Мое тело делало столько разных вещей, которых оно никогда не делало раньше. Это было очень странное время. И было ясно, что это не мой ум говорил «пойдем». Он был ошарашен поведением моего тела. Он словно вечно бежал позади тела со словами: «Эй, что происходит? Куда это мы?» Оглядываясь назад, это выглядит очень смешно, но тогда - о, боже - мне было совершенно не до смеха. Мое поведение было буквально безбашенным.
Другое окружение в отеле Феникса оказалась хорошей поддержкой моему эксперименту. Это позволило отдохнуть от дома, где все мои старые паттерны поведения жили в каждой комнате. Также было хорошо отдохнуть и от Седоны, где у меня было столько разных знакомых. Эти три дня пребывания в Фениксе показались мне вне времени. Я не спала больше 60 часов. Я не устала. Я просто оставалась в своей комнате и ждала. Я помню, как я переставляла мебель и меняла «драпировку». Во- первых, я сняла постельные принадлежности, убрав все кроме нижней белой простыни. Покрывало я накинула на большое кресло. А белую шаль, которая у меня была, я обернула вокруг себя на манер тоги. Мой ум не был причастен к этим действиям. Он лишь наблюдал за действиями моего тела, изредка подбрасывая комментарии вроде: «Теперь ты, моя дорогая, точно рехнулась». Но мое тело не останавливалось.
В номере было два огромных окна, выходящих на лужайку. Эти окна могли открываться, что является большой редкостью для американских отелей. Я их открыла. Глядя вокруг, я не видела отеля в Фениксе - я видела древнее место, и, находясь в этой античной комнате, я ждала. Просто ждала.
Я никуда не ходила. Я просто оставалась в комнате. К 2 часам ночи энергии в моем теле стало слишком много - я переоделась, прыгнула в машину, включила музыку на полную громкость и поехала колесить по Фениксу. Я понятия не имела, где я была и куда направлялась. Я проехала через очень странные кварталы и наконец остановилась. Я оказалась рядом с каким-то рестораном, почему-то в него зашла и стала ждать. И там был знак «Подождите, пожалуйста, Вас проводят». Что я и сделала - я стала ждать. Никто не подходил. Я ждала. Наконец, может быть час спустя, кто-то подошел, принося свои извинения. Я сказала, что все хорошо и что для меня ждать - это нормально. Я практически могла слышать, как в голове этого человека звенели мысли о том, что ему пришлось иметь дело с какой-то дурой.
Потом я вернулась в машину и поехала, все еще не зная, где находилась и куда нужно двигаться. Каким-то образом я вернулась обратно к отелю. Припарковала машину, я вошла в свою комнату, обернулась в тогу и села в кресло напротив раскрытого окна.
На следующее утро моя подруга спросила меня насчет завтрака, на что я снова откликнулась и присоединилась к ней и Ра. Я спросила Ра: «Что насчет моей отдачи?» (27-е ворота). Он снова ответил: «Только из отклика». В этот раз я не плакала. Кажется, я действительно начинала это усваивать.
Наступило время уезжать. Я попрощалась с Ра, поблагодарила его за его потрясающее чтение и сказала, что не знаю, увижу ли я его снова. На что он сказал: «Я знаю. Увидишь. Это есть в твоем чарте». Я села в машину и поехала в Седону. Я возвращалась совершенно другим человеком. Что-то коренным образом во мне изменилось.
Возвратившись в Седону, я все еще не могла уснуть. В те дни мне как воздух нужна была музыка. Музыка, которую я слушала до тех пор, по большей части относилась к жанру New Age - это была медитативная, расслабляющая и мягкая музыка. Оказалось, что мой Сакральный центр ее не переваривал.
Все мои CD и кассеты прошли отбор через процесс отклика. Мой сакрал забраковал все. Я была в шоке. Я слушала эту музыку на протяжении 15 лет! Мой сакрал любил Тину Тернер. Ее музыка играла у меня в машине, и когда я ей подпевала, во мне зажигалось пламя. В ней было столько сакральной энергии - казалось, что она каким-то образом звала мой Сакральный центр, что не так-то легко объяснить, но я это чувствовала.
Затем я перешла к своему стенному шкафу и позволила моему сакралу откликаться на мою одежду. Я держала по очереди то одну вещь, то другую и ждала звука. Больше половины моей одежды оказалась в куче на полу. Затем я начала ходить по дому. Я относила на кухню все, на что мой сакрал выдавал «э-а». У моего мужа была возможность осмотреть все, что он хотел из этого сохранить. Ему нужно было время, чтобы достичь ясности из-за его эмоциональной волны. Единственным условием было то, что, если он хотел что-то оставить из этих вещей, он должен был либо отнести их в свою спальню, либо в офис. Через месяц у нас состоялась большая гаражная распродажа.
Это было сумасшедшим временем. В те дни стратегия немного отличалась. Она называлась «Ждать, чтобы быть спрошенным», из чего ясно следовало, что предполагался словесный вопрос. Я не начинала говорить, пока не откликалась звуком. Больше всего я хотела знать свою правду. Я ждала. Моя семья была обеспокоена.
Многие друзья подумали, что я сошла с ума. У нас с Майклом начались проблемы. Я больше не была той женщиной, в которую он когда-то влюбился. Вся моя жизнь перевернулась вверх тормашками. Насколько же было проще, когда я говорила всем и каждому «да». И было намного легче верить, что я что-то контролирую.
Однажды я просто лежала на диване - я даже не читала. Мой муж работал в саду и зашел, чтобы попросить меня сходить в строительный магазин за инструментом, который был нужен для работы. Мой сакрал выдал «э-а». Это был шок для нас обоих. Он тут вкалывает в саду, а я валяюсь на диване, и отказываюсь ему помочь?
О Боже - в тот момент меня накрыло его эмоциональной волной. Но я знала, что мне нужно уважать свой отклик и также знала, что когда бы я ни говорила «э-а» - для меня было некорректно и нездорово делать то, что меня спрашивали. Поэтому, несмотря на всю злость Майкла и несмотря на мой ум, говорящий о том, какая я лентяйка и бездельница, я следовала своему отклику. Майкл бушевал снаружи после этой перепалки. Через несколько часов он вернулся в другом настроении. У меня была возможность объяснить, что я не хочу идти против своего сакрального отклика. А он сказал, что с той энергией, которую он чувствовал внутри, он сделал в саду столько, сколько не смог бы за несколько дней!
Остановить все инициации и просто ждать отклика - это было пыткой. Скорее это походило на смерть, нежели на жизнь. Я больше не пыталась добиваться результатов, что заставляло меня чувствовать себя беспомощной и испуганной. Моим самым большим страхом было: «как, черт возьми, что-то может в моей жизни случиться, если я ничего не пытаюсь делать?» На кону была поставлена вся моя жизнь, включая мой брак, и я очень, очень боялась. Но я должна была это сделать. Я должна была сделать это для себя. Даже несмотря на то, что я рисковала всем, чем дорожила в своей жизни. И все же я знала, что нет ничего более важного для меня, чем узнать себя.
Несмотря на страхи о том, куда все это меня заведет, я старалась изо всех сил перестать инициировать и просто ждать и смотреть, что ко мне приходит. Я была очень нервозной. И все же я научилась держать рот на замке и просто позволять жизни меня вести. Но, боже мой, быть в этом эксперименте было поистине трудно и дискомфортно.
Мой ум не останавливался от того, что остановилась я. До этого он правил бал и был наделен властью. Ему не нравилось терять эту силу, и он мстил мне. Ум пытался заставить меня действовать согласно моим желаниям и идеям при первой же возможности. Вся эта ментальная трескотня меня изводила. Это было похоже на крик двухгодовалого ребенка, живущего в моей голове.
Но я была начеку в своем эксперименте, и я наполнялась энергией. Временами я чувствовала, что могу взорваться. Энергия становилась такой интенсивной - во мне горел огонь. Что это было за пламя? Странная комбинация горения и ощущение холода.
Я так благодарна людям, которые остались со мной в это время - во время начальной стадии моего эксперимента. Я знаю, насколько дико я себя вела, и как это было тяжело для них. Из «милого» человека, который хотел сделать всех счастливыми, я превратилась в мычащую сумасшедшую бабу. Для всех это было тяжелым испытанием.
Раньше я никогда никому не отказывала, потому что не хотела никого расстраивать. Единственные ворота в моем центре Солнечного Сплетения - это 49-е. И они сознательные. Я так хорошо осознавала принятие и отвержение. Я ненавидела быть отвергнутой, поэтому я никогда и никого не хотела отвергать.
Вначале мои сакральные звуки были почти грубыми, что походило на скопившиеся внутри меня отказы. Я не представляла, как много энергии и силы стояло за этими звуками. Они были такими сильными, что огорчали всех вокруг, включая меня саму. Весь эксперимент был очень нервирующим. Я была часто шокирована своими звуками. Поначалу я напоминала карапуза, учившегося ходить - неуклюжего и неуверенного. Когда я откликалась «э-а» на что-либо или на кого-либо и меня спрашивали «почему», у меня не было на это другого ответа, кроме как «я не знаю». Это было правдой - я не знала, почему мой сакрал отвечал так, а не иначе.
Потребовалось время, чтобы действительно понять, что мой сакральный отклик касается только меня - что для меня корректно и что нет в данный момент. И поскольку мой Сакральный центр связан с Селезеночным центром - это также о том, что для меня здор
Это было круто, поскольку мне приходилось проживать каждую ситуацию, в которую меня приводил мой отклик. И все же это ощущалось таким естественным и таким свободным даже во времена, когда мой ум испытывал от этого глубокий дискомфорт и обеспокоенность. Человек, который задавал мне вопрос, также приходил в замешательство, несмотря на то, что отклик чувствовался реальным. Я нашла связь с тем местом внутри меня, которое знало обо мне то, чего я не знала о себе раньше. Это было так реально, так естественно... и так невероятно.
Я помню один случай, который произошел в летнем кафе в Седоне. Я сидела одна за столиком с чашечкой кофе. Вокруг меня было множество свободных столов. Незнакомая мне женщина подошла ко мне и спросила, может ли она присоединиться ко мне. Мой ответ был «э-а, сейчас я хочу побыть одной». Эта женщина опешила от моего отклика. Она нервно развернулась и пошла к другому столику. Пятью минутами позже она вернулась и спросила, может ли она сказать мне кое-что. Никто ничего подобного не делал раньше. Люди обычно попросту говорили мне все, что они хотели сказать, никогда не спрашивая, хочу ли я их слышать. Я откликнулась, и эта незнакомка сказала, что это так классно встретить кого-то настолько искреннего и как часто люди скрывают свои настоящие чувства, что никогда не знаешь, что они ощущают на самом деле. Она сказала, что тоже хотела бы стать более искренней.
В первое время эксперимента я заметила, что наибольшие трудности возникали с теми людьми, которые меня знали. С течением времени у нас выстроились определенные шаблоны общения, и я разрушала их на корню. Что меня вдохновляло - так это мои контакты с незнакомцами. Я была в своем процессе около месяца, когда начала замечать, что незнакомцы общаются со мной совершенно по-другому, нежели раньше.
Другая история, и уже в другом кафе: ко мне подошел мужчина, с которым я не была знакома, и спросил, может ли он присоединиться ко мне. Он стоял рядом и ждал моего ответа. Я была удивлена. Он просто стоял и ожидал моего одобрения. Я откликнулась, и он присел. Мы сидели в тишине. Помните, мой рот был на замке, и я просто ожидала, наблюдая за тем, что есть такого, на что бы я могла откликнуться! Затем он спросил меня, может ли он рассказать мне историю. Я была в шоке. Снова - он сначала спросил, не начиная говорить сразу. Уже позже я осознала, что внутри меня действительно происходили некие перемены, которые моя аура транслировала вовне.
Кроме того я начала откликаться на то, чтобы загорать на солнце. Годами я пряталась от него в тень из-за медицинской пропаганды по поводу рака кожи. Но мой сакрал откликался на то, чтобы лежать около бассейна почти по часу в день даже жарким летом Седоны. Мое тело любило нагреваться и затем прыгать в прохладную воду. Я была одна, и для меня это было восхитительным временем. Я слушала в наушниках музыку, позволяя солнечным лучам проникать в мои клетки.
Мой ум никогда бы не позволил мне этого делать, хотя это было таким для меня здоровым. По отклику я понимала, когда идти к бассейну, как долго оставаться под солнцем и когда уходить. Мое тело знало в точности то, что было для него корректным. Позволяя своему телу вести меня, я превращала его в настоящий храм. В моей форме есть 46-е ворота, активированные Венерой. Это ворота чувствования и любви к телу как к храму. Казалось, что мое тело поклонялось двум вещам: солнцу и музыке.
В то время как моя кожа становилась смуглой, люди все больше расстраивались. Они говорили: «Разве тебя не волнует вероятность рака?» Мой сакрал отвечал «э-а». Каждый человек так отличается от остальных. Это то, что меня тогда поражало. Эта уникальность была видна прямо в чартах людей. И в то время я еще не знала о Цветах, Тонах и Базах! Исходя из своего опыта, я видела, как мои отклики продолжали отдалять меня от нормы того, как вели себя и думали другие. и приближать меня к себе. Я стала отличаться от других и начинала проживать это отличие.
Внутри меня было нечто обладающее разумом, и этот разум был намного сильнее всего, что я могла почерпнуть из любого внешнего источника. Видеть это в моей ежедневной жизни было потрясающе.
Моей сестре прооперировали ногу, и она попросила приехать к ней и помочь, когда она вернется домой из госпиталя. У меня был очень отчетливый отклик, и я полетела к ней в Нью-Джерси. Она видела меня впервые после того, как я начала экспериментировать. Я уже чувствовала перемены внутри себя. Она также это заметила и прокомментировала, как сильно я изменилась. В течение этих дней было чудесно делиться с ней знанием Дизайна Человека и рассказывать о своем эксперименте.
Задолго до этого мой муж периодически спрашивал: «Если бы ты могла заниматься всем, чем угодно, что бы это было?» Обычно я отвечала: «Работа с музыкантами». Когда я была в коммуне Ошо, меня отправили в музыкальный отдел «навести там порядок». Сейчас мне смешно - потому что все произошло с точностью до наоборот. Я очень глубоко была тронута их музыкой и с большим энтузиазмом работала с этими музыкантами. Несмотря на то, что у меня не было никакой музыкальной подготовки, я ощущала в себе некие навыки. У меня тонкий слух и я способна слушать очень внимательно. Музыка проникает в мое тело. Я могу чувствовать, когда требуется больше флейты, больше баса, больше перкуссии, а когда нужна тишина для того, чтобы слушатель пережил более сильный опыт.
Так много раз во время моего эксперимента я страстно желала иметь возможность с помощью волшебства превратить свои стихи в песни. Песня несет в себе потенциал глубокого проникновения в человека. Один мой хороший друг-музыкант превратил мой стих в песню, которая мне очень нравится -