Великий воин

— Мы сами справимся с ним, — сказал он. — Доложите Совету, что его мозг будет сожжен, а телу я найду хорошее применение.

Услышав это, Гантун Гор разразился такой тирадой, что я решил, что он сошел с ума. Впрочем, может так оно и было. Он скрипел зубами, изо рта шла пена, и он обзывал Рас Таваса так, что это невозможно повторить даже самому грубому солдату.

Рас Тавас повернулся к Тор-дур-бару.

— Ты можешь нести его?

Вместо ответа хормад легко вскинул красного человека на плечо, как будто он ничего не весил. Новое тело Тор-дур-бара действительно было горой мускулов.

Рас Тавас повел нас в свой кабинет, а затем через маленькую дверь в комнату, где я еще никогда не был. Здесь было два стола, стоявших на расстоянии нескольких десятков дюймов друг от друга. Каждый стол был покрыт блестящей пленкой. В углу комнаты стоял стеклянный шкаф, где находились два пустых стеклянных сосуда, и два других, наполненных чистой бесцветной жидкостью, напоминавшей воду. Под каждым столом был прикреплен мотор. Здесь же лежали различные хирургические инструменты, сосуды с цветными жидкостями и препараты, которые можно найти в любой научной лаборатории и о предназначении которых я мог только догадываться. Ведь я только воин и ничего больше.

Рас Тавас приказал Тор-дур-бару уложить Гантун Гора на один из столов.

— На другой ложись сам, — приказал он.

— Ты действительно хочешь это сделать? — воскликнул Тор-дур-бар. — Ты хочешь дать мне новое прекрасное тело и лицо?

— Лично я не нахожу его прекрасным, — заметил Рас Тавас с легкой улыбкой.

— О, оно прекрасно! — вскричал Тор-дур-бар. — Я буду всегда твоим рабом, если ты дашь его мне.

Хотя Гантун Гор был связан, нам с Джоном Картером пришлось изрядно потрудиться, чтобы удержать его, пока Рас Тавас делал два разреза на его теле. Одним разрезом он вскрыл вену, другим артерию. Кровь он спускал в два сосуда, один из которых был пустой, другой — с бесцветной жидкостью. После этого он нажал маленькую кнопку и включил двигатель под столом. После этого кровь Гантун Гора стала перекачиваться в пустой сосуд, а жидкость стала заполнять его кровеносную систему. Как только мотор стал работать, Гантун Гор потерял сознание, и я вздохнул с облегчением. Когда вся кровь была заменена жидкостью, Рас Тавас отключил трубки и заклеил порезы на теле. Затем он повернулся к Тор-дур-бару.

— Ты совершенно уверен, что хочешь стать красным человеком?

— Я горю от нетерпения.

Рас Тавас повторил с хормадом операцию, которую только что проделал с Гантун Гором. Затем протер тела сильным антисептиком и тщательно вымыл руки. После этого он выбрал с подноса короткий нож и снял скальпы с обоих тел. Сделав это, он стал пилить черепа.

После этого операция продолжалась четыре часа. Она требовала большого труда и искусства. И вот, наконец, все было кончено. Мозг Тор-дур-бара занял новое место в черепе Гантун Гора. Все нервы и сосуды были тщательно соединены, вскрытая крышка черепа была посажена на место и приклеена адгезионным материалом. Этот материал обладал не только связующими, но также и антисептическими и анестезирующими свойствами.

Затем он добавил в кровь Гантун Гора несколько капель раствора и закачал полученную смесь в сосуды тела. Сразу после этого он сделал какую-то инъекцию.

— Через час, — сказал он. — Тор-дур-бар проснется для новой жизни в новом теле.

Пока я смотрел на эту чудесную операцию, в моем мозгу сформировался сумасшедший план, который помог бы мне узнать, где находится Джанай и какая судьба ожидает ее. Я повернулся к Рас Тавасу.

— Ты можешь восстановить мозг Гантун Гора в его черепе, если пожелаешь? — спросил я.

— Конечно.

— А вложить его в череп Тор-дур-бара?

— Да.

— Сколько времени после изъятия мозга может храниться тело?

— Жидкость, которую я ввожу в вены, сохраняет тело бесконечно долго. Кровь тоже сохраняется. А почему ты спрашиваешь?

— Я хочу, чтобы ты пересадил мой мозг в бывшее тело Тор-дур-бара.

— Ты сошел с ума? — спросил Джон Картер.

— Нет. Впрочем, возможно. Любовь сводит людей с ума. Как хормада, меня могут послать на Совет Джедов, а там меня могут выбрать служить им. Я верю: меня могут выбрать, так как я знаю что и как отвечать на их вопросы. Может быть, я узнаю где Джанай и что с ней; я должен спасти ее. А потом, даже если ничего не получится, Рас Тавас вернет мой мозг в мое тело. Ты сделаешь это, Рас Тавас?

Ученый вопросительно посмотрел на Джона Картера.

— Я не имею права возражать, — сказал Картер. — Тело и мозг Вор Дая принадлежат только ему самому.

— Хорошо, — сказал Рас Тавас, — помоги мне убрать тело Тор-дур-бара со стола и ложись на него сам.

Глава IX. Человек в теле хормада

Когда я пришел в сознание, первое, что я увидел, — это мое собственное тело, лежащее на соседнем столе. Жутковато глядеть на свое тело со стороны. Но когда я сел и посмотрел на свое новое тело, мне стало нехорошо. Я не ожидал, что так страшно быть хормадом с деформированным телом и уродливым лицом. Мне было противно трогать свое новое тело новыми руками. А если что-то случится с Рас Тавасом? Мне стало плохо при этой мысли. Я покрылся холодным потом. Джон Картер и великий хирург смотрели на меня.

— Что случилось? Тебе плохо?

Я сказал им о том страхе, что овладел мной. Рас Тавас пожал плечами.

— Конечно, это будет удар для тебя. Но есть другой человек, возможно, единственный во Вселенной, который может помочь тебе, если что-либо случится со мной. Однако он никогда не сможет попасть в Морбус, пока здесь правят хормады.

— Кто же это? — спросил я.

— Вад Варо. Сейчас он принц Дахора. Он был Улиссом Пакстоном с Джасума и работал в моей лаборатории в Туноле. Это он пересадил мой старый мозг в молодое тело. Но не беспокойся, я проживу еще тысячу лет. Хормады во мне нуждаются. А за это время я должен буду обучить нового помощника, который снова сделает пересадку моего мозга. Так что вполне возможно, что я буду жить вечно.

— Я очень надеюсь на это, — сказал я.

Затем я увидел тело убийцы из Амхора.

— А что с Тор-дур-баром? — спросил я. — Почему он еще не пришел в сознание?

— Пока рано. Мы с Джоном Картером решили, что никто кроме нас двоих не должен знать, что твой мозг пересажен в тело хормада.

— Вы правы. Пусть все считают меня хормадом.

— Отнеси тело Тор-дур-бара в мой кабинет. А сам, пока он не увидел тебя, иди в лабораторию и помогай хормадам возле резервуара. Скажи офицеру, что я послал тебя.

— Но Тор-дур-бар не узнает меня?

— Думаю, что нет. В Морбусе почти нет зеркал, так что маловероятно, что он узнает свое бывшее тело. А если и узнает, мы все объясним ему.

Следующие несколько дней были удивительно неприятными. Я был хормадом. Рас Тавас вооружил меня, и теперь я уничтожал тех уродцев, которые были деформированы так, что не годились ни на что. Однажды я встретил Тиата-ов, с которым мы летели в Морбус на спине малагора. Он узнал меня.

— Каор, Тор-дур-бар! — приветствовал он меня. — Значит, у тебя теперь новое тело. Что сталось с моим другом Вор Даем?

— Не знаю, — ответил я. — Может, он попал в резервуар? Он часто говорил со мною о тебе, прежде чем мы расстались с ним, и очень тревожился, что мы не станем с тобой друзьями.

— А почему бы и нет? — спросил Тиата-ов. — Я думаю, это блестящая идея. Я хотел иметь как можно больше друзей.

— Что ты сейчас делаешь?

— Я член Третьего отряда телохранителей. Живу во дворце.

— Это прекрасно. Значит, ты знаешь все, что происходит там.

— Я вижу много. Так что мне даже хочется стать джедом. И совсем не хочется такого нового тела, как у тебя.

— Интересно, что сталось с той девушкой, которую привезли во дворец одновременно с Вор Даем?

— Какой девушкой?

— Ее звали Джанай.

— О, Джанай. Она еще здесь. Два джеда хотят ее, а остальные не позволяют этого ни тому, ни другому. По крайней мере, пока. Скоро будет голосование. Я думаю, что каждый из них хочет ее. Она самая красивая из тех, кто когда-либо попадал к ним в плен.

— Она в безопасности?

— Что ты имеешь в виду? — спросил он. — Ее ждет большое счастье, если один из джедов выберет ее. Она будет иметь все самое лучшее и никогда не попадет в резервуары Рас Таваса. Но почему ты так интересуешься? Может, ты хочешь ее для себя?

И он разразился хохотом. Он был бы крайне удивлен, если бы узнал, что я действительно хочу ее для себя.

— Тебе нравится быть в охране джедов? — спросил я.

— Там хорошо. Со мной неплохо обращаются, у нас много еды, удобная спальня и мне не приходится работать. Кроме того, у меня много свободного времени. Я могу ходить по Морбусу, где хочу, за исключением владений джедов. А ты не можешь выйти из лаборатории, — он показал на медаль, которая висела у него на груди. — Вот это дает мне свободу. Медаль говорит, что я на службе у Третьего Джеда и никто не может приказывать мне ничего. Я очень важная персона, Тор-дур-бар. Мне жаль тебя. Ты просто кусок плоти, которая может ходить и говорить.

— Хорошо иметь такого влиятельного друга, как ты, — сказал я. — Особенного такого, который может помочь мне.

— Помочь? Как?

— Джеды постоянно набирают новых воинов на замену убитых. Я вполне гожусь для охраны джедов и было бы хорошо, если бы мы были вместе. Так что если меня вызовут для осмотра и экзамена, ты мог бы замолвить за меня словечко. Тебе будет достаточно сказать, что ты знаешь меня.

Он надолго задумался, мозги у него работали весьма медленно. Наконец он сказал:

— А почему бы и нет? Ты очень сильный, а временами, когда воины охраны ссорятся между собой, неплохо иметь сильного друга. Хорошо, я помогу тебе, если смогу. Иногда меня спрашивают, не знаю ли я сильного, умного воина. Я назову тебя, и за тобой пошлют для экзамена. Конечно, ты не очень умен, но ты сильный. А насколько ты силен?

Я сам не знал этого, но, судя по тому, как я швырял тела хормадов, я был действительно силен. Но все же я ответил:

— Не знаю.

— Ты можешь поднять меня? Я очень тяжелый.

— Могу попытаться, — я поднял его без усилий.

Мне показалось, что он ничего не весит. Поэтому я решил вскинуть его над головой. Я подбросил его к потолку и поймал почти у пола. Когда я поставил его на ноги, он с удивлением смотрел на меня.

— Ты самый сильный в Морбусе! Я не знаю никого, кто мог бы справиться с тобою. Я скажу Третьему Джеду о тебе.

Затем мы расстались, и надежда пробудилась во мне. Самое большое, на что я мог рассчитывать, так это на то, что Рас Тавас включит меня в отряд хормадов для экзамена. Однако я мог ждать такой возможности очень долго, так как иногда охрану набирали из хормадов, живущих в деревнях.

Рас Тавас назначил меня личным слугой Джона Картера, и поэтому мы с ним не расставались. А так как он постоянно работал с Рас Тавасом, то мы трое всегда были вместе. В присутствии посторонних он обращался со мной как с тупым, невежественным хормадом, но когда мы были одни, он держался со мной, как с равным. Оба они восхищались моей необыкновенной силой, которую по чистой случайности получило новое тело Тор-дур-бара, а затем я. Мне казалось, что Рас Тавасу очень хочется отправить меня в резервуар, чтобы постичь секрет производства таких сильных хормадов.

Джон Картер — это один из самых человечных людей, каких я только знаю. Он великий человек в полном смысле этого слова, государственный деятель, воин, величайший воин из когда-либо живших на Земле и на Барсуме. Воин, беззаветно храбрый в бою, безжалостный к врагам, но неизменно добрый к друзьям. К тому же, его никогда не покидало чувство юмора. Когда мы были одни, он постоянно шутил по поводу моей вновь приобретенной внешности. Он смеялся так, что буквально трясся от смеха. И меня, когда я смотрел на себя в зеркало, разбирал смех, но потом охватывал ужас. Представьте себе торс на непропорционально коротких ножках, одна рука опускается ниже колен, другая едва достает до пояса…

— Но самое ценное твое приобретение, это лицо, — говорил Военачальник.

Ни одна деталь лица не находилась там, где ей положено было быть, и все они были лишены пропорций: одни слишком маленькие, другие чересчур большие. Правый огромный глаз был у меня на лбу; левый, крошечный, находился перед левым ухом. Рот начинался на подбородке и тянулся под углом в сорок пять градусов к левому глазу. Нос напоминал маленькую пуговку и располагался там, где должен был быть левый глаз. Правое ухо было абсолютно бесформенно и свисало до плеча. Теперь я был склонен считать, что симметрия человеческих тел вовсе не была делом случая, как утверждал Рас Тавас.

Тор-дур-бар в своем новом обличии потребовал себе имя вместо номера, и Джон Картер с Рас Тавасом окрестили его Тун-ганом — производное от имени Гантун. Когда я рассказал им о встрече с Тиата-ов, они согласились, что я должен оставить имя Тор-дур-бар. Рас Тавас сказал, что он сообщит Тун-гану о том, что он вложил новый мозг хормада в его бывшее тело.

Вскоре после этих событий мы встретились с Тун-ганом в одном из коридоров. Он испытующе посмотрел на меня, а затем остановил:

— Как твое имя?

— Тор-дур-бар.

Он явно содрогнулся.

— Ну, ты и страшилище, — а затем, не дожидаясь моего ответа: — Постарайся не попадаться мне на глаза, если не хочешь попасть в резервуар.

Когда я рассказал об этой встрече Джону Картеру и Рас Тавасу, они рассмеялись, но для меня в этом не было ничего смешного. Впрочем, нам всем было достаточно грустно: я беспокоился о Джанай, Рас Тавас хотел вернуть свою лабораторию, а Джон Картер постоянно думал о судьбе своей принцессы.

Когда мы беседовали в кабинете Рас Таваса, объявили о приходе офицера. Тот, не дожидаясь приглашения, вошел в кабинет.

— Я пришел за хормадом по имени Тор-дур-бар. Пошли за ним немедленно. Таков приказ Совета Семи Джедов.

Это был надменный, властный человек; несомненно, один из тех красных людей, которым пересажен мозг хормадов.

Рас Тавас пожал плечами и показал на меня.

— Вот это Тор-дур-бар, — сказал он.

Глава X. Я нахожу Джанай

Я стоял в шеренге с семью другими хормадами перед помостом, где сидели семеро джедов. Вероятно, я был самый безобразный из них. Нам задавали множество вопросов. Это был своеобразный тест на интеллект, так как выбирались те, кто будет служить в охране самих джедов. Однако они учитывали не только ум и силу. Один из джедов долго смотрел на меня, затем махнул рукой.

— Ты отойди. Нам не нужны такие уроды, — сказал он.

Я посмотрел на остальных хормадов, и мне показалось, что я мало отличался от них. Такие же уроды, с моей точки зрения. Какая разница, что я немного пострашнее? Но что я мог сделать? В глубоком разочаровании я вышел из шеренги и отошел в сторону.

Пятеро из семерых оказались настолько тупыми, что их тоже отсеяли. Оставшиеся двое в лучшем случае могли служить только на самых грязных работах, но они были приняты. Третий Джед заговорил с офицером.

— Где тот хормад, за которым я послал? Тор-дур-бар?

— Я Тор-дур-бар, — сказал я.

— Подойди.