Испанские грезы

– Я уверена, что так и будет, – сказала Вильда, – с нетерпением жду, когда я увижу Испанию.

– Мне эти заграницы не по вкусу, – фыркнула мисс Джоунз.

Не добавив больше ни слова, она вышла и уселась в экипаж, доверху заполненный чемоданами.

Вильда догадалась, что сопровождавший ее мужчина был их курьер, но спросить его имя она не успела, так как в этот момент по лестнице спускалось прекрасное видение.

Поверх дорожного платья из темно-синего шелка на Гермионе была невероятно элегантная накидка, отделанная соболем, а шляпа была украшена цветами и бархатными лентами.

Когда Гермиона спустилась в холл, миссис Уинтертон сделала реверанс, а лакеи поклонились.

– Доброе утро, Мирабелла, – сказала Гермиона подбежавшей к ней дочери. – Я надеюсь, ты будешь хорошо себя вести во время этого долгого путешествия.

– Я буду хорошо себя вести, потому что мисс Уорд обещала мне всю дорогу рассказывать истории об Испании, – отвечала Мирабелла.

На мгновение взгляды сестер встретились. Потом Гермиона отвернулась и сказала в своей обычной резкой манере:

– Пошли. Чего мы ждем? Было бы очень неприятно опоздать на поезд!

Она выплыла в парадную дверь, как каравелла на всех парусах, и уселась во второй экипаж.

Вильда, зная, что это от нее ожидается, взяв за руку Мирабеллу, последовала за ней.

– До свидания, миссис Уинтертон, – сказала она негромко.

– До свидания, мисс Уорд. Желаю вам хорошо провести время, и благополучного вам путешествия.

– Я уверена, что так все и будет, – улыбнулась Вильда.

Лакей помог Мирабелле сесть в карету рядом с матерью, в то время как Вильда села напротив них, спиной к лошадям.

Экипажи тронулись, и Мирабелла махала оставшимся, пока они не скрылись из виду.

Откинувшись на подушки, она сказала:

– Я хотела взять с собой всех моих кукол, но мисс Уорд говорит, что ты купишь мне новые испанские в Мадриде.

– Я думаю, это будет возможно, – ответила Гермиона, – и я знаю, что ты там встретишься с детьми, которые поделятся с тобой своими игрушками.

– Я хочу свои куклы! – надулась Мирабелла.

– Я уложила две, – быстро сказала Вильда, – так, чтобы им было удобно путешествовать. Пусть они отдохнут в дороге.

– Разумеется, она может подождать, пока мы не приедем в Мадрид! – сердито сказала Гермиона. – Ради бога, Вильда, не балуй ребенка! Она должна слушаться и не надоедать. Чего я больше всего терпеть не могу, так это надоедливых детей!

Гермиона говорила так сурово, что Вильда взглянула на нее с удивлением. Но Мирабелла отнеслась к этому, как к чему-то вполне естественному, и только пересела рядом с Вильдой.

– Расскажите мне сейчас историю, мисс Уорд, – сказала она просительным тоном.

– Я думаю, лучше подождать, пока мы не сядем в поезд, – отвечала Вильда. – Там у нас будет много времени и для историй, и для игры в догадки, в которую я играла, когда была маленькая.

– А что это за игра? – спросила заинтригованная Мирабелла.

– Мои папа и мама научили нас с сестрой играть в эту игру, – объяснила Вильда. – Когда мы ездили по округе, мы видели много разных людей и старались угадать, чем они занимаются. Если они выглядели как-то странно и необычно, мама рассказывала нам о них истории.

Вильда взглянула на Гермиону, не помнит ли та, как им нравилась эта игра.

Когда они стали постарше, отец или мать побуждали их объяснять, почему они думают, что тот или иной человек кузнец, фермер, охотник или браконьер. А потом надо было придумать историю их жизни.

Для Вильды это было так увлекательно, что она не могла поверить, будто Гермиона забыла эту игру и не старалась таким же образом развивать воображение своего ребенка.

Но Гермиона только посмотрела в окно и сказала:

– Мы уже подъезжаем к вокзалу. Сейчас нет времени для игр, и не забудь, Мирабелла, делать реверансы моим друзьям, которые приедут нас проводить, будь с ними вежлива.

В твердости ее тона было что-то, давшее Вильде понять, что сестра не намерена вспоминать прошлое или сентиментальничать по этому поводу.

Вильда окончательно поняла теперь то, чего не понимала раньше: она потеряла сестру.

Гермиона очень изменилась после замужества.

Испытывая легкую боль от потери чего-то очень дорогого для себя, Вильда почувствовала, как Мирабелла вложила свою маленькую ручку в ее руку.

И тут пришло озарение, если она потеряла Гермиону, то обрела Мирабеллу, и маленькая племянница уже завладела ее сердцем.

Глава 3

Когда они прибыли в Кале, Вильда обнаружила, что их ожидал отдельный вагон, похожий на тот, каким, как с гордостью заметил кто-то, пользовалась королева Виктория. В нем им предстояло пересечь Францию по дороге в Испанию.

Мирабелла была в восторге и называла поезд домом на колесах, пока Гермиона сердито не приказала ей замолчать. Тогда она устроилась рядом с Вильдой.

– Пожалуйста, мисс Уорд, расскажите мне историю о доме на колесах.

– Я ее придумаю, – пообещала Вильда. – А пока давай поговорим об испанцах, какие это люди, как они выглядят, чем занимаются.

Когда Мирабелла легла спать, у Вильды появилась возможность поговорить с сестрой наедине. Гермиона утратила свою холодность и стала мягче и доверчивее.

– Я рада, что ты едешь со мной, – сказала она, – потому что, по правде говоря, я чувствую себя, как какой-то товар, взятый на пробу или на испытание.

Вильда рассмеялась.

– Это должно быть непривычное для тебя чувство, когда ты такая красавица и все видят в тебе что-то особенное.

– Хотела бы я этому верить, – вздохнула Гермиона, – но маркиз совсем другой.

– В каком смысле другой? – спросила Вильда, надеясь, что сестра скажет ей правду.

Немного поколебавшись, Гермиона сказала:

– Одна из причин, почему я нахожу его таким привлекательным, в том, что он в каком-то отношении недосягаем. Он намного превосходит всех тех, кто ухаживал за мной в Лондоне, не только по своему рангу, но просто сам по себе.

Вильда пыталась понять, что хочет сказать Гермиона.

– Он производит такое впечатление, что мир создан для него, и у него такое презрительное выражение, словно считает, что все, с кем он встречается, пытаются его обмануть.

– А почему он так считает? – изумилась Вильда.

– Я думаю потому, что женился очень молодым на девушке из такой же аристократической семьи, как и его, такого же высокого происхождения, и брак их был устроен родителями, как это всегда бывает в таких семьях. Но с первого момента супружеской жизни они возненавидели друг друга.

– Но они же должны были составить представление друг о друге до свадьбы?

Гермиона засмеялась.

– Ты понятия не имеешь, в какой строгости здесь держат девушек. Карлос сказал мне как-то, что он ни разу не говорил с будущей женой до того, как после свадебного приема они остались одни.

– Это неестественно, – сказала Вильда. – Как можно ожидать, что кто-то будет счастлив при таких обстоятельствах?

– В Европе так повсюду бывает, – небрежно заметила Гермиона. – Поэтому, я уверена, он твердо решил, что его второй брак должен быть счастливым, – если, конечно, он вообще захочет жениться. Его первая жена умерла шесть лет назад.

– Ты хочешь сказать, что он может решить не жениться на тебе… или на ком-нибудь еще? – удивилась Вильда.

– Есть такая возможность, – откровенно призналась Гермиона. – Но я твердо решила стать его женой. Подумай только, какой я стану важной особой! – с восторгом сказала она. – Все эти женщины, которые от зависти смотрели на меня сверху вниз, присмиреют, и это зрелище доставит мне огромное удовольствие!

Вильда подумала про себя, что Гермионе стоит волноваться о том, полюбит ли ее маркиз. Но вслух она это не высказала.

Ей казалось, что если Гермиона имела такой успех в Лондоне, где у нее был по меньшей мере десяток достойных претендентов на руку и сердце, не стоило скакать по Европе за неуловимым испанцем.

Но и этого она не сказала вслух, опасаясь, что сестра закончит откровенный разговор.

– Я знаю, конечно, что Карлоса больше устроило, если бы я согласилась стать его любовницей, но вот уж на это я никогда не пойду!

– Разумеется, нет! – в ужасе воскликнула Вильда. – Как бы ты могла совершить такой чудовищный поступок – позволить человеку любить тебя без брака?

Ей показалось, что сестра бросила на нее какой-то странный взгляд, прежде чем она поспешно ответила:

– Конечно, Вильда, ты права, поэтому-то я и держу Карлоса на расстоянии, что его удивляет.

– Я бы считала, что ничего другого он и не мог бы от тебя ожидать, – заметила Вильда сухо.

Гермиона засмеялась.

– Все испанцы легко смотрят на такие вещи. Они готовы преследовать любую хорошенькую женщину, и в этом они следуют примеру своего короля.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Вильда.

– В Лондоне хорошо знают об изменах короля Альфонсо, – отвечала Гермиона, – но в его случае, я полагаю, это вполне понятно.

– Почему?

– А я-то думала, в истории ты сильна! – саркастически заметила Гермиона. – Ты же, наверно, знаешь, что в 1878 году Альфонсо ХII женился на инфанте Мерседес, дочери герцога и герцогини Монпансье.

– Да, теперь я припоминаю, – сказала Вильда. Но Гермиона, не слушая ее, продолжила:

– Карлос говорит, что она была красавица, с огромными темными глазами и волосами цвета андалузской ночи. – Гермиона на мгновение замолчала, а потом сказала с оттенком неприязни в голосе: – Он просто впал в лиризм, говоря о ней, назвал ее совершенным воплощением испанской женственности, утонченной и изысканной.

– Я вспоминаю теперь, что она умерла.

– Да, это, очевидно, была большая трагедия, – признала Гермиона. – Они были женаты всего пять месяцев. Это был брак по любви, и Альфонсо обожал ее.

– Какая ужасная история! – воскликнула Вильда. – От чего она умерла?

– Говорили, что у нее был острый гастрит. Она умерла через два дня после того, как ей исполнилось восемнадцать. Король был так потрясен, что, по словам Карлоса, опасались за его жизнь.

– Но он женился снова.

– Конечно, как это и ожидалось от человека в его положении. На этот раз, я считаю, он сделал очень удачный выбор. Он женился на эрцгерцогине Марии-Кристине Габсбургской, родственнице австрийского императора.

– Но он не счастлив с ней? – спросила Вильда, внезапно испытывая сожаление к молодому королю, которого она никогда не видела.

Гермиона пожала плечами.

– По всей видимости, она стала хорошей королевой, но так как он в нее не влюблен, естественно, он развлекается с молодыми привлекательными женщинами.

Вильда изумилась.

– Ты хочешь сказать, что у короля есть… любовницы? – спросила она возмущенным тоном.

– Да ну же, Вильда! Как ты можешь быть настолько наивна и далека от реальной жизни! Конечно, у него есть любовницы, поскольку это был брак по расчету.

– Но… ведь это… нехорошо!

Гермиона издала нетерпеливое восклицание.

– Подумать не могу, как это ты не узнала хоть немного о реальной жизни из этих скучных книг, которые ты с малолетства изучала с папой! Ты же понимаешь, – продолжала она язвительным тоном, – что в каждой стране мужчины из высшего общества женятся на женщинах соответствующего общественного положения, обычно выбираемых их родителями. Ты же не можешь ожидать, что они не станут искать развлечений на стороне.

Вильда немного помолчала.

– Я не могу представить себе, – сказала она наконец, – чтобы такой человек, как папа, сделал бы что-нибудь подобное. И я уверена, дорогая, что если б маркиз предложил тебе такое, ты бы сказала ему, насколько это позорно!

Гермиона неожиданно встала с кушетки, на которой они сидели рядом.

– Мне пора ложиться! Я хочу выглядеть привлекательной, когда мы приедем в Мадрид, что будет трудно после долгого утомительного путешествия, когда и поговорить-то не с кем.

Вильда обиделась, но промолчала. Она только подумала, что она зря расстроила сестру, когда та говорила с ней так тепло и доверительно.

Оставшись одна в купе, она подумала под стук колес, как странно, что Гермиона – не только ее сестра, но и дочь своей матери – находит вполне приемлемым, что король, как, вероятно, и многие другие мужчины, изменяет своей жене.

– Когда я выйду замуж, – говорила она себе в темноте, – я выйду за человека, который будет меня любить… и не станет находить других женщин привлекательными!