Конец четырехвекового заблуждения о Христе

Итак, в 49 году по Р.Х. апостолы противостали ереси евионитов авторитетом своего собора и остановили распространение ее. Слово живых свидетелей весомо было для всех, еретики же могли противопоставить ему только два аргумента. Конечно, если подобное вообще может быть названо аргументами.

Евиониты могли указывать, что над крестом Иисуса сделана была надпись: «Царь Иудейский». Умалчивая, однако, что никогда Иисус не претендовал на такое звание. Что сами же иудеи так оболгали Его пред судом Пилата, желая подвести под распятие. Римского прокуратора раввины просто «загнали в угол», выкрикивая, что будто бы Иисус посягает на трон Давидов, то есть на толику власти римского кесаря. Или, по крайней мере, Он может претендовать на трон и, следовательно, опасен. То был единственный способ вырвать у Пилата санкцию на убийство: Представить, что Иисус есть, будто бы, иудей царской крови, а значит – политическая фигура, которая, при Его-то известности, непременно будет использована евреями для поднятия мятежа против Рима. «Пилат искал отпустить Его, иудеи же кричали: если отпустишь Его, ты не друг кесарю; всякий, делающий себя царем, противник кесарю» (Ин 19:12). Фактически, раввины говорили Пилату: если не согласишься на распятие Его, мы устроим, чтобы распят был ты сам. Пилат сдался. В упрек иудеям и в качестве самооправдания он приказал начертать на кресте Христа «Царь Иудейский». Во времена апостолов это все было еще очень живо в человеческой памяти. Грязная игра раввинов не была очевидна лишь вовсе простакам, и очень мало кто мог всерьез воспринимать эту надпись.

Другой «аргумент» мог представлять собой родословную Иосифа. Но, приводимая не отдельно, а как один из моментов совокупности Трех Обстоятельств (см. выше) эта родословная превращалась как раз в свидетельство против евионитской ереси.

ЗНАЧИМЫЕ ШТРИХИ

Серьезного доказательства у евионитов не было. Не потому ли, – задается вопросом Коннер, – выдумку Евиона и Керинфа об иудейском, якобы, происхождение Христа и Его учения даже и не пытались никогда серьезно доказывать? Ее лишь повторяли и повторяли те, кому от этого была выгода. Рассчитывая, вероятно, что ложь, звучащая сколь можно более часто, сойдет за правду.

Подобная лукавая тактика могла, в перспективе, надеяться на успех. Она и привела к нему – с течением веков, когда сложились подходящие обстоятельства. Расширение географических границ христианства, а также ереси и расколы затрудняли передачу Предания, да и замутняли его. Для большинства христиан источником сведений о Христе осталось только Писание, то есть четыре канонизированных Евангелия, неоднократно переведенные, причем так, что о точности переводов не утихают споры. Поэтому, начиная где-то со времен позднего средневековья, средний христианин переставал воспринимать евионитскую версию как совершенно бездоказательную.

Ведь из Евангелий можно видеть, что Христос нередко обращался в полемиках к тексту Ветхого Завета. Он заходил в иудейский храм в Иерусалиме, Он проповедовал в синагогах. Неужели все это – позднейшие евионитские вставки? А если нет – как объяснить эти факты, как примирить их с категорическим утверждением апостольского собора 49 года по Р.Х. о том, что никакой нет, не было и не может быть связи между христианским учением и иудаизмом?

Ответ на эти вопросы есть. Но, чтобы дать его, требуется уровень эрудиции, каким располагает не каждый христианин сейчас, и не каждый располагал в средние века.

О храме иерусалимском. Во времена Христа он был отнюдь не только лишь иудейским. «Справочный богословский церковно-исторический словарь» (СПб, 1889) сообщает: в состав иерусалимского храма входила весьма существенная по площади часть, которая принадлежала «язычникам». Поэтому не одни лишь поклонники иудейского бога Яхве могли учить и учится в храме. Туда был не закрыт вход ни римлянину, ни эллину, ни, к примеру, галилеянину, каким был Христос. Иерусалимский храм тех времен являл собой нечто вроде общепалестинского богословского дома. (А иудейские менялы, видя это место настолько людным, делали его еще и «домом торговли» – Ин 2:16, – пока Галилеянин не выгнал их оттуда бичом.) Христос, будучи Сыном Божиим, Логосом – ведал учения всех народов. Поэтому, еще двенадцати лишь лет от роду, Он учил (!) во храме седовласых признанных мудрецов и «слушавшие Его дивились разуму и ответам Его» (Лк 2:47).

О ссылках на иудейские книги. Христос пришел спасти всех людей. И, как уже было сказано, Он ведал писания всех народов. Ибо «без Него ничто не начало быть, что начало быть» (Ин 1:3). Проповедуя представителю какого-либо народа – Иисус выстраивал проповедь, разумеется, на таких духовных основаниях, которые авторитетны и понятны для представителя этого, конкретно, нарда. Так, беседуя с эллином, Сын Божий обращался к мудрости древнегреческих философов. Слова одного из них и услышал апостол Иоанн из уст Учителя своего, и эти слова настолько поразили любимого ученика Христа, что ими он открывает свое Евангелие: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» (Ин 1:1). Ведь это же цитата из Гераклита! (Кстати, Гераклит был посвященным Северной Традиции, имя его в посвящении было Любомудр, и посвящение он принимал в Голуни. Редкостью подобное не было. Великого Пифагора, например, посвятил в Северную Традицию вещий Абарид Скиф.) Проповедуя же брахманам Индии, Иисус цитировал Веданту, о чем свидетельствуют Палеи, неканонизированные Евангелия на языке пали, повествующие про «неизвестные годы» жизни Христа. И также, опровергая аргументы фарисеев и книжников, Иисус обращался к Торе, к речениям иудейских пророков, повергая противника, можно сказать, его же оружием и на его территории.

О синагогах. Слово это по происхождению греческое. «От греч. synagoge – собрание, место собрания», как можно прочесть о нем и в словаре Брокгауза и Ефрона, и в БСЭ. Во времена Иисуса в Галилее, где наиболее многочисленными насельниками были галлы, скифы и греки, греческое слово «синагога» едва ли означало собрание именно иудейское. Протоиерей Александр Мень говорит в своей книге «В поисках Пути, Истины и Жизни» (М.: «Слово», 1991) о синагоге, которую возвел римлянин. Приводится фотография ее: здание превратилось в развалины, но все равно хорошо просматривается характерно «языческий» архитектурный стиль. Итак, Иисус учил в собраниях любого народа, населявшего Галилею. В эллинских, скифских, галльских и – да – в иудейских тоже.

Теперь, конечно, слово «синагога» означает исключительно иудаистский культовый центр. Однако это сужение смысла произошло в гораздо более поздние века, нежели времена Христа. Затем и при переводе греческого текста Евангелий на другие языки это, конкретно, слово перестали переводить с греческого, а начали его просто калькировать. И потому всюду, где в современных Евангелиях читаем о Христе «учил в синагоге» – в древнем рукописном Евангелии встречаем лишь «говорил в собрании (сонмище)». В 1992 году Музеем Библии была издана книга «Библиография Русской рукописной Библии: Библия 1499 года». Каждая страница книги представляет высококачественную фотографию древней рукописной страницы. В ней можно прочесть, к примеру: «Пришед в Антиохию Писидскую и вошедше в сонмище…» (Деян 13:14). Тогда как в современном издании: «пришли в Антиохию Писидскую и, войдя в синагогу…». И так везде. То есть, в 1499 году русские толмачи утруждали еще себя переводом с греческого и слова «синагога» наравне с другими словами.

Сам Джекоб Коннер, однако, более обращает внимание на другое. «Когда Иисус приводит в изреченьях фрагменты текстов, которые мы сегодня называем ветхозаветными, – пишет американский исследователь, – это не обязательно означает, что Иисус обращается к традиции, именно, иудейской. Ветхий Завет есть далеко не только еврейское творение. Лучшие произведения[4] заимствованы были из более ранних источников. Именно таковы история потопа, и десять заповедей, и большинство псалмов. А также и книга Иова…»

Далее Коннер цитирует книгу Чарльза Гордона Камминга, эксперта в области палестинских древностей, приводя фрагмент из его книги «Ассирийские и древнееврейские хвалебные гимны (псалмы)»: «Учеными всего мира признано, что древнееврейская нация поздно вышла на историческую арену. Когда еврейские бедуины выступили из пустынь в землю ханаанскую – они явились в страну, которая уже имела тысячелетний опыт цивилизации. Древнееврейские завоеватели захватили не только землю с ее укрепленными городами и обработанные поля, но и святилища этой страны и они присвоили большое количество ее религиозных и нравственных идей… Ассирийские гимны представляют неоценимый вклад во все, практически, религиозные идеи древних евреев. Гимны евреев существуют в более раннем виде в качестве ассирийских гимнов.»

Ассирия… Да, это символично, что именно на земле, к наследию которой в действительности обращался Христос, его учеников и начали впервые называть христиане. Деяния св. Апостолов: «пришед в Антиохию,[5] говорили к эллинам, благовествуя Иисуса… и великое их число, уверовав, обратилось ко Господу… и христианами впервые стали называться ученики в Антиохи» (Деян 11:20–26). «А вот Псалму Девятнадцатому мы, впрочем, обязаны Эхнатону, фараону египетскому, – уточняет Коннер. – Властитель этот и жрец подвергал риску собственный трон и жизнь, чтобы только его народ не забыл, за почитанием богов младших, древнейший первопринцип Единого Всевышнего Бога – источника всего и творца богов и людей».

Но возникает важный вопрос. Кто были эти религиозные учителя человечества, у которых перенимали Вавилон, Ассирия и Египет (у которого, в свою очередь, переняли что-то и древние евреи в период рабства у фараона)? В качестве ответа Коннер цитирует Британскую Энциклопедию (Enciclopaedia Britanica: Babylonia, Assyria, Mesopotamia): «Настойчивое использование шумерского языка во всех формах религиозного поклонения соседними народами Вавилона и Ассирии является примечательным прецедентом для использования латыни в западной католической церкви…» То есть: язык богослужения был – шумерский в землях и Вавилона, и Ассирии, а в более древние времена, возможно – в царствах Палестины вообще.

«По мере продолжения исследований, – говорит Коннер далее, – доказательства становятся все надежней о том, что эти арийцы[6] пришли[7] в Палестину с Севера. Они основали землю Шумер и распространились от нее к востоку к Индусской долине. Затем, повернув на юг, они принесли язык, позднее получивший название санскрит, в Индию… Те из них, которые осели в Палестине, известны в истории как хананеяне.» То есть, говоря коротко, Коннер утверждает, фактически, что Христос, когда включает в свои речения ветхозаветные тексты, – обращается, в основном, к наследию шумеров.

ШУМЕРЫ, ПРАРЕЛИГИЯ И ТВОРЦЫ ЦИВИЛИЗАЦИИ

Недавно сделанные открытия подтверждают эту догадку. Как жаль, что Коннер не дожил до торжества истины, которую прозревал. Издательство «Восточная литература» РАН опубликовало в 1995 году перевод книги шумеролога с мировым именем Торкильда Якобсена «Сокровища Тьмы (история месопотамской религии)». Книга содержит перевод внушительного массива клинописных текстов VII–V тысячелетия до Р.Х., которые составляют священное писание шумеров. И вот какое открытие было сделано: все эти тексты представляют собой, по сути, несколько притч, развертываемых чрезвычайно подробно и пересказываемых в обрамлении разных обстоятельств. И притчи эти такие:

• Женихе, о Деве и Браке их;

• Пастыре и об овцах;

• Рыбаке;

• Сеятеле.

Нельзя не видеть, что это есть тот самый метафорический ряд, который использует в поучениях Иисус Христос! Из каждого из Евангелий очевидно: Он обращается к этим притчам столь естественно и свободно, как если бы Он впитал их «с молоком матери». Возникает естественная мысль: скорее всего – так и было, Иисус в буквальном смысле впитывал эти притчи с молоком Матери!

Традиция же иудейская не знает ничего подобного притчам, которыми поучал Христос. Правда, Ветхий Завет содержит «Книгу притчей Соломоновых». Но, во-1-х, царь Соломон прославился как мудрец именно потому, что перенимал мудрость иных народов, за что раввин Неемия причисляет его к «делающим великое зло перед[8] богом» (Неем 13:26,27). И, во-2-х, «притчи» Соломоновы представляют собой, на самом деле, вовсе не притчи, а совершенно прямые, имеющие однозначное толкование, нравственные поучения. В них нет иносказательности, аллегории, «четвертого измерения». А это представляет собой необходимый атрибут притчи в общепринятом понимании этого слова. К тому же, темы нравственных наставлений, которые фигурируют в книге Соломона под названием притчей, нисколько не пересекаются с темами Жениха, Девы и Брака их, Пастыря, Рыбака и Сеятеля.

Что интересно, с этими темами перекликаются – более или менее, но вполне очевидным образом – сюжеты наиболее известных и древних русских былин и сказок. Притчи Христа как будто бы аукаются – иначе не скажешь – с мифами древних руссов. Вот миф о Пастыре, потерявшем и возвратившем стадо (бог Велес и коровы). Вот миф о Рыбаке (переложенный Пушкиным в «Сказку о рыбаке и рыбке»). И вот, наконец, былина о Сеятеле (то есть богатыре-пахаре Микуле Селяниновиче, который лишь один может поднять тот узел, в котором Истина). И, уж конечно, Жених, отправляющийся на долгие и опасные поиски похищенной у него невесты…

Кому-то это сопоставление покажется надуманным. Но вот перед нами текст: «в океане остров, на острове на том дуб, под этим дубом сундук, а в сундуке заяц, а в зайце утка, а в этой утке яйцо». Знакомые с детства слова русской сказки, не правда ли? Но эти же слова представляют собой точный перевод клинописной шумерской таблички, который приводит исследователь Новиков Н.В. в книге «Образы восточнославянской волшебной сказки» (Ленинград, 1974). Письменные керамические таблички древней Месопотамии, надо сказать, даже и по внешнему виду напоминают русские деревянные письменные дощечки – «дощки» – из которых составлена, например, Велесова Книга. Итак, перед нами ось: мифы-притчи руссов – священные тексты шумеров – проповеди-притчи Христа… Как тут не вспомнить приведенное выше свидетельство Джекоба Коннера, консула США в России в 1908–1912 гг.: «Среди православных русских, потомков античных скифов, есть давняя традиция утверждать, что Пресвятая Дева произошла из их рода.»

Коннер справедливо отмечает, что поразительна скорость, с которой распространилось учение Христа. Такого не бывало еще в истории ни с какой религией. Христианство сделалось мировой религией даже еще до мученичества Петра и Павла! Учение Христа как долгожданное откровение принимали греки и римляне, египтяне и скифы, ассирийцы и другие народы. По-видимому, глубинная религиозная память всего человечества, восходящая к праантичным эпохам Первоисточной Единой Веры, явно хранила нечто, предрекающее, как неизбежность, явление на земле Сына Бога Всевышнего воплоти. И только иудеи оказывали распространению христианства ожесточенное сопротивление все первые века по Р.Х. Так, знаменитые гонения Нерона на христиан, сопровождавшиеся невиданными жестокостями, были инспирированы иудеями через жену Нерона Поппеею, прозелитку иудаизма, – приводит, как пример, Коннер, цитируя таких известных историков, как Ланчиани, Эдвард Гиббон и Эрнест Ренан. «Евреи были истинными преследователями и не жалели никаких усилий для истребления христиан» (Э. Ренан, «Антихрист»). Что вызвало у них подобное озлобление? Не хочешь веровать во Христа – не веруй, но зачем же мешать принимать эту веру другим народам?

Возможно, ответ на это содержится в самом названии книги Коннера. Христос не был евреем. Евреи же полагают, что они народ «избранный», и даже в представление о Мессии, Спасителе всего человечества, они не могли не привнести националистические черты. То есть, евреи мыслили грядущего Мессию как сильного иудейского лидера, ведомые которым – или учением которого – они себе подчинят весь мир. Но мир вдруг начал признавать Мессией Галилеянина Иисуса, который никак не подходил на роль иудейского лидера! Ведь галилеяне и иудеи, граждане сопредельных государств, даже не разумели язык друг друга. В Деяниях св. апостолов описывается как чудо, что иудеи, собравшиеся в Иерусалиме, вдруг начали понимать речь апостолов-галилеян, когда на апостолов снизошел Дух Святой. «В Иерусалиме же находились иудеи… и все изумлялись и дивились, говоря меж собою: сии говорящие не все ли галилеяне? как же мы слышим собственное наречие, в котором родились?» (Деян 2:5–8). Тот, учение Которого начинало покорять мир, не принадлежал к «избранному народу». Поэтому иудеи противились тому, что народы начинают признавать Мессией Христа. Вот если бы Иисус был еврей…

Конечно, были и среди евреев уверовавшие во Христа. Мученик святой Стефан, апостол Павел… Но таковых было много меньше, нежели принявших учение Иисуса в других народах. В религиях других народов не было ничего, что принципиально мешало бы им воспринять Христа. В иудаизме же национализм, доведенный до абсурда, не позволял принимать Галилеянина не только как Бога, но даже как человека! «Вы[9] – человеческие существа, но остальные народы земли не человеческие существа, а животные» (Втор 7:2–6). Требовалась духовная сила Савла, чтобы «обратиться на пути в Дамаск» (Деян 9), преодолевая в своей душе гнет иудейского закона о еврейском расовом, якобы, превосходстве. В знак этого преодоления бывший гонитель христиан отрекся от своего еврейского имени Савл (Саул), и принял нееврейское – латинское – имя Павел.

«Моральный стержень человечества оказался универсален», – говорит Коннер, делая такой вывод из очень быстрого распространения христианства среди самых разных народов. Говоря обстоятельней, здесь можно было бы отметить, что Христос нашел человечество не позабывшим окончательно свою исконную единую прарелигию. «Моральный стержень», ведь, выковывается соответствующим духовным учением, а не формируется сам собой.

Русские традиционалисты знают – а теперь и все больше научных данных свидетельствует о том – что этой прарелигией был северный ведизм. Пророчество о пришествии во плоти Сына Бога Всевышнего было известно еще со времен легендарной Арктиды (Гипербореи). Его передает в полноте цикл древнерусских мифов о Даждьбоге – Сыне Сварога Небесного, предсказывая и Его Рождество Девою «в пещере и на горе» с принесением волхвами даров, и Преображение, и Распятие, и Воскресение и Восхождение на небо «с Алатырь-Камня». Некоторые из этих пророчеств даются в символической форме, но большинство – весьма конкретно и практически дословно.

Подобные предания-пророчества известны и у других народов, предки которых исповедовали ведизм и явились из северных земель. Таково откровение Шалевахину, запечатленное в «Бхавишья Пуране» индусов. Благочестивому радже явился Сын Ишвары (так на санскрите звучит имя Сварога Небесного – Исварога) и Он открыл ему, что воплотится через три тысячи лет, и будет предан и убит, и воскреснет. И также Заратустра учил древних иранцев еще за двенадцать веков до Р.Х.: Дева зачнет и родит Сына, когда Он придет, великое знамение явится на небе. Об этом сообщает митрополит Мар (XIII в.) в книге «Пчела», ссылаясь на изученные им древнейшие рукописи. Эллинские Орфические мистерии Тимпейской долины также предрекали приход «Божественного Освободителя», причем они совершались, изначально, в храме Аполлона Гиперборейского, основанного скифом Оленом (Оленем). О египтянах – которые, как было сказано, учились у шумеров – Уоллис Бадж пишет: «верили в Грядущего, что родится от Бога, претерпит на земле ужасную смерть, но воскреснет» («Египетская магия», 1899). Подобные примеры можно умножать.

Однако прарелигия человечества – северный ведизм – и ее позднейшие вариации представляют предмет отдельной большой работы. Коннер избирает иной способ показать, что разумеется под словами послания апостола Иоанна «пишу не новую заповедь, но древнюю» (1 Ин 1:7). Он постоянно подчеркивает, каким был путь распространения по Планете «творцов цивилизации» а значит и учителей веры: «северный регион земли, которая известна теперь человечеству как Россия», далее «вдоль Волги к морю Каспийскому и к Малой Азии… через Иран в Индию и Месопотамию». И далее Коннер цитирует хрестоматийную работу Ренана «Жизнь Иисуса Христа»: «не Иерусалим покорил человечество, а именно Север – один – воздвиг христианство!»

Можно говорить, конечно, что Ренан имел в виду только географически более северное расположение Галилеи языческой относительно Иерусалима иудейского. Но слишком уж многозначительно подчеркивают Ренан само это имя: Север. Почти как Рене Генон. А вслед за ними подчеркивает его и Коннер. И возникает впечатление намека на какое-то еще знание, которому не пришло времени, пока, быть открытым.

Оно откроется тогда, вероятно, когда достоянием всего человечества сделается Евангелие от Андрея. Апокриф, по которому святой Кирилл изучал …так называемую кириллицу. И это побудило святого опрокинуть на богословском диспуте в Венеции в 867 году догмат о трехязычии – предрассудок, что разделял до Кирилла весь почти христианский мир около девяти веков, и только на Руси его никогда не знали.

Любому садоводу известно, что ветвь идеально прививается только к своим корням. Промысел Божий направил именно Первозванного ученика Христа – святого Андрея – благовествовать в земли Первоистока. Жребием Андрею выпала Скифия, то есть, говоря языком Коннера, «регион, известный в настоящее время человечеству как Россия».

Древняя рукопись, называемая Оповедь, в подробностях повествует о деяниях Апостола. «Андрей от Иерусалима прошед Голяд, Косог, Роден, Скеф, Скиф и Словен, смежных лугами; достиг Смоленска и ополчений Скоф и Славянска Великого; и, Ладогу оставя, в лодию сев, в бурное Вращающееся Озеро на Валаам пошел, крестя всюду, и поставляя по местам кресты каменные. Ученики же его Сила, Фирс, Елисей, Лукослав, Иосиф, Косма ставили повсюду ограды, и все посадники доезжали до Словенска и Смоленска, и многие волхвы окрестились.» Волхвы, крестившиеся от Первозванного, славили испокон Правь. И вот, они воспели славу торжеству Прави, вняв проповеди Андрея о победе Христа над смертью. Ведь предрекаемое испокон мифами о Даждьбоге, Сыне Сварога Небесного – совершилось.

Крещеные волхвы основали русскую христианскую православную церковь. Она хранила в лоне своем учение Христа в изначальном виде, не зная ересей, не ведая расколов и сект вплоть до XV века. Первое лжеучение – оно было анафематствовано соборами как «ересь жидовствующих» – пришло на Русь только 1471 году. То есть, это произошло через полтысячелетия по Владимире, и через полтора тысячелетия от начала на Руси христианства. (О довладимировом периоде русской христианской православной церкви написал книгу протоиерей Стефан Ляшевский: «История христианства в земле русской с I по XI век» – М.: «Фаир», 2002. Едва ли ее можно назвать полным сводом фактов, но ведь это только первая ласточка.)

Совсем иное происходило за эти же века в Палестине. Еще когда некоторые ученики Христа были живы, ересь евионитов начала угрожать самому существованию в этой земле христианства. Еретики стремились иудаизировать учение Христа: представить его как, якобы, просто одно из отделившихся ответвлений иудаизма. А параллельно усиливалось гонение на христиан, апостолы и большинство из мужей апостольских приняли мученическую смерть. Многие церкви оказались практически обезглавлены и ставленники евионитов получили возможность организовать врезки в некоторые списки Евангелий.

Последователи учения Христа воспряли после гонений, однако Юг и Восток оказались сотрясаемы чередою ересей и расколов. Монофизитство, монофилитство, иконоборчество… Безъересным оставался в те времена, как уже было сказано, только Север. Хотя и не без потерь, Православие выстояло на Востоке, но от него отмежевался Запад со своей филоквией и начал представлять собой хоть и христианский, но уже весьма особенный католический мир. Затем не устояла и православная Византия, пойдя на унию с католичеством, – и пала под ударами турок, потому что ее духовный фундамент претерпел ущерб с этой унией. От католичества же, в свою очередь, начали затем откалываться новые церкви, имеющие с изначальным учением Христа все меньше и меньше общего.

Но первоересью, не устает подчеркивать Коннер, было евионитство. В 50-е годы по Р.Х. в восточных предместьях Иерусалима оно продолжало существовать, осознанно и намеренно противопоставляя себя христианской соборной апостольской церкви, которая произнесла ей анафему. Особенно заражен евионитством был город Пелла. Перу его еретиков и принадлежат, полагает Коннер, большинство тех врезок в Евангелия, которые служат основой поверхностных спекуляций о связи, якобы, христианства с иудаизмом. Такие вставки представляют собой, повторяет автор, «не что иное, как нарушение силы апостольского решения». И далее он ссылается на еврейского исследователя Греца, который сообщает в своей книге «История евреев», что пастыри евионитов «общались без ограничений» с иудеями, перенимая их взгляды. Причем, подчеркивается у Греца, «это очень резко отличало их от пастырей христиан». Последнее Джекоб Коннер полагает важным признанием. Ведь из него прямо следует: первые пастыри христиан не допускали не только мысли о том, что будто бы у Христа и Его учения иудейские корни, – они не допускали даже никакого общения ни с теми, кто мог такое помыслить, ни с самими иудеями.

ИСТОРИЯ ПОВТОРЯЕТСЯ

Американский консул завершает книгу описанием событий, которых был современником, и которые глубоко потрясли его. Речь идет о трагедии России 1917 года и ее последствиях. Джекоб Коннер пишет: «Сын еврейского раввина управлял конфискацией имущества и разрушением русских храмов. Разбой сопровождался убийствами священников и мирян в масштабах, которые не знала история. К 1928 году за христианскую веру погибли 31 епископ, 1650 священников, общее число мучеников превышает два миллиона человек. Нерон не убил и десятой доли такого числа христиан… Некоторые евреи отрицают свою вину в этом страшном бизнесе, но другие ставят это себе в заслугу.» И далее Коннер спрашивает, коротко говоря, следующее. Теперь, когда евреями захвачена власть в России и весь мир видит, что они делают с христианской церковью – может ли еще кто-нибудь продолжать верить, что «иудаизм… является источником Христа и Его учения»?

Формально, Коннера здесь можно упрекнуть – да и не раз упрекали, наверное, – в неточности. Причем она состоит не в национальной принадлежности подавляющего большинства из тех, которые узурпировали в 17-м году власть. Скрыть или замолчать этот факт было невозможно. Коннер приводит свидетельство американского посла в России Дэвида Р. Френсиса: «Большевистские лидеры в основном евреи, и девяносто процентов из них – возвратившиеся изгнанники, которым дело нет до России». Неточность можно видеть в другом: евреи, захватившие власть в России, вроде бы не исповедовали иудаизм. «Религией» новой власти был атеизм, и только в этом надо видеть причину – могут говорить оппоненты Коннера – ненависти этой власти к церкви.

Однако данный упрек представляет собою, именно, построение лишь формальное. Что есть атеизм? Учение, которое декларирует: не существует ни Бога, ни души, ни воскресения после смерти. Это общеизвестно. Но дальше возникает вопрос: откуда это учение пришло в мир? Было изобретено недавно «передовыми умами всего человечества», как нас приучали верить? Но если мы откроем Деяния св. апостолов, то прочтем: «ибо саддукеи говорят, что нет воскресения, ни ангела, ни Духа» (Деян 23:8). Нельзя не видеть, что саддукейство и атеизм отличаются не более, чем различные формулировки одной идеи. Кто же такие саддукеи? Саддукейство есть направление в иудаизме, на равных конкурировавшее с фарисейством – другим направлением иудаизма – во времена Христа. Так что врагом христианства явил себя, в сущности, снова иудаизм – Коннер прав. Но только, если первые века по Р.Х. инициатором гонений была, как правило, секта фарисеев, то нынешний геноцид христиан организовали последователи саддукеев. По сути же – история повторилась, как это ей и свойственно.

«Древнее евионитство – самая ранняя из ересей – было попыткой представить Христа как члена еврейской расы, а его учение как разновидность иудаизма – пишет Джекоб Е. Коннер, заканчивая свою книгу. – Мы видим сейчас возрождение евионитства – попытку разрушить христианство иудаизмом и его прозелитами, и представить Христа в качестве еврейского раввина, хотя и имеющего некоторые особенности, чтобы не сказать, бывшего не в своем уме». И Джекоб Коннер рассматривает эту попытку не иначе, как духовную диверсию. С ним трудно не согласиться.

Сам Иисус Христос предвидел опасность такой диверсии, как и вообще Ему всегда были открыты все происки Его врагов. Иисус ясно видел, зачем враги пытаются представить Его неким «сыном Давидовым»: при Его земной жизни – для того, чтобы подвести под распятие, на будущее – чтобы исказить учение Его, смешав с учением совершенно противоположным по смыслу. И Он ведь опроверг этот навет речением Своих уст! Как же не знают этого столь многие христиане, имеющие Евангелие? Читаем:

«Продолжая учить в храме, Иисус говорил: как это говорят книжники, что Христос есть сын Давидов? Ибо сам Давид сказал Духом Святым: «сказал Господь Господу моему: седи одесную Меня, доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих». Итак сам Давид называет Его Господом: как же Он сын ему? И множество народа слушало Его с услаждением. И говорил им в учении Своем: остерегайтесь книжников… сии… примут тягчайшее осуждение.» (Марк 12:35–40)

Больно должно быть нам, христианам, видеть, как торжествует ложь. Как, повторенная многажды, обретает силу (хочется сказать – наглость) сходить за правду. Больно смотреть на соотечественников-верхоглядов, которые, повторяя за евионитами, кричат о Христе: «жид Он, жид»! А после бьют себя в грудь и клянутся в верности какому-то «русскому язычеству». А ведь никакого язычества на Руси никогда не было – был ведизм. Тысячелетиями предрекавший пришествие во плоти Даждьбога – Сына Сварога Небесного. Однако принципиальное отличие язычества от ведизма – тема отдельной работы.

Два фактора противостоят восстановлению истины о Христе. Один из них инерция лжи. Если человек сначала долгое время знал какой-то факт в ложном освещении, а потом получает сведения, опровергающие эту ложь, то его сознание не может перестроиться сразу. Правда, пусть даже и доказанная с точностью геометрической теоремы, все равно будет восприниматься, в лучшем случае, только как «любопытная гипотеза», «альтернативная точка зрения». Второй фактор… он представляет собой силу золота, могущество денег. Лидерам еврейской диаспоры выгодно, чтобы народы мира продолжали считать, что Христос, будто бы, был еврей. Во времена позднего средневековья эти лидеры добивались влияния даже на королей, методически декларируя формулу: «ваш Бог – наш родственник». А золота у этих лидеров сейчас не меньше, а много и много больше, чем те «шестьсот шестьдесят шесть талантов золотых» (3 Цар 10:14), о которых сообщает Ветхий Завет. Силою денег обеспечивается повсеместная и непрерывная пропаганда той версии о происхождении Христа и Его учения, которая выгодна обладателям финансового могущества. Противостоять этой силе нелегко и опасно.

И тем не менее долг христианина – исповедовать истину. И здесь мы вправе рассчитывать на помощь честных евреев. Ведь заблуждение о том, что Христос, якобы, был еврей, – искусственно поддерживается только у неевреев, тогда как евреям проповедуется прямо противоположное: Бен Пардус, упоминавшийся выше, попал даже в словарь Менли П. Холла! Конечно же, утверждать, что Христос – сын римского легионера из руссов, это вздор. Но показателен контраст между тем, что предлагается «для внутреннего использования», и тем, что идет «на экспорт».

Итак, исповедание истины о Христе будет сопряжено с огромными трудностями, но это есть христианский долг. До появления книги Коннера можно было еще отговариваться неведением. Но теперь мы не имеем больше никакого морального права выслушивать, не опровергая, байки об иудейском, якобы, происхождении Господа нашего Иисуса Христа и учения Его. Дело христианской совести: исповедание самотождественности, самоосновности нашей веры.

Это самодержавие Духа отстаивали апостолы, доказывали православные богословы, исповедовали святые отцы от Иоанна Златоуста и до митрополита киевского Иллариона. На Западе католичество и, в еще большей степени, протестантизм замутнили ведение христиан о самоосновности христианской веры. У нас же нечто подобное произошло в результате никонианской реформы, которую теперь, по преодолении раскола, многие называют не иначе, как никонианская ересь.

Но вот, в середине прошлого века мужественный американец вновь поднял духовный меч ранних святых отцов. И современник его, русский митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн (Снычев) писал о том же, практически, что и Коннер, в книге «Самодержавие Духа» («Царское дело», СПб, 1994). Будем же и мы тверды в исповедании самоосновности веры нашей. И повторим вослед за святым поэтом иеромонахом романом:

Да развеется тьма!Умолчите, иуды!Бог не в силе, а в правде.Правда в верных сердцах.