Жены, которым не повезло

– Когда я смогу заселиться? – спросил я.

– В три часа дня, – сказала Нинель Викторовна. – Вам куда удобнее подъехать: сюда или на квартиру?

– На квартиру.

– Хорошо, тогда я жду вас в три часа по адресу Новый Арбат, дом десять. – Соколовская назвала номер квартиры и добавила: – Постарайтесь, пожалуйста, не опаздывать.

– Постараюсь, – пообещал я.

До трех часов оставалась еще уйма времени, и я поехал в телекомпанию в надежде застать там шефа и договориться о выдаче мне мини-камеры, которую корреспонденты телеканала называли шпионской. Выдавалась эта камера крайне редко и только в исключительных случаях. Кажется, после дела Санина шеф ее больше никому не давал…

Мне повезло: он оказался на месте. Зайдя в его кабинет, я заметил, как его брови натурально выползли на середину лба, настолько шеф был удивлен моему появлению. Потом, очевидно, он вспомнил, что сам разрешил мне вести расследование дела об убийстве Аиды Крохиной по своему усмотрению, включая возможность самостоятельно распоряжаться рабочим временем. По крайней мере, так я понял наши последние с шефом посиделки. Похоже, понял я все правильно, поскольку брови шефа вскоре вернулись на свое обычное место. А я напомнил ему, что он ждет от меня убойную передачу, которая бы не допустила падения рейтинга нашего телеканала, и рассказал о своих действиях в расследовании убийства Аиды Крохиной, добавив, что намерен раскрыть и убийство Макруи Киприани, произошедшее несколько дней назад на шоссе Энтузиастов. А чтобы поставить по заключительной жирной точке в обоих моих расследованиях, мне необходима шпионская беспроводная мини-камера, умеющая записывать изображение и звук, адаптированная для работы в темноте, та самая, которую шеф когда-то давал мне для съемок заключительного аккорда в деле об убийстве актера Игоря Санина.

– Естественно, мне нужен специалист, который бы установил эту камеру так, чтобы мой подозреваемый ее не заметил, – добавил я.

– Гм, – сказал шеф и замолчал. – Много просишь, Старый.

– Так что, дадите камеру?

– Дам.

– Мне надо сегодня.

– Дам сегодня. Куда прикажете ее установить?

– Да здесь недалеко, – ответил я. – В одной квартирке на Новом Арбате, которую я только что снял.

– Гм, – снова произнес шеф. – На широкую ногу живешь. Чувствуется прибавление в зарплате.

– Пока только привыкаю.

– К хорошему привыкаешь быстро. Ладно, что там дальше?

– В три часа я стану владельцем этой квартиры, а вечерком, когда стемнеет, часиков в восемь, пусть приходит специалист с камерой. Я буду ждать…

Я назвал полный адрес снятой мной квартиры, сказал, что коллективу очень повезло с шефом, и покинул кабинет.

В три, как мне и было велено, я входил в свои новые апартаменты. Снятая мной квартира была чистенькой и уютной, хотя особой нужды в этих ее качествах у меня не было.

– Ну, что, нравится? – спросила меня Нинель Викторовна.

– Подходит, – кивнул я.

– Тогда живите, – улыбнулась Соколовская, передавая мне ключи. – Только не курите в комнатах и не устраивайте вечеринок.

– Я не курю, – признался я и добавил: – И вечеринок устраивать тоже не собираюсь. Эта квартира мне нужна сугубо для уединения и отдыха. А также для размышлений о бренности нашего бытия.

– Ну-ну… Примерно все так и говорят, – недоверчиво покосилась на меня Нинель Викторовна и, попрощавшись, ушла, пожелав приятного отдыха.

Квартира и правда была уютной и светлой. Пол комнаты был застелен светло-коричневым ламинатом. У большого окна, занавешенного двумя шторами, желтой из тюля и коричневой из бархата, стоял небольшой белый стол с настольной лампой. Рядом находилось кожаное кресло на колесиках. Скорее всего, на этом столе некогда возвышался компьютер, но когда хозяева квартиры решили ее сдавать, компьютер был убран с глаз подальше.

У стены, заканчивающейся входной дверью, стоял стального цвета диван с разноцветными подушками на нем. По левую руку от него находилась широкая тахта белого цвета, застеленная синим покрывалом, рядом с которой примостился небольшой столик с одной полкой и ночником на стеклянной столешнице. По правую руку от двери стояли два узких и больших, под самый потолок, двухстворчатых шкафа серебристо-серого цвета, а между ними – тумбочка с четырьмя выдвижными ящиками, на которой матово таращился плазменный телевизор.

Комната освещалась большой люстрой с шестью рожками, а на стене возле кровати висела картина без рамки с изображением острова с песчаным пляжем в окружении голубого нескончаемого океана.

Довольно миленько.

Я прошел на кухню. Она была довольно просторной, исполненной в светлых тонах, и казалась наполненной солнцем. На обеденном столе с металлическими хромированными ножками и стеклянной столешницей стояла корзиночка с искусственными цветами, казавшимися живыми. Белый кухонный гарнитур сиял чистотой. Мебели было минимум, собственно, как и посуды, так что прятать здесь что-либо не имело смысла.

Совмещенный с ванной туалет также сиял чистотой. Из мебели – разве что зеркало, висевшее над раковиной-тюльпаном. Но что спрячешь за зеркало? Разве что пачку денег. Значит, тайник сам собой напрашивается в зале. Там и нужно устанавливать шпионскую камеру…

Кофе и чай и правда были в наличии.

Я заварил себе кофейку и задумчиво помешал сахарок ложечкой.

А что, если из моей затеи ничего не получится? Коли так, то не случится и никакой убойной передачи, и я подведу и шефа, и телеканал в целом… Ладно, не будем о грустном. Надо думать, где лучше всего установить камеру…

Ровно в восемь раздался звонок в дверь. Пришел специалист, знакомый мне по делу Санина. Мы поздоровались, как старые друзья, и он заговорщически спросил:

– Где?

– Здесь, – ответил я и указал на гардину. – Отсюда, как мне кажется, самый лучший обзор.

Специалист осмотрел место, куда я указал, одобрительно кивнул и занялся налаживанием камеры. Когда на его устройстве, похожем на небольшой толстый ноутбук, появилось изображение комнаты, он посмотрел на меня и сказал.

– Порядок. Теперь давай поработаем.

– Хорошо.

Я вышел из комнаты. Потом вошел, огляделся, подошел к тумбочке, на которой стоял телевизор, открыл один из ее ящиков, пошарил в нем и снова вышел из комнаты.

– Ну, как? – спросил я у специалиста, вернувшись в зал. – Лицо было видно?

Вместо ответа тот повернул свой толстый ноутбук монитором ко мне и нажал одну из клавиш. На экране появилась комната. Через пару мгновений в нее вошел я. Именно я, поскольку на экране хорошо было различимо мое лицо. Я опасливо осмотрелся, подошел к тумбочке, на которой стоял телевизор, выдвинул второй сверху ящик, пошарил в нем и вышел из комнаты.

– Отлично, – произнес я, когда запись закончилась. – Лицо читается, фиксируется каждое движение. То, что нужно! Спасибо.

Специалист кивнул и закрыл ноутбук.

Мы вместе с ним вышли из квартиры, спустились на лифте вниз, тепло распрощались, и специалист, сев в свое авто, быстро укатил по каким-то своим шпионским делам. А я неспешно потопал до дому, обдумывая план своих последующих действий.

Глава 12

Выход на сцену, или Наживка заброшена

– А ты, я вижу, зачастил к нам, – сказал Гаврила Спиридонович без малейшего намека на иронию, встретив меня на следующее утро в коридоре нашей телекомпании. – Ловлю себя на том, что мне даже нравится, что ты на рабочем месте, а не где-то там болтаешься. Надолго пожаловал?

– Нет, просто нужно кое-что завершить и позвонить не по своему телефону, – ответил я.

– Дела-то продвигаются? – с надеждой спросил шеф и как-то по-отечески ласково посмотрел на меня.

– Продвигаются, – кивнул я. – Вот, готовлюсь к финалу.

– Ты… это… поаккуратнее там, – произнес шеф. – Где я еще такого сотрудника найду…

– Я всегда аккуратен, – бодро проговорил я.

– Гм. Надеюсь.

Катюшку я нашел в монтажной.

– Привет.

– Привет, – посмотрела она на меня с удивлением. – Что, пришел, чтобы я у тебя взяла еще одно интервью?

– Нет. Дай, пожалуйста, телефон позвонить, я свой дома забыл…

– На, – охотно протянула мне сотовый Катюшка.

Я вышел из монтажной и, набрав номер, сказал в трубку:

– Маша, здравствуйте. Мне нужен Паша.

– Здравствуйте… А вы откуда звоните?

– Я звоню с телефона одной своей знакомой. Не думаю, что ее телефон могут прослушивать наши недоброжелатели.

– Поняла, – ответила Маша. – Говорите. Я Паше все передам.

– Отлично. Тогда скажите ему, что через два часа я буду ждать его на том самом месте, где мы встречались с ним в прошлый раз. Сделаете?

– Поняла, передам, – сказала Маша и спросила, немного помедлив: – У вас есть какие-нибудь успехи?

– Надеюсь, что будут. По крайней мере, ожидаю их в самое ближайшее время.

– Хорошо бы. А то Пашка совсем извелся. Спасибо вам.

– Пока не за что, – закончил я разговор и отключился.

Я вернул телефон Катюшке, помотался по кабинетам телекомпании, поговорил со Степой относительно будущей передачи и в половине двенадцатого вышел из здания телекомпании. Пройдя до конца Черноградского переулка, остановился, повернул налево, вошел в подъезд и, поднявшись по ступеням, остановился на площадке между вторым и третьим этажом.

С минуту я стоял и смотрел в окно. А когда повернулся на едва слышимый шорох, то увидел рядом с собой Пашу Кочета.

– Сестра сказала, что вы хотите меня видеть, – сказал Паша вместо приветствия. – У вас ко мне какое-то дело?

– Да. Вы готовы меня выслушать?

– Для этого и пришел.

– Тогда слушайте и запоминайте, – начал я. – От того, как мы с вами сработаем, зависит ваша судьба. И моя отчасти.

– Говорите, – произнес Паша. – Я все сделаю…

– Ну, особо делать вам ничего не придется. Нужно будет только сегодня позвонить мне и сказать следующие слова…

Говорил я минуты две. Паша слушал внимательно, не переспрашивая. Когда я закончил, он не задал мне вопроса «зачем все это», а просто кивнул головой:

– Все. Повторять не нужно.

Из дома мы вышли поодиночке: сначала Паша, а через три минуты я. Конспирация…

А вот интересно, что подвигло Киприани замочить свою супругу?

Жгучая ненависть к ней или пример его приятеля Юрия Крохина, что ему все пока сходит с рук и так, собственно, будет и дальше? Естественно, с его, Киприани, непосредственным участием, но суть-то от этого не меняется, правда? И не значит ли это, что в людях, если не во всех, то во многих, сидит и дремлет страсть к злодейству и хроническая безнаказанность может ее разбудить?

Конечно, имеются и сдерживающие факторы. Общечеловеческая мораль, если хотите, не подвластная времени, какая была и пять тысяч лет назад, и тысячу, не утратила своей актуальности и в нынешние непростые времена. И первая из них – «не убий». Истинно верующих у нас не так уж и много, больше «сочувствующих». Значит, заповедь во многих случаях просто не работает, впрочем, как и остальные, изрядно подзатертые в погоне за удовольствиями. И произошло это не вчера, точнее, мы сами даже не поняли, когда произошла трансформация целого поколения.

Впрочем, хватит философий!

Паша Кочетков, как и было уговорено, позвонил в семь часов вечера.

– Это я, – сказал он в трубку, которая стояла у меня на громкой связи.

– Я узнал вас, Кочетков, – ответил я и сел за стол, к ножке которого был прицеплен «жучок». Ведь мне нужно было, чтобы Киприани четко и ясно слышал наш с Пашей разговор.

– Вам удалось что-нибудь выяснить? – спросил Кочет.

– Пока нет, – ответил я. – Ваше дело осложняется еще одним убийством с ограблением, совершенным недавно в доме на шоссе Энтузиастов. То, что там случилось, абсолютно похоже на то, что случилось… в квартире у Крохиных на Измайловском бульваре. То есть и тут, и там орудовал один и тот же человек. И следствие склоняется именно к этому.

– Значит, они думают, что оба убийства совершил я? – убито спросил Паша.

– Боюсь, что так. И вы, насколько мне известно, объявлены во всероссийский розыск.

– Но я не убивал ни ту ни другую, – воспротивился сказанному Кочетков с глухим отчаянием в голосе.

– Я знаю, – ответил я. И добавил: – Поэтому вам сейчас нужно на время спрятаться, пока я не найду улик, изобличающих настоящего убийцу или убийц обеих женщин. Залечь на дно, как у вас говорят…

– С этим можете не беспокоиться, – сказал Паша. – Я нашел себе «хату» в самом центре. Запомните адрес: Новый Арбат, дом десять, строение четыре, квартира шестьдесят семь. Если вдруг я вам понадоблюсь, приходите. Днем я вообще никуда не выхожу, чтобы не светиться лишний раз. Только когда стемнеет, чтобы продуктов купить, там, воздухом подышать…

– Правильно, – сказал я.

– Если у вас будет ко мне разговор, а по телефону нельзя говорить, то приходите. Днем. Да, «хвост» за собой не приведите…

– Я вас понял, – ответил я. – Новый Арбат, дом десять, строение четыре, квартира шестьдесят семь, днем… А кто-нибудь еще знает про эту квартиру?

– Никто, кроме вас.

– А Маша?