Радости сладкое ожиданье.
Такой религии я не враг,
Без нее никуда ни на шаг.
* * *
Терпимость по Сократу
Однажды Ксантиппа сперва разругала его, а потом окатила водой. «Так я и говорил, — промолвил он, — у Ксантиппы сперва гром, а потом дождь. Алкивиад твердил ему, что ругань Ксантиппы непереносима; он ответил: «А я к ней привык, как к вечному скрипу колеса. Переносишь ведь ты гнусный гогот? — «Но от гусей я получаю яйца и птенцов к столу», — сказал Алкивиад. «А Ксантиппа рожает мне детей», — отвечал Сократ.[5]
* * *
Терпимость по Вольтеру
Вольтер ратовал за политическую, идеологическую и религиозную терпимость, толерантность. Сейчас у нас часто повторяют такое его высказывание: «Ваше мнение мне глубоко враждебно, но за Ваше право его высказать я готов пожертвовать своей жизнью».
* * *
Я. Корчак: Что значит быть «добрым»?
«Я часто думал о том, что значит “быть добрым”? Мне кажется, добрый человек — это такой человек, который обладает воображением и понимает, каково другому, умеет почувствовать, что другой чувствует. Если кто-нибудь мучает лягушку или муху, такой сразу скажет:
— А если тебе так сделать?».
«Я убедился, что добра больше, в десять раз больше, чем зла… Не только человек, каждое живое существо предпочитает мир войне.»[6]
Справка.
Януш Корчак — выдающийся польский педагог. Когда 200 его воспитанников фашисты отправили в лагерь смерти, в Треблинку, ему предложили остаться, но он пошел со своими детьми и погиб вместе с ними в газовой камере.
* * *
Мысленно ставить себя на место других
* * *
Януш Корчак: диалектическая задача «лгать–не лгать, красть–не красть…»
Януш Корчак писал:
«60. Мой принцип:
«Пусть дитя грешит».
Не будем стараться предупреждать каждое движение, колеблется — подсказывать дорогу, оступится — лететь на помощь. Помни, в минуты тягчайшей душевной борьбы нас может не оказаться рядом.
«Пусть дитя грешит».
Когда со страстью борется еще слабая воля, пусть дитя терпит поражение. Помни: в конфликтах с совестью вырабатывается моральная стойкость.
«Пусть дитя грешит».
Ибо, если ребенок не ошибается в детстве и, всячески опекаемый и охраняемый, не учится бороться с искушениями, он вырастает пассивно-нравственным — по отсутствию возможности согрешить, а не активно-нравственным — нравственным благодаря сильному сдерживающему началу.
Не говори ему:
«Грех мне противен».
Скажи лучше:
«Не удивляюсь, что ты согрешил».
Помни:
«Ребенок имеет право солгать, выманить, вынудить, украсть. Ребенок не имеет права лгать, выманивать, вынуждать, красть» (выделено мной — Л. Б.).
Если ребенку ни разу не представлялся случай выковырить из кулича изюминки и тайком съесть их, он не мог стать честным и не будет им, когда возмужает…
Лжешь.
— Никогда я от тебя этого не ожидал… Значит, даже тебе нельзя доверять?
То-то и плохо, что не ожидал. Плохо и то, что безоговорочно доверял. Никудышный ты воспитатель: не знаешь даже, что ребенок — человек.»[8]
Эти парадоксальные высказывания выдающегося педагога замечательны своей пронзительной правдой-бесстрашием. Ведь обычная прямолинейная мораль говорит: не лги, не кради и т. д. и т. п. А Януш Корчак утверждает как опытный педагог-воспитатель, что ребенок, молодой человек может позволить себе иногда и солгать, и украсть, и смошенничать, и принудить. Одним словом, иногда вступить в конфликт со своей совестью. Иначе он не научится моральной стойкости, не будет активно-нравственным.
И в вопросах морали нужны прививки (вакцинация небольшими дозами дурного), чтобы выработать у человека иммунитет против сильного дурного влияния.
Здесь, правда, есть проблема: какой должна быть доза дурного для вакцинации? Ведь с этим попустительством-оправданием можно попасть в ситуацию, описанную Эзопом еще две с половиной тысячи лет назад:
«Мальчик-вор и его мать. Мальчик в школе украл у товарища дощечку и принес матери. А та не только его не наказала, но даже похвалила. Тогда в другой раз он украл плащ и принес ей, а она приняла это еще охотнее. Время шло, мальчик стал юношей и взялся за кражи покрупнее. Наконец поймали его однажды с поличным и, скрутив локти, повели на казнь; а мать шла следом и колотила себя в грудь. И вот он сказал, что хочет что-то шепнуть ей на ухо; подошла она, а он разом ухватил зубами и откусил ей кусок уха. Стала мать корить его, нечестивца: мало ему всех его преступлений, так он и родную мать еще увечит! Перебил ее сын: «Кабы наказала ты меня, когда я в первый раз принес тебе краденую дощечку, — не докатился бы я до такой судьбы и не вели бы меня сейчас на смерть».
Басня показывает: если не наказать вину в самом начале, она становится все больше и больше.»
* * *
Гений и злодейство — две вещи несовместные
(Рисунок М. А. Врубеля «Моцарт и Сальери».
Слова А. С. Пушкина)
Как соотносятся гений и злодейство, могут ли гении быть злыми? А. С. Пушкин был безусловно прав, когда утверждал, что гений и злодейство — «две вещи несовместные». В самом деле, что такое гений? Это творческая, а, значит, созидательная, конструктивная способность. Злодейство же, любое злодейство — это, безусловно, разрушительное, деструктивное деяние. Гений не разрушает, а созидает. Зло не созидает, а разрушает. Не случайно то, что литературные образы-символы зла — гётевский Мефистофель и лермонтовский Демон — несли с собой смерть и разрушение. В частности, Мефистофель погубил Маргариту вместе с ее ребенком, а Демон — Тамару.
* * *
Нужно есть, чтобы жить, а не жить, чтобы есть?
Известно такое высказывание Сократа: нужно есть, чтобы жить, а не жить, чтобы есть. Мое возражение: нет ничего плохого в том, чтобы есть ради того, чтобы есть, и жить отчасти для того, чтобы есть. В этом высказывании Сократа — начало идеализма и холизма[9]. Получается, целое важнее части; часть однозначно должна подчиняться целому. (Целое — жизнь, часть — питание.). С таким пониманием жизни можно далеко уйти.
Любая часть целого (если это действительно часть, а не ничтожная частичка) «живет» относительно самостоятельной, относительно независимой от целого жизнью и влияет на целое не меньше, чем целое на нее. Если говорить о питании, то совершенно очевидно, что эта «часть» жизни живет своей «жизнью», относительно независимой от жизни вообще. Существует культура питания, существуют радости, изощрения и изыски питания, существует целый мир питания, почти такой же сложный, как и сама жизнь.
Каждая часть жизни равномощна самой жизни, как одно бесконечное множество, являющееся «частью» другого бесконечного множества, равномощно этому другому.
(В тексте: картина Б. М. Кустодиева «Купчиха»).
* * *
Много ли человеку нужно?
Диоген Лаэртский о Сократе: "Часто он говаривал, глядя на множество рыночных товаров: Сколько же есть вещей, без которых можно жить!" Или: "Он говорил, что лучше всего ешь тогда, когда не думаешь о закуске, и лучше всего пьешь, когда не ждешь другого питья; чем меньше человеку нужно, тем ближе он к богам"[10].
Если бы эти слова Сократа были произнесены однажды и не были подхвачены-повторены впоследствии многими людьми, то их можно было бы рассматривать лишь как житейские благоглупости. Но они были сказаны со значением и с расчетом на аудиторию. В этих словах не просто начало идеализма, противопоставления духа материи. В них — опасная жизненная философия, философия аскетизма, нищеты, пренебрежения к материальному, природному, естественному. А главное, в них попытка отрицания естественного стремления человека (как живого существа) к большему-лучшему. Живое по определению стремится к расширению, к повышению качества и количества жизни – во всех отношениях! И человек, как часть живой природы, никогда не удовлетворится достигнутым. Он, в сущности, и живет в этих качелях: удовлетворения—неудовлетворения, ограничения – выхода за пределы. Кто перестал стремиться к большему-лучшему — тот остановился в развитии-становлении, стал стариком по духу и, более того, живым мертвецом.
Вот почему я рассматриваю эти высказывания Сократа не просто как ошибочные, а как недомыслие, глупость философа. Платон развил эти начатки идеализма, а философы-неоплатоники и последующие христианские проповедники довели его до крайности (в виде института монашества, практики аскетизма, попыток остановить прогресс знания, материальной культуры и т. д., и т. п.).
Подобные благоглупости можно время от времени слышать из уст людей, по-своему неглупых. Недавно (9.08.03—10.30) в рубрике «Полное собрание откровений Радио России» прозвучала такая сентенция артистки Фаины Раневской: «Мое богатство очевидно в том, что мне оно не нужно». Или: «Любая еда существует, чтобы не чувствовать голода» (Андрей Крылов. Телепередача «Непутевые заметки». Телеканал ОРТ, 14.11.04.)
(В тексте: картина Б. М. Кустодиева «Ярмарка»).
* * *
Клевета погубила философа
Софистов, как известно, обвиняли в непочтении к богам и развращении юношества. Аристофан в своей комедии “Обла-ка” высмеял софистов на примере Сократа, которого превратил в софиста. Так, Сократ изображен в комедии отрицающим существование Зевса.
Затем Сократа и в самом деле обвинили в непризнании богов и развращении молодежи. В частности, его обвинили в том, что он «преступает закон…, выдавая ложь за правду и других научая тому же». В итоге Сократ был приговорен к смертной казни. Философ оказался жертвой клеветы. Это случилось в 399 году до н. э.
* * *
Буриданов осел