Помоги проекту - поделись книгой:
Луиза Олкотт
Сестры Марч (сборник)
О книге и ее авторе
Американская писательница Луиза Мэй Олкотт (1832–1888) родилась в небогатой семье писателя Амоса Бронсона Олкотта. Она рано начала работать, была гувернанткой, учительницей, швеей. С детства увлекалась литературой, сочиняла небольшие рассказы и сказки, писала пьесы для домашнего театра. В 22 года девушка написала свою первую книгу «Басни о цветах».
Во время Гражданской войны в США Луиза служила медсестрой в военном госпитале в Джорджтауне. В 1863 году в переработанном виде были изданы ее письма родным, которые она посылала из госпиталя, и эта книга принесла ей первую, хотя и не очень широкую известность.
В 1868 году вышла в свет самая известная и популярная книга Олкотт – «Маленькие женщины», повествующая о взрослении четырех дочерей семьи Марч: Мег, Джо, Бет и Эми. Прообразом Мег послужила старшая сестра писательницы Анна, саму себя она выразила в образе Джо, а образы Бет и Эми были списаны с ее младших сестер Элизабет и Мэй соответственно.
Успех книги побудил писательницу сочинить несколько связанных с этим произведением романов. Так, в 1869 году вышло продолжение под названием «Маленькие женщины замужем», которое повествует о юности сестер Марч и их замужестве. В 1871 году была издана книга «Маленькие мужчины», также полуавтобиографическая, – о племянниках писательницы; наконец, в 1886 году вышла книга «Ребята Джо». Кроме того, многие из последующих рассказов и повестей Олкотт перекликались с «Маленькими женщинами».
В отличие от Джо Марч, своего литературного воплощения, Луиза Мэй Олкотт никогда не была замужем. В 1879 году, после смерти своей сестры Мэй, писательница взяла на воспитание двухлетнюю племянницу Луизу Мэй Нерикер (девочка была названа так в честь тети и даже получила такое же семейное прозвище – Лулу).
Позднее Луиза стала активным борцом за права женщин и была первой женщиной, зарегистрировавшейся для участия в выборах в Конкорде, Массачусетс.
Несмотря на ухудшавшееся здоровье, Олкотт продолжала писать до самой своей смерти. Творческое наследие писательницы составляют около 30 произведений.
Настоящее издание объединяет два наиболее известных сентиментальных романа Луизы Мэй Олкотт – «Маленькие женщины» и «Маленькие женщины замужем».
Сестры Мег, Джозефина, Бет и Эми Марч живут в Конкорде, штат Массачусетс. Идет Гражданская война, и семейству Марч приходится нелегко: отец воюет, а вся забота о доме ложится на плечи матери. Но девочки не унывают. Они стараются сообща справляться с трудностями и всегда помнить о том, что семья – их главная опора и поддержка.
Сестры очень разные: Мег – самая «правильная» и романтичная, Джо – настоящий сорванец в юбке, Бет – тихоня с добрейшим сердцем, а младшая, Эми – легкомысленная, кокетливая, но по-своему мудрая. Вместе они проходят через радости и горести, мечтают о будущем и постигают нелегкую науку взросления.
Маленькие женщины
Вместо предисловия
Глава I
Игра в пилигримов
– Ну что это за Рождество без подарков! – проворчала лежащая на ковре Джо.
– Ужасно быть бедным, – ответила Мег и со вздохом оглядела свое старое платье.
– Да уж куда хуже, – добавила маленькая Эми. – У одних девочек столько красивых вещей, что некуда девать, а у других вообще ничего нет!
Эми даже раскашлялась от досады.
– Ну, нам еще не так плохо. У нас, по крайней мере, есть отец с матерью, да и живем мы все вместе, – отозвалась из своего угла Бет, и голос ее звучал куда веселее, чем у остальных.
Услышав эти слова, девочки приободрились.
– Да, но папы-то с нами нет, – словно спохватилась Джо. – Когда мы теперь увидимся?
Тут все четверо снова затихли, и каждая невольно подумала о том, чего не сказала Джо: папа сейчас на войне[2], а значит, может вообще не вернуться.
Некоторое время сестры молчали.
– Вы же знаете, почему мама не хочет, чтобы мы дарили друг другу подарки на это Рождество, – сказала наконец Мег. – Зима предстоит трудная. И мама считает, что, пока мужчины воюют, женщины не имеют права тратить деньги на удовольствия. Конечно, от нас мало что зависит. Но будет справедливо, если мы пойдем на небольшие жертвы. Мама говорит, что такие жертвы должны приносить радость, но я… что-то не особенно радуюсь.
И, вспомнив, какие прекрасные вещи дарят обычно на Рождество, Мег грустно покачала головой.
– Да уж, невелика от нас польза: у каждой наберется не больше доллара. Вряд ли армия разбогатеет от таких пожертвований. Впрочем, я обошлась бы в этом году без подарков. Но мне так хочется купить «Ундину и Синтрама»[3], – с тоской произнесла Джо, которая более всего на свете любила книги.
– А мне нужны ноты, – призналась Бет и вздохнула так тихо, что вздох ее услышали только кочерга да подставка для чайника.
– А я куплю коробку фаберовских цветных карандашей, – заявила Эми. – Они мне очень нужны.
– Но мама ничего не говорила о наших деньгах. Вряд ли она хочет, чтобы мы вообще от всего отказались. Хоть маленькие радости можно себе позволить? Нам ведь эти деньги не просто так достались! – с жаром произнесла Джо и тут же смутилась.
– Мне-то уж точно они достались не даром, – подхватила Мег. – Целыми днями учить этих кошмарных детей! Дома-то сидеть куда лучше!
– Все это просто пустяки по сравнению с тем, каково приходится мне, – сказала Джо. – Посмотрела бы я, как вам понравится сидеть целыми днями со взбалмошной старухой. Слушать ее брюзжание, исполнять прихоти, а она вечно всем недовольна! Угодить ей просто невозможно. Она все время меня пиявит. Так и хочется отхлестать ее по щекам. Или самой выброситься в окно, чтобы никогда больше не видеть этой старой карги.
– Грех, конечно, жаловаться, но мне кажется, моя работа еще хуже. Вас бы заставить мыть посуду и убираться! Знаете, как я устаю! И руки грубеют, я с трудом уже играю на рояле.
Бет грустно посмотрела на свои руки и громко вздохнула.
– Мне все равно хуже! – воскликнула Эми. – Вам не надо ходить в школу. Над вами не издеваются эти мерзкие девчонки! Не выучу урок – они надсмеиваются! И над моими старыми платьями, и над нашим папой, раз он разорился. Они станут надсмеиваться даже над носом, если он им не понравится.
– Эми, – заметила со смехом Джо, – надо говорить не «надсмеиваются», а «насмехаются».
– Неважно, – отмахнулась Эми. – Ты ведь прекрасно поняла меня, так чего иронизировать? К тому же, – с важным видом добавила она, – новые слова расширяют кругообзор.
– Да перестаньте вы препираться! О чем спорить? Конечно, лучше, если бы папа не разорился. Когда я была совсем маленькой, мы были богатыми. В те времена мы не думали ни о какой экономии, – вздохнула Мег.
– Ну да, а вчера ты говорила, что мы счастливее королевских детей. И что королевские дети, хоть и богатые, то и дело ссорятся и дерутся.
– Верно, Бет. Я не отказываюсь от своих слов. Конечно, нам приходится трудно. Но ведь мы и повеселиться умеем. Недаром же Джо прозвала нас веселой компанией.
– Вот-вот, – осуждающе заметила Эми. – И откуда только Джо набралась этих словечек!
И она бросила укоризненный взгляд на длинноногую Джо, которая по-прежнему лежала, вытянувшись на ковре.
Джо тут же села и принялась свистеть.
– Перестань свистеть, Джо! Ты ведешь себя как мальчишка.
– А я и хочу вести себя как мальчишка.
– Терпеть этого не могу!
– А я терпеть не могу благовоспитанных кривляк.
– «Птенчики в гнезде воркуют», – пропела Бет и скорчила такую потешную рожицу, что спорщицы весело рассмеялись.
Бет всегда выступала в роли примирительницы.
– Должна заметить, дорогие мои, что вы обе не правы, – назидательно произнесла Мег. Она была самой старшей и чувствовала за собой право давать советы остальным. – Ты, Джозефина, уже достаточно большая. Пора оставить мальчишеские замашки и научиться вести себя прилично. Пока ты была маленькой, еще куда ни шло. А сейчас посмотри, ты уже носишь прическу. И выглядишь как настоящая девушка.
– Никакая я не девушка! – упрямилась Джо. – А если все дело в прическе, лучше уж я буду до двадцати лет носить косички. – Она сорвала с головы сетку, и каштановые волосы тут же разлетелись веером. – Противно думать, что я когда-нибудь превращусь во взрослую мисс Марч. Надену длинное платье и стану чопорной, как индюк. Мне и так не повезло. Угораздило же меня родиться девочкой, когда я так люблю играть в мальчишеские игры! Всю жизнь жалею, что я не мальчик. А теперь еще больше. А то ушла бы воевать вместе с папой. Теперь вот сиди здесь и вяжи, точно древняя старуха!
Джо в сердцах так сильно встряхнула синий армейский носок, который вязала во время разговора, что спицы звякнули, а клубок шерсти покатился в угол.
– Бедная Джо! Наверное, тебе действительно не повезло. Но тут уж ничего не поделаешь, придется довольствоваться прозвищем. Впрочем, если хочешь, мы готовы считать тебя старшим братом, – сказала Бет.
При этом она ласково поглаживала Джо по густой шевелюре, и та могла убедиться, что несмотря на мытье посуды руки Бет остались по-прежнему нежными.
– Не могу похвалить и тебя, Эми, – продолжала Мег. – Ты впадаешь в другую крайность. Ты слишком чопорна и манерна. Пока это забавно, но если ты вовремя не остановишься, рискуешь превратиться в жеманную барышню. Как приятен человек, хорошо воспитанный и умеющий изящно выражать свои мысли! Ты же словечка в простоте не скажешь! Поверь, высокопарные речи звучат не лучше мальчишеского жаргона Джо.
– Итак, Джо – «сорванец», Эми – «жеманная барышня». Ну а я кто, по-твоему? – спросила Бет, готовая выслушать свою долю наставлений.
– Ты у нас прелесть, – ласково ответила Мег.
Никто из сестер не возразил. Бет, которую в семье звали Мышкой, была всеобщей любимицей.
А теперь, дорогие мои юные читатели, настало время хоть в общих чертах набросать портреты четырех сестер. Мы застали их декабрьским вечером за вязанием. В камине весело потрескивают дрова, а за окном идет снег.
Комната, в которой расположились сестры, обставлена самой простой мебелью, а ворс на ковре изрядно потерт. И все-таки здесь очень уютно. На стенах висят дорогие картины, в простенках высятся книжные полки, подоконники украшены хризантемами и рождественскими розами. Словом, по всему – настоящий семейный очаг.
Старшая сестра, шестнадцатилетняя Маргарет, очень хороша собой. Нежный овал лица, огромные глаза, красиво очерченный рот, густая шапка каштановых волос, красивые руки… Теперь вы представляете, что супруги Марч могут по праву гордиться своей старшей дочерью.
Джо, годом младше Мег, внешне являет полную ей противоположность. Высокая, худая, смуглая, она чем-то напоминает жеребенка. Она положительно не знает, куда девать свои длинные руки и ноги, и кажется, что они ей вечно мешают. Линия рта свидетельствует о решительности характера. А серые глаза словно пронизывают собеседника насквозь. Глаза Джо выдают все, что у нее на душе. И так как настроение у нее часто меняется, во взгляде можно прочесть то насмешку, то задумчивость, а порой и ярость. Густые длинные волосы – пожалуй, единственное украшение ее внешности. Но Джо они мешают, и она забирает их под сетку.
Сейчас Джо в самом «неудачном» возрасте. Небрежность в одежде, неуклюжие движения – все выдает в ней подростка, который вот-вот превратится в девушку, но почему-то изо всех сил сопротивляется природе.
Элизабет, или, как все ее называют, Бет, – ясноглазая тринадцатилетняя девочка. Розовощекая, гладко причесанная, говорит тихим голосом, удивительно миролюбива. Вот почему отец прозвал ее Тихоней. Она действительно будто живет в своем особом мирке и выходит из него только к тем, к кому питает любовь и уважение.
Эми, хоть и самая младшая, несомненно обладает самым сильным характером, да и достаточно высоко себя ставит. Белолицая, стройная, голубоглазая, с золотистыми кудрями до плеч, она держит себя несколько чопорно и во всем старается походить на настоящую взрослую леди.
Когда часы пробили шесть вечера, Бет подмела золу перед очагом и поставила к огню старые тапочки. Увидев это, девочки приободрились: скоро вернется Марми. Так сестры называли свою мать.
Мег оставила поучения и зажгла лампу. Эми тотчас освободила кресло, а Джо, позабыв об усталости, встала с ковра и подвинула тапочки ближе к огню.
– Они совсем износились, – заметила она. – Марми давно пора купить новые.
– Пожалуй, я это сделаю на свой доллар, – отозвалась Бет.
– Нет, я! – воскликнула Эми.
– Вы забываете, кто тут старший, – возразила Мег, но Джо не дала ей договорить:
– Нет уж! Когда папа уходил на войну, он сказал, что, пока не вернется, за мужчину в доме остаюсь я. Значит, и о маме в его отсутствие должна заботиться я. Так что новые тапочки – не ваша забота.
– Я предлагаю поступить так, – сказала Бет. – Себе мы в этот раз ничего покупать не будем. Купим что-нибудь маме.
– Наша Бет верна себе! – воскликнула Джо. – Но что же мы купим маме?
Девочки на минуту задумались. Первой нарушила молчание Мег. Поглядев на свои красивые руки, она вдруг поняла, какой подарок больше всего обрадует мать.
– Я куплю ей перчатки, – сказала она.
– А я – самые крепкие тапочки! – воскликнула Джо.
– А я куплю флакон любимых маминых духов. Они сто́ят недорого, и у меня останутся деньги, чтобы купить что-нибудь себе, – добавила Эми.
– А как мы все это подарим? – поинтересовалась Мег.
– Разложим на столе, а потом позовем Марми – пусть разворачивает свертки, как это делаем мы в дни рождения.
– Я помню мои дни рождения, когда я была маленькая, – призналась Бет. – Почему-то страшновато было сидеть в кресле с короной на голове! Вы несете мне подарки, а я боюсь шевельнуться! А так хотелось скорее развернуть свертки!
Говоря это, Бет поджаривала на огне хлеб. От огня щечки ее разрумянились.
– Пусть мама думает, что мы собираемся покупать подарки себе. Вот будет сюрприз! За покупками пойдем завтра днем, правильно, Мег? Еще нам придется повозиться с рождественским представлением, – сказала Джо, горделиво расхаживая по комнате.
– Наверное, это последнее рождественское представление, в котором я буду участвовать. Я ведь уже выросла, – с грустью заметила Мег, которая обожала игру с переодеванием.
– Перестань! И дальше будешь прекрасно играть, – сказала Джо. – Так я и поверила, что ты откажешься расхаживать по сцене с распущенными волосами и в белом платье с украшениями из золотой фольги. Ты у нас лучшая актриса! Без тебя не будет ни одного представления. Сегодня нам надо обязательно порепетировать. Ну-ка, Эми, попробуй еще раз упасть в обморок. Прошлый раз у тебя неважно получилось. Ты была прямо как деревянная.
– Но что же мне делать? Я никогда не видела, как падают в обморок. А если упасть, как ты показываешь, набьешь синяков. Можно мне не падать? Лучше опуститься в кресло. Пусть тогда этот Хуго грозит мне пистолетом сколько угодно, – возразила Эми.
В отличие от старшей сестры, у Эми не было никакого актерского дарования. На роль в домашнем спектакле ее выбрали только за маленький рост и хрупкое телосложение. По ходу пьесы герою приходилось уносить ее со сцены, и сестры решили, что лучше Эми тут никого не придумаешь.
– Тогда попробуй так, – предложила Джо. – Заламывай руки и, шатаясь, неверными шагами, направляйся в комнату. Кричи: «Родриго! На помощь! Спаси меня!»
Мольба о помощи в устах Джо прозвучала столь натурально, что сестры поневоле вздрогнули.
Эми попыталась повторить, но у нее опять не вышло. Движения ее отличались такой скованностью, а крик прозвучал столь неестественно, что в лучшем случае можно было подумать, будто она уколола палец булавкой. Во всяком случае, смертельной опасностью тут и не пахло.
Посмотрев на эти жалкие потуги, Джо застонала от бессилия, а Мег расхохоталась. Увлеченная репетицией, Бет забыла про хлеб, который жарила на огне, и гренки подгорели.
– Безнадежно, – развела руками Джо. – Постарайся хоть во время спектакля сыграть получше. Но предупреждаю: если зрители тебя освищут, они будут правы. И я в этом не виновата. Теперь давай ты, Мег!
Дело пошло гораздо лучше. Дон Педро бросил миру вызов, текст которого занимал в пьесе целых две страницы. Несмотря на это, Джо, исполнявшая роль дона Педро, ни разу не сбилась. Колдунья Хагар произнесла заклинания над котелком с волшебным варевом. Родриго сорвал с себя оковы, а Хуго, отравленный мышьяком, забился в судорогах. Он несколько раз истошно выкрикнул: «Ха! Ха!», а затем скончался.
Поделиться книгой: