Полудемон. Король. Алекс.

Лучшее определение - дрянь мелкотравчатая. На отца посмотреть приятно, а этого природа словно бы не доделала. Краски те же, но не такие яркие, роста не хватает, мышц, чего-то неуловимого. Словно бросили его на полдороге, не доделав. Смотрит презрительно.

Принцесса Руфина с мужем.

М-да. На родителях природа отдохнула, на детях - выспалась. По полной программе!

Этакая крысоподобная худощавая блондиночка, похожая на моль. От мамочки - скелетообразность, от папочки - светлые цвета. Но если Рудольф весь солнечный, золотой, то у этой опять-таки цвета недоделанные.

И рядом муженек. Герцог Ришард. Вот ведь...

Анри вроде и внебрачный сын, а аристократ. А это законный сын - а быдло. Тупое лицо, так и тянет сказать - рыло, даже раззолоченный камзол не спасает. Хотя при взгляде на Руфину понимаешь, что мужика и пожалеть стоит. Будь у меня такая лесопилка дома - я бы ей все зубы выдрал и деревом прибил. У нее же на лице написано: 'истеричка'.

Но раскланялись вполне светски. А улыбки... а их к делу не пришьешь. Может, у нас тут зубы болят. Хором!

Герцог Шартрез. Папочка Абигели. Красив, гад. Даже в шестьдесят - красив, ясно, в кого дочка. Но на морде написано - ворюга. Ох, поплачет по тебе виселица, тварь!

Маркиз Шартрез - старший сынок. Чуть менее красив, но морда пройдошистая. Хотя нет. Воровская. Для пройдохи у него ума маловато, а вот тырить что ни попадя - вполне.

Несколько графьев из той же стаи. Средний брат королевы, второй средний брат королевы, их наследники, жены, дочери с мужьями... твою ж!

Да такое количество хапуг ни одна казна не выдержит!

А с другой стороны - тащите, лапочки. Да по закромам, да прячьте получше.

Я до вас доберусь - и повытряхну все, что вы наворовали. Мне же лучше, если много семей казнить не придется. Тут с одних Шартрезов можно на три армии вытрясти.

Я мило улыбнулся родственничкам и продолжил разглядывать окружающих.

Что тут скажешь?

Свора. Паскудная и шелудивая. Лизоблюды и жополизы.

Ни одной личности за весь прием я так и не заметил. При таком дворе им места не было.

***

Поздно вечером Анри давал нам с Томом последние наставления.

Не вступать в стычки без надобности, не убивать кого захотелось, не просчитав всех последствий, не проявлять всех талантов, не поднимать где попало мертвецов - это персонально мне.

Беречь себя.

На память я ему отдал несколько маминых безделушек. Ее маленький портрет на столике - видимо, дед приходил сюда после ее отъезда. Ее детскую игрушку.

Анри ее до сих пор любил, я это видел. И не стал спорить, когда он заявил, что на рассвете уезжает обратно.

В Торрине ему будет легче, я знаю.

Спать мы отправились заполночь.

А проснулся я в предрассветный час.

Час некроманта.

В этот миг легче всего поднимать мертвых и призывать нечисть. Он так и называется - час темных. Томми сопел в соседней комнате, а я внимательно прислушивался.

Что меня разбудило? Или - кто?

Не знаю. Но...

Это было, словно поющая в ночи струна. Звонко отчетливо, ясно... кто-то играет на гитаре? Нет, не похоже. Одну струну столько не протянешь. А что тогда?

Проще пойти поглядеть.

Я выпрыгнул из кровати, натянул штаны и взял меч. Подумал - и опоясался поясом с ножами. Это же не приличный лес с волками и разбойниками, а королевский дворец! Мало ли что здесь водится!?

Том не проснулся.

Когда я тряхнул его за плечо, когда хлопнул в ладоши и свистнул над ухом, когда попробовал позвать своей магией - спал, как младенец. И я не понимал, что его заворожило. И что звало меня...

Ловушка?

Я хищно оскалился и выскользнул за дверь.

Смотрите, как бы не оказалось, что ловили карасика, а приплыла акула. Порву! И ловушку - и ловцов. Я могу.

Коридоры были пустынны.

Ан нет.

Вот стражник.

Спит на часах.

И второй, третий... Да что тут происходит?!

За такое голову сносят, а они... вывод только один.

Спят все.

А невидимая струна звенит все громче, все отчетливее - и я иду на ее зов. И что-то подсказывает мне, что будь я человеком - я бы не смог ей сопротивляться. Я бы бежал, что есть ног. Куда теперь?

В тронный зал. Я был там.

Но обычно он заперт, там же церемониальные регалии!

Корона, скипетр - не те, которые таскает Рудольф, легонькие, парадные, как говорила Марта 'красивешные' а старые, тяжелые. Видел я эту дуру, наденешь - без ушей останешься.

Двери легко распахиваются передо мной. Я захожу внутрь - и едва не отскакиваю в сторону. Прямо под моими ногами открывается черный провал. И туда спускаются легкие серебристые ступени. И струна звучит именно оттуда.

Но в тронном зале нет ходов! Это все знают! Ни один маг их не обнаружил, под ним только фундамент - и голая скала. Но...

Струна поет, зовет, манит - и я решаюсь. Ставлю ногу на первую ступень и начинаю спускаться вниз. И совершенно по-детски распахиваю рот.

Стоит моей голове окончательно погрузиться во мрак - и все преображается. Над головой темнота, а вот вокруг вполне светло и ясно. Я спускаюсь в громадный зал - такой, что тронных залов здесь можно уместить три штуки. Медленно, шаг за шагом - и приближаюсь к источнику света впереди.

Это - алтарь.

Белый камень. Такой простой. Такой...

Глаза слепит от его силы.

Что бы в нем ни было - без магии крови тут не обошлось. И на камне стоят три предмета,

Кинжал - явно ритуальный.

Кубок.

Браслет.

Я обхожу вокруг. Звон прекращается - и я отчетливо понимаю, что мне надо сделать.

Это не просто алтарь. Это - сердце Алетара. Именно здесь коронуются его истинные короли. То, что наверху - это игрушка на троне, фикция, отсюда я могу легко убить его. Просто пожелав родственной кровью, чтобы сердце Рудольфа остановилось. Я смотрю в глубину белого камня и понимаю, что это такое.

Алетар Раденор был жесток. И с собой, и со своими родными. Единственное, что он любил, кого он любил - свою страну. Свое детище. Не детей, которых родила жена, не ее саму, о нет! Именно творение своих рук и воли. И чтобы избавиться от таких Рудольфов...

Недаром в легенде об Алетаре говорилось, что он однажды исчез, как его и не бывало. Теперь я знаю, что с ним произошло. Он пришел сюда и принес себя в жертву.

Последний оплот. Последняя надежда...недаром есть поверье, что если на трон Раденора сядет человек иной крови - он сгорит без огня и дыма. И горели, кстати. Был один случай, когда шустрая дамочка вышла замуж в тяжести и пропихнула своего ублюдка в наследники. Король и не знал. А вот после его смерти, когда юноша сел на трон...

Горстку пепла вымели. Зал вымыли. А его младший брат был моим пра-пра-прадедом по материнской линии.

Впрочем, разматывать Раденор таким бездарям, как Рудольф, Алетар помешать не мог. Никоим образом. Если всех жечь - королей не напасешься. Альтернативы-то не было.

Дед умирал, меня еще не родили, Мишель... мама была безумна и корона не приняла бы ее. Как это ни печально.

Зато сейчас - дворец почуял родную кровь. И я должен был это подтвердить.

Я спокойно взял кинжал, привычно коснулся кончиком языка острейшего лезвия. Ритуальный, темная старая бронза еще времен Алетара. Стиль 'вороньих когтей', не отравлен.

Острая сталь легко впивается в запястье - и на белую плиту падают темные, почти черные капли крови. Магия крови ей и поддерживается, иначе никак. Только родной кровью, отданной добровольно. Они падают черными рубинами, впитываются в белый камень, словно их и не было, струна опять звенит - но на этот раз громко, отчетливо, торжествующе, извещая тех, кто умеет слышать, что король принимает ответственность за свою страну и свой народ.

Не власть, нет. Власть всяк дурак примет. А вот ответственность, обязанность карать и миловать - это не право. Это тяжкая ноша. И мы оба - и я, и давно умерший мужчина, ставший сердцем Алетара, понимаем это.

Я подношу кубок к губам и выпиваю до дна.

Вино жизни, вино земли...

Браслет скользит на запястье, закрывая рану - и словно впивается в него. Теперь уже не снять. Никогда.

А корона...

Те ритуалы, которые придумали холопы Светлого Святого - они только ритуалы. Глупые, красивые... и смысла в них не больше, чем в вычесывании крыс. Смешные люди...

Струна замолкает, и я понимаю, что мне пора уходить. Темнота подползает к ногам, обвивается вокруг них громадной змеей... я наклоняюсь, пальцы скользят по прохладной гладкой чешуе.

Душа дворца?

И неудивительно. Кем она еще может быть в такой обстановке? Только ядовитой гадиной.

Но теперь мы с ней связаны. Моя сила питает ее, она защищает меня. Высшая некромантия и магия крови. И не надо говорить, что ничего хорошего из темных ритуалов не выходит. Ножом тоже можно и колбасу резать - и человека.

Все от нас зависит.

Когда я возвращаюсь обратно, все так же спят. Я падаю в кровать и расслабляюсь.

Попробовать поспать?

Надо... завтра тяжелый день, как и любой в этом гадюшнике.

Вот тогда я и влип в это дело с короной. Именно тогда, а не позднее, как напишут летописцы. Все было решено - и судьба выбрала себе русло, рванувшись в него стремительным потоком. Я по-прежнему мог уйти, умереть, жениться, развестись... да что угодно. Но это что угодно я уже делал, будучи королем Раденора.

Истинным королем.

Такие вот игрушки для взрослых мальчиков.

***

Томми так ничего и не заметил. А я встал слишком рано. Это мы в деревне встаем с рассветом, ложимся с закатом, а в королевском дворце такое не принято. Раньше одиннадцатого колокола Рудольф и глаз не открывал никогда. И что мне оставалось?

Да пойти побродить по дворцу. Авось, где накормят?

Том звал с собой в город, но я отказался. Успею еще. Пока же мне просто хотелось побыть одному - и подумать о вчерашней ночи. Не сон ли?

Но браслет из черненого серебра холодил кожу и снять его можно было только вместе с рукой.

Не сон.

Королевский дворец произвел на меня двойственное впечатление. С одной стороны - красиво. Всюду роскошь в понимании дядюшки Рудольфа. То есть много золота, драгоценных камней, оружия на стенках, портретов грозного государя, который чего-то там героически побеждал. Интересно - что или кого? А, вот, понятно. На каждой картине король был на переднем плане, а за ним виднелись трибуны с ликующими (естественно) подданными. Грандиозные победы Его Величества на рыцарских турнирах. Я брезгливо фыркнул у портрета. Лучше бы ты, чем свою раззолоченную морду всюду вешать и турниры устраивать, налоги снизил. А то люди с голоду мрут, а тебе и дела нету.

- Смотри-ка, нашему провинциалу понравились изображения Его Величества - протянул сзади чей-то ехидный голосок. - Стоит, как пришитый уже минут двадцать...