Помоги проекту - поделись книгой:
Это ошибочное действие – вынуть ключ вместо того, чтобы позвонить, – означало известную похвалу тому дому, где это случилось. Оно было равносильно мысли «здесь я чувствую себя как дома», ибо происходило лишь там, где я полюбил больного.
Люди обладают двумя распространенными свойствами, ответственными за то, что институты культуры могут поддерживаться лишь известной мерой насилия, а именно люди, во-первых, не имеют спонтанной любви к труду, и, во-вторых, доводы разума бессильны против их страстей.
Выясняется, наконец, и тот примечательный факт, что, как правило, люди с большой наивностью переживают свое настоящее и не способны оценить его содержание; им сначала надо отойти на какое-то расстояние – иными словами, настоящее должно сделаться прошлым, если хочешь вывести из него отправные точки для определения будущего.
Жестокость и половое влечение связаны между собой самым тесным образом, но для объяснения этой связи не пошли дальше подчеркивания агрессивного момента либидо.
Жить для «эго» означает то же самое, что быть любимым супер-«эго», и смерть от самоубийства символизирует или отыгрывает своего рода отказ супер-«эго» от «эго». Эта ситуация напоминает разлуку ребенка с оберегающей матерью.
Зависть разрушительна.
Пока человеку приходится неплохо, совесть у него мягкая и спускает «я» довольно многое; когда же его постигло несчастье, человек углубляется в себя, признает свою греховность, усиливает требования совести, налагает на себя воздержание и наказывает покаянием. Так вели себя и продолжают вести целые народы.
Служение женщине, как и военная служба, требует, чтобы ничто, относящееся к ним, не было забываемо.
Задумайтесь над тревожным контрастом между сияющим умом здорового ребенка и слабоумием среднего уровня взрослого.
Никогда мы не оказываемся столь беззащитными перед лицом страдания, чем когда любим; никогда не бываем столь безнадежно несчастными, как при потере любимого существа или его любви.
Идеальная, вечная, очищенная от ненависти любовь существует только между зависимым и наркотиком.
Я часто обижался на то, что природа, видимо, была не очень благосклонна ко мне, наградив обликом гения. Часто она случайно и щедро раздаривает людям печать гения. С тех пор, давно, знаю, что я – не гений, и сам не понимаю, почему так хочется стать им.
К сожалению, я должен признаться, что принадлежу к числу тех недостойных, в чьем присутствии духи прекращают свою деятельность и сверхчувственное улетучивается, так что я никогда не имел случая пережить лично что-нибудь могущее дать мне повод к вере в чудеса.
Иногда сигара – это просто сигара.
Интимные желания и фантазии художника становятся произведениями искусства только посредством преобразования, когда непристойное в этих желаниях смягчается, личностное их происхождение маскируется, и в результате соблюдения правил красоты другим людям предлагается соблазнительная доля удовольствия.
Интересы общества требуют отодвинуть сексуальное развитие до тех пор, пока ребенок не достигнет известной степени интеллектуальной зрелости, потому что вместе с полным прорывом сексуального влечения приходит конец влиянию воспитания. В противном случае влечение прервало бы все преграды и смело бы возведенное с таким трудом здание культуры.
Исполнение желания, конечно, должно было бы доставить наслаждение, но, спрашивается, кому?
На Соломоновых островах мужчина со времени женитьбы не должен ни смотреть на свою тещу, ни разговаривать с ней. Когда он встречается с ней, то делает вид, как будто не знает ее, и изо всех сил убегает, чтобы спрятаться от нее.
Наедине с самим собой люди всегда бывают или очень любезны, или очень глупы.
У разума нет вышестоящей инстанции.
Сексуальному влечению приходится бороться с такими душевными силами, как сопротивление. Среди них также яснее всего выделяются стыд и отвращение. Допустимо предположение, что эти силы принимают участие в том, чтобы сдержать влечение в пределах, считающихся нормальными; и если они развились в индивидууме раньше, чем сексуальное влечение достигло полной своей силы, то, вероятно, они и дали определенное направление его развитию.
В один прекрасный день те же самые люди о тех же самых вещах начинают думать совсем иначе.
Равным образом любовь к женщине разбивает массовые привязанности к расе, национальные рамки и социальные классовые перегородки и выполняет благодаря этому важные культурные задачи.
Иллюзии привлекают нас тем, что избавляют от боли, а в качестве замены приносят удовольствие. За это мы должны без сетований принимать, когда, вступая в противоречие с частью реальности, иллюзии разбиваются вдребезги.
Истина сделает вас свободными.
К занятому человеку редко ходят в гости бездельники – к кипящему горшку мухи не летят.
То, что профану уже кажется шедевром, для творца художественного произведения все еще неудовлетворительное воплощение его замысла.
К несчастью, подавленные эмоции не умирают. Их заставили замолчать. И они изнутри продолжают влиять на человека.
В целом ряде случаев влюбленность есть не что иное, как психическая захваченность объектом, диктуемая сексуальными первичными позывами в целях прямого сексуального удовлетворения и с достижением этой цели и угасающая; это то, что называют низменной чувственной любовью.
Каждое сновидение имеет по меньшей мере одно место, в котором оно непонятно, так сказать, пуповину, которой оно связано с неизвестным.
Каждый индивид поступился частью своего достояния, полноты своей власти, агрессивных и мстительных наклонностей своей личности; из этих вкладов возникло владение материальными и идеальными благами. Кто не способен в силу своей неподатливой конституции соучаствовать в этом подавлении влечений, противостоит обществу как «преступник», как «отщепенец», если только его социальная позиция и выдающиеся способности не позволяют ему выдвинуться в качестве великого человека, «героя».
После того как апостол Павел положил в основание своей христианской общины всеобщее человеколюбие, неизбежным следствием была крайняя нетерпимость христиан ко всем остальным. Римлянам, которые не делали любовь фундаментом своего общественного устройства, была чужда религиозная нетерпимость.
Неприятно, когда тебе предлагают признать свою неоригинальность.
Каждый нормальный человек на самом деле нормален лишь отчасти.
Чрезвычайно поучительно видеть, как с подъемом настроения снижаются претензии на остроумие. Именно настроение заменяет остроумие, равно как и остроумию надобно стремиться заменить настроение, при котором дают о себе знать в противном случае заторможенные возможности наслаждения, в том числе удовольствие от бессмыслицы.
Каждый создает Бога по образу своего отца.
Каждый философ, писатель и биограф придумывает свою собственную психологию, выдвигает свои гипотезы о закономерностях и целях душевных актов. В области психологии отсутствуют уважение и авторитет. Здесь любой может, следуя своим собственным вкусам, «заниматься браконьерством».
Вы знаете, что любое открытие делается больше, чем один раз, и ни одно не делается сразу, а успех все равно не сопутствует заслугам. Америка не носит имя Колумба.
Каким смелым и самоуверенным становится тот, кто обретает убежденность, что его любят.
Готовность к страху кажется мне целесообразным, развитие же страха – нецелесообразным.
Самое глубокое различие между любовной жизнью Древнего мира и нашей состоит, пожалуй, в том, что Античный мир ставил ударение на самом влечении, а мы переносим его на объект влечения. Древние уважали влечение и готовы были облагородить им и малоценный объект, между тем как мы низко оцениваем проявление влечения самого по себе и оправдываем его достоинствами объекта.
Когда дело идет о вопросах религии, люди берут на себя грех изворотливой неискренности и интеллектуальной некорректности.
Когда люди женятся, они более – в большинстве случаев – не живут друг для друга, как они это делали ранее. Скорее они живут друг с другом для кого-то третьего, и для мужа вскоре появляются опасные соперники: домашнее хозяйство и детская.
Когда все хорошо, то счастье неизбежно.
Поделиться книгой: