лет старше Изабель и согласилась испытать «Либридо» и «Либридос», чтобы понять, могут ли эти таблетки хотя бы отчасти восстановить желание, которое когда-то захлестнуло ее и ее мужа, отца их двоих детей.

Были и другие женщины. Однажды я брал интервью у Черил, которая медленно и упорно восстанавливала свою способность испытывать страсть после изуродовавшей ее хирургической операции, направленной на лечение рака. Была Эмма, пожелавшая, чтобы наша беседа началась в стриптиз-клубе, который десять лет назад стал ее жизнью. Она не появляется на страницах этой книги, но полученная от нее информация принесла мне огромную пользу. Я неутомимо проводил интервью, надеясь получить как можно больше разнообразных мнений по интересующему меня вопросу, и в конце концов собранные мной научные данные и истории множества женщин позволили мне заявить со всей определенностью: страсть, живущая в женщинах, – ее врожденная безграничность и сила, – явно недооценивается и ограничивается, даже в наше время, когда все выглядят невероятно сексуальными.

Марта Мин, проводившая наблюдения рядом со сценой в казино с помощью своего прибора, установила, что, несмотря на представления, которые по-прежнему навязывает наша культура, страсть по большей части не вызывается и не поддерживается эмоциональной близостью и безопасностью. В результате одно из самых утешительных предположений – что женский эрос намного больше настроен на моногамию, чем мужское либидо, – является всего лишь вымыслом.

Моногамия – один из самых глубоко укоренившихся и ценимых идеалов нашей культуры. Мы можем сомневаться в моральных и социальных нормах, называть их ошибочными, можем не поддерживать их, однако мы по-прежнему рассматриваем моногамию как нечто устойчивое и безусловно истинное.

Это представление определяет то, какими мы стремимся быть в любовных отношениях, диктует форму наших семей, по крайней мере, оказывает влияние на мечты и формирует наши убеждения о том, что означает быть «хорошим родителем». Моногамия кажется нам крепкой нитью, связующей наше общество в единое целое.

Страсть, живущая в женщинах, явно недооценивается и ограничивается, даже в наше время, когда все выглядят невероятно сексуальными.

Считается, что женщины – самые естественные сторонницы, защитницы и хранительницы моральных и социальных норм, что их сексуальная сущность биологически наиболее склонна к сохранению верности. На мой взгляд, это не более чем сказка.

Эволюционная психология помогает нам придерживаться господствующей в области секса теории, сравнивающей женщин и мужчин. Причем эта теория очень аккуратно подтверждается различными данными, проникает в наше сознание и глушит страхи. А тем временем фармацевтические компании ищут препарат для женщин, который будет лекарством для поддержания моногамии.

Глава вторая

Тело и сознание (На территории женского эроса)

Любовь к тщательному сбору данных Чиверс унаследовала от своего отца, канадского полковника военно-воздушных сил. Он, совместно со специалистом в области разработок, учитывающих влияние человеческого фактора, создавал эффективные кабины для реактивных истребителей. Изучив время реакции на сигналы, он понял, как лучше всего расположить рычаги управления самолетом. Именно отец научил Чиверс уважать и ценить эмпирические данные. Он разбивал камни и рассказывал ей о геологических формациях, препарировал земляных червей и говорил об аэрации почвы.

Когда в дом приходила еженедельная газета с телепрограммой, Чиверс подчеркивала все научные передачи. Для своих любимых хомяков она построила лабиринты из картонных коробок. Она определила оптимальную награду для этих животных. Как оказалось, запах арахисового масла распространялся слишком быстро и сбивал их с толку, поэтому она проводила эксперименты с овощами, позволившие выяснить, действуют ли ночные грызуны эффективнее по ночам и находят ли они ночью пищу быстрее, чем днем.

Все научные интересы были сосредоточены исключительно в области мужской сексуальности.

Она спускалась в мастерскую отца, устроенную в подвале их дома, где под его внимательным присмотром соорудила холодильник с крошечными петлями на дверце, а также конюшню для кукольного домика, который сделал ей отец. Ее очаровывало то, как совмещаются и взаимодействуют между собой различные предметы, как одушевленные, так и неодушевленные. В колледже она изучала нейробиологию, посвятив себя биофизике и биохимии. Однажды приятель предложил ей увлечься чем-то более легким – включиться в занятия класса, обсуждающего вопросы сексуальности. Лекции посещали 600 студентов. Однажды преподаватель показывал слайды. На экране демонстрировалась вульва. Весь экран занял крупный снимок, на котором изображались выступы и изгибы женских гениталий. В зале прозвучал единый вздох глубокого отвращения, гулко пронеслось всеобщее «фу-у-у-у!», причем главным образом от женщин. Крупный план пениса ни у кого не вызвал возгласа ужаса или отвращения.

Вернувшись к занятиям в колледже, Чиверс сделала анатомический набросок вульвы для своих одногруппников мужского пола – своего рода карту, помогающую парням найти клитор. Теперь, когда у нее в памяти звучал многоголосый женский вопль отвращения, она думала: «Неужели вы так воспринимаете свое собственное тело?»

После курса лекций она записалась на семинар по вопросам сексуальности и провела презентацию, касающуюся проблемы женского оргазма, в частности показала видео женщины за шестьдесят, которая рассказывала о своем новом партнере, так сказать, последнем всплеске чувств. Обсуждение проходило очень бурно. Чиверс покидала зал торжествуя, однако она не смогла найти работу, связанную непосредственно с изучением секса, если не считать работы врачом-сексопатологом, которая совершенно ее не привлекала.

Занимаясь нейропсихологией, Чиверс завершила исследования для своей диссертации, результаты которых были добавлены в копилку ее теоретических выводов: гомосексуалисты проходят тест с использованием трехмерных фигур хуже, чем гетеросексуальные мужчины. Показатели у женщин в среднем также хуже, чем у мужчин.

Эта часть студенческого исследования казалась не слишком достоверной, поскольку затрагивала область науки, где постоянно велись яростные дискуссии, главным образом по поводу определенных различий в уровне интеллекта между женщинами и мужчинами, коренившихся не в культуре, а в генах. Но Чиверс не обращала особого внимания на тонкости. Она решила внимательно присмотреться к интригующей взаимосвязи между полом (различия у женщин и мужчин при вращении в уме трехмерных объектов), желанием (аналогичные несоответствия между геями и сторонниками традиционного секса) и неврологическими аспектами, которые могли быть врожденными. После окончания университета она попросила принять ее на работу помощником в лабораторию Торонто, где впоследствии, после защиты докторской диссертации, ей выделили тесный кабинет с кожаным креслом и плетизмографом. Эта лаборатория находилась в одной из самых престижных психиатрических клиник Канады. Когда Чиверс исполнилось 22 года, она оказалась единственной женщиной, работающей в этой лаборатории. Все научные интересы были сосредоточены исключительно в области мужской сексуальности. Однажды она спросила самого старого исследователя лаборатории, Курта Фройнда – ведущего специалиста в области сексологии, которому исполнился к тому времени 81 год, – почему он никогда не обращал свое внимание на женщин.

Лысый, с серповидным носом и огромными ушами, которые, казалось, служили ему хитроумными детекторами, Фройнд, чехословацкий психиатр, был нанят за полвека до этого чешской армией, чтобы выявлять призывников, пытавшихся избежать службы в армии путем симулирования гомосексуализма. Фройнд разработал мужскую версию плетизмографа задолго до того, как появился женский эквивалент этого прибора. На пенис надевалась стеклянная трубка с воздухонепроницаемым кожухом, охватывающим основание члена. Затем испытуемому показывали различные картинки и измеряли давление воздуха и набухание органа. Если у чешского призывника не повышалось давление в то время, когда Фройнд демонстрировал ему провокационные картинки с изображением молодых людей, призывник отправлялся в армию.

Фройнд не стал делать охоту на гомосексуалистов основой своей карьеры. Поначалу он попытался лечить геев при помощи психоанализа, но в конечном счете обзвонил своих пациентов и вернул им деньги. Фройнд утверждал, что гомосексуализм является результатом пренатального развития, а не воспитания, и настаивал, что это нельзя излечить. Он боролся с чешскими правопорядками, согласно которым гомосексуальные отношения были объявлены вне закона. Сбежав из коммунистической Чехословакии, Фройнд поселился в Торонто. Его взгляд на мужскую сексуальную ориентацию как на нечто свойственное человеку и неизменное (быть геем совсем не означает быть душевнобольным) помог в 1973 году убедить Американскую психиатрическую ассоциацию исключить гомосексуализм из списка психических расстройств.

Как и все остальные исследователи в лаборатории Торонто, Фройнд подчеркивал врожденный характер проявления страстности. Воспитание, безусловно, всегда влияло на природу, но это не было равноправным взаимодействием. Отвечая на вопрос Чиверс, он задал ей свой собственный: «Откуда я могу знать, каково это – быть женщиной? Как я могу изучать женщин, если я мужчина?» Его слова поставили ее по другую сторону баррикад. Она увидела заключенный в них научный вызов. Необходимо было провести ряд экспериментов, собрать массив данных, сделать на их основе выводы и прийти к определенным результатам. Чиверс представила себе, что в один прекрасный день она нарисует карту территории женского эроса. «Я чувствовала себя первопроходцем, стоящим на краю гигантского леса, – рассказывала она во время нашего первого разговора. – В глубь этого леса почти не вели протоптанные тропинки».

По пути исследований ее вело эхо слов Зигмунда Фрейда, сказанных им почти сто лет назад Марии Бонапарт – правнучатой племяннице Наполеона, его ученице на ниве психоанализа. «Есть один крайне важный вопрос, на который никогда не давали ответа, – сказал он ей, – и на который я еще не в состоянии ответить, несмотря на тридцать лет изучения женской души: чего хочет женщина?»

«Откуда я могу знать, каково это – быть женщиной? Как я могу изучать женщин, если я мужчина?»

* * *

Пока участницы эксперимента Чиверс просматривали эротические клипы, они не только пользовались плетизмографом, но и держали в руках клавиатуру, с помощью которой оценивали степень своего возбуждения. Таким образом, Чиверс получала как физиологические данные, так и оценку самой испытуемой, то есть объективные и субъективные параметры. Они почти полностью не совпадали, были совершенно не состыкованы, и это разногласие отчетливо резонировало с результатами других исследователей.

Женщины с женщинами, мужчины с мужчинами, мужчины с женщинами, одинокие мужчины или женщины, занимающиеся мастурбацией, – объективные данные, полученные Чиверс с помощью приборов, которые технически можно назвать амплитудой вагинального пульса, взлетали независимо от того, кого показывали на экране, и что они делали друг с другом или с самими собой. Желание разгоралось, кровоток усиливался, капилляры бешено пульсировали. Сила пульсирования немного варьировалась по степени, демонстрируя любопытное отличие: совокупляющиеся обезьяны не вызывали того же усиления кровотока, как порно с участием людей. Было лишь одно, довольно странное, исключение: реакция всех женщин, как гетеросексуальных, так и лесбиянок, на идеальное тело мужчины, в одиночестве идущего по пляжу, – Адониса, никак не меньше, – уступала реакции на прелюбодействующих обезьян. Как же понимать эту странность?

Наблюдалось еще определенное отклонение в поведении лесбиянок. Оно немного отличалось от общей массы: амплитуда взлетала выше в тех случаях, когда в видео главную роль играли женщины. Тем не менее у лесбиянок усиливался кровоток и в тех случаях, когда им показывали порно с участием мужчин-гомосексуалистов. Чиверс выполнила целую серию исследований, чтобы быть уверенной, что полученные ею сведения не были случайными. Когда она проанализировала полученные данные, переданные с вагинальных мембран на датчик, ввела их в программу, расположила информацию в вертикальные столбцы таблиц, стало понятно, что женское либидо всеядно.

Данные, полученные с помощью клавиатуры, полностью противоречили информации, добытой с помощью плетизмографа. Ум отрицал тело. Введенные оценки заявляли о безразличии к бонобо. Но это было только начало. Когда на экране показывали женщин, трогающих себя или сливающихся в объятиях друг с другом, то вводимые испытуемыми оценки показывали намного меньшее возбуждение, чем то, о котором свидетельствовали их гениталии. В то время, когда показывали эпизоды с участием мужчин-гомосексуалистов, оценки гетеросексуальных женщин были еще более низкими и менее связанными с тем, что происходило у них между ног. Чиверс также обратила внимание на различие объективных и субъективных данных у лесбиянок: на клавиатуре выставлялась низкая оценка всякий раз, когда мужчины на экране занимались сексом или мастурбацией.

Данные, полученные с помощью клавиатуры, полностью противоречили информации, добытой с помощью плетизмографа. Ум отрицал тело.

Чиверс провела аналогичные эксперименты с гетеросексуальными и гомосексуальными мужчинами. Соответствующий их типу физиологии плетизмограф, присоединенный к гениталиям, давал совершенно иное распределение данных, чем у женщин. Они реагировали вполне предсказуемым образом, который Чиверс обозначила как «характерная категория». Когда гетеросексуальные мужчины смотрели на других мужчин, занимающихся мастурбацией, их пенисы немного увеличивались в объеме. То же самое происходило, когда они видели занимающихся сексом мужчин, но эти данные с лихвой перекрывались их физиологическим возбуждением в тех случаях, когда на экране показывали только женщин, женщин с мужчинами и прежде всего женщин с женщинами. Еще более выразительно эта «характерная категория» проявлялась у гомосексуальных мужчин. Их возбуждение резко подскакивало, когда на экране мужчины занимались мастурбацией, взлетало на запредельную высоту, когда мужчины занимались сексом с мужчинами, и поднималось, хотя и не так резко, когда показывали клип, где мужчины занимались сексом с женщинами. И плетизмограф почти не регистрировал возбуждения, когда на экране присутствовали одни женщины.

Что касается видео с бонобо, то идея, что примитивные реакции мужской сексуальности могут быть вызваны видом совокупляющихся животных, оказалась неверной. Гениталии как гомосексуальных, так и гетеросексуальных мужчин реагировали на приматов точно так же, как на пейзажи, панорамы гор и равнин. У мужчин объективные и субъективные данные были синхронизированы. Тело и мозг рассказывали одну и ту же историю.

Как же объяснить конфликт между тем, на что указывали женщины, и тем, что сообщали их гениталии? Обсуждались различные вероятные причины. Чиверс считала, что здесь определенную роль может играть анатомия. Пенисы выступают наружу и прижимаются к одежде. Они заметно сжимаются и съеживаются. Мальчики вырастают, постоянно осознавая это: мужской ум привык получать информацию от паха. Возникает и крепнет сексуальная связь между телом и сознанием, причем как тело влияет на сознание, так и сознание влияет на тело, это происходит достаточно быстро и плавно. Более скрытная физиология женщин могла сделать сообщения сознанию от тела менее явными, и их было бы легче пропустить.

Но почему же при этом женщины или намеренно преуменьшали, или подсознательно блокировали осознание того факта, что очень многое подталкивало их, причем постоянно и настойчиво, к страсти?

Несогласованность данных Чиверс сходилась с результатами исследования, выполненного Терри Фишер, психологом из Университета штата Огайо, которая попросила 200 студентов мужского и женского пола ответить на вопросы анкеты, касающиеся мастурбации и просмотра порно. Испытуемые были разбиты на группы и писали ответы при трех различных условиях: в первом случае им приказали передать ответы на вопросы анкеты такому же студенту колледжа, который ждал у открытой двери и мог наблюдать, как работают испытуемые. Во втором случае им дали гарантии, что их ответы останутся анонимными, а в третьем они были оснащены поддельным полиграфом с электродами, якобы прикрепленными к их рукам, предплечьям и шее.

Ответы мужчин были получены в тех же условиях, они отвечали на те же самые вопросы. Оказалось, что для женщин были крайне важны обстоятельства. Многие женщины в первой группе, которые, скорее всего, беспокоились, что другой студент увидит их ответы, сообщили, что они никогда не занимались мастурбацией, никогда не смотрели ничего относящегося к рейтингу X. Женщины, которым обещали полную конфиденциальность, дали намного больше положительных ответов. А женщины, которые думали, что их проверяют на детекторе лжи, отвечали почти идентично мужчинам.

Вопросы были сформулированы достаточно деликатно и не требовали указания точных цифр (Фишер сказала мне, что это было сделано из уважения к консервативному духу, который она ощутила в университетском кампусе), по этой причине исследование не могло точно определить степень прибегания к порно или мастурбации. Тем не менее полученные ею данные не оставляли сомнений относительно ограничений, которые большинство женщин ощущают при осознании интенсивности их либидо. Когда Фишер разбила испытуемых на те же три группы и спросила женщин, сколько сексуальных партнеров у них было, ответы испытуемых из первой группы были на 70 % ниже, чем у женщин в группе, в которой использовались фальшивые электроды. Для большей точности она провела вторую часть эксперимента с 300 новыми участницами. Женщины, которые полагали, что их проверяют на полиграфе, не только сообщили о большем числе партнеров, чем остальные участницы эксперимента, они также, в отличие от других женщин, назвали большие числа, чем мужчины.

Скорее всего, этот вид сознательного подавления исказил самоотчеты гетеросексуальных женщин в опыте Чиверс – но действовало ли это в случае с лесбиянками? Может быть, многие из них уже привыкли к пренебрежению в отношении их сексуальности и это уменьшало их стремление ко лжи? Все возможно, хотя в отношении этих женщин может действовать другой сдерживающий фактор: стремление к верности их ориентации, ощущение принадлежности к их сообществу.

Исследование Фишер указало на преднамеренное отрицание. Тем не менее Чиверс была уверена, что здесь действует нечто более трудноуловимое.

В научных журналах она находила лишь намеки, не подтвержденные доказательствами. К ее величайшему сожалению, она не могла полагаться на них и строить свои заключения в то время, когда она пыталась собрать воедино знания о сексуальной природе женщины, подтвердить, что женщины меньше, чем мужчины, соединены с ощущениями своего тела, менее осведомлены о них не только эротически, но и как-либо иначе. Но, возможно, в нервной системе существовал некий фильтр между телом женщины и ее сознанием? Нечто неуловимое, касающееся связей между телом и сознанием? Может быть, это нечто, связанное исключительно с передачей сексуальных сигналов? Было ли это обусловлено генетикой или социальными правилами? Возможно, девочек и женщин учили психологически дистанцироваться от их физической составляющей? Во время нашего разговора, произошедшего семь лет назад, Чиверс прямо говорила о врожденной и культурной составляющих, о природе, воспитании и их влиянии на женское либидо. Тем не менее в течение длительного времени она не делала никаких заявлений. Она была решительно настроена отделить социальное влияние от врожденных свойств женщин, но, обладая осторожностью, свойственной ответственным исследователям, сдержанностью эмпирика, она не хотела делать выводы, которые не могла подтвердить собранными данными.

Тем временем Фишер настаивала на том, что полученные искажения являются следствием давления со стороны общества. «Быть сексуальным человеком, – говорила она, – то есть тем, кому позволено быть сексуальным, – это свобода, с большей охотой предоставляемая обществом мужчинам, чем женщинам». Ее детектор лжи не лгал.

«Быть сексуальным человеком, то есть тем, кому позволено быть сексуальным, – это свобода, с большей охотой предоставляемая обществом мужчинам, чем женщинам».

Ребекке было сорок два года, она работала учителем музыки в начальной школе и воспитывала троих детей. Однажды днем в компьютере, принадлежащем ей и ее мужу, она обнаружила снимок женщины, которая явно была его любовницей. Это открытие просто ошеломило ее. Прежде всего Ребекка обратила внимание на разницу в возрасте. При более подробном изучении снимка она заметила также открытую грудь этой женщины. По мнению Ребекки, она была значительно лучше ее собственной, ведь Ребекка была уверена, что ее грудь изменилась от кормления детей намного сильнее, чем у большинства женщин.

А затем у нее внезапно возникло ощущение, что ее муж хотел, чтобы фотография была ею найдена и о его связи стало известно, потому что ему не хватало смелости покончить с браком и уйти к женщине, которая посылала ему воздушный поцелуй с экрана. По совету психолога Ребекка постаралась не просить мужа остаться, затем она дала ему книгу о поиске духовной наполненности вместо поиска новой любви. Однако в течение нескольких недель она была одинока и довольно много времени провела перед экраном компьютера, сравнивая себя с полуобнаженной красоткой на снимке.

Ребекка была одной из тех женщин, на разговоры с которыми я потратил немало времени, задавая им бесконечные вопросы. У нее был настоящий талант к занижению своих достоинств. Это касалось всего – начиная с ее тела и заканчивая карьерой. Непонятно каким образом она стала заниматься обучением четвероклассников игре на флейте и кларнете и никогда не участвовала в концертах, за исключением выступлений во время антрактов на концертах своих учеников. И почему – спрашивала она – ей удалось загнать себя в угол, в это унылое существование в таком месте, как Портленд, штат Орегон, город американских хиппи?

Тем не менее Ребекка сумела оказать яростное сопротивление привычке к самоуничижению, и все чаще на экране компьютера снимок двадцатидевятилетней любовницы мужа стал сменяться главной страницей сайта знакомств.

Через некоторое время Ребекка стала ходить на свидания. Со временем появился мужчина, которого она сочла привлекательным и добрым. Прежде чем они начали спать вместе, она доверительно сообщила ему за обедом в тайском ресторане то, что не могла сказать мужу за четырнадцать лет совместной жизни, – о своем желании попробовать секс втроем с еще одной женщиной. У Ребекки не было проблемы с рассогласованием и сокрытием данных, которые выявили исследования Чиверс и Фишер. Она не знала, почему ждала так долго, чтобы озвучить свое желание мужу. Да, конечно, здесь присутствовала некоторая застенчивость, но она подозревала, что, скорее всего, это было следствием догадки, своего рода дара предвидения: муж просто не проявлял к ней интереса. Вероятно, думала она, это происходило из-за наличия другой женщины в постели. В любом случае мужчина, с которым встречалась Ребекка, согласился с тем, чтобы попробовать встречу втроем. На некоторое время они отложили обсуждение этого плана, начали спать вместе и вернулись к нему несколько месяцев спустя. Ребекка сказала, что предоставляет ему возможность все организовать.

Он спросил, есть ли у нее какие-то предпочтения. У Ребекки были вполне определенные пожелания: цвет волос, отличающийся от ее собственных, не слишком высокого роста, в приличной форме, белая или латиноамериканка. И – важный момент, на котором у нее в течение многих лет был пунктик, – с большой грудью, минимум размер С, если возможно.

Ребекка с бойфрендом шутили, что она представляет собой карикатуру на мужчину. Поскольку ранее он никогда не делал ничего подобного, подготовка заняла у него достаточно много времени, но в конечном счете он показал ей фотографию с неофициального сайта знакомств. Это была именно та женщина, которую представляла себе Ребекка. Но общение по электронной почте с этой кандидаткой было неопределенным, и в конце концов эта возможность не реализовалась. Они обсуждали, не нанять ли эскорт. Периодически, пока их преследовали неудачи, Ребекка очень боялась, что женщина сочтет ее старой и отвратительной. Однако ее друг убедил ее, что этого не случится, а ее желание пересилило беспокойство, и, когда они перешли к идее нанять кого-то, она напомнила себе, что ее собственная привлекательность в этом случае просто не имеет значения.

И вот наконец, найдя приходящую няню, которая должна была присмотреть за ее детьми, они стали ждать в его квартире прибытия нанятого эскорта. Друг Ребекки выбрал женщину из ряда снимков в Интернете. Они хотели играть роль приветливых хозяев и смягчить ощущение найма проститутки: зажгли чайные свечи и охладили бутылку хорошего вина. Тем не менее, когда сотрудница эскорт-службы позвонила в дверь и Ребекка со своим другом выглянули в окно гостиной, наиболее явные особенности ситуации стало трудно игнорировать.

Несмотря на высокую цену, женщина была очень непривлекательной и внешне напоминала столб с несколькими выступами. Ребекка прошептала своему другу, что, возможно, невзрачность дамы была следствием яркого света на лестничной клетке, а как только они откроют дверь, все изменится. Она почувствовала, что сразу же ушли беспокойство и тревога и ей больше не придется комплексовать из-за собственной внешности. Но когда они открыли дверь и женщина по вызову тихо, даже робко, переступила порог квартиры, больше напоминая горничную, чем девушку по вызову, это не улучшило ситуацию. Оказалось, что эта женщина лет на десять старше Ребекки, и теперь Ребекка быстро соображала, должна ли и сможет ли довести дело до конца, чтобы не нанести проститутке душевную травму. Теперь проблема была не в том, как облегчить использование чужого тела, а в том, как не дать этой женщине понять, что ее тело не годится для использования.

Ребекка упросила своего друга как-то разрешить возникшую ситуацию. Он сказал вызванной женщине, что Ребекка внезапно заболела и поэтому не может участвовать в намеченной встрече – оправдание, которое выглядело почти так же убедительно, как объяснения ее четвероклассников, почему они не играли на инструменте и не подготовились к уроку. Женщина любезно улыбнулась и, казалось, приняла это объяснение, или, во всяком случае, была благодарна за то, что ей не придется отрабатывать вечер. Друг Ребекки дал женщине небольшую сумму наличными, а Ребекка доброжелательно попрощалась с ней, после чего они пошли наверх, чтобы включить компьютер, и некоторое время в ошеломлении смотрели, насколько сильно отличается компьютерное изображение от того, что они увидели в реальности. Некоторое время они обсуждали, как другие клиенты ведут себя в случае, когда обнаруживают эту существенную разницу, является ли подобная ситуация типичной при заказе эскорт-услуг и как предотвратить подобные неприятности в дальнейшем. «Я полагаю, тебе просто надо было заплатить побольше», – сказала Ребекка.

Так они и сделали. Вторая женщина была молодой и симпатичной. Она также отличалась от своего интернет-изображения, но не настолько разительно, и Ребекка с головой ушла в грудь этой женщины, в ее бедра, в ее губы, во все то, за что они заплатили. Она потеряла себя, касаясь этой женщины, рассматривая и вдыхая ее запах. Это была почти что эйфория, потому что после многих лет тоски она наконец прорвалась через множество барьеров, стоявших между нею и телом другой женщины. Ребекка в каком-то смысле потеряла девственность, потому что, даже если не учитывать ее прорыв в неизведанное, она получала невероятное удовольствие, ощущая губами соски проститутки.

Когда мы разговаривали с Ребеккой, она сказала, что, надеясь принять участие в сексе с участием другой женщины и желая секса только с женщиной, она не думала о себе ни как о лесбиянке, ни как о бисексуалке. Она не сомневалась, что в романтических отношениях предпочитает компанию мужчин. Ребекка по большей части фантазировала о мужчинах, все еще была счастлива со своим бойфрендом и определенно не собиралась заменять его женщиной. Я описал ей данные, полученные Чиверс с помощью плетизмографа, и спросил, что она думает об этом.

«Эти результаты не означают, что женщины втайне хотели бы заняться сексом с бонобо», – со смехом начала она. И было бы неправильным считать большинство женщин бисексуалками, даже при том, что многие женщины так же, как она сама, хотели бы заняться сексом с женщинами и сделали бы это, если бы позволили себе осознать свое желание. «Трудно подобрать правильные слова, – сказала она. – Мне приходит на ум, что это похоже на беременность желания. Беременность – не слишком подходящее слово, потому что оно означает потенциал. Это то, что всегда было. Или всегда пребывает в полной готовности. Запустить это может очень многое. То, чего вы действительно хотите, или то, чего вам совсем не хочется. Беременность. Наполненность. Беременность женского желания. Это лучшее определение, на мой взгляд».

Незнакомец. Близкий друг. Давний любовник. Когда я приехал в следующий раз, именно этому был посвящен новый эксперимент Чиверс. Результаты заставили ее сердце учащенно забиться.

Дело двигалось не так быстро, как ей хотелось бы, но тем не менее она старательно шла к намеченной цели. Ее кабинет в Кингстоне был почти таким же пустым, как монашеская келья, на стенах из шлакобетонных блоков практически ничего не было, лишь над ее столом было приклеено скотчем несколько мазков фиолетового и зеленого цвета, сделанных ее маленьким сынишкой. На противоположной стене висел небольшой фототриптих, состоящий из снимков резных каменных фигурок, сделанных ею в индийском храме. На первом изображении мужчина занимался сексом с кобылой, в то время как другой мастурбировал; на среднем снимке была изображена пара с плотно соединенными гениталиями, а на последнем семерых человек охватило оргиастическое безумие. При всей своей драматичности триптих был достаточно миниатюрным, чтобы его можно было охватить единым взглядом. Шлакоблоки доминировали, ничто не отвлекало внимание – именно этого она и добивалась. Она могла вообразить, что ее окружает только то, чем она интересуется, – дикие дебри женского желания.

Однажды утром Чиверс сидела за своим металлическим рабочим столом, склонившись над ноутбуком. Неяркое ноябрьское солнце с трудом пробивалось сквозь ее окно. Она размышляла над данными, полученными с помощью плетизмографа в ходе своего последнего исследования. Ее глаза следовали вдоль зубчатой красной линии, пробегавшей по экрану, – линии, изображавшей уровень кровотока одного испытуемого. Перед тем как Чиверс ввела бы их в компьютерную программу, ей надо было убрать ошибочные точки, моменты, когда испытуемый мог ерзать на стуле, осуществляя небольшие сокращения тазовых мышц и сотрясая плетизмограф, что могло, в свою очередь, вызвать броски данных и исказить результаты. Она медленно просматривала красную линию, со всеми ее узкими, крутыми, резкими изгибами, выискивая места, где необычная высота пика относительно соседних ровных участков подсказала бы ей, что возбуждение здесь не возникло и этот интервал не важен для ее исследования. Она выделила и удалила один крошечный участок явного отклонения от нормы, а затем продолжила внимательно просматривать линию. Чиверс занималась этим еще приблизительно два часа, обрабатывая данные всего лишь по одному испытуемому. «Я начинаю слепнуть», – произнесла она, вперив взгляд в другой подозрительный гребень.

Тем не менее ее очень впечатлило то, о чем сообщали ей данные эксперимента. Она была счастлива, внося свой вклад в «объединенную критическую массу» беспрецедентных женских усилий. Сексология как дисциплина появилась в конце XIX века и всегда была уделом мужчин. Даже сейчас женщины составляли меньше трети членов самой выдающейся организации в этой области – Международной академии сексуальных исследований (International Academy of Sex Research) и меньше трети редакционной коллегии журнала Академии, одним из сотрудников которого была сама Чиверс. Таким образом, женский эрос не исследовался с той энергией, с которой был бы должен. Более того, как сказала мне одна из кумиров Чиверс, самая пожилая женщина, изучающая эти вопросы, – Джулия Хейман, директор Института Кинси при Университете Индианы, – сексология в течение многих десятилетий занималась скорее документированием поведения, чем изучением таких лежащих в основе этого поведения чувств, как страсть. Она сказала, что работы Альфреда Кинси[2] в середине ХХ века мало что открыли в области желания. Он начал свою карьеру как энтомолог[3], каталогизируя ос, и опасался изучать эмоции. Уильям Мастерс и Вирджиния Джонсон[4] сняли на пленку сотни испытуемых, занимавшихся сексом в их лаборатории, но они делали свои выводы, сосредоточившись на функции, а не на стремлении. Только в 70-х годах сексологи начали практически с нуля изучать то, чего хотят женщины, а не то, что они делают. А затем все внимание было сосредоточено на СПИДе, самым главным вопросом стало предотвращение этого заболевания. Только в конце 90-х возобновилось полномасштабное исследование возникновения желания.

Сексология в течение многих десятилетий занималась скорее документированием поведения, чем изучением таких лежащих в основе этого поведения чувств, как страсть.

В своем новом эксперименте Чиверс не показывала гетеросексуальным участницам эксперимента видео, а проигрывала аудиозаписи. Она была крайне дотошным исследователем и решила продублировать результаты исследований, посмотрев на них с самых разных точек зрения: в частности, она хотела знать, будут ли рассказываемые истории оказывать иное влияние на ток крови, на сознание, на расхождение между данными плетизмографа и тем, что женщины указывают с помощью клавиатуры. «Вы встречаетесь с риелтором на улице. Он показывает вам пустую квартиру…», «Вы замечаете женщину в облегающем черном платье, которая наблюдает за вами… Она идет за вами. Она закрывает дверь и запирает ее на ключ…» Отрывки, которые слушали ее испытуемые, различались не только тем, кто выступал в роли обольстителя – женщина или мужчина, – но и тем, присутствовал ли в сценарии кто-то неизвестный или кто-то хорошо знакомый – друг, человек, с которым они давно общаются, давний любовник. Была подруга в мокром купальнике, сидящая на бортике бассейна, парень – сосед по комнате, незнакомая женщина в раздевалке. Все были изображены как очень привлекательные физически, и наиболее существенные детали были эквивалентны: твердость пенисов, набухшие соски. Рассказы длились по 90 секунд.

И снова, когда были проанализированы результаты, расхождение оказалось очень значительным: испытуемые сообщили о том, что более сильное возбуждение они испытали от сцен, где главную роль играли мужчины, чем от тех, где доминировали женщины, однако плетизмограф противоречил их словам. Чиверс была довольна подтверждением. Но на сей раз был момент, который сильно взволновал ее.

Кровь пульсировала в области гениталий, когда описывались порноэпизоды с подругами, однако ее ток при описании эпизодов с участием незнакомок женского пола был вдвое сильнее. Возбуждение, создаваемое знакомыми парнями с мощным торсом, было довольно слабым: линия вагинального пульса была почти ровной. При виде незнакомцев мужского пола высота этой линии подскакивала в восемь раз.

Испытуемые Чиверс утверждали, что незнакомые мужчины возбуждали их меньше всего, но плетизмограф показывал прямо противоположное. Давние любовники, как мужчина, так и женщина, уступали незнакомцам даже при том, что они были невероятно прекрасны. Секс с незнакомцами вызывал шторм в крови.

Это не соответствовало привычному социальному предположению о том, что женская сексуальность возникает вследствие эмоциональной связи, прочной интимной близости, чувства безопасности. Вместо этого стало ясно, что наиболее сильно проявляется дикое эротическое начало. Эта идея не была нова, но обычно она рассматривалась как исключение, а не как правило: дикое начало было важно лишь для отдельных женщин, для большинства же это было темой случайных фантазий. Исследования Чиверс стали доказательством обратного, в них содержалось заявление о новой, неприукрашенной норме.

Работа Чиверс подчеркнула разногласие не только между телом и сознанием, но и между фактами и ожиданиями, и вокруг нее объединились другие исследователи, подвергавшие сомнениям общепринятые соглашения. Одним из таких соглашений было существующее испокон веков понятие, что женская сексуальность изначально менее зрима, чем мужская. Ким Уоллен, преподаватель психологии Университета Эмори, и Хизер Рапп, его бывшая студентка и сексолог из Института Кинси, показывали эротические фотографии участникам эксперимента, мужчинам и женщинам. Они засекали время рассматривания фотографий до тысячной доли секунды, чтобы оценить уровень интереса к снимку. Женщины рассматривали порноснимки не менее долго, чем мужчины. Их взгляды были прикованы к снимку точно так же, как и мужские.

Женщины рассматривали порноснимки не менее долго, чем мужчины. Их взгляды были прикованы к снимку точно так же, как и мужские.

Терри Конли, психолог Мичиганского университета, в течение многих лет изучала ряд исследований, сделанных за последние четыре десятилетия, и неоднократно публично заявляла, что мужчины одобряют случайный секс, в то время как женщины, по большей части, нет. В двух из этих экспериментов мужчины и женщины, «средней привлекательности», как их описывали исследователи, приблизительно двадцати двух лет, были посланы в университетский кампус для того, чтобы сделать некое предложение двумстам людям противоположного пола. Они или приглашали их на свидание, или спрашивали: «Вы согласитесь провести со мной сегодня ночь?» На предложение о свидании дали согласие приблизительно 50 % и мужчин, и женщин. Однако второе предложение приняло около трех четвертей респондентов мужского пола и ни одна из женщин. Эти данные часто использовались для подтверждения значительного отличия в желаниях мужчин и женщин. Конли составила список вопросов анкеты, позволяющий рассмотреть этот вопрос с несколько другой стороны.

Ее двумстам испытуемым – студентам колледжей (все гетеросексуалы) было предложено вообразить следующий сценарий: «Вы оказались на зимних каникулах в Лос-Анджелесе. Однажды, приблизительно через неделю после прибытия в город, вы решаете посетить модное кафе в Малибу с видом на океан. Вы сидите, потягиваете свой напиток, смотрите по сторонам и вдруг замечаете, что актер Джонни Депп сидит почти за соседним столиком. Вы не можете поверить своим глазам! Что еще удивительнее, он встречается с вами взглядом, а затем направляется к вам…»

«Вы согласитесь провести со мной сегодня ночь?» – спрашивал Депп участниц эксперимента. Кроме него, в опросе принимали участие Брэд Питт и Дональд Трамп. К мужчинам подходили Анджелина Джоли, Кристи Бринкли (Конли выбрала ее потому, что хотела узнать, влияет ли возраст «за пятьдесят» на женскую привлекательность) и Розанна Барр. Эксперимент не учитывал социальные ожидания, а также физический риск, возникающий на пути женщин, соглашающихся заниматься сексом с незнакомцами. Конли принимала во внимание только фантазии – часто именно они вели в мир желаний. Испытуемые отмечали, что они испытывают в ответ на озвученные им предложения. Женщины так же энергично были готовы сказать «да» Деппу и Питту, как мужчины – Джоли и Бринкли; женщины были так же эмоционально голодны, импульсивны, возбуждены. Трамп получил такой же яростный отказ, как и Барр.

Перейдя к следующему этапу своего исследования, Чиверс обнаружила нечто, что еще более усложнило увиденное ею, но при этом добавило большую ясность к пока еще нечеткому образу женской страстности, уже проявлявшемуся в ее работе и исследованиях коллег.