Помоги проекту - поделись книгой:
Андрей молча кивнул и отвернулся.
– Не хочешь, значит, как я?.. – уже в спину спросил Гридя.
Андрей ничего не ответил. Преодолевая боль в ноге, он пошел к дому. Гридя долго смотрел ему в след.
Оставшись один, Бату потребовал двух молодых девушек. Привели булгарку – темноволосую, с огромными, раскосыми глазами и славянку – светлую, стройную, с опущенным лицом. Сквозь полупрозрачные рубашки из тончайшего шелка просвечивались маленькие, упругие груди девушек.
Булгарка поняла все и сразу. Она подошла к Бату положила ему руки на плечи и улыбнулась чуть подрагивающими от напряжения губами. В огромных глазах девушки был страх и еще что-то огромное и мучительное.
Бату позабавила смелость девушки. Она прикасалась к Великому Хану, не спросив его об этом.
«Растерялась совсем и жить хочет…», – решил Бату.
– Кумыс пить будешь? – спросил он.
– Буду! – булгарка жадно ловила взгляд Бату. Она приникла лицом к его груди. Руки девушки вдруг стали бесстыдными.
– Подожди, – Бату оттолкнул девушку и подошел к низкому, китайскому столику. Взяв серебряный бокал, недопитый кем-то из гостей, он протянул его девушке. – Пей!
Девушка взяла бокал обоими руками. Она пила быстро, ее руки дрожали и по подбородку, с уголков губ, бежали мутные ручейки кумыса.
– Теперь меньше меня боишься? – улыбнулся Бату.
Девушка опустила пустой сосуд.
– Меньше… – она попыталась улыбнуться в ответ.
– Как зовут?
– Аянэ, Великий Хан.
– Кто по-монгольски научил говорить?
– Жаргал.
Красавица Жаргал жила в небольшой юрте рядом с юртой Великого Хана и старалась не попадаться на глаза жене великого Хана Боракчин-хатун.
Великому Хану стало весело.
– Ну, если не боишься меня, пей еще.
На этот раз Батый выпил вместе с Аянэ. Он обнял девушку и почувствовал, как гибко и упруго ее молодое тело. Аянэ откинула голову и закрыла глаза. Розовые щеки девушки побледнели. Батый рванул рубашку за ворот у затылка Аянэ. Прежде чем треснуть, крепкая ткань перехватила ее горло. Аянэ широко распахнула глаза – в них был ужас – открыла рот, но ничего не сказала.
За пологом у входа в юрту раздался стук палочек. Не выпуская из объятий Аянэ, Бату крикнул в сторону двери:
– Что надо?!
Просунулась растерянная, широкая физиономия ночного охранника-кэбтэула.
– Хо-Чан пришел, великий Хан, – пробормотал воин.
– Случилось что-нибудь?
– Пайцзу показал… – воин замолчал, не зная, что говорить дальше и молча хлопал вытаращенными, бараньими глазами.
Бату уже собрался было прогнать дурака, но передумал.
– Зови, – коротко приказал он.
Едва войдя в юрту, Хо-Чан опустился на колени. Он заметно протрезвел и на его лице, как проплешины, светились белые пятна.
– Великий Хан, позволь мне остаться на ночь у порога твоей юрты, – китаец молитвенно приложил руки к груди. Левый рукав его халата был разорван и свисал до земли.
«Быстро же они за него взялись!» – подумал Бату о Кадане и Бури.
Он едва не расхохотался.
– Девку хочешь? – спросил Великий Хан и кивнул на вторую пленницу.
Судя по перепуганной физиономии китайцу было не до утех. Он отрицательно покачал головой.
– Тогда спи снаружи у порога, – отмахнулся Бату. – Завтра возьмем «злой город» – поедешь в Китай. Дело там я тебе найду… Иди!
Пятясь и не вставая с колен, Хо-Чан исчез за пологом. Движения китайца были неловки и резки.
«На подраненную утку похож, – подумал Бату. – А две лисы уже рядом…»
Бату взял в руки бутыль, но наполнил кумысом только один кубок. Пил долго, наслаждаясь тем, как хмельной, терпкий напиток ручейком бежит по горлу.
«Запьянеешь сильно, – попытался одернуть себя хан. И тут же решил: – А пусть!.. Твое добро и зло от тебя не убежит».
Аянэ стала глупо хихикать. Она подошла к хану и прильнула к нему всем телом.
Ждана поднялась на встречу Андрею, едва хлопнула дверь. Она что-то сказала – Андрей не расслышал что – и мягкие женские руки тут же обвили его шею.
– Живой! – дохнул горячий, радостный шепот в ухо Андрея.
Андрей провел ладонью по нежной женской щеке:
– Ждешь, значит, Ждана?
Молодая женщина улыбнулась, потерлась щекой о ладонь и молча закивала головой. Ее радостно блестевшие, влажные глаза были совсем рядом.
Андрей почувствовал тугой, большой живот Жданы и отстранился.
– Ты как?.. Мать?
– Все здоровы, слава Богу! Есть хочешь?
Андрей кивнул.
Теща Влада – хмурая, прямая и высокая женщина, с суровым лицом – уже накрывала на стол. Она молча взглянула на зятя, ничего не спросила, и перевела взгляд на его ногу, когда Андрей сильно прихрамывая, подошел к столу.
Андрей ел мало и много пил… Шипучий квас бил в нос, заставляя слезиться глаза.
Теща молча наполнила деревянный таз теплой водой, поставила его у ног Андрея и ножом распорола штанину.
– Кто поверх штанов перевязывал? – недовольно спросила она. – Гридя?
– Все равно домой шли, – Андрей оторвался от еды. – Что там, сильно задело?
– Жив будешь – не помрешь, – ответила теща. – Ждана, штаны новые давай.
– А новые зачем? – удивилась жена и тут же спохватилась: – Ой, я сейчас!..
Пока Андрей ел и пил, Влада закончила промывать рану. Затем Андрея уложили на постель, и теща принялась смазывать рану какой-то сильно пахнущей травами мазью.
– Андрюша, а как там?.. – осторожно спросила Ждана. – Ну, там… – женщина кивнула в сторону южной крепостной стены.
Она замолчала и умоляюще смотрела на мужа.
– Воды еще принеси! – строго сказала дочери Влада. – Что застыла, словно дел, нет?
Ждана прикусила нижнюю губу и метнулась в сени.
Проснулись дети. Пятилетняя Лада и трехлетний Вятша подошли к отцу, но Влада не подпустила их близко.
– Ишь, взбаламутились! – ворчала Влада. – Отца только третьего дня видели. Что глазами-то его тереть?
Когда теща закончила с раной, Андрей встал, натянул новые суконные штаны и надел сапоги.
– Ну-ка, пройди по хате, – сказала теща.
Андрей сделал пару шагов. Нога болела, но шаги дались легко.
– Не туго я затянула? – спросила теща.
– Хорошо. Так легче… Спаси Бог.
– И тебя спаси. При татарах не хромай.
– Знаю, – Андрей усмехнулся. – Они как собаки, всей толпой добивать кидаются.
Теща отошла в сторону и к мужу снова и сразу метнулась Ждана.
– Андрюшенька!.. – она обняла его за шею и заплакала. – Андрюша, что будет?!
– Что Бог даст, – ответила за зятя дочери теща. – Не вой без нужды.
Подталкивая перед собой детей, Влада вывела их в другую комнату.
Андрей присел на постель… Ждана – рядом и крепко сжала руку мужа в своей горячей ладони.
– Завтра татарские камнеметы и таран жечь пойдем, – сказал Андрей. – Без них им город не взять. А что дальше – видно будет.
Ждана чуть побледнела.
– За ворота снова?..
– По другому нельзя. Я на стене останусь, ходок из меня не очень ловкий.
Молодая женщина чуть слышно вздохнула.
Андрей молчал. Слов больше не было. Он снова ощутил горячее дыхание жены у щеки и губы Жданы осторожно коснулись ее.
– Мне рожать через пару недель, – зашептала Ждана. – Всего боюсь!.. Утром кошка глечик с молоком опрокинула – я от страха присела. А мама смеется. Говорит, что когда корова или овца разрождаются, они тихое место ищут. А где оно у нас тут?..
Андрей сжал зубы.
«Через пару недель…» Козельск выстоял почти семь, но за последние дни татарский лагерь увеличился чуть ли не в трое.
Андрей вспомнил о тайном подвале Стояна, о котором ему говорил Гридя. Пульсирующая боль в ноге поднялась выше, прошла через живот и дошла до сердца.
«Может, я зря я отказался? – подумал Андрей. – Лучше как крыса под землю забиться, потому что тут никто живым не останется. Мне-то что?.. Все равно погибать, а Ждана, мать и дети?!»
Андрею стало трудно дышать. Он хотел было нашарить ворот рубахи, рвануть его что есть сил, но пальцы наткнулись на холодную кольчугу. Андрей что есть силы сжал ее, потянул вниз, и другой кольчужный край тут же впился ему в сзади в основание затылка. Одна боль – под сердцем – легла на другую, и стало легче дышать.
– Ждана, мне бы к дядьке Тихомиру зайти надо, – глухо сказал Андрей.
– Зачем?
– Поговорить нужно.
– Надолго? – в женском голосе легко угадывались тоскливые нотки.
– Нет… Только я и дома не надолго. Чуть светать начнет – уйду.
– Значит, от Тихомира зайдешь домой?
Андрей молча кивнул. Он встал, чувствуя, как женские руки пытаются удержать его и бессильно скользят по его плечам.
– Зайду, зайду, – уже вслух пообещал Андрей.
Мелькнула мысль: «Тошно же как, Господи!..» В глазах потемнело, словно лучину на столе заволокло мраком. Проходя через комнату, в которой Влада укладывала детей, Андрей увидел тяжелый топор-колун у входа.
Поделиться книгой: