Помоги проекту - поделись книгой:
Иллюстрация первая
О товарище Хрущеве, бедном Павле и товарище Петерсе
Мы считали, что это очень сложно – заниматься дипломатией, а оказалось, что совсем просто.
Что советский человек знал о власти в позднем СССР? Ленинский центральный комитет. Товарищи Зайков, Воротников, Слюньков и другие официальные лица. Это устойчивое словосочетание, будучи ребенком, я столько раз слышал по радио и телевидению, что запомнил его на всю жизнь. Так заканчивались сообщения о визитах в Советский Союз иностранных политиков и делегаций. Был протокол, была очередность перечисления деятелей Политбюро. Строгая иерархия, в которой все эти деятели были совершенно одинаковыми, верными соратниками, большевиками-коммунистами ленинской принципиальности. А потом настал 1985 год, и один из них – товарищ Горбачев – очень быстро и эффективно – всего за шесть лет (то есть за один сегодняшний президентский срок!) – угробил великую державу. Анализ деяний Горбачева мы проведем в другом месте этой книги, пока же отметим, что осуществить задуманное он смог, ловко выдавая себя за честного коммуниста, сторонника идей Ленина и Маркса. А ведь таковым он явно не был, но… казался таким. Потому что власть всегда кажется стороннему наблюдателю монолитной и сплоченной. Ведь ее представители заседают на одних собраниях, говорят либо одинаковые, либо лишь немного различающиеся слова. Жмут друг другу руки, улыбаются.
На самом деле монолитного единства во власти практически никогда не бывает. Разумеется, если мы говорим о ситуации, когда идет настоящая борьба за власть. Когда власть реальна, когда она решает вопросы развития страны. Такое уточнение необходимо, потому что сегодняшняя западная политическая система устроена так, что видимые народу фигуры являются по большей части лишь зиц-председателями. Решения принимаются за кулисами, людьми, сторонящимися публичности. Владельцами ФРС, Банка Англии, Европейского Центробанка – частных эмиссионных структур, не подчиняющихся государству, наоборот, государство под себя подмявших. А там, где есть власть, всегда есть борьба за нее. Бескомпромиссная, с жертвами, с убитыми и ранеными. При этом список государственных мужей и властителей, которые «пали на боевом посту», поистине бесконечен. Равно как и список свергнутых глав государств, а также тех, кто хотел взять власть, но с этой задачей не справился. Общее правило таково: в подавляющем большинстве переворотов, революций, заговоров и мятежей власть у ее держателя собираются отнять люди из его ближайшего окружения.[42] Почему так случается? Потому что Химия власти руководителя ослабевает. Это может произойти по трем причинам:
✓ его собственные неправильные действия, которые размывают Химию власти;
✓ сознательные внешние действия по размыванию Химии власти;
✓ руководитель делает все, чтобы Химия власти перестала создавать приемлемую для народа проекцию будущего.
Если сказать иначе, то вариант первый – это неумные действия недальновидного политика, вариант второй – сознательные действия врага (возможно, даже замаскированного под друга), а вариант третий – это вариант Горбачева. И Керенского. Сложно назвать еще кого-либо, кто бы так быстро и так сознательно похоронил свою Химию власти. Поскольку действия Горбачева мы договорились разобрать далее, то рассмотрим два первых варианта.
Кто сам разрушил свою Химию власти? Французский революционер Робеспьер. Из более близких к нам политиков (по времени, не по духу!) – Никита Сергеевич Хрущев. Его плавно отстранила от власти целая группа высокопоставленных «товарищей». Это случилось в 1964 году, после фактически 10-летнего правления группы хрущевских заговорщиков, которые, отравив в марте 1953 года Сталина, летом устранили Лаврентия Берию и развязали самые настоящие репрессии в среде сотрудников специальных органов. Лишь один пример – Наум Эйтингон и Павел Судоплатов. Два героя, два организатора ликвидации Троцкого и многих других спецопераций разведки НКВД.[43] В 1969 году они оба провожали своего бывшего сотрудника Героя Советского Союза Рамона Меркадера на Кубу. Встреча была теплой, но немного грустной. Дело в том, что Рамон Меркадер, он же Фрэнк Джексон, он же Жак Морнар отсидел в мексиканской тюрьме 20 лет за убийство Троцкого.[44] А Эйтингон и Судоплатов к тому моменту уже отбыли сроки в тюрьме хрущевского СССР. Получилось странно: вместе задумали и осуществили ликвидацию злейшего врага Советского Союза, чьи руки были даже не по локоть, а по самые плечи в крови жителей СССР. В итоге все отсидели сроки – только Рамон Меркадер в тюрьме врагов, а его руководители – у себя на родине. Генерал-майор Н.И. Эйтингон первоначально был арестован еще при Сталине в 1951 году. Но довольно быстро его выпустили, чтобы арестовать уже в 1953 году при Хрущеве «по делу Берии». Следствие шло четыре года. В 1957 году он получил 12 лет, но был освобожден в 1964-м. Почему? Да потому что в этом году Хрущев отправился в политическое небытие. Генерал-лейтенант П.А. Судоплатов был арестован хрущевцами в тот же год, по тому же поводу, в 1958-м приговорен к 15 годам и вышел на свободу лишь в 1968 году. Вот вам и «оттепель», вот вам и «отсутствие репрессий»…
Как вы думаете, насколько привлекательной была проекция будущего, которую создавал Хрущев, для подобных героев Советского Союза? А насколько привлекательной была эта проекция для простых советских людей? Ведь поначалу, сразу после смерти Сталина, внешне ничего не поменялось. Фигуры на политической доске остались прежние. Только летом «ушел» с нее товарищ Берия. Но советские люди привыкли, что при Сталине людей убирали и наказывали так, что никакие заслуги и посты их не спасали в случае их виновности. Проекция будущего, Химия ранней хрущевской власти покоилась на достижениях Сталина. Народ строит общество справедливости, во главе его – те, кто вывел страну из тяжелой войны победителем. Во главе армии – маршалы-герои, громившие врага на Западе и Востоке. Затем Хрущев предпринял целый ряд шагов во внутренней (в том числе внутрипартийной) и внешней политике, которые стали разбавлять его Химию власти. К концу правления им были недовольны все. Простые граждане не хотели хрущевского будущего, в котором СССР после ХХ съезда виделся страной преступлений вождей, а не моральным авторитетом мира. Им не нравился отказ Хрущева от ежегодного сталинского понижения цен, не нравилась денежная реформа 1961 года, больше похожая на жульничество. Не нравилось уменьшение расценок при одновременном росте цен. В итоге возмущение народа вылилось в волнения в Новочеркасске, где хрущевская власть применила силу.
Руководству страны, как партийному, так и военному, не нравилась цепь постоянных «ошибок» Хрущева во внешней политике, благодаря которой СССР шел не от победы к победе, а от одной искусственно созданной проблемы к другой, такой же рукотворной. Вред, который за время своего руководства он нанес СССР, необходимо оценивать точно так же, как и вред от деяний Горбачева. Масса вредоносных действий во внешней политике: вывод безо всякой необходимости наших войск из Австрии, ссора с Китаем и Албанией, сначала допущение возникновения, а потом и ликвидация вооруженным путем мятежа в Венгрии, Карибский кризис 1963 года. Добавим к этому уничтожение океанского сталинского флота; сокращение армии, проведенное бесчеловечно и по живому, когда тех, кто воевал в Великую Отечественную, буквально выбрасывали из Вооруженных сил; подавление с помощью армии волнений в Новочеркасске. В итоге Химия власти Хрущева постоянно размывалась, наряду с постоянным разрушением Химии власти советского государства в целом. В итоге большая часть советской элиты посчитала за благо убрать Хрущева от власти, пока он не превратил положительный рейтинг руководства страны в отрицательный.
Впервые Хрущева пытались сменить еще в июне 1957 года. Причина была понятна: «разоблачение» им Сталина в 1956 году на ХХ съезде партии. Лживость доклада Хрущева очевидна сегодня на 100 %, еще более его лживость и вредоносность была очевидна для опытных сталинских соратников. В политическом мире подобные разоблачения не делаются, и сор из избы никогда не выносится. Почему? Потому что это бьет по привлекательности власти, бьет по ее Химии. Не только советские люди почувствовали себя обманутыми и дезориентированными после ушата помоев, вылитых Хрущевым на Сталина. Это был страшный удар. Во всем мире прокатилась волна выхода из компартий, международный престиж СССР, поднявшийся на недосягаемую высоту, был подорван. Спорить было невозможно, ведь обо всем этом в докладе рассказал не директор ЦРУ, а генеральный секретарь КПСС. По словам Хрущева выходило, что в Советском Союзе не строили общество будущего, справедливое и уникальное, а убивали, пытали, сводили счеты и боролись за власть. Если кто-то в руководстве партии и питал иллюзии относительно целей Хрущева, то после ХХ съезда стало ясно: его нужно убирать, и делать это следует как можно скорее. Когда он старался нанести удар по Химии власти Сталина, тем самым – вольно или невольно (думаю, что кто-то подсказал!) – наносил удар по Химии власти всей советской системы, всего государства. На пленуме в июне 1957 года сталинские соратники неудачно попытались прекратить антисталинскую вакханалию и отодвинуть Хрущева от власти. Выступая на этом пленуме, товарищ Каганович сказал следующее: «Мы развенчали Сталина и незаметно для себя развенчиваем 30 лет нашей работы, не желая этого, перед всем миром. Теперь стыдливо говорим о наших достижениях, великой борьбе нашей партии, нашего народа. Мы не должны этого делать. Мы должны добиться равновесия в этом деле». Другой высокопоставленный соратник Сталина товарищ Маленков заявил: «После Ленина главная заслуга в деле сплочения советского народа, а также главная заслуга в развитии идей марксизма-ленинизма за этот период принадлежит И.В. Сталину. Но если это, товарищи, правильно, а это невозможно отрицать, – тогда мы должны сделать соответствующий вывод. Разве теперь наша печать… когда-нибудь упоминает имя Сталина?»[45]
Убрать Хрущева в тот раз не получилось, и в итоге те, кто осмелился на это пойти, были отправлены на пенсию. В июне 1957 года Никита Сергеевич сумел устоять, выбросив за борт «антипартийную группу» Молотова, Маленкова, Кагановича и примкнувшего к ним Шепилова.[46] Возможно, вожди партии, старые соратники Кобы, не знали, что такое Химия власти, но они чувствовали ее. Что советники говорят каждому американскому президенту? Предыдущего президента США критиковать можно – в рамках предвыборной гонки. Но более старых – уже нет. Нельзя критиковать отцов-основателей США. Они должны быть непогрешимы, идеальны, звать в светлое будущее, создавать его проекцию – строить демократию во всем мире. Цель недостижима, уходит за горизонт – это то, что надо. Главное, ни в коем случае не называть точных дат наступления всеобщей мировой демократии. Потому что если в назначенный час этого не произойдет (а произойти этого просто не может), то по Химии власти США будет нанесен сильнейший удар. А вот Хрущев таких тонких материй не понимал. И потому указал… точный год наступления коммунизма в СССР. Это то же самое, что назвать день и час всеобщей победы демократии. А кого тогда будут бомбить США, если во всем мире победят демократы? Какие страны будет грабить Запад, обвиняя их в нарушении прав человека и тоталитаризме? Демократические? Установление демократии во всем мире США совершенно не нужно, поэтому умные американские политики никогда не говорят даже о самой приблизительной дате победы «свободы» в мировом масштабе. А вот в хрущевской программе КПСС было черным по белому написано:
«В ближайшее десятилетие (1961–1970) Советский Союз, создавая материально-техническую базу коммунизма, превзойдет по производству продукции на душу населения наиболее мощную и богатую страну капитализма – США; значительно поднимется материальное благосостояние и культурно-технический уровень трудящихся, всем будет обеспечен материальный достаток; все колхозы и совхозы превратятся в высокопроизводительные и высокодоходные хозяйства; в основном будут удовлетворены потребности советских людей в благоустроенных жилищах; исчезнет тяжелый физический труд; СССР станет страной самого короткого рабочего дня.
Во втором десятилетии (1971–1980) будет создана материально-техническая база коммунизма, для всего населения обеспечено изобилие материальных и культурных благ; советское общество вплотную подойдет к осуществлению принципа распределения по потребностям, произойдет постепенный переход к единой общественной собственности. Таким образом, в СССР будет, в основном, построено коммунистическое общество. Полностью построение коммунистического общества завершится в последующий период… Партия торжественно провозглашает: нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме!»[47]
Так из великой идеи, создавшей сильнейшую Химию власти, за которую люди ложились под танки и закрывали грудью амбразуры, сделали анекдот и посмешище…
Весьма поучительна история о том, кто помог Хрущеву устоять на том памятном пленуме. Не менее поучителен и ее конец. В роли спасителя Хрущева тогда выступил министр обороны Георгий Константинович Жуков, который, к удивлению присутствующих, сказал об отставке генсека следующее: «Армия против этого решения, и ни один танк не сдвинется с места без моего приказа». Вопрос об отставке Никиты Сергеевича был перенесен на пленум ЦК КПСС. Жуков, будучи членом ЦК, к нему хорошо подготовился, с помощью военно-транспортной авиации вовремя доставив в столицу нужных членов ЦК. В итоге они и поддержали Хрущева, удалив из руководящих органов партии тех, кто хотел его убрать.
Благодарность «дорогого Никиты Сергеевича» не заставила себя ждать. Не прошло и четырех (!) месяцев с момента спасения, как Жукова сняли с поста министра обороны в результате весьма хитроумной операции. Сначала маршала отправили морем в Югославию «для налаживания отношений». Потом отключили крейсер «Куйбышев», на котором отплыл министр, от связи и собрали внеочередное заседание Президиума ЦК КПСС. Поняв, что что-то происходит, Жуков немедленно вылетел в Москву. И попал прямо на заседание Президиума ЦК, который рассматривал его персональное дело. Обвинений было много. В том числе в нескромности и попытке поставить себя над партией.[48] Одним из «тревожных» фактов стало создание Жуковым без ведома ЦК школы армейского спецназа, что было расценено как попытка создания собственных военных структур. Напомнили Жукову и о его знаменитой фразе о танках. Анастас Микоян, один из ближайших соратников Хрущева, язвительно сказал: «Оказывается, танки пойдут не тогда, когда скажет ЦК, а когда скажет министр обороны».[49]
Вместо Жукова министром обороны стал Родион Яковлевич Малиновский, который при очередной попытке сместить Хрущева ошибок Жукова повторять не стал. Ведь спасая Хрущева, Жуков нанес удар собственной Химии власти и поплатился за это карьерой. Но, убрав Жукова, сам Хрущев проявил себя неблагодарным, что, в свою очередь, еще сильнее разбавило его Химию власти в глазах ближайшего окружения. Стало очевидно: этот тоже пойдет по головам и слово признательности ему незнакомо. Новая проекция будущего в глазах партийных функционеров – полный произвол от желаний Хрущева, который может в любой момент убрать даже тех, кто оказал ему неоценимые услуги. Стоит ли удивляться, что постоянно наносивший удары по своей Химии власти Никита Сергеевич был смещен своим самым близким окружением. Можно сказать, его выдвиженцами. Одного из них звали Леонид Ильич Брежнев. Именно он стал инициатором отстранения «первого». В 32 года Леонид Ильич возглавил Днепропетровский обком партии.[50] И помог ему в этом продвижении Хрущев. Следующая ступенька карьеры Брежнева – пост главы коммунистов Молдавии. Его он также получил не только по причине успешной работы в Днепропетровске. Сейчас сложно отделить организаторские таланты Брежнева от протекции, но доподлинно известно, что Хрущев последовательно вел его наверх. Ведь еще при живом Сталине на последнем съезде партии, где присутствовал вождь (октябрь 1952 года, XIX съезд), Брежнева избрали в состав ЦК КПСС.[51]
Далее в карьере Брежнева – руководство освоением целины и тяжелой промышленностью. Потом Брежнев становится председателем Президиума Верховного Совета СССР, а на июньском пленуме ЦК КПСС 1963 года получает поручение вместе с Н.В. Подгорным вдвоем исполнять обязанности второго секретаря ЦК.[52] На любом посту Леонид Ильич был совершенно лояльным Хрущеву, пока не возглавил заговор против своего патрона. Любопытно, что накануне смещения (за два месяца до него) Хрущев начал оценивать Брежнева более адекватно и на июльской сессии Верховного Совета СССР 1964 года убрал Леонида Ильича с должности главы парламента СССР, назначив на данное место самого верного человека – Микояна. Действия Никиты Сергеевича подрывали его Химию власти ударными темпами, даже когда он пытался обезопасить свои позиции. Мало того что опять был отодвинут тот, кто, казалось, являлся фаворитом Хрущева, так еще и решение проводилось в унизительной для высокопоставленных партийцев манере. Так разговаривать с партией и окружением даже Сталин не позволял себе никогда. Что же сказал 15 июня 1964 года товарищ Хрущев?
«Товарищи депутаты! Вы знаете, что товарищ Брежнев Леонид Ильич на пленуме ЦК в июне 1963 года был избран Секретарем ЦК партии. ЦК считает целесообразным, чтобы товарищ Брежнев сосредоточил свою деятельность в ЦК, как Секретарь ЦК КПСС. В связи с этим ЦК вносит предложение освободить товарища Брежнева от обязанностей Председателя Президиума Верховного Совета СССР. На пост Председателя Президиума Верховного Совета СССР ЦК рекомендует товарища Микояна Анастаса Ивановича. Я позволю себе до голосования (выделено мной. –
Голосование еще только будет, а товарищ Хрущев «позволяет себе» говорить о его результатах как уже о вполне решенном деле. И в своей речи поздравляет людей, за изменение статуса которых депутаты Верховного совета СССР пока не голосовали. Ведь это был не единичный случай, это была система. Хрущев вел себя все более непредсказуемо и все более развязно. Не уважал никого. Интересная деталь: за несколько месяцев до этого, в апреле 1964 года, отмечалось 70-летие Хрущева. «Приветствие ЦК, фотографии в газетах и журналах, присвоение звания Героя Советского Союза. Торжественный обед в зале для приемов Кремлевского дворца съездов… Славословия в адрес Хрущева становились почти нормой. Было, пожалуй, только одно отличие: без прежних эпитетов – “великий”, “мудрый”, на “гениальный” не решались даже сверхподхалимы. Портреты появляются не сами по себе, а только по определенной команде. Вырабатывалась, укоренялась установка на возвеличение должности Первого секретаря и его имени. В газетах тоже шло непрестанное цитирование», – напишет об этом времени зять Никиты Сергеевича Алексей Аджубей.[54]
Окончательное решение действовать – убирать Никиту Сергеевича от руля – было принято во время его отдыха на море, а реализовано в Москве. Официальная версия гласила, что произошло это на пленуме ЦК КПСС по просьбе самого Хрущева «в связи с преклонным возрастом и ухудшением состояния здоровья» после коллективного обсуждения вопроса о его «стиле и методах руководства».[55] 13 октября 1964 года в Кремле началось заседание Президиума ЦК КПСС. Прилетевший из Пицунды в сопровождении Микояна Хрущев занял место председателя. Слово взял Брежнев. Следом за ним и другие высокопоставленные товарищи начали обвинять «первого» и перечислять его прегрешения. 14 октября ситуация продолжилась. Обвинения, с которыми выступали высшие руководители партии, говорили о том, что своим поведением, заносчивостью и хамством Хрущев полностью «убил» их уважение и любовь. Химии его власти больше не было.
«О планировании – коллективно надо решать, а не единолично решать. Последнее заседание о плане, мы ничего не поняли. Ответственность и права республик: ответственность есть, а прав нет», – высказался товарищ Шелест.[56]
«За 3,5 года [я] не имел возможности высказать свое мнение; окрики, оскорбления», – говорил товарищ Воронов.
«Самомнение непомерное… “Правда” – это семейный листок т. Хрущева… Резкостью – оттолкнули от себя», – заявил товарищ Шелепин.
«Мнение других т[оварищей] ничего не значит. Грубые оскорбления. Вы пытаетесь нейтрализовать замечания», – не сдержался товарищ Кириленко.
«Вы грубите с кадрами», – сказал товарищ Ефремов.
«Практически невозможно высказать иное мнение. Оскорбительно относитесь к работникам», – критиковал товарищ Суслов.
«Все берет на себя, нетерпимость к мнению других», – негодовал товарищ Гришин.
«Надоели реорганизации… Товарищей унижаете», – покачивал головой товарищ Рашидов.
«В последнее время захотел возвыситься над партией, стал груб… Сталина поносите до неприличия», – обижался товарищ Полянский.
Против Хрущева выступили все присутствующие, кроме одного – Анастаса Микояна, предложившего оставить Никиту Сергеевича во главе партии. В итоге Хрущев согласился уйти по-хорошему, без обвинений в «антипартийной деятельности» и сказал: «Не прошу милости – вопрос решен. Я сказал т. Микояну – бороться не буду… Радуюсь – наконец партия выросла и может контролировать любого человека. Собрались и мажете г**ном, а я не могу возразить».[57] В итоге в СССР появился еще один пенсионер союзного значения.[58] Вот так в нашей стране произошла смена руководства.[59] Брежнев, которого многие рассматривали как некую компромиссную и проходную фигуру, встал у руля государства на долгие 18 лет. Его Химия власти устраивала народ, который был доволен повышающимся уровнем жизни, отсутствием хрущевских метаний и поиском договоренностей с США. Ею была удовлетворена и элита – период брежневского правления стал золотым временем для партийных функционеров. Никакой ответственности при полноте власти…
Чтобы соблюсти историческую справедливость, помимо примера из советской истории, приведем пример из царского периода. Наиболее громкий государственный переворот этой эпохи – убийство государя Павла Петровича с последующим воцарением его сына Александра. Леониду Ильичу Брежневу не нужно было ничего придумывать: Хрущев разбавлял свою Химию власти собственными же действиями. Заговорщикам против императора Павла также не было нужды клеветать: взбалмошный император то награждал, то карал, и понять, когда произойдет первое, а когда второе – не было никакой возможности. Свой норов будущий «бедный Павел» продемонстрировал в первые дни царствования. Сразу после смерти матери-императрицы он повелел достать из могилы гроб отца императора Петра III и, возложив на его череп корону, заставил тогдашнюю элиту двинуться за траурной процессией в Петропавловский собор, где произошли похороны и Петра и Екатерины (то есть мужа и жены).[60] Бывшие фавориты немедленно оказались в опале. Новая элита также не была спокойна за свое положение. В этом смысле показателен пример одного из главных заговорщиков против Павла I – графа фон Палена. Он был назначен еще при Екатерине II курляндским генерал-губернатором и произведен в генерал-поручики. Помощь ему в этом оказал любовник императрицы Платон Зубов. Когда уже при Павле Пален демонстрировал знаки внимания бывшему благодетелю при его проезде через Курляндию, он попал под опалу нового императора и был отправлен в отставку. Через полгода его вновь призвали на службу, при этом вышло так, что немилость стала стартовой точкой нового витка карьеры Палена. Император неожиданно назначил его командиром Конной гвардии и инспектором кавалерии. Всего через несколько недель после этого Палену жалуют чин генерала и назначают на должность петербургского генерал-губернатора, возводя в графское достоинство. Это продвижение и позволит ему в дальнейшем осуществить заговор против царя. Перемещения вверх при взбалмошном руководителе приводят не к безусловной верности протеже, а к опасениям за смену их приоритетов. Что может произойти в любую минуту. Проекция будущего становится расплывчатой. Химия власти улетучивается, а вместе с ней – и преданность первому лицу…
Памятник погибшему от рук убийц императору Павлу Петровичу был поставлен в 1851 году в пригороде Петербурга Гатчине – там, где долгое время жил государь и его семья. Произошло это в царствование императора Николая I, который заплакал на церемонии открытия монумента, хотя в историю он вошел вовсе не как сентиментальный романтик, а как весьма жесткий политик. Государь Николай Павлович не смог сдержаться, когда с памятника сняли покрывающую его материю. На шее статуи убитого императора осталась… веревка.
Если бы памятник Павла мог бы плакать, он бы обязательно это сделал. Потому что император был предан и убит не только фаворитом Паленом, но и членами своей семьи. Сразу после убийства Павла I генерал-губернатор граф фон Пален войдет в покои наследника цесаревича Александра Павловича и скажет: «Будет ребячиться! Идите царствовать, покажитесь гвардии». Об этом пишут в романах, эту сцену включают в художественные фильмы. Между тем другой сопутствующий эпизод упоминается редко. Но для нашей книги он более чем необходим. Дело в том, что женой императора Павла I, которого душили и убивали табакеркой купленные на английские деньги заговорщики,[61] была немецкая принцесса. Звали ее Мария Федоровна (София Мария Доротея Августа Луиза Вюртембергская). Будучи на 100 % немкой, как и Екатерина II, она тоже изъявила «острое желание» царствовать. И это было вполне логично. А что, если супруге одного русского царя можно стать правительницей, почему нельзя сделать то же самое другой немецкой супруге другого русского самодержца? Мария Федоровна попыталась потребовать себе всю полноту власти, благо исторический пример матери ее супруга был прямо перед глазами. В момент объявления о смерти супруга она немедленно заявила на родном немецком языке: «Я хочу царствовать!» И наотрез отказалась признать своего сына императором, несмотря на то что порядок наследования престола был вновь сделан Павлом четким и понятным и не оставлял ей никаких законных прав на трон. Долгие четыре часа она не соглашалась подчиниться сыну, но ничего из этого не вышло, хотя регалии Екатерины II и ее были совершенно одинаковы. А вот результат получился абсолютно разный: Марию Федоровну просто заперли в покоях, и, немного покричав, она успокоилась.[62] На трон же отправился ее сын Александр Павлович, хотя в подобной ситуации почти 40 лет назад Павлу Петровичу престол никто не отдал, и его заняла Екатерина, которой еще только предстояло стать Великой.[63]
Младший сын императора, будущий государь Николай I, в момент убийства отца был пятилетним малышом, поэтому о его роли в трагедии говорить не приходится. По этой причине он и зарыдал на открытии памятника безвременно ушедшему отцу. Второй сын императора Константин Павлович, который в будущем променяет российскую корону на любовь прекрасной польской графини Иоанны Грудзинской, вероятнее всего, в заговоре против отца не участвовал. Но его поведение после случившейся трагедии не является эталоном сыновней любви, преданности главе государства и образцом морали и нравственности.[64] Всю дальнейшую жизнь Константин не страдал угрызениями совести. Уж больно легко этот представитель семьи Романовых вспоминал об отце. А вскоре после убийства в одном из писем Константин сказал: «Моего отца нет в живых. Мой обожаемый брат – император… Весь Петербург как бы снова родился, а Россия, мое дорогое отечество, свободно дышит грудью».[65]
Что касается старшего сына – ставшего царем Александра Павловича, хоть и «отмазываемого» историками с самого дня переворота 1801 года, – то он не мог не знать о готовящемся преступлении. Заговорщики, будучи в здравом уме, никогда бы не отважились осуществлять государственный переворот, не заручившись поддержкой того, кто должен был стать главой страны. Иначе после успешной «замены» царствующей особы можно было бы отправиться прямиком на виселицу. Помимо прочего, передача власти даже таким способом, как устранение первого лица, требует соблюдения процедуры и определенных формальностей для публичной сферы. Это значит, что к моменту убийства императора Павла уже должен был быть готов документ, который объявлял о причинах перехода власти. Будущий император Александр I знал о заговоре, согласился на него и стал главным «бенефициаром» от переворота. И тот непреложный факт, что он, в отличие от своего брата Константина, всю жизнь мучился угрызениями совести, является косвенным доказательством его участия в отцеубийстве. Император Александр I сам считал себя виновным.
С теми, кто организовал и исполнил убийство его отца, новый молодой царь очень быстро расстался. Реальные убийцы императора гвардейские полковники Яшвиль и Татаринов были отправлены в отставку уже через семь месяцев после злодеяния – 1 ноября 1801 года. В 1802 году были отстранены от дел и братья Зубовы – последний фаворит Екатерины Великой Платон Зубов и его брат Николай, который также собственноручно убивал главу Российской империи. На лишении жизни своего императора-благодетеля закончилась карьера и графа фон Палена – отставленный со всех постов, он провел остаток жизни в имении. Так происходит всегда: тех, кто думает, что он может менять королей, всегда убирают от дел. Любопытная деталь: вдовствующая императрица Мария Федоровна стала одним из активнейших инициаторов удаления заговорщиков от престола. Только, на мой взгляд, не обида за убитого мужа двигала ею, а непреходящая злость за то, что ей не позволили занять трон…
Весьма поучительна судьба еще одного из деятельных участников заговора – графини Ольги Александровны Жеребцовой. Ее девичья фамилия – Зубова, она была родной сестрой заговорщиков-фаворитов Екатерины II братьев Зубовых. Эта дама сыграла в заговоре против русского царя роль недостающего звена между британским посольством (заказчик) и недовольной элитой (исполнитель). Организатором и генеральным спонсором убийства русского царя действительно являлся посол Великобритании Чарльз Уитворт, любовницей которого как раз и была красавица графиня Жеребцова-Зубова.[66]
У графини Ольги Жеребцовой было два мотива для участия в заговоре: любимый англичанин-посол и опала семейства Зубовых, которых Павел открыто не любил, хотя никак и не «репрессировал».[67] Именно Жеребцова-Зубова связала Уитворта и генерал-губернатора фон Палена. Английское золото соединилось с ближайшим окружением Павла. В 1800 году Россия прервала торговлю с Англией, британским судам запретили заходить в русские порты. Английские корабли, находящиеся в России, были арестованы, а их команды высланы. Дело шло к войне с Британией, к совместному походу в Индию с солдатами Наполеона. Когда на стол Павла положили письмо Уитворта со словами «Император не в своем уме», посол Англии был немедленно выдворен из страны. Влюбленная графиня уехала вместе с ним. Заговор и его британское финансирование остались…
А дальше началось отрезвление. Сразу после отъезда из России выяснилось, что влюбленная графиня вовсе не пользуется такой же взаимностью лорда Уитворта. Оставив Жеребцову под благовидным предлогом в Берлине, лорд отбыл в Лондон и не спешил «воссоединять сердца»: Павел уже был убит, а значит, надобность в графине для британской разведки отпала. Если помнить, что официально 35-летняя дама была замужем за графом Жеребцовым, то ее поведение для того времени являлось совершенно неприличным. Находясь в столице Пруссии, она засыпала Уитворта посланиями, упреками и признаниями в любви. Пока не получила известия, что 40-летний лорд, награжденный за блестящие успехи на дипломатическом поприще (то есть за разрушение путем организации заговора и убийства смертельного для Лондона тандема Наполеон – Павел) званием пэра Англии… женился на герцогине Дорсет на родине. Это был страшный удар. Ольга бросается в Париж, куда ее теперь уже женатый любовник направлен послом. Русский же посол во Франции граф Воронцов, получив указания из Петербурга, отказывается представить ее к французскому двору. Александру I совершенно не нужны были скандалы и присутствие в Париже при дворе Бонапарта непредсказуемой вспыльчивой женщины, которая помешала планам Наполеона по походу в Индию. Итог этой истории неожиданный: месть Жеребцовой была весьма оригинальна. Она соблазнила… наследника английского престола принца Уэльского.[68] Но счастья и настоящей любви – того, к чему она стремилась всей своей пылкой натурой, так и не случилось. Судьба отмерила Ольге Жеребцовой долгую жизнь – она умерла в возрасте 83 лет. В Россию она уже не вернулась, и любовь свою потеряла. Что является наглядным уроком для всех, кто искренне верит улыбкам и обещаниям иностранных дипломатов. И готов, потеряв голову (или совесть), начать вместе с ними рискованную игру против России…
Сама Жеребцова к власти не стремилась, поэтому в нашу книгу она вошла лишь в качестве примера того, как манипулируют другими для достижения своих целей. Другой пример, из более свежей истории нашей страны, интересен с нескольких сторон. Снова заговор, снова попытка убрать правящую верхушку. Только на этот раз неудачная. И потому сегодня показываемая нам прозападными историками как «выдумка НКВД». Речь идет о заговоре Тухачевского и его подельников с целью захвата власти, который был запланирован на май 1937 года. Но он был разоблачен, заговорщики арестованы. Уголовное дело рассматривалось на закрытом судебном заседании Специальным присутствием Верховного суда СССР 11 июня 1937 года.
Полная стенограмма судебного заседания и материалы дела засекречены до сих пор. Почему? Потому что это был необычный заговор. Словно во времена Павла I, власть решили захватить высокопоставленные военные. Поэтому заговорщиков судила верхушка армии. В состав суда входили маршалы Буденный и Блюхер, командармы Алкснис, Шапошников, Дыбенко, Белов, Каширин, комкор Горячев. На скамье подсудимых тоже были не менее известные в РККА лица: маршал Тухачевский, командармы Уборевич, Якир, Корк, комкоры Эйдеман, Фельдман, Примаков, Путна. Приговор – высшая мера наказания для всех. Сомнений в виновности подсудимых не было. Изобличающие доказательства имелись в избытке и были продемонстрированы еще до суда. Сам Сталин, выступая на расширенном заседании Военного совета при наркоме обороны 2 июня 1937 года, сказал следующее:
«Товарищи, в том, что военно-политический заговор существовал против Советской власти, теперь, я надеюсь, никто не сомневается. Факт, такая уйма показаний самих преступников и наблюдения со стороны товарищей, которые работают на местах, такая масса их, что несомненно здесь имеет место военно-политический заговор против Советской власти, стимулировавшийся и финансировавшийся германскими фашистами».[69]
Однако гораздо любопытнее то, что сказал товарищ Сталин о методе вербовки, который был применен к Тухачевскому:
«Он оперативный план наш, оперативный план – наше святое святых передал немецкому рейхсверу. Имел свидание с представителями немецкого рейхсвера. Шпион? Шпион. Для благовидности на Западе этих жуликов из западноевропейских цивилизованных стран называют информаторами, а мы-то по-русски знаем, что это просто шпион… Есть одна разведчица опытная в Германии, в Берлине. Вот когда вам, может быть, придется побывать в Берлине, Жозефина Гензи, может быть, кто-нибудь из вас знает. Она красивая женщина. Разведчица старая. Она завербовала Карахана. Завербовала на базе бабской части. Она завербовала Енукидзе. Она помогла завербовать Тухачевского. Она же держит в руках Рудзутака. Это очень опытная разведчица, Жозефина Гензи. Будто бы она сама датчанка на службе у немецкого рейхсвера. Красивая, очень охотно на всякие предложения мужчин идет, а потом гробит. Вы, может быть, читали статью в «Правде» о некоторых коварных приемах вербовщиков. Вот она одна из отличившихся на этом поприще разведчиц германского рейхсвера».[70]
Оказывается, красный маршал товарищ Тухачевский был завербован тем же способом, что использовался при организации заговора против императора Павла I, то есть упомянутой Сталиным Жозефиной Гензи. Дама – весьма засекреченная, судя по всему. Информации о ней практически нет.[71] Ее существование не отвергается исследователями, но про нее никто ничего сказать не может.
А при чем тут Химия власти? При том, что товарищ Тухачевский, ставивший перед собой такие высокие цели, как осуществление государственного переворота, мягко говоря, не старался вызвать симпатии военной верхушки, которая его с подельниками в итоге и осудила. Не поддержала. Отчасти потому, что товарищ Сталин всегда был внимателен и вежлив, а товарищ Тухачевский свою Химию власти разбавлял высокомерным поведением. Он не имел и не стремился получить безоговорочной поддержки в армии и спецслужбах. Тухачевского не любили.[72] Об одной выходке Тухачевского рассказывал маршал Жуков. Во время разработки нового устава РККА он как председатель комиссии по уставу докладывал о ходе работы наркому Ворошилову. Тот по одному из пунктов сделал какое-то замечание. И Тухачевский спокойно, не повышая голоса, ответил:
– Товарищ нарком, комиссия не может принять ваших поправок.
– Почему?
– Потому что ваши поправки являются некомпетентными, товарищ нарком.[73]
А ведь Ворошилов был не только начальником Тухачевского, но и большим авторитетом в военной среде, и его хорошее отношение дорогого стоило. Но высокомерный, нагло ведущий себя с начальниками, Тухачевский надеялся взять власть, не имея Химии власти. Закончил он плохо…
Итак, случаи нанесения вреда Химии власти самим ее носителем мы уже рассмотрели. Теперь пришло время изучить другой вариант – сознательных ударов со стороны. Другим лицом, действующим преднамеренно. Делать это «герой» будет так, чтобы под видом укрепления власти происходило разбавление ее Химии. Есть в нашей недавней истории примеры и таких действий. И речь идет не о Хрущеве, который, скорее всего, действовал по чьей-то подсказке, будучи манипулируемым. При этом, как и договорились, действия Горбачева мы обсудим в другой главе…
И в случае с Брежневым, и в случае с императором Александром Павловичем хочется отметить одну общую деталь. Оба они пришли во власть как люди самой власти. Не было смены команды, новый руководитель не оказывается на пепелище. Он не занимает пустое место. Везде есть люди, везде трудятся те, кто пришел во властные структуры до этого момента. Да и что такое «смена команды»? Появился новый президент, новый царь, новый генеральный секретарь. Он же не увольняет сразу тех, кто находится на разных уровнях власти. Это тысячи людей – если говорить о значимых постах. Их заменить сразу невозможно, да и не нужно. Ведь новый руководитель, вероятнее всего, уже находился во власти. В том смысле, что Брежнев пришел из окружения Хрущева, а тот, в свою очередь, – из ближнего круга Сталина. Не с улицы. Новый глава страны многих знает, многих может и не знать. Такая ситуация, в которой оказался Владимир Путин, занявший высший должностной пост в государстве, минуя множество промежуточных ступеней, – штучная. Чаще всего новая команда на поверку оказывается состоящей большей частью из тех, кто уже ранее работал на руководящих должностях, пусть и не столь значимых. Вот тут и встает вопрос: а те, кто находится в своих кабинетах ДО прихода нового главы, являются его единомышленниками или нет? Можно ли им верить? Раз оставил их на посту – значит, единомышленники. Но так ли это? Процесс формирования команды очень долгий, даже бесконечный. И очень часто новый глава страны просто не знает, что за персонажи занимают высокие посты. Они ведь могут не проявлять себя в должной мере, маскироваться, действовать осторожно. Не выдавать тот факт, что целью их поступков и работы является не «сделать как лучше», а «сделать как можно хуже, принимая вид, что делаешь лучше».
Одно из наиболее распространенных обвинений в адрес Сталина звучит так: «Уничтожил верных ленинцев, честных большевиков-революционеров, в ходе чистки были арестованы и осуждены старые революционеры». Сталин якобы очищал себе место для личной власти, убирая всех принципиальных и честных. Но стоит посмотреть внимательнее, как вся эта эмоциональная конструкция рассыплется в прах. Растает как снег на ярком мартовском солнце. Ведь вместе с простыми, рядовыми большевиками, честными и неподкупными, вроде Ворошилова или Кирова, во властные структуры мутным потоком крушения Российской империи нанесло всяческого чужеродного «ила». Цель которого – внедриться, а дальше действовать по обстановке. Или по приказу кураторов…
Был такой пламенный чекист товарищ Петерс Яков Христофорович. Латыш. Сегодня не слишком известный, хотя являлся одним из главных чекистов. Чтобы вы могли получить о нем полное представление, приведу информацию из двух, что называется, диаметрально противоположных источников – книги, выпущенной англосаксонским исследователем сталинского времени, и советской энциклопедии Великого Октября.
«Латышский большевик Яков Петерс после революции был назначен заместителем начальника ЧК. В 1909–1917 годах жил в эмиграции, работал в пригороде Лондона. Женился на англичанке Мэй Фримен, был членом Лейбористской партии. После 1917 года играл в Советской России большую роль в политическом терроре и массовых расправах. По приказу Сталина арестован и расстрелян в 1938 году. Его дочь также была арестована после войны как “английская шпионка”».[74]
«Петерс Яков Христофорович (1886–1938), участник Окт. Революции в Петрограде. Чл. Ком. Партии с 1904. Участник Революции 1905–1907. В 1917 член ЦК С-д-тии Латыш. Края, один из ред. газ. «Циня» («Борьба»). В Окт. Дни чл. Петрогр. ВРК, дел. 2-го Всероссийского съезда Советов, чл. ВЦИИК. С дек. 1917 чл. Коллегии и зам. Пред. ВЧК, пред. Ревтрибунала. Один из рук. Ликвидации левоэсеровского мятежа в Москве (1918). Участник Гражд. Войны. С 1920 чл. Туркест. Бюро ЦК РКП (б), полномочный представитель ВЧК в Туркестане, в органах ОГПУ, на парт. работе. В 1923–34 чл. ЦКК ВКП(б). Чл. ВЦИК и ЦИК СССР».[75]
Поскольку оба источника не слишком многословны и полны сокращений или недомолвок, попробуем разобраться в биографии этого «латышского стрелка» по другим источникам. Накануне большевистского переворота Яков Петерс, член Петроградского военно-революционного комитета, затем член ВЦИК, делегат 2-го Съезда Советов, был ответственным за подготовку Красной гвардии.[76] После Октябрьской революции член коллегии и помощник (по существу – заместитель) председателя ВЧК Феликса Эдмундовича Дзержинского и даже казначей этой вовсе не финансовой организации.[77] То есть персона, обличенная максимальным доверием. Именно с товарищем Петерсом связана «оккупация» ЧК выходцами из Латвии. Совестливые правозащитники и западные дипломаты вкупе с прибалтийскими журналистами бесконечно твердят нам про «оккупацию» Прибалтики со стороны СССР. А вот о том факте, что Советский Союз был создан после оккупации территории России «организованной группой» латышей в кожанках и без оных, они говорить не любят. Так вот именно наш герой призвал в ряды чекистов товарищей и земляков, которые активно участвовали в смуте в России в начале ХХ века.[78] На счету Петерса много заслуг перед новой властью. Он ликвидировал сеть подпольной организации Бориса Савинкова «Союз защиты родины и свободы» в Москве и Казани. Участвовал в ликвидации левоэсеровского мятежа в Москве в июле 1918 года. Яков Петерс раскрывал «заговор послов», то есть государственный переворот, подготовленный британским консулом Брюсом Локхартом с помощью дипломатов других стран. Одним из элементов заговора было покушение на Ленина, которое якобы осуществила полуслепая Фанни Каплан. И следователем по делу Каплан был именно товарищ Яков Петерс.
ИЗ СООБЩЕНИЯ ВСЕРОССИЙСКОЙ ЧРЕЗВЫЧАЙНОЙ КОМИССИИ ПО ДЕЛУ ПОКУШЕНИЯ НА ПРЕДСЕДАТЕЛЯ СНК В.И. УЛЬЯНОВА /ЛЕНИНА/
«Из предварительного следствия выяснено, что арестованная, которая стреляла в товарища Ленина, состоит членом партии правых социалистов-революционеров черновской группы… Упорно отказывается давать сведения о своих соучастниках и скрывает, откуда получила найденные у нее деньги… Из ее показаний видно, что она недавно приехала из Крыма и последнее время жила в Москве… Принимаются все меры к выяснению всех обстоятельств дела. Задержано несколько человек. Следствие ведется по всем районам Москвы.
Зам. председателя следственной комиссии Петерс»[79]
Как известно, Фанни Каплан подозрительно быстро расстреляли. Есть все основания полагать, что стрелял в Ленина кто-то другой, но именно ее следователи ЧК – то есть товарищ Петерс – зачем-то сделали крайней. Что они скрывали? Истинных организаторов покушения, не состоявшихся убийц Ильича…[80]
В январе 1919 года пролетарская совесть товарища Петерса подсказала ему решение о бессудном расстреле членов семьи Романовых в Петрограде. Причем в жестком тоне: «Приговор ВЧК к лицам бывшей императорской своры – утвердить, сообщив об этом в ЦИК».[81] Обратите внимание: не исполнить приказ Москвы и ленинской власти, а поставить их в известность. Сообщить о своем решении Владимиру Ильичу, и не более того. Итог: в Петропавловской крепости были расстреляны великие князья Николай Михайлович, Георгий Михайлович, Павел Александрович и Дмитрий Константинович Романовы.
Товарищ Петерс был некоторое время и председателем трибунала в Москве, работал с присущим ему размахом. Во время сложной ситуации в Петрограде, направленный туда весной 1919 года, он стал его комендантом. Начались аресты и расстрелы. В июне Петерс издал приказ о поголовном обыске во всех жилых помещениях города для «изъятия» всех «подозрительных лиц», а также «бывших» и лиц, не имеющих выданных большевиками соответствующих документов. По сути, чекисты чистили город, опасаясь восстания в Петрограде во время наступления Северо-Западной армии, которой позже будет командовать генерал Юденич. Главная цель – поиск оружия. Задержанных в лучшем случае высылали, а большинство расстреливали по распоряжению Якова Петерса. После чего решительного чекиста перевели в Киев, на который наступали Деникин и Петлюра. За первый день пребывания Петерса в городе там было казнено 127 человек. Далее террор лишь возрастал, а перед отходом большевиков были расстреляны все заключенные Киевской ЧК. По приказу товарища Петерса, разумеется.[82]
Много «славных» дел было на совести Якова Петерса: он лил кровь русских подданных, как воду. В Туле расстреливал железнодорожных рабочих-«саботажников», участвовал в подавлении восстания атамана Антонова на Тамбовщине. Делал карьеру, набирал очки, выслуживался перед новой властью.[83] «Работал» Петерс в Грузии, Тифлисе, Туркестане. Ликвидировал крестьян, казаков атамана Дутова и Анненкова. В 1921 году в Ташкенте Петерс арестовал всех врачей одной известной клиники. Что побудило его к этому – достоверно сказать сложно. Но известно, что товарищ Петерс в этом случае лично выступал общественным обвинителем, и в итоге все «врачи-вредители» были приговорены к расстрелу.
Далее в его послужном списке – уже работа на внешнем направлении: Иран, Афганистан, Турция. С февраля 1922 года он член Коллегии и начальник Восточного отдела ОГПУ. В 1925 году Петерс становится главным инспектором погранвойск ОГПУ. К 10-летию ВЧК в декабре 1927 года его наградили орденом Красного Знамени. 31 октября 1929 года Я.X. Петерс был освобожден от обязанностей члена Коллегии и начальника Восточного отдела ОГПУ. Его карьера разведчика и диверсанта на этом завершилась, так в полной мере и не состоявшись.[84] А вот карьера палача продолжилась. В том же 1929 году его направили «чистить» Академию наук СССР. Петерс изгнал 71 академика, часть из которых потом аккуратно собрал в «академическое дело», являвшееся неким ответвлением имевшего под собой реальные факты «процесса Промпартии».[85] После этого Якова Петерса отстранили от реальных процессов. С 1930 года он работает в комиссиях партийного контроля. В ноябре 1937 года пламенный большевик, старый чекист Яков Христофорович Петерс был арестован, а 25 апреля 1938 года расстрелян «кровавым сталинским режимом» по «абсурдному» обвинению в троцкизме и шпионаже в пользу Англии. В 1956 году, при Хрущеве, товарищ Петерс был реабилитирован, и с тех пор числится одной из «невинных жертв сталинского режима».
Пришло время остановиться, перевести дух от кровавых событий русской революции и Гражданской войны и немного задуматься. О чем? О соратниках, о преданных людях, которые окружают руководителей. Петерс подается сегодня как «верный соратник, убитый злодеем-руководителем», то есть Сталиным. Нет ничего более далекого от истинного положения вещей, нежели такое умопостроение. Во-первых, даже без истории, изложенной ниже, Якова Христофоровича Петерса сложно отнести к людям, безвинно пострадавшим в вихре кровавого хаоса тех лет. Загубленных душ на совести этого латышского сторонника революции очень много. Как и много свидетельств о том, что он людей не жалел, приговаривал к смертной казни, не испытывая при этом никакого сожаления. Все ли казненные по приказу Петерса подходят под категорию врагов революции? Конечно, нет. Значит, он осуждал на казнь невинных. Так виновен ли Петерс сам, или он – все-таки «невинная жертва сталинских репрессий»? Жертва и палач в сегодняшней трактовке истории тех лет вместе называются невиновными, обоих записывают в статистику и ставят в вину лично Сталину. Да еще и умножают эту цифру на 100. Вот лишь один штрих, который оставил в память о «пламенном большевике» Петерсе русский писатель Аркадий Аверченко:
«Именно, по сообщениям газет, когда к нему, как к главе города, явились представители ростовских-на-Дону трудящихся и заявили, что рабочие голодают, – Петерс сказал:
– Это вы называете голодом?! Разве это голод, когда ваши ростовские помойные ямы битком набиты разными отбросами и остатками? Вот в Москве, где помойные ямы совершенно пусты и чисты – будто вылизаны – вот там голод!
Итак, ростовские рабочие могут воскликнуть, как запорожские казаки:
– Есть еще порох в пороховницах! Есть еще помойные ямы – эти продовольственные склады советской власти!
Почему-то фраза Петерса промелькнула в газетах совершенно незаметно: никто не остановил на ней пристального внимания. Это несправедливо! Такие изречения не должны забываться… Моя бы власть – да я бы всюду выпустил огромные афиши с этим изречением, высек бы его на мраморных плитах, впечатал бы его в виде отдельного листа во все детские учебники, мои глашатаи громко возвещали бы его на всех площадях и перекрестках:
– Пока в городе помойные ямы полны – почему рабочие говорят о голоде?..»[86]
Так был ли товарищ Петерс «верным соратником» товарища Сталина? Какие цели он на самом деле преследовал? В чьих интересах горел на работе? И пусть при ответе на этот вопрос одинаковый партбилет, лежавший в карманах Якова Христофоровича и Иосифа Виссарионовича, вас не смущает. Были же на Украине почти все чиновники членами Партии регионов. А потом одни предали других. Причем очень быстро. Пример этот хрестоматийный, и он войдет в историю. В последней Раде, легитимность которой не вызывала сомнения ни у кого в мире, Партия регионов имела большинство. Во время беспорядков (Майдана) в Киеве это большинство было устойчивым, гарантируя принятие ЛЮБЫХ нужных президенту Украины (то есть легитимной власти) законов. Но после вооруженного переворота в феврале 2014 года в той же Раде, при тех же депутатах Партия регионов… оказалась уже в меньшинстве. А большинство получила бывшая оппозиция. Буквально за несколько дней «верные партийцы» Партии регионов разбежались как тараканы. Кто в беспартийность, а кто примкнул к другим партийным группировкам.[87]
Но вернемся из века двадцать первого в век двадцатый. Потому что ответ на вопрос «ху из мистер Петерс?» находится в той части его жизни, о которой в его биографии не пишут. То есть в период до 1917 года. Рассказывая о Якове Петерсе, мы сознательно пошли тем же путем, начав повествование с октября 1917 года. Теперь заглянем поглубже. Сразу скажу, что сведения о биографии правой руки Дзержинского очень скудные, хотя и более развернутые, чем о прелестной вербовщице Тухачевского и Рудзутака. Родился он в Латвии в семье батрака. Рабочий. В 1904 году вступил в Латышскую социал-демократическую рабочую партию (ЛСДРП). Был боевиком. В марте 1907 года был арестован. Обвинялся в покушении на жизнь директора завода во время забастовки, но в конце 1908 года был оправдан Рижским военным судом. После этого, в 1910 году, товарищ Петерс отправился туда, куда во все времена отправляются борцы с российской государственностью. То есть в Великобританию. Далее обычно идут скупые слова: «жил в Лондоне». Там Петерс был членом Лондонской группы Социал-демократии Латышского края (СДЛК), Британской социалистической партии и латышского Коммунистического клуба.
Что нам приходит на ум, когда мы читаем о революционерах, которые убежали после поражения восстания за границу? Честные люди, которых преследуют. Денег нет. Идут работать, пишут прокламации и статьи в революционные газеты. Спорят до хрипоты над программными пунктами за кружкой пива или чашкой чая. Ждут своего часа, мечтают о возвращении, ностальгируя под лондонскими туманами и дождями. Так или примерно так мы представляем эмигрантов-революционеров начала ХХ века. Это сегодняшние «революционеры» бегут в Лондон, украв крупную сумму денег, и покупают там шикарные поместья, отнюдь не бедствуя. И нигде не работая в качестве наемной силы.
Так и было. Товарищ Петерс приехал в Лондон, не имея денег. Об этом написал некий персонаж по имени Федор Аронович Ротштейн, который помогал русским революционным беглецам устраиваться в Великобритании.[88] Но то, что будущий чекист с товарищами сделал для решения финансовых проблем, и стало, судя по всему, трамплином для его будущей головокружительной карьеры в Советской России…
Ист-Энд, окраина Лондона, декабрь 1910 года. В ночь с 16-го на 17-е полиция приехала проверить «сигнал» о подозрительном шуме в одном из домов, который соседствовал с ювелирным магазином. Дверь полисменам открыл человек, по-английски не говоривший. Он отступил внутрь, и полицейские вошли в дом, а из распахнувшейся двери на них без всяких разговоров обрушился град пуль. В итоге из пяти попавших в дом полисменов трое были убиты, а двое серьезно ранены. Ведь британские полицейские в те годы не носили с собой оружия, а были вооружены лишь дубинкой. Очевидно, что это преступление стало для Англии из ряда вон выходящим. Огромный общественный резонанс. Расследование преступления взял под личный контроль не кто иной, как молодой Уинстон Черчилль, который в тот момент был министром внутренних дел.
Как выяснило следствие, преступники пробивали стену ювелирного магазина, что и вызвало подозрительный шум, а когда прибыл полицейский наряд, хладнокровно его расстреляли. Убийство коллег – всегда вызов для органов правопорядка. Кровавая бойня, небывалая для Англии того времени, – вызов вдвойне. Было ясно, что преступники – не англичане и готовы, не раздумывая, применять оружие против полицейских. Секреты мастерства лондонских сыщиков остались за кадром расследования, однако уже в январе нового 1911 года полиция вышла на след. Дом, в котором скрывались предположительные участники кровавой бойни в Ист-Энде, находился на Сидни-стрит № 100. По сведениям полиции, в здании прятались «анархисты» из России. Это были латыши-боевики, которые оказались в гостеприимной Великобритании, убегая от преследований «кровавого царского режима».
Шутить с преступниками никто не собирался – дом окружили около двух сотен полицейских, которые были вооружены уже не дубинками, а однозарядными винтовками и револьверами. Ранним утром, по-тихому, органы правопорядка эвакуировали жильцов соседних квартир и домов. Квартира латышей была на втором этаже. Как выяснилось впоследствии, в ней находились два «революционера»: по фамилии Думниекс и Сваар (по другим сведениям, Вотель). В 7:30 утра началась полицейская операция. Она войдет в историю лондонской полиции как «Осада улицы Сидни». События вновь пошли по кровавому сценарию. Полицейский сержант, бросавший гравий в окно квартиры, был убит. Началась ожесточенная перестрелка, которая длилась два часа. В ее ходе стало понятно, что вся лондонская полиция ничего не может сделать с двумя «латышскими стрелками»: за это время было убито пять и ранено тридцать полисменов.[89] В грохоте выстрелов на Сидни-стрит полицейские быстро осознали печальную истину: латышские преступники, засевшие на втором этаже дома, были вооружены куда лучше правоохранителей сильнейшей державы того времени. Злоумышленники имели при себе три маузера С-96.[90] Это те самые, ставшие знаменитыми в нашей Гражданской войне, мощные пистолеты в деревянных кобурах, которые висели на боках комиссаров в «пыльных шлемах». На тот момент это было новейшее, очень мощное и дорогое оружие. И весьма редкое. На вооружении регулярной армии Великобритании оно не состояло. Лишь некоторое число маузеров приобрели за собственный счет английские офицеры (в основном служившие в колониальных войсках), принимавшие участие в англо-бурской войне. Но у «мирных беженцев» от «кровавого царского режима» это редчайшее и крайне дорогое оружие имелось. Поэтому английские полисмены ничего не могли с ними сделать.[91]
Увидев беспомощность полиции, министр внутренних дел Черчилль отправил им в поддержку войска. На месте «сражения» появилась Шотландская гвардия. Но и это не помогло. Через некоторое время по приказу министра внутренних дел на «поле боя» прибыла… батарея конной артиллерии. Ситуация грозила серьезным репутационным ущербом и стране, и лично министру Черчиллю. Под его руководством для нейтрализации нескольких преступников приходилось вызывать войска и применять артиллерию. Звук артиллерийской стрельбы в британской столице мог стать похоронным звоном для политической карьеры министра. Поэтому Черчилль отдал приказ вновь попытаться взять дом обычными средствами. Но когда еще шесть полицейских были ранены, артиллерия в ход все же пошла. Или не пошла? Очень уж противоречива информация по этому драматическому эпизоду. В некоторых источниках сообщается, что вот-вот должны были начать стрелять артиллеристы, как дом, в котором сидели преступники, загорелся. Как бы случайно. Или его подожгли по приказу Черчилля, чтобы дело не закончилось артиллерийской стрельбой. Что бы ни происходило на самом деле, в итоге здание было разрушено, а прибывшие пожарные спокойно дожидались, пока оно не догорит, и пожар не тушили. В дымящихся руинах были найдены два трупа и три маузера…
После этого лондонская полиция произвела еще серию арестов. Откуда была получена информация, если два подозреваемых сгорели в здании, источники не указывают. Но мы с вами можем об этом догадаться, наблюдая за дальнейшим развитием событий. Аресты произведены, но в результате «просеивания» подозреваемых в качестве обвиняемых к суду были привлечены четыре человека. Британские газеты подробно писали об этом громком деле, которое взбудоражило все общество. Было объявлено, что группа бандитов-анархистов готовила ограбление ювелирного магазина, но благодаря героическим действиям Скотленд-Ярда оно было предотвращено.
Хронология дальнейших событий такова: за арестами января 1911 года в мае того же года последовал суд. Обвинение хорошо подготовилось: уголовное дело состояло из 655 страниц. А теперь вопрос к вам, уважаемый читатель. Общественный резонанс дела необыкновенный. Убиты семь полицейских, количество раненых – около 40 человек. Семьи полицейских лишились кормильцев, подобной «бойни» правоохранителей Англия не знала. Практически военная операция в центре столицы. Обвиняемые – иностранцы. Подданные России, латыши. С революционным прошлым, боевики. Как тогда называли подобных людей – «анархисты». Все обвиняемые и убитые боевики знают друг друга, налицо самая настоящая банда с кровавым следом.[92] Правоохранители в ярости, требуют крови преступников, убивших и ранивших их товарищей. Общество возмущено и выступает за восстановление справедливости и жесткое наказание.
Очевидно, что приговор ОБЯЗАН был быть обвинительным. И очень жестким. А вот что произошло на самом деле. В мае 1911 года начался суд. В результате подсудимых… отпустили на волю. Во время суда в «независимой прессе» вдруг разом изменились акценты: подсудимые теперь представали «жертвами царских сатрапов», которых тяжелая жизнь вынудила к борьбе с властью в России. «Они-же-дети». А в Англии они ничего противозаконного не делали. Виноваты в смерти полицейских только два убитых при штурме дома латыша. У которых почему-то на двоих было ТРИ новейших маузера.
Приговор – свобода.[93] За недоказанностью улик…
Но на этом история «невиновных анархистов» не закончилась. После нее сразу началась не менее любопытная, но уже «романтическая» история. Которая сильно напоминает… вербовку. Как говорят источники, важную роль в освобождении товарища Петерса и других «анархистов» сыграла… двоюродная сестра Черчилля Клер Шеридан. Она якобы влюбилась без памяти в мужественного латыша.[94]
Вспыхнуло чувство? Чтобы понять, кем на самом деле была Клер Шеридан, нужно рассказать о ней немного подробнее. Скульптор, аристократка, путешественница? Нет, разведчица. Которая занималась вербовкой по старой доброй схеме, называемой «медовая ловушка». На которую попался товарищ Тухачевский, княгиня Ольга Жеребцова и даже автор пресловутого «Ледокола» Виктор Резун-Суворов. Показательно, что Клер Шеридан позднее объявили… советской шпионкой.[95] Проблема заключается в том, что когда эта женщина-скульптор «лепила» политиков, СССР еще не было даже в проекте и никто из будущих героев Октября не мог и помыслить, как все повернется. Но ведь кадры готовят заранее…
«Я получила официальное приглашение вылепить бюст Льва Троцкого. Когда мы с ним познакомились и он стал позировать, нас сразу потянуло друг к другу. Троцкий, как я поняла, не церемонится с женщинами. Когда мы остались с ним наедине, он сразу же приступил к делу, то есть ко мне. У него были порывистые, но сильные объятия, нежности в них было мало… Он всегда хотел только своего и мало обращал внимания на желания женщины. Поцелуи его были страстными, но он ими не увлекался, главное для него было удовлетворить свою страсть… Встречались мы с ним и в его знаменитом бронепоезде, на котором он разъезжал по фронтам Гражданской войны, прозванном фабрикой смерти на колесах…» – напишет Клер Шеридан.[96] Позднее эта славная «скульптор» «слепила» Муссолини, когда он еще был социалистом. До этого «лепила» Дзержинского и даже вождя мирового пролетариата. Владимир Ильич, в отличие от Льва Давыдовича, на прелести англичанки не польстился, и их знакомство ограничилось лишь попыткой создания скульптурного образа. Но все это будет позже, а пока, «работая» с товарищем Петерсом, Клер Шеридан свела его с… Мэй Фримен (Мэйзи Фримэн), дочерью одного из влиятельных британских банкиров. Через месяц (!) Яков Петерс и Мэй Фримен стали мужем и женой. Согласитесь, такой сюжет даже для Голливуда выглядит неправдоподобно.
Подведем промежуточный итог.
И все это просто совпадение? Вы в это верите? Если все же верите, тогда следующие факты именно для вас. Через некоторое время в семье Петерса родилась дочь. Отец его жены оказывает зятю протекцию – в начале 1917 года Яков Петерс работает в должности управляющего отдела импорта крупной английской торговой компании. И никакой революцией все эти годы не занимается. Он – добропорядочный английский джентльмен, растит капитал, воспитывает дочь, любит жену. У него все хорошо. Он – бывший крестьянин, вокруг миллионы людей гибнут в страшной мировой войне, а его никто в армию не призывает. Но вот в результате государственного переворота в России в феврале 1917 года власть захвачена кучкой политиканов, ориентирующихся на Антанту.[97] И буржуа Петерс неожиданно все бросает и отправляется в бушующую страну, откуда уехал много лет назад. Он плывет в Мурманск, оставив в Туманном Альбионе жену и маленькую дочь.[98] «1 мая 1917 года – последнее семейное фото на память: грустные глаза Мэй, улыбка четырехлетней дочки на руках у отца – папа обещал ей, что скоро они к нему приедут».[99]
Пройдет несколько месяцев, и Яков Петерс появится в Петрограде накануне большевистского переворота и сразу окажется на высоких должностях в только что созданном ЧК[100]. Почему? Потому что товарища Петерса командировали туда, предварительно завербовав во время ареста. Потому он и был оправдан, потому и был интегрирован в британское общество. Он стал своим, его сделали своим. Или он вообще был скрытым агентом британских спецслужб, заброшенным в Россию еще ДО первой русской смуты начала ХХ века? Точного ответа нет. Но уж слишком близок к руководителям большевиков Яков Петерс, который до этого не то что не был известным, а вообще не был большевиком. Его пламенные речи и слова, известные по многим источникам, о «мировой революции» и его долге как революционера можно смело опускать. Ведь штурмбанфюрер СС Отто фон Штирлиц, он же советский разведчик Максим Максимович Исаев из «Семнадцати мгновений весны», тоже был членом НСДАП и говорил правильные слова о верности фюреру и Рейху. Хотя очевидно, что работал он на победу СССР и на поражение Германии. Точно так же и Яков Петерс делал все, что должен делать шпион, маскирующийся под «пламенного революционера». Расстрелы, казни, осуждения – это для карьеры внутри новой власти и ЧК. Это для того, чтобы Белое движение, которое не соглашалось с расчленением России, с «независимостью» кусков некогда единой страны, не могло победить. А укрепившись в новой Совдепии, Яков Петерс начинает осуществлять шаги, направленные на подрыв Химии новой советской власти. Чем больше расстрелов, чем больше невинных пойдет под суд, тем больше будет недовольных. Тем слабее станет власть в СССР, тем податливее она будет на переговорах. Тем проще будет поставить у руля выгодного Западу Троцкого и убрать невыгодного Сталина. Отсюда и рвение Петерса в деле профессоров – расстрелять ученых под «красивым соусом» борьбы с контрреволюцией. Точно так же и советский разведчик, временно работающий офицером разведки СС, Отто фон Штирлиц упек в тюрьму физика Рунге, который был на пороге создания атомной бомбы, и тем самым лишил Третий рейх «оружия возмездия». Часть загадок кровавых событий 1930-х годов в СССР объясняется именно этим: репрессии помогали внешним силам подрывать Химию советской власти, делать страну слабой и зависимой от других государств.
В СССР разворачивается борьба за власть, но в ней участвуют не только Сталин и Троцкий. В числе претендентов – Зиновьев и Каменев, Бухарин и другие «верные ленинцы», почти у каждого из которых есть свои скелеты в шкафу иностранных разведок. А чуть позже к этой борьбе подключится товарищ Тухачевский, пожелавший стать красным Бонапартом. При этом все они будут членами одной партии – ВКП(б). И говорить будут одни речи, цитируя Ленина и Маркса.
История карьеры Яна Петерса – это сплошные загадки и необъяснимые вещи. Почти все его британские знакомые по какой-то причине очень быстро начали приезжать в охваченную Гражданской войной Россию. Спокойно приехала и Клер Шеридан – как раз чтобы «поработать» с Дзержинским, Лениным и Троцким. А ее старый знакомый товарищ Петерс уже занимает высокую должность, является одним из первых лиц в ЧК. Способен помочь организовать знакомство с главными лидерами большевиков. Прибывает из Англии и дипломат-разведчик Брюс Локхарт, который для организации переворота и смещения Ленина приходит… к латышам. План таков: латышские стрелки должны арестовать советское правительство. В кармане Локхарта – рекомендательное письмо от представителя Красной России Максима Литвинова (о котором чуть ниже), написанное по просьбе того самого Федора Ароновича Ротштейна. Который помогал Петерсу при его приезде в Лондон. Чекисты заговор раскрывают, власть большевиков сохранена, а товарищ Петерс продолжает свою головокружительную карьеру.[101]
Отправившись в Туркестан, Петерс встретит там своего благодетеля Ротштейна, который к тому времени из агента английской разведки стал… полномочным представителем Советской России в Персии.[102] Чтобы товарищ Ротштейн благополучно добрался до Тегерана, товарищ Петерс дает ему отряд чекистов и лично провожает его до места назначения. А как же иначе – ведь задача у товарища Ротштейна архиважная. Какая? Сейчас узнаете.
Впору спросить: а что же такого важного сделал для революции и молодой советской власти товарищ по фамилии Ротштейн? Много чего. Накануне хаоса, охватившего мир в 1914 году, Россия и Великобритания в 1907 году подписали Конвенцию по делам Персии, Афганистана и Тибета, которой поделили сферу влияния в этих странах. И тут мы с вами попадаем прямо… на день рождения. Кого? Одной из крупнейших мировых нефтяных монополий «Бритиш петролеум», или коротко Би-Пи (BP):
«История компании BP началась в 1908 году, когда после долгих и изнурительных поисков в Персии была обнаружена нефть. Это открытие положило основание «Англо-персидской нефтяной компании», которая позднее была преобразована в BP. В прессе активно обсуждали потенциал новой компании, и когда ее акции начали котироваться на биржах Лондона и Глазго, люди выстраивались в очереди, чтобы приобрести акции».[103]
Это взгляд поверхностный, можно сказать, «СМИ-взгляд». На самом деле в июне 1914 года по предложению Черчилля британский парламент принял решение приобрести акции «Англо-Персидской компании» на 3 млн фунтов при общей стоимости всех акций в 4 млн.[104] Британская империя купила контрольный пакет нефтяной компании и следом за этим стала «приобретать» контрольный пакет самой Персии. Путем организации Первой мировой войны.
Нефть найдена, ее важность осознана. Пора убирать из нефтяных регионов конкурентов. Революция в России дает именно такую возможность. Особенно если заранее внедрить на высокие посты в новой власти своих агентов влияния. Если завербовать тех, кто оказался вознесен наверх самой революцией. И вот уже едут в Советскую Россию «скульптор» Клер Шеридан и матерый разведчик, замаскированный под дипломата, Брюс Локхарт. Арсенал средств широк: от соблазнительных форм женщины до пистолета наемного убийцы.[105] Еще – деньги, шантаж, возможный арест. Ведь пламенный чекист товарищ Петерс горой стоит за «интересы революции». И если надо – арестует того, кто не хочет, чтобы Россия вдруг ушла из Персии, оставив всю имеющуюся там нефть «британским партнерам»…
То, что сделал большой друг Петерса товарищ Ротштейн, сложно понять, если представить, что эти шаги осуществлялись в интересах советской власти. Зато при правильной точке зрения все встает на свои места. Эти действия были выгодны Великобритании и, к сожалению, не стали уникальными в нашей истории. Уничтожение Советского Союза было для наших англосаксонских «партнеров» колоссальным подарком со стороны товарища Горбачева, Ельцина и др. Недаром свое 80-летие Михаил Сергеевич отпраздновал в «родном» Лондоне с огромной помпой…
А как называется то, что сделал товарищ Ротштейн, тщательно охраняемый товарищем Петерсом?
«В 1920 году переехал в Советскую Россию, где стал работать в наркомате иностранных дел. Был членом делегации РСФСР на мирных переговорах с Великобританией в 1920 году.
Благодаря таким «товарищам» Россия лишилась колоссальных активов и перспектив. Для справки: добыча нефти в Иране в 1911 году составляла 30 тыс. тонн, через пять лет, в 1916 году, – уже 369 тыс. тонн. Двенадцатикратный рост за пять лет. В 1916 году российский подданный А.М. Хоштария получил в Персии концессию на добычу углеводородов. Для реализации планов он создал «Русско-Персидское общество по добыче и торговле нефтью» («Рупенто»)[107]. Надо ли пояснять, что концессия отошла в итоге англичанам и компания «Рупенто» перестала существовать?
А еще молодая советская власть отказалась от прав на выплату компенсации со стороны китайского правительства. После восстания «боксеров» и его подавления в начале ХХ века Китай платил западным государствам и России ежегодную компенсацию. Если хотите – контрибуцию. Ленинское правительство отказывается от нее. Деньги разрушенной российской экономике, голодным рабочим и крестьянам не нужны. Какими методами англосаксы достигали своих целей в России того времени (как на Украине сегодня), знают архивы западных спецслужб. Мы же можем только анализировать и сопоставлять.
Товарищ Ротштейн получил за свою деятельность не приговор или пулю, а орден Ленина и орден Красной Звезды. Спокойно умер в 1953 году. Даже Сталин не рискнул связываться с таким авторитетным «революционером», чья корневая система уходила глубоко за кулисы мировой политики. А вот товарищ Петерс закончил намного хуже. Был арестован и расстрелян как британский шпион. И кто скажет, что он им не являлся, а Сталин страдал мнительностью и просто хотел истребить всех «пламенных революционеров»? Которые активно подрывали Химию власти.
Активно подрывали еще нечто очень важное.
Поделиться книгой: