Помоги проекту - поделись книгой:
Но были и более толковые люди. Люди, говорившие, что основателем Сора-но-ме мог стать только омиоодши. Уж слишком многое говорило за то. Ну хотя бы то, что ему удалось столь быстро призвать учеников магов, юных омиоосеев.
У Сора-но-ме были особые методы борьбы с иоокаями. Методы фиолетовой тени. Слухи неслись о книге тайной и запрещенной, в которой было записано все. Книге, не существовало с которой копий, лишь оригинал, и находился он во владении фиолетовой тени.
– Уж не знаю, надежен ли мост сей, – сказал ученик магов Тацуроо Лао Лианю и девушке Ураре.
Но не было иной возможности пересечь реку. Была она не широка, но протекала чрез узкое ущелье, в которое непросто было сойти и преодолеть реку вплавь.
И попросил Лао Лиань сотворить Тацуроо волшебство, но ответил ученик чародеев что-то непонятное. Знал Лао Лиань уже, что голова Тацуроо набита знаниями, но не в состоянии тот хоть как-то воздействовать с помощью их на мир.
– Как может выглядеть наш враг, Кама-Итачи?[13] – спросила девушка по имени Урара.
– Опасно, – ответствовал ей Тацуроо.
– Тогда я пойду первым, – сказал юный Лао Лиань. Ничего героического не было в том. Просто не хотелось Лао Лианю стоять на берегу. Хотел он есть и отдохнуть в тиши.
Солнце стояло уже в зените, и не было ветра. Трава не трепетала. Канаты моста надежными казались, словно сделаны были они из камня.
«Иди же, – казалось, говорило им чудовище Кама-Итачи. – Иди же спокойно по мосту. Я буду добр. И неминуем. И буду не серпом, а белкой-мечом. Смертоносным».
– Похоже на западню, – проговорил с сомнением Тацуроо.
Лао Лиань охватил руками канаты, служившие перилами моста. Были они чересчур низкими для роста его. Узлы же, на которые приходилось ставить ноги, неведомым для Лао Лианя образом связаны оказались и почудились ему ненадежными.
Но Лао Лиань поставил левую ногу на первый узел, правую же – на второй. Теперь он слышал, что не утих ветер окончательно. Он завывал вдали, возможно, в лесу, по ту сторону селения, куда и направлялись герои. Казалось, валит он молодые деревца и ломает ветви старых.
Лао Лиань оценил расстояние до другого берега. Самое большое, что предстояло пройти ему, так это двадцать кен. Всего лишь сотню узлов. Сколь быстро сменит направление ветер? И почему им предстоит битва с Кама-Итачи? Почему это не серп-черепаха?
– Ты сможешь, – подбодрила Лао Лианя Урара.
«Ожидание ничего не даст тебе, – подумал Лао Лиань. – На этот раз – ничего». И побежал.
Взгляд на ущелье не пугал его. Куда больше навевали страх завывания ветра вдалеке.
Лао Лиань добрался до середины моста и бросил взгляд назад. Лицо Тацуроо было искажено ужасом. Ибо наступал на них ветер. Мощным порывом налетел он на Лао Лианя, неся с собой листья и ветви. Труха и грязь дождем обрушились на мирные окрестности.
Но не побежал прочь в спасительное укрытие Лао Лиань, кинулся он ветру навстречу. Мост начал дрожать, но Лао Лиань крепко держался за канаты и неумолимо продвигался вперед. Всего лишь четверть пути предстояло пройти ему. Он доберется до безопасного берега раньше, чем налетит на него ветер.
Но недооценил силу ветра Лао Лиань. Мост начало раскачивать из стороны в сторону. Ноги его скользили по узлам, попадая в зазоры между ними. И закричал Лао Лиань. Мост ходил под ним ходуном, словно своенравный конь великана. Лао Лиань обхватил уцелевший канат руками.
Но не желал Лао Лиань терять времени. Если не может он идти, должен он вперед ползти. У этой бури власть есть разорвать мост в клочья, и если произойдет это, то падет в пропасть Лао Лиань. Сквозь завывания ветра донесся металлический звон, неприятный и ужасный. Что-то приближалось к Лао Лианю. Смертоносный клинок!
И вскричал Лао Лиань от боли. Пальцы его желали отпустить канат моста. Но не позволил он им сделать это. Клинок описал круг и вновь возвратился. Зловещий Кама-Итачи!
Взлетел мост высоко к небесам и обрушился вновь к земле. Лао Лиань выпустил из рук канат. Уже не кричал он, а сжимал лишь губы, возможно опасаясь, что может услышать последний свой смертный крик.
Но счастье было на стороне Лао Лианя. Не разбился он о скалистый берег, а упал в воду. И хотя водная гладь при падении показалась ему подобной жесткому камню, не сломались кости его. Тело героя исчезло в воде, достигло дна речного. Спустя мгновение выбрался Лао Лиань на берег. Когда вскинул он голову, то увидел, что стих и ветер.
«Ветер подобен лживому человеку», – подумал тогда Лао Лиань.
И спрашивал Великий Араши тех, кто стремился к нему за истиной Воина:
– Почему никак не можешь ты расслабиться? Неужели столь сложно это для тебя? Потому что мыслишь ты в ложном направлении.
И нечем было возразить пристыженному ученику, а Лао Лиань продолжал:
– Привык ты считать расслабление приятным безволием, что с приходом опасности становится напряжением. И не осознаешь ты, что настоящее расслабление Воина – это самое сильное состояние.
И заставлял Лао Лиань вставать ученика на ноги, держа внимание на единой точке и полностью расслабившись при этом. Сам же Лао Лиань хватал ученика одной рукой за запястье и пытался поднять руку его. Но до тех пор пока ученик держал внимание свое на единой точке, сохранял он устойчивость, и не мог Лао Лиань поднять его руку.
И говорил тогда Великий Араши искавшему у него мудрости:
– Это и есть настоящее расслабление Воина. Удержание внимания на единой точке и полное расслабление для Воина едины суть и разделить их нельзя.
Потом же заставлял Лао Лиань искавшего мудрости пути Силы расслабиться, но сосредоточив при этом внимание на верхней части головы. И вновь хватал Лао Лиань ученика своего за руку и толкал вверх. И поддавалась легко рука ученика.
И говорил тогда Великий Мастер ученику:
– Так не расслабляется Воин, а теряет свою энергию. Помни же, что расслабление Воина – это самое сильное состояние, а потеря энергии – самое слабое. Великие воины в состоянии опасности всегда остаются спокойными и расслабленными. Так что удерживай внимание на единой точке и поддерживай настоящее расслабление, и величие придет к тебе само.
Учил Лао Лиань пришедших к нему за мудростью удивительным вещам. Говорил он им:
– Сила Воина не в борьбе за победу, не в испытании силы, не в том, чтобы сделать шаг вперед или назад. Заключается сила Воина в том, что не видишь ты меня, а я не вижу тебя. Не думай о «Я» и «не-Я», сражаясь. Тогда проникнешь туда, где небо и земля не разделялись. Только тот воин, что проник туда, где небо и земля не разделялись, где Инь и Ян еще не разделились, достиг великого совершенства.
Великому Воину не нужен даже меч. Ибо противник Великого Воина сам себя убивает. Если же берет Великий Воин оружие в руки, то только для того, чтобы дать жизнь другим. Когда нужно убивать, Великий Воин убивает, когда нужно дать жизнь, Великий Воин дает жизнь. Помни об этом. О том, что ни в убийстве, ни в поддержании жизни не замешано «Я». Тогда станешь Великим Воином, что идет по воде, словно по земле, а по земле, словно по воде. Тому Воину, что достиг такой свободы, никто на земле не сможет уже помешать.
Так говорил Лао Лиань тем, кто приходил к нему искать мудрости пути Силы, пути Великого Воина.
Легенда о второй битве юного Лао Лианя
Битва ученика магов Тацуроо и девушки Урары с Кама-Итачи
И поднялась в тот полдень буря, сотней демонов гонимая.
И Кама-Итачи был виден въяве. Стройное тело чудовища появлялось на мгновение из стены грязи и пыли. Задние конечности его были подобны беличьим лапам, вместо передних же лап росли изогнутые клинки, напоминавшие серпы или косы.
Бамбуковая палка пролетала мимо храбрецов, несомая дьявольским ветром, и с криком поймал ее Лао Лиань. С дикой силой ударил он ею, но не попал в чудовище.
Вокруг них властвовал ад. Полуденное небо потемнело, словно в поздние сумерки, и призрачно мерцало сквозь бурю коричневое солнце, будто провалился диск светила в болотную жижу.
Из смерча появились клинки серпа. Бамбуковая палка, которую по-прежнему сжимал в руках Лао Лиань, была мгновенно рассечена этими клинками.
В чудовище полетели бумажные амулеты О-Фуда. Это Тацуроо, стоявший за спиной Лао Лианя, бросил их, пытаясь остановить чудовище.
Но Кама-Итачи все равно неумолимо приближался. Когда сверкнул пред лицом Лао Лианя острый клинок, ловко повалился Лао Лиань на спину, перекатился по земле и вновь вскочил на ноги. Целью его были горы поваленных деревьев, ибо приметил он что-то меж стволов блеснувшее. Нечто металлическое, возможно, соху. На месте оказавшись, схватил Лао Лиань соху в руки и метнул ее в Кама-Итачи.
Небывало причудливый, звенящий крик пронзил воздух, и звучало куда больше в нем ярости, нежели боли. Кама-Итачи принялся за охоту на Лао Лианя. Но внезапно сменил направление.
И с ужасом увидел Лао Лиань, что стало новой целью монстра.
Недвижимая стояла Урара. Тацуроо же рухнул на колени, прикрывая лицо бумажными амулетами и в безумии шепча заклинания.
Видела Урара приближение Кама-Итачи. Бежать бы ей прочь, но разум Урары не обладал подвижностью нужной. Течение мыслей ее было медленно и тяжело, напоминая больше неторопливое движение заросшего травой ручья.
Лао Лиань прокричал ее имя. Все силы свои и все свое дыхание вложил он в крик этот.
Но повернулась Урара спиной к Кама-Итачи. Чудовище же взметнуло для смертельного удара лапы свои, подобные клинкам.
Правый серп ударил в спину Урары. Не выдержала девушка удара и упала. Пришелся на спину ее и удар второго серпа. И видел Лао Лиань, как отскочил металл от тела ее.
Верно, снится это ему, подумал тогда юный Лао Лиань.
Верно, потерял рассудок он и придумал себе желанный исход битвы страшной.
Рухнул Кама-Итачи на землю, издал вой ужасный и прыгнул к Лао Лианю. Но движения чудовища намного стали медленнее. Достало потому Лао Лианю времени подхватить с земли доску и отбить удар монстра. Почти выбил Кама-Итачи доску из рук юного храбреца, но перерубить не смог ее.
Клинки Кама-Итачи затупились.
Затупились о спину Урары.
Что за чудесные железные доспехи скрыты были под ее одеянием?
– Это невозможно, – вскричал Тацуроо, поднимаясь на ноги. – Против Кама-Итачи не устоит ни один металл…
Бросил Кама-Итачи на тройку храбрецов исполненный ненависти взгляд и кинулся прочь. Ветер тут же сделался тише, и чрез несколько мгновений утих он совсем.
Лао Лиань приблизился к Ураре, что все еще лежала на земле, пораженная всем произошедшим с нею.
Конечно, не было на теле ее никаких доспехов. Лишь магия охраняла ее.
На спине Урары не было ни единой царапины. Была она нежной и гладкой, но все же было в ней нечто необычное.
Прямо посредине, меж лопатками, было что-то нарисовано. Лао Лиань прикоснулся рукой к рисунку и почувствовал маленькие шрамы на коже. Татуировка. Один-единственный иероглиф.
– Тацуроо-сама, – позвал Лао Лиань. – Что означает сей иероглиф?
Омиоосей в изумлении покачал головой, словно не мог поверить глазам своим.
– Что же он означает, мастер?
– Тупость, – промолвил Тацуроо. – Тупость.
– Тупость, – повторил Лао Лиань подобно горному эху.
Урара носила на спине магическую татуировку, знак, что способен затупить острейшие клинки. Некто хотел дать ей защиту. Некто, не просто кто-то. А способен на такое лишь омиоодши.
И напоминал Лао Лиань ученикам своим, искавшим пути, о третьей по счету добродетели Великого Воина – о необходимости поддерживать вес в нижней части тела.
– Должен помнить ты, что вес любого предмета естественным образом опускается в нижнюю часть. Только тело человеческое создано иначе, когда пребывает оно в состоянии напряжения. Но когда спокоен ты, тогда вес каждой части тела твоего тоже приходится на нижнюю ее область. Просто забываешь ты об этом и не умеешь быть спокойным, лишая себя состояния Воина. Ибо спокойствие – естественное состояние Великого Воина.
И заставлял Лао Лиань ученика держать руку перед собой, расслабляясь и думая о том, что вес руки приходится на нижнюю часть ее. Сам же Лао Лиань пытался поднять руку пришедшего к нему в учение вверх, но видел при этом, что рука тяжелая, как будто сделана она была из камня.
И говорил тогда Лао Лиань ученику:
– Именно ум движет телом, а движение ума отражается на теле. Если думаешь ты, что вес твоей руки находится снизу, переместится туда вес и станет твоя рука неподъемной.
Заставлял после этого Лао Лиань ученика своего сосредотачиваться вниманием на верхней части вытянутой руки. И после этого мог Великий Араши легко поднять руку его.
И объяснял тогда Лао Лиань пришедшему к нему за мудростью Великого Воина:
– Если думаешь ты, что вес твой сосредоточен в верхней части, тело твое с этим согласится легко. Хочешь быть воином, скажи себе: вес всех вещей сосредоточен снизу. И тело мое ничем не отличается от них. В результате легко сможешь ты успокоиться перед решающим боем.
Так говорил Лао Лиань тем, кто приходил к нему в поиске пути Силы.
Легенда о встрече
Лао Лиань и тень цвета черного чая
Луна предстала на ночном небе во всей полноте, цвет ее был зрелого желтого оттенка. Высокая трава волновалась под нежно поглаживающим ее ветерком, пела негромкую песню, услышать которую мог тот лишь, чьи уши умеют слышать тишину. Песня эта умолкала, едва начинали трещать цикады. Громкий их стрекот, пилющее «миин, миин» вечно деятельных крыльев властвовало тогда надо всем, и даже самые тягостные мысли делались прозрачными и невесомыми.
Не доставляла тьма усталости Лао Лианю. Ночь принадлежала ему, и охватывало Лао Лианя чувство, что может он, одинокий, пешком добраться до конца мира, до царства, где не живет ни Кама-Итачи, ни омиоодши. Слышал Лао Лиань, что были еще земли за пределами Too и Индии, – но населены кем, людьми ли, богами или же иоокаями, того не ведал он.
Скрылась луна за горами, и слабый свет ее уступил место сиянию звезд. Вела тропа Лао Лианя вдаль от реки, вела меж высокой травы и исчезала.
Чем выше становилась трава, тем слабее делалось чувство в сердце его, что доберется он до конца мира. С трудом продолжал Лао Лиань свой путь. Но все равно не хотелось ему возвращаться в деревню, где нашли они приют с Урарой и Тацуроо. Ночь была еще слишком молода, дух его бодр, а жажда ночи, исполненной одиночества и тихих приключений, что не приносят с собой никаких событий, не утихала в груди его.
Не рассчитывал Лао Лиань, что разыщет нечто значительное. В пути он всегда ориентировался недурно. Для него было так, словно существовала одна добрая дорога и множество плохих.
А потом узрел Лао Лиань странную, длинную телом собаку.
И охватило его никогда не испытанное им доселе чувство. Чувство, что приближается он к чему-то определенному, не видя, не слыша и не чуя еще. Только в сновидениях переживал он нечто подобное. Неужто столь утомлен он? И стоит уже на пороге сна?
Трава раздвинулась, и вышел Лао Лиань на поляну.
Но была та поляна необычна по сути своей.
Трава на ней казалась примятой в диаметре четырех кен. А в центре ее стояло нечто.
Носилки.
Поделиться книгой: