Золотая кариока

Все на площади затаили дыхание. Король медленно поднялся с трона, жестом подозвал предводителя и что-то шепнул ему на ухо. Тот едва кивнул в знак согласия, затем направился к Димке, взял его за руку и подвел к Королю. Чеканя каждое слово, он провозгласил приговор: «Королита говорита – пленита будет жита!».

Слова знатного карамельки потонули в шуме аплодисментов и радостных возгласов. Все были счастливы, у всех было замечательное настроение, и лишь Катапумстер, который находился здесь же, на площади, как посол великой державы, не радовался вместе со всеми. Он злобно кусал губы: значит, его затея с ловушкой провалилась. И теперь в Акулии, конечно же, станут искать виноватого. Он мысленно представил себе гнев своего «королиты» Акульки-Не-Последнего, и ему стало не по себе.

Ему уже виделось, как секретные службы акулек изучают его биографию, чтобы найти истоки такого провала. И тогда наверняка всплывет история с искренней любовью к девушке его мечты. В Акулии же, как известно, искренне никто ничего не делал, а уж тем более не влюблялся. Значит, в жилах Катапумстера текла какая-то другая кровь, или хотя бы примесь другой, и это могло быть причиной больших неприятностей.

Катапумстеру стало жалко себя до бесконечности. А ведь все было так хорошо задумано! Теперь заново придется выдумывать, как угодить правителю. Может быть, устроить в Карамелии маленький бунт по поводу отключения горячей воды? И спихнуть все на происки главного водопроводчика и его семейки. А может быть, лучше устроить пожар и заставить пиароносцев раструбить по всей округе, что это не стихия, а поджог королитовских оглоедов?

Нет, пожалуй, это слишком тонкий ход. Проще выпустить сумасшедшим тиражом «Тридевятые вести» и завалить ими всю Карамелию. «Вести» засорят улицы, мусорщики потребуют дополнительного жалованья, финансисты им откажут, мусорщики устроят забастовку, и за несколько дней Карамелия станет похожа на свалку. На свалке же, как известно, стихи не пишутся, а стихоплетничаются, а это вконец испортит местные нравы. От такого поворота событий Катапумстер чуть было не разорался от предчувствия счастья.

Что же касается провала с ловушкой, то все можно списать на пришельца. Его надо пригласить в гости, а может быть, заявиться к нему самому. Неожиданность страшная штука. Обогреть, накормить, польстить, чуть-чуть пооткровенничать, чуть-чуть посудачить, потом попросить об одолженьице – отвезти Акульке-13 письмецо в конверте. Правитель прочтет его и тут же прикажет заключить этого типа в подземелье. А раз виновник будет найдет, то он, Катапумстер, может быть спокоен.

Вот только чем заинтересовать этого «плениту»? Может быть, подарить ему Сигалика или Окуляры?

Постепенно Катапумстер успокоился. Дело уже не казалось ему таким безнадежным. Он выбрался из толпы и поспешил в свою резиденцию, чтобы протрубить сбор пиароносцев.

А гуляние продолжалось. Король в сопровождении придворных отправился во дворец. Предводитель знаком приказал Димке следовать за ним.

В особом помещении Димку первым делом сунули в чан с водой, затем кое-как причесали на местный манер. Потом за дело взялись портные. Они обступили Димку и что-то лопотали, измеряя длину его рук и ног. Последним появился придворный обувщик. Он дал понять, что нужен Димкин башмак. Долго вертел его в руках, тоже удивленно пожимал плечами, а под конец попробовал на зуб то, что раньше называлось кожей.

Наконец, когда все ушли, Димка устало плюхнулся в кресло и попытался понять, что происходит. Но его одиночество было коротким. Скоро послышались шаги. В дверях показался предводитель. Он долго молчал, разглядывая Димку, и, подойдя совсем близко, прошептал: «Вас! Королита пригласита!».

Глава десятая, в которой мы узнаем, как легко превратиться в Любимчика

Коське-Камчатке повезло меньше, чем Димке. В момент его перемещения в Тридевятую землю там бушевали грозные ветры, и Коську снесло чуть-чуть в сторону. И если Димка угодил в стог, то Коська падал прямо в Теплое море, которое разделяло Акулию и Карамелию. На счастье, берег был рядом.

В воду Коська-Камчатка вошел «солдатиком». Отфыркиваясь от соленой воды, он быстро поплыл к берегу.

Первым делом Коська осмотрелся и только потом снял мокрую одежду и развесил ее на прибрежных кустах. Коська был парень не промах, он собрал сухой плавник, который был разбросан по всему берегу, нашел два камня, кусочек мха и выбил искру. Будь Коська немного повнимательнее, он, конечно, услышал бы вздох в редких камышах за своей спиной. Два рыбака с изумлением наблюдали, как вначале кто-то упал прямо с неба, а потом этот кто-то развел костер из обыкновенного камня. Вот если бы это была зажигалка, или коробок со спичками, или, на худой конец, оптическая линза, тогда ладно, но обычный камень…

Коська же грелся у костра, и ему было уже не так тоскливо и одиноко.

…Во дворце Акульки-13, где обычно царил сам Акулька, в этот день стоял переполох. Все бегали из зала в зал, размахивали руками и что-то доказывали друг другу. Затея с ловушкой бесславно провалилась. Карамельки захватили в плен лучших воинов. Ко всему прочему рыбаки принесли не рыбу, а почти неправдоподобную весть, которую ни съесть, ни украсть, ни покараулить. Выходило, что местные зубастые акулы позволили кому-то выбраться из Теплого моря совершенно непотрепанным. И наконец, кто этот наглец, который попал в Акулию воздушным путем?

Конечно, объяснять акулькам, что перемещение Коськи было случайным и акулы просто прощелкали своими челюстями, было сложно. Нужно было найти более весомое оправдание…

– Если это лазутчик карамелек – то наши дела совсем худые, – подумал Акулька-13. – Появился он неведомо откуда, идет неведомо куда и неизвестно зачем. Может быть, он послан специально, чтобы разведать наши тайные подкопы и подземные ходы?

Чем дольше размышлял Акулька-13, тем чаще мысли его уносились в те недалекие времена, когда жили они с карамельками в мире и дружбе. И пировали, и состязались в ораторском искусстве, и устраивали праздники для всей Тридевятой земли, на которые съезжались те и эти, ваши и наши, такие и сякие. И всем было хорошо. Но вот не послушался Акулька-13 своего Главного бандютюка, который всегда говорил, что всякий народ может быть сильным и могучим и что никогда не надо говорить «никогда».

От воспоминаний о минувших временах Акулька-13 так растрогался, что стал рыдать и стучать своими зубами, а поскольку правители всегда все делают категорично и бесповоротно, то он в пылу слез и рыданий сломал сразу три зуба и теперь не выговаривал некоторые буквы.

– Прифифите немефленно этого смефчака! Фействовать фуфтро и бифтро!

После того как первый приказ был отдан, он объявил всеобщую «мафилисацию» и отправился в свой кабинет писать речь для выступления перед «фотданными»…

Коська-Камчатка проснулся и не увидел моря. Руки и ноги его были связаны. Со всех сторон его обступили нелепые люди в шляпах, разрисованных каким-то странным образом. Кажется, они походили на самых настоящих морских акул.

Незнакомцы разговаривали на языке, который он с трудом мог понять.

– Просыпушки-просыпушки!

– Аюшки.

– Бум развязушки или не бум?

– Опасушки!

«Что за язык? Ушки да сушки, – подумал Коська и решил, что если его не съедят живьем, то первым делом он научит их говорить правильно.

– Фы хто? – обратился к нему толстяк и притопнул ногой.

– «Фы кто, фы хто», – передразнил его Коська. – Кто надо!

– Кфо нафо, – удивленно пробормотал толстяк.

– Кфо нафо, кфо нафо, – понеслось по рядам толпившихся придворных.

Толстяк нахмурился и хлопнул в ладоши. Перед ним откуда ни возьмись возник Главный бандютюк. Он с подобострастием глядел на Акульку-13 и пытался прочитать в его глазах, чего хочет повелитель.

– Приказушки колотушки? – догадался Бандютюк.

Тот кивнул в знак согласия и, чуть подумав, добавил:

– Колотушку не простушку. Самодрашку, самодрашку!

На каком бы языке ни говорили это слово, что такое «колотушки», понятно каждому взрослому и ребенку. А вот что такое «самодрашка»…

В зал вкатили странную машину. «Это и есть самодрашка», – догадался Коська. Он понял это сразу, оценив инженерную мысль и выдумку конструктора. На круглом колесе были приделаны обычные мухобойки, причем каждая размером с огромный лопух. Специальной ручкой машина приводилась в действие.

Коське-Камчатке стало не по себе. Он попытался вспомнить, когда в последний раз его шлепали ремнем.

А тем временем Главный бандютюк хитро подмигнул Коське и для пущего страха крутанул пару раз ручку. Машиной, видимо, давно не пользовались, колесо шло туго, со скрипом, и несколько мухобоек тут же отвалилось.

– Сапожники! – вырвалось у Коськи.

Бандютюк удивленно поглядел на мальчишку и, нахмурившись, строго спросил:

– Ты боязушки или не боязушки?

– Счас, я тебе боязушкать буду! – вдруг заговорил Коська на их дурацком языке. – Не смей детей наказывать! Это непедагогично!

Но все равно Коське было не по себе. Он представил, что будет, если это колесо раскрутится на полную катушку.

Как это нередко случается в критический момент, кто-то из стоящих сзади толкнул кого-то впереди. Образовалась куча-мала, к которой у акулек была врожденная склонность. На полу оказались все, кто находился у самодральной машины, и та, оставшись без присмотра, покатилась, раздавая шлепки направо и налево.

Коська хохотал от души.

– Давай-давай! Колотушки по макушке! – орал он не своим голосом.

По паре увесистых шлепков перепало даже Акульке-13 и Главному бандютюку.

Когда машина, наконец, остановилась, уткнувшись в стену, зал напоминал настоящее поле сражения. Все охали, ахали и почему-то грозили каким-то карамелькам, считая, что все подстроили они, что все беды от того, что они умеют слагать стихи и петь песни, разбираться в науках и литературах.

Беззубый Акулька-13, вздыхая и охая, подкрался к Коське-Камчатке, ткнул его пальцем и почти шепотом спросил:

– Так ты кфо?

Краем глаза Коська заметил, что самодральную машину опять готовят к показательной экзекуции.

И Коська, волнуясь и торопясь (неровен час машину подкатят), стал рассказывать, кто он и откуда.

Слушая его рассказ, толстяк охал и ахал, то и дело трогая синяк под глазом и шишку на лбу. Акулька-13 ничего не понял, кроме того, что речь незнакомого мальчишки не похожа ни на их собственный язык, ни на карамелькинский. Но говорил Коська много и искренне, и Акулька-13 сделал вид, что беседа прошла успешно и обстановка во время нее царила дружественная.

Посовещавшись с Главным бандютюком, правитель решил, что незнакомец может им пригодиться, как всякий необычный предмет. А уж заточить его в глубокое подземелье он всегда успеет.

Акулька-13 хлопнул в ладоши. Два рядовых бандютюка тут же притащили трон, а Главный алхимик – толстенную книгу, в которой были расписаны все должности, титулы и звания, принятые в Акулии. Акулька-13 послюнявил палец и стал листать книгу.

– Ни фифа нефу, – мрачно произнес он, закрыв толстенный том. – Мофетт, ф мафеньком блофнотике ефть?

Ему принесли маленькую записнушку, затертую до дыр.

– Интерефно-интерефно. O-o! Фот это фитул так фитул!

И Акулька-13 провозгласил свое решение:

– Ты буфешь пока моим Любимфиком.

Коська недоуменно глазел на Акульку-13, который на своем тарабарском языке пытался рассказать ему что-то.

– Я ничего не понял! – сказал Коська.

– Чефо не фонял? – замахал руками Акулька-13. Любимчиком будешь! Я до поры до фремени фсех офень сифно люблю.

– А-а-а, Любимчиком? – дошло наконец до Коськи. Ну это запросто, всегда пожалуйста!

После всего этого правитель Акулии созвал начальника всех слухачей и смотрачей по имени Цертура и приказал ему позаботиться о безопасности нового Любимчика. Цертура хитро улыбнулся, подкрался к Коське-Камчатке и шепнул ему на ухо: «Ты будешь у меня в полной безопасности. Двигай за мной!».

Глава одиннадцатая, в которой выясняется, кто скрывался под именем Цертура

Они шли подземными переходами. Кто бы мог подумать, что в обыкновенной на вид стене скрыта хитроумная механика? Стоит чуть надавить на едва заметный шип в нише – и невидимая каменная дверь открывает спуск вниз, в пахнущее сыростью страшное и таинственное подземелье.

Коська озирался по сторонам. Потолок был сплошь усеян сталактитами. Казалось, тысячи маленьких зеркал самых разнообразных форм и размеров собраны в одном месте. Пламя факела играло в их гранях. Высокие галереи сменялись низкими проходами.

Едва различимый в начале пути шум превратился в сплошной рокот. Они вышли в зал огромной пещеры. Своды ее даже смутно не угадывались в вечной темноте, куда не мог пробиться тусклый свет факела. Оттуда, из этого пещерного царства тьмы, летел вниз поток. Это было грандиозное зрелище – подземный водопад.

Клочья пены таяли на каменных выступах, капли, холодные и колючие, разлетались в стороны. Коська прикрыл лицо рукой.

– Красиво, – Цертура усмехнулся. – Так зачем ты сюда пожаловал? Если за мной – зря стараешься, понял?

Коська никак не мог взять в толк, откуда этот акулька знает его собственный язык.

– Ты что, нашенский?

– Вашенский, вашенский! А только домой все равно не поеду.

– А ты кто? Как здесь оказался?

– Очень даже просто. Мы с Антоном из соседней девятиэтажки махнулись: я ему фонарик, он мне книжку. Может, читал? «Волшебная книга Бологона». Ну вот и дочитался. Слово оказалось посильнее, чем я думал.

– Слушай, что-то ты на Родьку из 5 «б» сильно похож? Ты не он?

– Во даешь! Ты что, меня сразу не узнал? Конечно, Родька я. А по-здешнему Цертура.

– Ура, ты наш! Хоть один нормальный! Слышь, Родь, а куда это мы с тобой угодили?

– Да не трусь! Поначалу трудновато, конечно, потом привыкнешь. Здесь таким, как я, лафа полная. Не надо никаких усилий – карьера сама делается. Главное, с Акулькой-13 соглашаться и с Главным бандютюком держаться поосторожнее. На то он и главный. Я здесь уже через несколько дней большой шишкой стал. Все слухачи и смотрачи в моем подчинении. Одному шепнул, другого облапошил, у третьего подслушал и Акульке вовремя доложил. Вот и должность в кармане!

– Ерунда какая-то. Где мы находимся, скажи?

– А мне неинтересно. Других забот полно. Вот с тобой теперь мучаться буду. Знаю одно – здесь страна Акулия, а за Теплым морем, в которое ты угодил, – Карамелия. Ты главное пойми, житуха здесь что надо. Акульки, карамельки. Одни недоверчивые. Другие наоборот. Но облапошить их каждый сможет. С нашим-то интеллектом! Покажу тебе своих смотрачей и слухачей. Я из них через пару месяцев такую армию создам. Закачаешься!

– Ну ты гонишь! Лучше бы узнал, как домой выбраться.

– И думать забудь. Все мы теперь жители Тридевятой земли. Кто такой Цертура? Здесь я – начальник и смелый командир. Слава мне и почет. А дома кто? Просто и неуважительно – Родька. Вот подожди, через год я стану по здешним законам совершенновыросшим, и тогда… Я убедил Акульку-13 пойти войной на карамелек. Мы их точно поколотим. Чего они могут? Только и умеют стишки да басни сочинять. Поколотим – и я стану здесь самым главным. Одна беда, хороших слухачей да смотрачей мне не хватает. Непрофессиональные ребята. Выходят стенка на стенку, шишек друг другу набьют – и по домам. Ну ладно. Пора мне назад, к своему правителю… Он без меня и часу не может обойтись. Кто бы мог подумать, что Родька будет пользоваться таким спросом у королевской семьи! А ты вот что. Без дела не сиди. Даю тебе особое задание – слушай, разнюхивай и обо всем докладывай мне. Можешь даже приврать, если захочешь… А сам не трепись, не посмотрю, что мы с тобой с одного двора. Тут Коська не выдержал и захохотал.

– Ой боюсь, боюсь, боюсь! Ты, Родька, не очень-то. По шее сейчас дам. Сразу побежишь еще и нюхачей организовывать. Полководец недоученный.

– Ладно, притихни. Все равно домой без меня не выберешься. Живи пока в моем доме. Все, пошли назад.