Малое прекрасно. Экономика для человека. Карта для заблудившихся.

МАЛОЕ ПРЕКРАСНО

Экономика для человека

ПРЕДИСЛОВИЕ

Пусть государство будет маленьким, а население — редким. Если имеются различные орудия, не надо их использовать. Пусть люди до конца своей жизни не уходят далеко от своих мест… Пусть их пища будет вкусной, одеяние красивым, жилище удобным, а жизнь радостной.

Лею Цзы, Дао дэ цзин

Современное экономическое мышление по-прежнему опирается на представления о человеке и природе, свойственные девятнадцатому веку. Сегодня на лекциях по экономике студентов учат тому, что человек — это эгоистичное существо с безграничными потребностями, что природа— это всего лишь ресурс для промышленности, а рынок и конкуренция — наилучшая организация экономики, и т. д. Стоит ли удивляться, что с таким мировоззрением человечеству никак не удается обеспечить процветание, мир, здоровье окружающей среды и благоденствие людей.

Но нашелся проницательный экономист и великий мыслитель, который заподозрил неладное с современной экономикой и в особенности с мировоззрением современного общества. «С восхищением наблюдая, как наука и техника расправляет свои могучие плечи, современный человек создал систему производства, терзающую природу, и общество, калечащее человека», — писал Эрнест Фридрих Шумахер. И еще: «Если экономическое мышление не может соприкоснуться с человеческими реалиями бедности, разочарования, отчуждения, отчаяния, подавленности, преступности, бегства от реальности, стресса, пресыщения, уродства и духовной смерти, то давайте выбросим его на помойку и начнем сначала».

«Вот тебе и раз! — удивитесь вы. — А нас постоянно уверяют, что с экономикой, в принципе, все в порядке». Книга, которую вы держите в руках, поможет вам понять, что это не так. Вас ждут огромные открытия, ибо Э. Ф. Шумахер для экономики то же, что Коперник для астрономии: он напомнил нам, что не человек создан для производства, а производство — для человека. Поистине, Э. Ф. Шумахер — великий классик «альтернативной» экономической мысли. Но чем же «альтернативная» экономика отличается от традиционной?

Все альтернативное часто выглядит чем-то новым, а при ближайшем рассмотрении оказывается хорошо забытым старым. То же касается и «альтернативной» экономики. Если дать самое краткое определение, то «альтернативная» экономика — это… экономика!

Кто помнит сегодня, что экономика — это гуманитарная наука о правильном обустройстве домашнего хозяйства. Это значит, что в центре экономической науки должен стоять человек. При правильном («экономном!») ведении хозяйства он может удовлетворить свои основные потребности при минимальных затратах усилий и ресурсов и с минимальным воздействием на природу. Роль же экономики ограничивается созданием человеку условий для более важных занятий — участия в общественной жизни и самосовершенствования. Кроме того, когда человек занимается своим хозяйством и обеспечивает процветание себя и своей семьи, то все, что бы он ни делал, непременно будет красивым, долговечным и не агрессивным (то есть безвредным для человека и других живых существ).

Сегодня такой взгляд на экономику кажется столь необычным, что приходится называть его «альтернативным». Между тем, это и есть настоящая экономика, ведь современную «экономику» никак нельзя назвать наукой о правильном ведении домашнего хозяйства: сегодня хозяйственная деятельность разрушает и человека, и наш общий дом — Землю.

Что же не так с современной экономикой? Да посмотрите вокруг: серые махины заводов; отравленный воздух городов; мертвые реки; вырубленные леса; залитые нефтью болота Сибири; дети, рождающиеся уродами; ДДТ в материнском молоке; никому не нужные нищие старики в переходах метро; скучная неинтересная работа, пожирающая большую часть нашего времени и сил — все это экономика. И мы еще слушаем басни про «экономическое развитие», «экономический рост» и прочую чушь. Что нам с «научно-технического прогресса», «роста валового внутреннего продукта» и «увеличения экспорта», когда на улице нечем дышать, а воду приходится пить из бутылок?

Как так получилось? Все не так уж и сложно: в основу современного экономического анализа положены абстрактные понятия цены, дохода, эффективности; все измеряется деньгами. А «человека забыли». Когда даже жизнь человека имеет цену, неизбежно возникает экономика, весьма далекая от его истинных потребностей. Она постоянно требует все большего количества человеческих и природных ресурсов и разрушает мир и человека в нем. Из хозяина человек превращается в раба, рабочего. На семью, общественную жизнь и самосовершенствование у рабочего уже не остается ни сил, ни времени. Чувствуя, что так не должно быть, он стремится забыться. И в забытьи ему снятся «сны о чем-то большем». А просыпаясь, он опять идет на работу и безрадостно работает не на свое домашнее хозяйство, а на кого-то еще, на рынок, поэтому и плоды его труда зачастую некрасивы, еще чаще непрочны, и почти всегда разрушительны для людей, других живых существ и природы в целом. Разве этого мало, чтобы «выбросить экономику на помойку и все начать сначала»?

Мы так увлечены совершенствованием производства, что совсем забыли: человеку важны не вещи, а польза, которую он из них извлекает и — в еще большей степени — радость творения. Если мы это вспомним, то поймем, что умение вырастить вкусное яблоко или самому построить свой дом — то есть умение творчески работать руками и головой на благо себя и своей семьи — делает человека настоящим экономистом. А вот большая часть современной «экономики» не имеет к правильному обустройству домашнего хозяйства никакого отношения.

Слышать такое нам очень непривычно. «Ну, это уж слишком!» — засомневаетесь вы. Э. Ф. Шумахер писал:

Могут возразить, что это романтичная, утопичная мечта. Согласен. Вот современное индустриальное общество не романтично и уж конечно не утопично, но оно очень серьезно больно, без шансов на выздоровление. Мы, черт побери, должны набраться смелости мечтать, если хотим выжить и дать своим детям шанс на выживание.

Так давайте «наберемся смелости мечтать» и вместе с Э. Ф. Шумахером вообразим правильный образ жизни, основанный на идеалах красоты, долговечности и ненасилия. Разве мы не хотим жить в светлом обществе, в котором люди счастливы, радостны и добродушны; в обществе без войн, преступников, довлеющей власти, насилия и депрессий? В обществе, в котором не плачут и не дерутся дети, а семьи живут в любви без ссор и измен? В обществе, где люди не боятся быть самими собой и уважают свободу самовыражения? Разве мы не хотим иметь экономику без огромных заводов, отравляющих воздух, воду и землю; экономику, в которой у каждого творческая работа по душе, или, скорее, даже нет понятия «работы», а любое занятие — приятное времяпровождение в обществе дружелюбно настроенных соратников? Экономику, в основе которой лежит не конкуренция, а сотрудничество и бескорыстная взаимопомощь?

Но вы скажете, что это только мечта: «В реальном мире это невозможно!» Но кто нам мешает претворять наши мечты в жизнь? Что нам терять: депрессии, страх, скучную работу? К счастью, сегодня в России и во всем мире все больше людей не боятся мечтать и, сотворив образ будущего, в котором они хотят видеть себя и своих детей, начинают действовать. Книга Э. Ф. Шумахера «Карта для заблудившихся», служащая мировоззренческим основанием «экономики для человека», заканчивается такими словами:

А вы уверены, что люди захотят устремиться к высшему и их будет достаточно много, чтобы спасти современный мир?.. Мы не станем мучительно искать ответ на этот вопрос, а лучше примемся за дело.

И последнее: книги Шумахера перевернули мое мировоззрение как экономиста и не только; вдруг возникло понимание многих вещей, о которых даже не упоминали ни в школе, ни в институте. Теперь же я ежечасно убеждаюсь в том, что все, что написал Шумахер, не только прекрасно, но и возможно.

В этой книге заключено много добра. Если бы это было не так, мне бы и в голову не пришло перевести ее на русский язык и пытаться организовать издание в России. Но вот она издана, а, значит, мечты сбываются.

Леонид Шарашкин

Как не восхищаться при виде великолепных достижений практичного разума и технических знаний, которые начиная с конца семнадцатого века, под дерзким, пусть и не слишком аккуратным, предводительством Англии, изменяли материальный план цивилизации. Однако экономические амбиции — хорошие слуги, но плохие хозяева.

Очевидное забыть легче всего. Существующий экономический уклад и многочисленные попытки его перестроить проваливаются из-за пренебрежения простой истиной: даже у самого заурядного человека есть душа, и никакое материальное благополучие не компенсирует ему потери от условий, оскорбляющих его достоинство и ущемляющих его свободу. Здравый подход к организации хозяйственной деятельности не должен упускать из виду тот факт, что если организация промышленности будет отвечать лишь сугубо экономическим требованиям, то она обречена на вечные бунты разъяренной человеческой природы.

Р.Х. Тони

Религия и восхождение капитализма

Все проблемы современности в основном сводятся к нашему отношению к окружающему миру, выбору целей и средств к их достижению. Мы сели на бульдозер и превратили цветущую землю в мертвый пустырь, и теперь радуемся творению рук своих. Не нужно отказываться от бульдозера, который, в конце концов, не так уж плох, но необходимо обрести более объективное понимание того, что значит правильно его использовать.

Алдо Леопольд

Альманах графства Сэнд

ЧАСТЬ I. СОВРЕМЕННЫЙ МИР

Глава 1. Проблема производства.

Одним из роковых заблуждений современности стала святая вера в то, что «проблема производства» наконец-то решена. Теперь мы якобы можем произвести достаточно товаров и обеспечить безбедное существование всех и каждого. В этом совершенно уверены не только люди, далекие от производства и, таким образом, профессионально не осведомленные в этом вопросе; в это верят практически все ведущие эксперты, промышленники, экономисты правительств мировых держав, экономисты-теоретики и не теоретики, не говоря уже о журналистах. У них найдется немало тем для споров, однако все неизменно сходятся на том, что проблема производства уже решена, а человечество вступило в фазу зрелости. Они утверждают, что богатые развитые страны могут заниматься образованием для удовольствия, а бедным остается лишь перенять производственные технологии богатых. И все будет хорошо.

Но на деле все идет не так гладко, как хотелось бы, и виновата де в этом людская зловредность. Поэтому нам необходимо создать совершенную политическую систему, в которой даже самые отчаянные злодеи станут благодушными добряками. Считается, что от рождения человек добр, и если он стал преступником или бездушным эксплуататором, то вина эта вовсе не его, а «системы». Несомненно, «система» во многом ущербна и требует пересмотра. Однако одна из главных причин, по которой плохая система выживает, несмотря на все ее очевидные недостатки, — это ошибочная уверенность в том, что «проблема производства» решена. Такое заблуждение господствует в большинстве современных экономик, и вряд ли найдется система, что в этом отношении была бы лучше других.

Появление этой вопиющей ошибки, так глубоко засевшей в умах людей, тесно связано с философско-религиозным изменением отношения человека к природе за последние три-четыре столетия. Пожалуй, стоит оговориться: отношения западного человека к природе, но, похоже, сегодня все страны мира стремятся «догнать» Запад и перенимают его ценности, технологии и образ жизни, поэтому мои обобщения здесь вполне уместны. Современный человек уже не ощущает себя частью природы, он мнит себя внешней силой, призванной покорять и главенствовать. Он даже говорит о борьбе с природой, забывая, что победа над природой равносильна поражению и уничтожению человека. До совсем недавнего времени борьба человека с природой шла столь успешно, что у него возникла иллюзия неограниченной власти, но при этом провозглашать полную победу над природой было рано. Теперь же, по-видимому, она не за горами, и многие, пусть их и меньшинство, стали осознавать все последствия такой победы для существования человечества.

Иллюзия неограниченных возможностей, подкрепленная удивительными достижениями науки и техники, породила еще одну иллюзию — будто проблемы производства больше не существует. Источник этого заблуждения ясен: до сих пор никто четко не разграничивал понятия «доход» и «капитал», причем в вопросах, где такое разграничение просто необходимо. Разница между «доходом» и «капиталом» известна любому экономисту или бизнесмену[1]. Эти понятия добросовестно используют в различных областях экономики, за исключением одной, причем той, где эта разница имеет огромное значение. Речь идет о невосполнимых природных ресурсах. Человек их не создал своими руками, а лишь случайно обнаружил, но обойтись без них никак не может.

Какой бизнесмен станет хвалиться, что его фирма решила проблему производства и достигла процветания и устойчивости, если фирма быстро и неумеренно расходует свой капитал? Тогда почему мы не замечаем тот же самый процесс в самой большой фирме — мировой экономике и, в частности, в национальных хозяйствах богатых стран? Откуда такая невнимательность?

Мы оторваны от реальности и склонны расценивать любое благо, не созданное нашими руками, как не имеющее никакой ценности. Вот одна из причин нашей странной невнимательности. Даже великий Карл Маркс совершил ту же непростительную ошибку в своей так называемой «трудовой теории стоимости». Не спорю, что труд человека действительно создал часть капитала, вовлеченного в производство: огромный банк научной, технической и другой информации; сложную материальную инфраструктуру; бесчисленные виды изощренного оборудования, и т д. — однако все созданное — лишь маленькая часть того совокупного капитала, который мы используем. Природа снабжает нас гораздо большим капиталом, чем создал человек — а мы даже и не осознаем этого. В настоящее время природный капитал расходуется в устрашающих темпах; именно поэтому верить, что проблема производства давно решена и действовать, исходя из этого, — абсурдная и самоубийственная ошибка.

Давайте подробнее рассмотрим этот «природный капитал». Во-первых, наиболее очевидный вид такого капитала— полезные ископаемые. Вряд ли кто-нибудь будет отрицать, что мы рассматриваем их как «доход», тогда как полезные ископаемые, несомненно, относятся к капитальным благам. А раз это капитал, то мы должны заботиться о его сохранности, должны сделать все возможное, чтобы сократить до минимума текущие объемы потребления. Например, деньги, полученные от реализации таких активов — невосполнимых полезных ископаемых — могли бы направляться в специальный фонд, который бы занимался исключительно разработкой новых методов производства и формированием образа жизни, позволяющих исключить потребление ископаемого топлива или же сократить зависимость от него до минимума. Эти и многие другие меры предпринимались бы, если бы мы рассматривали полезные ископаемые как капитал, а не доход. Мы же не только не реализуем такие меры, но все делаем наоборот: вместо того, чтобы сокращать темпы потребления, мы их наращиваем и совершенно не интересуемся альтернативными методами производства и образом жизни, что позволили бы сойти с пути саморазрушения; мы катимся по накатанной колее и праздно разглагольствуем о невиданном прогрессе, об «образовании для удовольствия» в богатых странах и «передаче технологий» бедным.

Истощение запасов природного капитала идет такими быстрыми темпами, что даже в США, якобы самой богатой мировой державе, немало обеспокоенных людей, включая высокопоставленных чиновников, призывают к разработке и широкомасштабному внедрению технологий по перегонке угля в нефть и газ, требуют дальнейшего увеличения затрат на поиски и эксплуатацию новых месторождений, последних природных богатств. Вот данные, опубликованные под заголовком: «Мировые потребности в топливе в 2000 году». Если уже сейчас мы потребляем 7 млрд. тонн в год в угольном эквиваленте, то через двадцать восемь лет потребность возрастет в 3 раза до 20 млрд. тонн в год! Что такое двадцать восемь лет? Двадцать восемь лет назад закончилась Вторая мировая война, и с тех пор потребление топлива также утроилось, однако это увеличение составило лишь 5 млрд. тонн в год в угольном эквиваленте. А теперь мы снова спокойно говорим о трехкратном увеличении потребления.

Люди спрашивают: а что, нельзя достигнуть трехкратного увеличения потребления? Им отвечают: это необходимо, а, значит, будет сделано. Очень вежливый ответ. Так подбадривают умирающего, уверяя, что он проживет еще много лет. Дело в том, что сама формулировка вопроса неправильная, так как уже подразумевает, что речь идет о доходе, а не о капитале. Что ж особенного в 2000 году? А как насчет 2028 года, когда сегодняшняя беззаботная детвора будет подумывать о пенсии? Что, очередное утроение потребления? Все эти вопросы и ответы станут бессмысленными, как только мы поймем, что имеем дело с капиталом, а не с доходом: ископаемое топливо не создано человеком; их нельзя восстановить или сдать во вторсырье. Как только они будут исчерпаны, их уже не будет. Никогда.

Следует вопрос: «Хорошо, а как насчет возобновимых источников энергии, что относятся не к капиталу, а к доходу?» Да, действительно, а как обстоят дела с ними? В настоящее время их доля составляет только 4 % совокупного мирового потребления топлива (при пересчете в тепловой эквивалент, калории). В обозримом будущем их потребление нужно довести до 70, 80, 90 %. Одно дело — использование возобновимых источников энергии там-сям в скромных масштабах, и совсем другое — крупномасштабное использование. Чтобы реально повлиять на мировую энергетическую проблему, нужны поистине титанические усилия. Если исходить из того, что производство должно работать на возобновимых источниках энергии, то едва ли кто-то станет утверждать, что проблема производства решена.

Ископаемое топливо — не единственная составляющая «природного капитала», запасы которого мы опрометчиво воспринимаем как бесконечные (как будто бы речь идет о доходах) и даже не самая важная составляющая. Транжиря полезные ископаемые, мы ставим под угрозу существование цивилизации, но расточая капитал живой природы вокруг нас, мы подвергаем опасности жизнь на планете. Люди, наконец, начали осознавать эту угрозу и требуют прекращения загрязнения окружающей среды. В загрязнителях видят этаких жадных и корыстных людей, которым ничего не стоит выбросить свой мусор через забор на участок соседа. Для более цивилизованной утилизации отходов, полагают они, нужны дополнительные средства, а для этого необходимо наращивать темпы экономического роста. Отныне, заявляют они, по крайней мере, часть плодов постоянно растущей производительности следует направлять на улучшение «качества жизни», а не просто на увеличение потребления. Эта точка зрения, конечно, в чем- то справедлива, но весьма поверхностна.

Стремясь понять суть проблемы, зададимся вопросом: а почему, собственно, понятия «загрязнение», «окружающая среда», «экология» и прочие вдруг стали настолько актуальными. В конце концов, промышленность чадит уже более века, но всего лишь пять-десять лет назад эти слова были практически неизвестны. Это что, внезапная причуда, глупая мода или нервный срыв?

За объяснением далеко ходить не приходится. Так же, как и в случае с полезными ископаемыми, мы какое-то время пользовались капиталом живой природы, однако в относительно скромных масштабах. И только после Второй мировой войны этот вид капитала стал расходоваться угрожающе высокими темпами. По сравнению с тем, что происходит сейчас, вся деятельность человека и его воздействие на природу с конца 19 века до окончания Второй мировой войны — просто детская шалость. За ближайшие четыре-пять лет мировая промышленность произведет больше товаров, чем за всю историю человечества до 1945 года. Другими словами, совсем недавно, так недавно, что многие еще и опомниться не успели, объемы промышленного производства превратились из легкой ряби на поверхности моря в цунами.

Отчасти причиной этого превращения, отчасти его следствием стал уникальный качественный прорыв в характере производства. Ученые научились создавать совершенно неизвестные в природе вещества. Против многих из них природа совершенно беззащитна. Они не гниют и никак не распадаются в природных условиях.

Природа оказалась в ситуации племени аборигенов: их оружием испокон веку были лук да стрелы, и вдруг на них набросились вооруженные до зубов пулеметчики. Своей чуть ли не волшебной эффективностью синтетические вещества обязаны беззащитности природы. Отсюда же их неблагоприятное воздействие на окружающую среду. Синтетические вещества стали использоваться в колоссальных объемах лишь в последние двадцать лет. Они не разлагаются и накапливаются в природе в огромных количествах; известно, что накопление некоторых веществ в долгосрочной перспективе чревато самым страшным последствиям, а для других веществ последствия совершенно непредсказуемы.

Другими словами, со всеми качественными и количественными изменениями в процессе промышленного производства дела сегодня обстоят совсем не так, как раньше. Причем причиной плачевного положения вещей стали не наши просчеты и ошибки, а то, что мы принимали за величайшие достижения и успех. Ситуация возникла неожиданно, и мы даже не успели заметить, что рьяно испытываем «терпение» природы — тоже своего рода невосполнимый капитал.

Давайте все же вернемся к возобновимым источникам энергии. Никто даже не заикается о том, что мировая промышленность 2000 года, т. е. следующего поколения, будет работать на энергии воды и ветра. Нет, ей пророчат атомное будущее. Конечно, раздающиеся уже двадцать лет обещания светлого атомного будущего без всякого недостатка энергии набили оскомину, а доля атомной энергетики в общем объеме производства энергии остается мизерной. В 1970 г. она составляла 2,7 % в Великобритании, 0,6 % в странах Европейского Сообщества и 0,3 % в США — а ведь это страны-лидеры в использовании мирного атома. Наверное, природа справится с ядерными отходами в небольшом количестве, хотя уже сейчас многие люди забили тревогу. Вот что говорит о захоронении ядерных отходов президент Никсоновского научного общества д-р Эдвард Д. Дэвид: «становится как-то не по себе, когда подумаешь, что ядерные отходы станут полностью безопасными, только пролежав в хорошо обустроенных герметичных подземных хранилищах 25000 лет».

Все достаточно просто: если заменить ежегодно потребляемые миллиарды тонн ископаемого топлива на ядерное, мы, конечно, «решим» проблему недостатка топлива, но взамен породим такую экологическую проблему, что не по себе станет не одному доктору Дэвиду. Такое решение — лишь спихивание проблемы в другую область, где она превращается в проблему несравнимо большую.

Уверен, мне возразят, что, мол, будущие ученые изобретут технологии, которые позволят совершенно безопасно использовать, перевозить, перерабатывать и утилизировать все большее количество радиоактивных веществ, а политики и социологи создадут мировое сообщество, в котором не будет ни войн, ни социальных потрясений. Опять же, это предложение решить проблему, переложив ее из одного места в другое, в данном случае в сферу повседневного человеческого поведения. Так мы подходим к рассмотрению третьего вида «природного капитала», который мы бездумно расточаем. Мы обращаемся с ним как с доходом, будто сами его создали и можем легко заменить при помощи растущих объемов производства, которыми мы так гордимся.

Разве не очевидно, что сегодняшний способ производства уже негативно сказывается на сущности человека? Для многих это вовсе не очевидно. Они удивляются: разве человеку когда-нибудь жилось лучше, чем сегодня, когда проблемы производства решена? Мы лучше питаемся и одеваемся, чем наши предки. Наши дома комфортны. А как мы образованы! Да, конечно! Все это так в отношении жителей (да и то не всех) богатых стран. Но я имел в виду совсем не то, когда говорил о «сущности человека». Сущность человека не измерить объемами валового внутреннего продукта. Пожалуй, ее вообще невозможно как-либо измерить, за исключением разве что некоторых симптомов ее утраты. Правда, здесь не место приводить статистику появления этих симптомов, таких как преступность, наркомания, вандализм, психические расстройства, бунты и так далее. Статистикой никогда ничего не докажешь.

Как я сказал в начале, одним из роковых заблуждений современности стала вера в то, что «проблема производства» наконец-то решена. Я объяснил, что причина этого заблуждения, как мне кажется, во многом в нашей непонятливости и недальновидности. Мы все никак не можем понять, что современное индустриальное общество, помешанное на интеллектуальных изысках, подрывает тот фундамент, на котором само же себя и выстроило. Если говорить языком экономики, общество живет за счет невосполнимого капитала, который оно легкомысленно именует доходом. Я выделил три категории этого капитала: полезные ископаемые (в особенности ископаемое топливо), запас прочности природы (то есть ее способность самовосстанавливаться) и сущность человека. Даже если некоторым читателям не придутся по душе все три категории, думаю, даже одной достаточно, чтобы задуматься.

О чем же я призываю задуматься? Да о том, что наша главная задача — как можно быстрее сойти с взятого курса на разрушение. Но кому такая задача под силу? Я думаю, что любому из нас, независимо от возраста, богатства и положения в обществе. Что толку говорить о будущем, если сейчас ничего не делается для его изменения? Действуйте сейчас. Но разве можно сделать что-нибудь сейчас, если мы до сих пор находимся в сладкой иллюзии того, что «теперь человек живет куда лучше, чем раньше»? По крайней мере (а это уже великое дело) мы должны хорошо разобраться в проблеме и подобрать себе новый образ жизни, основанный на иной структуре производства и потребления и ориентированный на долговечность. Приведу лишь три примера: в сельском хозяйстве необходимо найти, исследовать и применить способы производства, которые бы учитывали все биологические особенности сельскохозяйственных экосистем и не разрушали бы их, увеличивали плодородие почв и создавали бы здоровье, красоту и долговечность. А урожайность уже приложится сама собой. В промышленности следует ориентироваться на маломасштабное производство, основанное на ненасилии, «технологии с человеческим лицом». Люди должны наслаждаться процессом труда, а не просто трубить от звонка до звонка за свою зарплату со слабой надеждой «развеяться» во время досуга. Опять же, в промышленности — а промышленность поистине задает тон всей нашей сегодняшней жизни — можно поэкспериментировать с новыми формами взаимоотношений и сотрудничества между управляющими и работниками, вплоть до совместного владения бизнесом.

Часто приходится слышать, что мы вступили в эру «просвещенного общества». Очень хочется в это верить. Но какими бы просвещенными мы ни были, нам все еще придется учиться жить в ладу не только с другими людьми, но и с природой, и прежде всего с Высшими Силами, которые сотворили природу и нас, людей. Ведь без сомнения человек — творение Высших Сил, а не плод собственной изобретательности или случайного стечения обстоятельств.

В настоящей главе эти проблемы затронуты лишь поверхностно и в дальнейшем будут рассмотрены более подробно. Мало кто сразу поверит, что проблемы будущего человечества не решить даже сменой политической системы, не говоря уже о простом латании брешей там и сям.

В следующей главе мы снова попробуем взглянуть на создавшуюся ситуацию, но уже с позиций мира и долговечности. Человек обладает столь мощными средствами стереть себя с лица земли, что проблема войны и мира в настоящее время актуальна как никогда в истории человечества. Но о мире не может идти и речи, если мы не построим долговечную экономику.

Глава 2. Мир и долговечность

Всеобщее материальное благополучие — самая прочная основа мира на земле. Это одно из самых распространенных поверий сегодняшнего дня. Но были ли богатые всегда миролюбивее бедных? Что говорит история? История же говорит, что это вовсе не так. Конечно, можно предположить, что состоятельные люди чувствовали себя незащищенными перед бедными, и воинственность богатого сословия — проявление страха. Тогда сам собой напрашивается вывод, что все было бы совсем иначе, будь каждый человек богачом. К чему богатому человеку войны? Ему нечего завоевывать. А вот бедные, униженные и оскорбленные разве не более склонны к насилию — ведь им нечего терять, кроме своих цепей? Вот и получается, что путь к миру лежит через экономическое процветание.

Конечно, приятно верить в столь изящный миф. Чем быстрее все разбогатеют, тем скорее на земле воцарится прочный мир. Кроме того, можно забыть об этике: от нас не требуется ни воздержанности, ни самопожертвования — даже наоборот! Какая заманчивая перспектива! На поезде технического прогресса мы доедем до станции «Мир и изобилие», нам остается лишь хорошо себя вести и не срывать стоп-кран. Те, кто беден и ропщет — смиритесь! Не трогайте и тем более не убивайте курицу, что в один прекрасный день обязательно снесет золотое яйцо и для вас. Те, кто богат — не оплошайте! Время от времени делитесь с бедными, ибо это верный способ и дальше преумножать ваши богатства.

Ганди пренебрежительно относился к «мечтам построить систему столь совершенную, что в ней отпадет необходимость быть хорошим». Но разве не именно эту мечту мы теперь обращаем в реальность чудесными силами науки и техники? Кому нужны добродетели (приобретение которых не каждому и под силу), если все, что требуется от человека, — это рациональный научный подход и технические знания?

Но кто услышал призыв Ганди? Мы склонны следовать советам одного из самых влиятельных экономистов нашего времени, великого лорда Кейнса. В 1930 году, в разгар Великой Депрессии, охватившей весь мир, Кейнсу захотелось порассуждать о том, «как будет житься нашим внукам». Он пришел к заключению, что, возможно, не за горами тот день, когда все заживут богато. Тогда, по его словам, «мы сможем снова ставить цель выше средств и предпочитать добро пользе».

«Но смотрите! — продолжает Кейнс. — Время для всего этого еще не пришло. Еще хотя бы сотню лет нам следует притворяться, будто добродетель порочна и порок добродетелен, ибо зло полезно, а добро — нет. Алчность, корысть и осмотрительность должны еще ненадолго остаться нашими богами, ибо только они могут вывести нас из подземелья нищеты на свет материального благополучия».

Этим словам сорок лет. С тех пор прогресс настолько ускорился, что, может, нам не придется ждать и тридцати лет до наступления эры всеобщего изобилия. В любом случае мысль Кейнса совершенно ясна: осторожно! этика не просто не имеет отношения к экономике, но даже мешает экономическому развитию, ибо «зло полезно, а добро — нет». Время красоты и справедливости еще не настало. Дорога к небесам вымощена плохими намерениями.

Давайте теперь разберемся с экономическим процветанием как средством достижения мира. Для этого нам нужно ответить на три вопроса:

Во-первых, возможно ли всеобщее процветание?

Во-вторых, можно ли достичь его, следуя материалистическому призыву «обогащайтесь»?

В-третьих, ведет ли эта дорога к миру?

Прежде всего, необходимо определить, хватит ли материальных благ на всех. Здесь возникает непростой вопрос: что значит «хватит»? Кто даст ответ? Естественно не экономист, ставящий «экономический рост» превыше всего. По определению такой экономист не понимает значения слова «хватит». Есть бедные страны, у которых слишком мало материальных благ, но видели ли вы хоть одну страну, которая заявила бы: «Все! Нам достаточно»? Таких стран нет.

Поэтому нам, наверное, придется забыть о первоначальном вопросе и удовлетвориться исследованием роста потребления мировых ресурсов в ситуации, когда все просто из кожи вон лезут, чтобы иметь «еще». Изучение спроса на все ресурсы потребовало бы слишком много места, поэтому давайте ограничимся топливом как важнейшим ресурсом.

С ростом материального богатства растет потребление топлива. Это несомненный факт. Огромный разрыв в благосостоянии между бедными и богатыми странами ясно виден из относительного потребления ими топлива. Если обозначить «богатыми» все страны, где среднее потребление топлива на душу населения в 1966 году составило более одной тонны в угольном эквиваленте (то есть, тонны условного топлива — т.у.т.), а «бедными» — страны с потреблением меньше 1 т.у.т. на душу населения, то на основе статистики Организации Объединенных Наций можно составить следующую таблицу (см. таблицу ниже).

«Бедные» в среднем потребляют только 0,32 тонны на человека — в четырнадцать раз меньше, чем «богатые». Кроме того, в мире очень много «бедных» людей — почти 70 процентов всего населения Земли. Если бы «бедные» вдруг стали сжигать столько же топлива, сколько и «богатые», мировое потребление топлива сразу же утроилось.

Но это не произойдет в одночасье, так как все требует времени. А со временем и у «богатых» и у «бедных» разгорается аппетит. И их самих становится все больше и больше. Давайте прикинем. Если население «богатых» стран будет расти на 1,25 процента в год, а население «бедных» стран — на 2,5 процента, к 2000 году население Земли увеличится до 6,9 миллиардов человек. Эта цифра не сильно отличается от самых качественных сегодняшних прогнозов. Если в тот же самый период потребление топлива на душу населения в «богатых» странах будет увеличиваться на 2,25 процента в год, а в «бедных» странах — 4,5 процента в год, в 2000 году ситуация будет выглядеть следующим образом:

В результате общее мировое потребление топлива вырастет с 5,5 млрд. т.у.т. в 1966 году до 23,2 млрд. т. в 2000 году, то есть более, чем в 4 раза. Половина увеличения потребления будет обусловлена ростом населения, половина — ростом потребления на душу населения.

Такое деление 50 на 50 примечательно. Но разница между «бедными» и «богатыми» еще более интересна. Из общего прироста мирового потребления топлива с 5,5 млрд. до 23,2 млрд. т.у.т., то есть прироста в 17,7 млрд. т, на долю «богатых» придется почти две трети, а на долю «бедных» — лишь чуть более трети. За весь 34-летний период мир израсходует 423 млрд. т.у.т., из них «богатые» потребят 321 млрд. т., или 75 процентов, а «бедные» — 104 млрд. т.

Не предстает ли вся ситуация в новом очень интересном свете? Эти цифры, конечно, не прогнозы, но лишь «прикидки». Я допустил, что население «богатых» стран будет расти очень умеренными темпами, а «бедных» — в два раза большими. Между тем, именно на «богатых», а не на «бедных» приходится подавляющая часть разрушения (если можно его так назвать) природных ресурсов. Даже если бы население «бедных» стран росло теми же темпами, что и население «богатых», это оказало бы весьма скромное влияние на мировой спрос на топливо (снижение только на 10 процентов). Но если бы «богатые» посчитали (что маловероятно) свой текущий уровень потребления топлива на душу населения приемлемо высоким и совершенно достаточным, и решили его больше не наращивать (особенно учитывая, что он и так в четырнадцать раз выше, чем у «бедных») — вот тогда бы действительно произошли большие перемены: несмотря на предполагаемый рост численности «богатых», мировые потребности в топливе в 2000 году были бы более чем на треть ниже нашего первоначального расчета.

Все вышесказанное подводит нас к самому важному вопросу: насколько разумно предположить, что мировое потребление топлива может вырасти до порядка 23 млрд. т.у.т. в год к 2000 году, и что за рассматриваемые 34 года будет использовано 425 млрд. т.у.т.? Если основываться на современной оценке запасов ископаемого топлива, эти цифры недостижимо высоки, даже если предположить, что 25–35 процентов совокупных потребностей в энергии будут обеспечены за счет ядерной энергетики.

Ясно, что «богатые» лишают мир невосполнимых запасов относительно дешевых, доступных, простых видов топлива. Их непрекращающийся экономический рост увеличивает спрос до заоблачных высот. В результате дешевые и доступные виды топлива могут стать дорогими и редкими задолго до того, как «бедные» страны обретут материальное богатство, образование, высокие промышленные технологии и внушительные запасы капитала, необходимые для использования альтернативных источников энергии в хоть сколько-нибудь значимом масштабе.

Мои расчеты, конечно же, ничего не доказывают. О будущем в любом случае нельзя ничего доказать. Как было умно замечено, любое предсказание ненадежно, особенно в отношении будущего. Нам нужно не доказательство, а суждение, и такие расчеты могут по крайней мере помочь оценить ситуацию. Правда, опираясь на наши вычисления, мы в одном необычайно важном отношении даже недооцениваем масштабы проблемы. В данном случае нельзя смотреть на мир как на единое целое. Энергетические ресурсы крайне неравномерно распределены по планете, и любой пусть даже незначительный недостаток топлива немедленно разделит мир на «имущих» не «неимущих» по совершенно новым критериям. На особо богатые ресурсами регионы, такие как Ближний Восток и Северную Африку, обратятся завистливые взгляды немыслимой сегодня силы, в то время как некоторые регионы с высоким уровнем потребления, например Западная Европа и Япония, окажутся в незавидном положении бедных родственников. И, случись конфликт, вот вам уже причина для войны.

Раз о будущем, пусть всего на тридцать лет вперед, доказать ничего нельзя, даже на самые страшные проблемы всегда можно закрыть глаза, уповая на то, что все как-нибудь образуется. Вдруг разведают просто неслыханные новые запасы нефти, природного газа или даже угля? А почему ядерная энергетика должна покрывать только четверть или треть всех потребностей в энергии? Конечно, можно выставить проблему за дверь, но она никуда не уйдет, ибо потребление топлива в указанном масштабе — даже при отсутствии препятствий к удовлетворению спроса — породит беспрецедентные экологические проблемы.

Возьмем, к примеру, ядерную энергетику. По мнению некоторых специалистов, мировых запасов относительно концентрированного урана не хватило бы для поддержания по-настоящему крупномасштабной ядерной программы, способной повлиять на ситуацию с топливом в мире и заменить не просто миллионы, но многие миллиарды тонн условного топлива. Но давайте предположим, что эти люди ошиблись. Человечество разведает достаточное количество урана, соберет его из самых удаленных уголков земли, привезет в самые густонаселенные районы и сделает высокорадиоактивным. Трудно себе представить большей угрозы для жизни людей, не говоря уже о политической опасности использования этого ужасного вещества в не столь уж мирных целях.

А что, если откроют новые сказочно богатые месторождения ископаемого топлива и потребность в ускоренном развитии ядерной энергетики отпадет? Тогда мы столкнемся с невиданной проблемой по-настоящему масштабного теплового загрязнения.

Многократное увеличение потребления любого вида топлива неизбежно приведет к неразрешимым проблемам загрязнения окружающей среды.

По мнению экономистов, ученых и промышленников, объемы производства могут расти чуть ли не бесконечно долго. Но из примера с топливом становится очевидно, что на пути экономического роста обязательно встанут непреодолимые экологические препятствия. Одурманенный материализмом, современный человек стремится реализовать себя в бездумной гонке за богатством и не видит других целей. Такой подход к жизни — не от мира сего, ибо в нем нет ограничивающего элемента, в то время как окружающая среда, в которой живет человечество, строго ограничена. Природа уже пытается показать нам, что мы слишком сильно на нее давим. «Решение» одной проблемы приводит к появлению десяти новых. Как подчеркивает профессор Бэрри Коммонер, новые проблемы — следствие не случайностей или неудач, но технических достижений.

Между тем, немало людей остаются глухи к любым аргументам и во всем видят лишь «оптимизм» или «пессимизм». Сами они с гордым оптимизмом заявляют, что «наука найдет выход из любой ситуации». Что ж, с этим можно было бы согласиться, если бы произошел осознанный и фундаментальный разворот в направлении научных исследований. А так в последние сто лет наука и техника породила больше проблем, чем решила. К обсуждению этого я еще вернусь.

Вокруг — множество неоспоримых доказательств того, что великая саморегулирующая система природы то там, то здесь теряет равновесие. Описание всех экологических проблем не уместилось бы в этой книге. Профессор Бэрри Коммонер обращает внимание на ужасающее состояние озера Эри. Это достаточно сильное предостережение всем нам. Через десять-двадцать лет все водоемы США могут оказаться в столь же плачевном состоянии. Другими словами, нарушение природного баланса может перерасти из местной в национальную, а потом и в глобальную проблему. Чем дальше зайдут процессы деградации окружающей среды, тем сложнее потом будет повернуть их вспять — если это вообще возможно.

Таким образом, к идее безграничного экономического роста — производить все больше и больше, пока все не утонут в роскоши — следует отнестись очень настороженно как минимум по двум причинам: запасы основных ресурсов конечны, да и способность природы справляться со все возрастающим вмешательством человека имеет пределы. Мы уделили должное внимание физической стороне этой проблемы. Давайте теперь обратимся к некоторым нематериальным аспектам.

Бесспорно, идея личного обогащения по душе человеку. Кто не хотел бы стать богатым? В эссе, которое я уже цитировал, Кейнс сообщает, что не пришло еще время «возвратиться к незыблемым религиозным принципам и к традиционному представлению о добродетели: видеть в алчности порок, в ростовщичестве — проступок и считать любовь к деньгам отвратительной».

По мнению Кейнса, экономический прогресс основан на мощных эгоистических стремлениях человека, к смирению которых повсеместно призывает религия и традиционная мудрость. Современной экономикой движет сумасшедшая жадность и безобразная зависть. Это не второстепенные ее черты, но самая основа ее ошеломляющего роста. Встает вопрос: можно ли на таком основании построить крепкое здание, которое простояло бы века? Не дало ли оно уже трещин, чреватых полным крахом? Утверждение Кейнса, что «зло полезно, а добро — нет» — не истина в последней инстанции. Оно может оказаться и ложным. Или может выглядеть истинным в краткосрочном плане, но не выдержать проверку временем в долгосрочной перспективе. Так прав ли был лорд Кейнс?

На мой взгляд, за прямыми доказательствами ложности этого утверждения далеко ходить не приходится. Оно ложно даже с самой практической точки зрения. Целенаправленное культивирование таких человеческих пороков, как жадность и зависть, неизбежно разрушает разум. Человек, охваченный жадностью или завистью, теряет способность видеть вещи такими, какие они есть на самом деле, видеть их гармонию и целостность. И тогда его победы оборачиваются поражениями. Общество, заболевшее этими пороками, может достигнуть поистине грандиозного экономического и технического прогресса, но при этом все хуже справляться с самыми элементарными проблемами повседневной жизни. Получается, что валовой внутренний продукт вроде бы быстро растет, а жизнь людей становится все сложнее, на их плечи ложится все больший груз разочарований, отчуждения, незащищенности и т. д. А там глядишь и валовой внутренний продукт перестает расти, и вовсе не из-за научных или технических неудач: просто общество разбивает паралич разобщенности, люди — как униженные и оскорбленные, так и самые обеспеченные — бегут от реальности и отказываются толкать экономику вперед.

Можно долго жаловаться на иррациональность и глупость как власть имущих, так и обыкновенных людей, и вздыхать: «Ах! Если б только народ понял, в чем его истинные интересы и не ленился идти к поставленной цели!» Но почему же он этого не понимает? Либо потому, что человеческий разум заслонили жадность и зависть, либо потому, что в глубине души каждый понимает, что его главная цель — в чем-то совсем другом. «Не одним хлебом живет человек, но всяким словом, исходящим из уст Господа», — поистине революционные слова.

Конечно, и здесь ничего не «докажешь». Но как можно до сих пор полагать, будто тяжелые социальные болезни, охватившие многие богатые страны, — лишь легкий насморк, который хорошее правительство (эх! нам бы лишь найти по-настоящему хорошее правительство!) полностью вылечит просто ускорением научно-технического прогресса или ужесточением правоохранительной системы?

Прочного мира не построить на фундаменте всеобщего материального благополучия в современном смысле этого слова, так как даже если бы все могли стать богатыми, это непременно потребовало бы культивирования в человеке жадности и зависти, разрушающих разум, счастье, спокойствие и, следовательно, миролюбие человека. Богатые могут быть миролюбивее бедных, только чувствуя себя в полной безопасности, а это по определению невозможно. Их богатство зависит от необыкновенно масштабной эксплуатации ограниченных мировых ресурсов, а значит неизбежно ставит их на тропу войны — в первую очередь не со слабыми и беззащитными бедняками, но с другими богачами.

Короче говоря, современный человек настолько умен, что ему не выжить без мудрости. Достигнуть мира, не возродив мудрость, невозможно. А утверждение: «зло полезно, а добро — нет», — это отрицание мудрости. Нереалистично, ненаучно и нерационально надеяться на то, что устремление к добру и добродетели можно отложить до времен всеобщего материального процветания, и что в слепой погоне за богатством, не забивая себе голову духовными и моральными вопросами, мы можем установить мир на земле. Пренебрежение мудростью в экономике, науке и технике некоторое время сходило нам с рук только из-за того, что наши достижения в этих областях были весьма скромны. Теперь же, когда мы преуспели и в экономике, и в науке, и в технике, проблемы духа и морали выходят на передний план.

В экономике мудрость означает прежде всего долговечность. Мы должны научиться обустраивать свое хозяйство на века. Хозяйственный уклад, который того и гляди развалится, с экономической точки зрения абсурден. Экономика может «расти» к определенной цели, но неограниченного всеобщего роста быть не может. Скорее всего, Ганди был прав, сказав: «плодов Земли достаточно, чтобы удовлетворить потребности всего человечества; но если всех обуяет жадность, то не хватит никаких щедрот Земли». Долговечность несовместима с хищничеством общества, радующегося, что «то, что было роскошью для наших родителей, для нас стало необходимостью».

Культивирование и умножение потребностей — это отрицание мудрости. Кроме того, это отрицание свободы и мира. Каждая новая потребность увеличивает зависимость человека от внешних, ему неподвластных сил, а, значит, он все больше боится за свое существование. Только сокращая потребности, можно ослабить противоречия, лежащие в основе раздоров и войн.

Построение долговечной экономики предполагает поворот научных исследований и технических разработок в совершенно новое русло. Они должны открыться мудрости и, более того, вобрать в себя мудрость. Самые гениальные и внешне привлекательные научно- технические «решения» совершенно бесполезны, если они отравляют окружающую среду и разрушают общество и человека. Производство гигантских машин, позволяющих сконцентрировать экономическую власть и творящих все большее насилие над природой, — это никакой не прогресс, а отрицание мудрости. Мудрость требует, чтобы наука и техника повернулась лицом к природе, добру, ненасилию, изяществу и красоте. Как можно построить мир на основе не думающей о последствиях науки и разрушительной техники? Необходима революция в технике, необходимы изобретения и машины, помогающие свернуть с дороги в бездну, по которой мы все сейчас идем.

Что же требуется от ученых и техников? Нам нужны методы производства и оборудование, которые:

— настолько дешевы, что доступны практически каждому,

— подходят для мелкомасштабного производства и

— совместимы с потребностью человека в творчестве.

Совокупность этих трех элементов рождает ненасилие и взаимоотношение человека с природой, позволяющее построить долговечное хозяйство. Если не хватает хоть одного из этих трех составляющих, ничего не получится. Давайте рассмотрим их по очереди.

С чего мы взяли, что наши ученые и техники не могут разработать дешевые методы производства и машины по карману практически каждому человеку? Это очень волновало Ганди: «Я хочу, чтобы миллионы простых людей в нашей стране были здоровы, счастливы и росли духовно… Если появится потребность в машинах, у нас будут машины. Любая машина, помогающая каждому человеку, имеет право на существование, но нет места машинам, которые сосредотачивают власть в руках небольшого числа людей и превращают массы в рабов машин или в безработных».