Колхоз – дело добровольное

На самом деле, никто конечно так не думал, тем более Госплан, и магазины, универсамы, рынки строили ударными темпами, в приблизительном соответствии с нормами: один овощной магазин на микрорайон, один кулинарный, два-три хлебных/продовольственных магазина, универсальный и хозяйственный. Именно они именовались просто и незатейливо – по номерам. Скрашивало это изобилие большое количество универсамов, ЦУМов, фирменных (с названиями) «маркетов» обычно в центре города.

Если на это наложить уникальное равнодушно-пофигистическое отношение к покупателям, то очевидно, что очередей было не избежать.

Однако, днем в будний день, магазины чаще всего пустовали, довольствуясь редкими покупателями, и никаких очередей не наблюдалось.

Объяснятся это все элементарно – советский человек днем работает, и ему некогда бегать по магазинам. Стоит отметить ещё одну важную и неприятную особенность – обеденный перерыв во всех магазинах, причем время у всех разное. Примерно в диапазоне от 12 до 15 часов дня. А учитывая врожденную вежливость продавцов, то закрывался на перекус магаз на четверть часа раньше, а открывался на четверть часа позже положенного, то есть обед длился не час, как указанно на табличке рядом с дверью, а почти полтора. Впрочем, не всюду такой бардак был, но случалось и довольно часто.

Именно поэтому надо поторопиться, через час потянется народ с работы, и придется стоять в длинной очереди, дыша в затылок такому же счастливчику. А учитывая, что кондиционеры сейчас очень большая редкость, то удовольствие ниже среднего – на улице больше тридцати градусов, несмотря на конец лета.

Магазин, как магазин, именно таким его и помню. Направо хлебный отдел, налево торговый зал с самообслуживанием. Кассовые аппараты с брутальными ручками, которые надо крутить, чтобы пробить чек – люблю «паропанк», им самое там место. Механический монстр, жалко, что скоро их заменят на электрические.

– Мороз, привет. Ты чё такой хмурый? – как всегда, веселый и неунывающий Димон, он и через сорок лет такой же останется. Морозов – это моя фамилия, если кто не догадался.

Рассматриваю с интересом, первый человек, встреченный здесь, с кем часто общался перед попаданием в том времени (или в той жизни?). Нет, четкой ассоциации, что это один человек – все равно воспринимаются по-разному, хотя умом понимаю, что один и тот же Дима Птицын. Не вяжется никак четырнадцатилетний пацан с упитанным мужиком с брюшком и возрастом под полтинник, скорее ассоциация на отца с сыном!

– Здорово, – пожимаю протянутую руку, и обращаю внимание на странную трехлитровую банку в сетке, заполненную какой-то подозрительно знакомой пузырящейся жидкостью густого «чефирного» цвета.

Димон наклоняется поближе и доверительно шепчет:

– «Брагу» сделать хочу. На «быстрых» нейтронах.

До переезда в наш город, изобретатель новых сортов браги, недолго пожил в Шевченко, где его родитель работал на атомной опреснительной станции, и нахватался там… нет, не радиации, а разных умных словечек из этой области науки, которые теперь пользовал, к месту и не к месту, обычно для обозначения разных сортов слабоалкогольной бурды.

– Из чего в этот раз делать будешь, – абсолютно искренне заинтересовался я рецептурой, ведь пить, скорее всего, мне тоже придется.

Птицын зажмуривается, набирает воздуха в грудь, и лучась от счастья, выдает:

– Из «Пепси»!

– Это же щелочь вроде, она не забродит в принципе! – даже моих познаний в химии хватает понять абсурдность замысла.

– Обижаешь. Я же специалист. Добавлю спирт медицинский в колу и закатаю банку, чтобы не спалили родоки. А настоящую брагу будем ставить на помидорах и рисе, уже на месте. Но первое время мы что делать будем без горючего?

– Пепси на разлив продают? – может я в альтернативной реальности, но такого в моем детстве точно не было.

Одноклассник недоуменно смотрит на меня, потом поясняет, что «песпси-кола» бывает только в бутылках, но их так просто не продают – надо обязательно сдать пустую бутылку на обмен, причем именно маленькую «пепсикольную». Но поскольку пустых бутылок ни у кого нет – они жуткий дефицит, то можно купить содержимое стеклотары отдельно. Что и сделал наш рационализатор алкогольного профиля.

– С бутылкой 27 коп, без бутылки – 15 коп. Рубль пятьдесят – трехлитровая банка, спирт бесплатно у матери спер, у неё в больничке этого добра, как грязи. Разве можно сравнить с молдавскими чернилами или яблочным скипидаром? Почти виски получается.

– Скорее ром, – усмехаюсь познаниям друга детства. – А не проще спирт в грелку залить?

– Ха, три раза. Мать грелку сторожит крепче золотых сережек, после прошлой поездки в колхоз, похоже, догадалась, куда они исчезают, да и батя обязательно обшмонает перед отъездом, – грустно делится проблемой школьный друг. И тут же, воодушевившись, добавляет. – Товар надо прятать так, чтобы никто не догадался – на самом виду. Никто не подумает, что в прозрачной стеклянной банке именно оно!

Скептически усмехаюсь, все равно делать нечего, пока очередь в хлебный отдел не движется. Вроде бы народу немного, а продавец куда-то свалила – свежий хлеб привезли, принимает, наверное.

– Новость хочешь? – и, не дожидаясь моего согласия, тут же выкладывает неугомонный собеседник, размахивая руками, опасно жонглируя сеткой с банкой, грозя остаться без чудесного эквивалента «виски». – Мы вчера мою «Ригу» вытащили!

И торжественно замирает, ожидая восторженных аплодисментов, судя по всему!?

Кто бы мне разъяснил бы ещё, о чем речь?

Видя непонимание, Димыч, снисходит и разъясняет, опять наклоняясь поближе и шепча прямо в ухо:

– Помнишь, меня чуть не повязали с мопедом. Аппарат отобрали, а я утек.

– Помню, – на самом деле, ни черта не вспоминается.

– Мы с Вовкой Шамановым вчера ночью, его вытащили, представляешь!

– Кого вытащили, Вовку?

Минут через пять, наконец, выясняется суть. Конфискованное средство передвижения хранилось в Ленинском РОВД, прямо во внутреннем дворе, прислоненное к забору. Наши друзья узнали об этом, осматривая диспозицию с балкона этого самого Вовки, живущего в соседней с райотделом девятиэтажке.

Недолго думая, созрел план спасения ценного имущества из лап захватчиков. С бетонного забора, окружающего райотдел, посреди ночи была спущена веревка с самодельным крючком из арматуры, и в две пары крепких рук мопед был вытянут, аки загарпуненный кит.

– Бак немножко помят, и покоцанный чуток, – в остальном все зашибись, даже заводится, – поделился результатами экспроприации, ранее у него отобранного, юный авантюрист.

От такого фантастического непревзойденного нахальства мне стало немного не по себе – какие же мы всё-таки дурные были, веселые и удалые, без царя в голове! Додуматься обнести, не что-нибудь, а райотдел милиции – это дорого стоит.

Вспомнил, наконец, эту историю, как ни странно, закончилось все благополучно – похитителей не нашли.

Вернулась дебелая продавщица, без каких либо сопутствующих признаков свежего хлеба или выпечки. Где была и чем занималась —шут её знает, но за двадцать минут на ровном месте собралась очередь, вот и наглядный пример для вражеской пропаганды.

Взял и серого и белого по половинке, плюс пару изумительных ароматных булочек по девять копеек, с темной запеченной корочкой и душистым запахом ванили – вот тебе и пресловутая госторговля. Позже выяснилось, что на вкус сдоба оказалась не хуже, чем в элитной кондитерской.

Набрал разного, поскольку понятия не имею, какой нужен – подстраховался.

А вот чтобы купить масло подсолнечное пришлось пройти целый ритуал: для начала взвешиваешь пустую бутыль, получаешь клочок бумаги с цифрой, идёшь к очередной, грациозного вида, мадам продавщице шестидесятого размера, которая могучим черпаком через воронку довольно ловко, одним движением, и с ювелирной точностью наполняет твою посуду под самое горлышко. Заполненную тару опять несешь на весы, где её взвешивают, и проводят арифметическую операцию вычитания веса пустой бутылки. После чего сообщают стоимость и вручают ещё один квиток, который оплачиваешь уже на кассе. Гениальное воплощение логистического абсурда никого не смущает, меня тоже.

Теперь пришло время списка покупок. Взял пару пачек печенья, несколько банок «Килька в масле с овощами», в отличие от «братской могилы», то есть кильки в томате, эта вполне съедобна, и стоит практически столько же.

Если сравнивать советский продуктовый магазин с супермаркетом, то, как ни странно, он даже в чем-то выигрывает. В нем легче сделать выбор! Продукты в основном хорошего качества, стоят дешево, и поэтому заниматься выбором какой сорт макарон или масла лучше – бессмысленно. Подходишь и берешь без особых раздумий, если оно есть в наличие, конечно же. С чем, понятное дело, бывают проблемы.

Вообще, с быстропортящимися продуктами в Союзе всегда проблемы были, прежде всего из-за отсутствия современных консервантов. Плюс, остро не хватало автомобильных рефрижераторов. Именно поэтому основной ассортимент здешних маркетов – продукты длительного хранения: печенье, конфеты, консервы, крупы, сахар, напитки и т. п.

Вот этого добра в избытке, даже слишком. Скоропортящиеся продукты, наоборот, неважного качества и часто отсутствуют в продаже.

Вопрос возник лишь с загадочными суповыми пакетами, но, в конце концов, нашлись и они. Оказалось, что это прообраз «Доширака», причем по качеству на голову лучше. Советский сухой концентрат даст сто очков вперед любому бизнес-ланчу в термобоксе, а с бич-пакетами даже сравнивать не стоит.

Вот только брать их не стал – явно лишнее, не на остров еду. Взял пару бутылок болгарского сока по 0.5 – по воспоминаниям бесподобный напиток, хотя стоит в два раза дороже обычного лимонада – 40 копеек.

Дома ждал сюрприз – отец оказался дома, и на мое счастье приволок из сада Мелкого. Брат встретил меня насуплено, и без настроения – обиделся на папашу за то, что забрали его раньше времени из сада.

Румяный, пухленький и деловой – в точности, как его помнил. А вот родителя так и не смог по-настоящему воспринять, как реального.

Умом понимаю, а сердцем не принимаю. Для меня настоящие родители там остались в моем будущем, может времени больше нужно, чтобы привыкнуть.

Через час появилась мамочка, обаятельная, молодая и абсолютно непохожая на саму себя, за сорок лет сильно изменилась.

В итоге вечер прошел ни шатко, ни валко. Я молчал, боясь проколоться и отделываясь невнятным бурчанием когда ко мне обращались, пытаясь накопить информацию, привыкнуть к стилю и манере общения.

– Сань, что за милиционер к нам сегодня заходил? Петровна сказала. Участковый что ли? И по какому поводу, – вот ведь, карга старая, сдала все-таки.

– Да, заходил лейтенант, расспрашивал о машине. На соседней улице ночью аккумулятор сняли, вот и спрашивал: не крутился ли кто подозрительный рядом с нашей.

– Ну а ты что? – отец явно заинтересовался, машину он обожал, холил и лелеял, и угроза лишиться какой либо запчасти его взволновала.

– А я что? Напоил чаем, поговорили о машинах, он тоже хочет автомобиль брать, только ещё не решил какой.

– Из ОБХСС что ли? – поморщился батя. – Не спрашивал, откуда деньги взяли на покупку?

Отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности вызывал неприязнь даже у тех, кто никогда ничего не таскал. Отец их особенно не любил, после того, как его долго и упорно тягали за строительство «дома» на дачном участке. Хибара, купленная и вывезенная целиком, по случаю за сто рублей, на которую без слез не взглянешь, была приплюсована к новому автомобилю, и превратилась чуть ли не коттедж. Естественно такой «буржуй» не мог остаться вне поля зрения компетентных органов, и хотя абсурдность обвинения выяснилась практически сразу, осадок остался. Стоит отметить, что зарплата водителя автобуса, кем и работал батя, в те времена составляла 300—350 рублей и вполне позволяла построить нормальный домик на даче. Но мечта о собственном родовом гнезде на шести сотках разбилась о суровую реальность – строить двухэтажный дом на даче запретили, а слепить одиноэтажный нормальной площади не позволили размеры участка.

Как мог, успокоил отца, развеяв подозрения, заодно выложил «уникальную» информацию, якобы полученную от мента:

– У него свояк в Волгограде взял такую же «пятерку», ох и намучился с ней. Оказывается, ремень ГРМ не служит полный срок, и вместо положенных 25 тысяч выхаживает всего 10—15 тысяч. И отверстие для кривого стартера не предусмотрено – намучаешься выставлять зажигание.

Полученная информация озадачила владельца белой пятерки.

– Можно снизу головкой с ключом вал провернуть, – не очень решительно предположил батя.

– А уникальный редкий ремень где возьмешь, если на трассе оборвет? Набор головок у тебя в машине всегда лежит? – злорадно припоминаю будущее.

– Запасной ремень можно купить заранее, – без особого энтузиазма выдал родитель.

Ну, что же, миссию по предотвращению трехдневной робинзонады в степях под Ростовом выполнил – уже не зря в прошлое провалился.

Больше ничего интересного не случилось. Весь вечер прошел в моих сборах, даже программу «Время» толком не посмотрели. Бате в шесть утра на линию, он рано спать ложится, а мамочка до часу ночи будет сводить дебет с кредитом, стуча по клавишам «Электроники», и не найдя потерявшиеся на шестидесяти страницах сорок копеек, пересчитывает их по третьему разу. До недавнего времени считать приходилось на счетах, теперь же есть калькулятор, и это реальное счастье для бухгалтера того времени.

Модная сумка «Олимпиада-80» на плече, кепка-бейсболка «Речфлот», югославские кроссовки «Томис», белоснежная футболка на выпуск, наглаженные штаны – красавец, хоть сейчас на обложку «Пионерской правды». Если думаете, что я один так вырядился, то ошибаетесь!

В колхоз – как на праздник, даже лучше. Поскольку праздник этот длиной в целый месяц, и народ одевается во все самое лучшее и красивое. Причем, некоторые имеют до двух трех смен модной одежды, особенно девушки. У меня же из козырей в сумке – ослепительно алая импортная рубашка с отложным воротником. Бестселлер дискотеки, к сожалению носить её получится не часто, очередь на неё за неделю уже сформирована. Зато мне достанутся джинсы на вечер по бартеру. Колхоз – он такой!

– Привет Мороз, нормально вчера добрался? – Андрюха появился, в тех самых джинсах, что на обмен пойдут.

– Нормуль. Всё путем. Штаны сам делал? – киваю на явный самопал. Если бы не знал точно, то все равно легко догадался, что «фирма» пошита на коленке.

– Что так заметно? – искренне разочарован фальсификатор. – Я даже бирку импортную пришил.

– «АТ&T», – не сдерживая смеха, читаю «лейбл» на заднем кармане. – Не знал, что Американская телефонная компания шьет джинсы.

– Правда? – только, что не чешет в затылке одноклассник. – А ты откуда название этой фирмы знаешь?

Приходится выкручиваться.

– В книге «ЦРУ против СССР» прочитал, они секретное военное оборудование для империалистов делали, вот и запомнил.

Надо бы осторожнее, и следить за языком внимательнее, хотя Андрюха ни в жизнь не сдаст, но как говорится, береженного не конвой бережет.

– Сань, ты только не говори никому, ладно. Засмеют ведь гады, а у меня на дискач больше одеть нечего.

– Замазано, – легко соглашаюсь, самому их носить.

Между тем, народ прибывает, и к назначенному сроку около школы собирается огромная толпа, увешанная рюкзаками, сумками и баулами. Если учесть, что кроме выходных нарядов нужна ещё и рабочая сменная одежда, теплые вещи и обязательные сапоги резиновые, то понятно, что одним багажным местом не обойдешься. Поэтому, в дополнение к модной сумке через плечо у меня имеется необъятный саквояж из кожзама, и болоньевая авоська с продуктами – как ни отмахивался, но пришлось взять – с заботливой мамочкой спорить бесполезно. Впрочем, неожиданно она оказалась права – в дороге кормить никто не собирался, поэтому харчи пришлись весьма кстати, братски добавленные в общий котел и поделенные на всех.

После обязательной переклички объявляется погрузка в автобусы, но это лишь промежуточный вид транспорта на сегодня. Пыхтя и переваливаясь с боку на бок, новенький «Лиаз», прозванный в народе «пылесосом», выползает со школьного двора и берет путь к речному вокзалу, следом коптят ещё два таких же, набитых школьниками, автобуса.

Интересно, как мы влезем в один трамвайчик? Навскидку, народу в два раза больше, чем может вместить старенький речной «Москвич» послевоенной постройки, на котором мы летом в ЛТО ездили.

Опасения оказались напрасными, у дебаркадера, сияя свежей заводской краской, красовалась новенькая «Москва-137», куда с легкостью поместились почти три сотни будущих работников лотка, ведра и молотка.

– Морозов, ты почему без значка? – и как я мог забыть об этом «проклятии колхозов». Передо мной Жаннка Лимонова, комсорг класса – редкостной силы упертости зануда и кровопийца.

– На партикулярном платье знаки воинской доблести не принято носить. В переводе на русский – значок положен только на школьном костюме. Если иное указанно в Уставе ВЛКСМ, то просьба указать этот пункт и номер статьи, чтобы мы могли убедится в законности твоих требований, – под веселое ржание класса поставил на место активистку. С ней иначе нельзя, весь мозг высушит. Впрочем, все равно высушит, но по крайней мере в общем порядке, в составе класса, а не индивидуально.

Обиженный комсорг не нашла, что возразить по существу, лишь её свирепый взгляд обещал вал неприятностей в ответ.

– Комсомолец носит значок по велению сердца, а не по инструкции! А с тобой мы ещё разберемся, – и гордо задрав носик удалилась, не иначе, как готовить очередную пакость.

– Зря ты «Лимонку» отбрил, она теперь всех замучает своей доборотой, – нарисовался рядом специалист по браговарению.

– Таможню как прошел? Контрабандный ром через домашнюю границу пронес?

– Обижаешь, мои идеи всегда срабатывают в лучшем виде. Никто ничего не заподозрил, хотя папаня весь вечер вокруг банки ходил, чутье у него будь здоров, но вскрывать поленился – я машинкой закатал. И вовсе у меня не ром, пил я кубинский – гадость редкостная, мой рецепт во сто раз лучше.

Значок мог бы и захватить, вдруг пригодится – премию или грамоту получить, или на официальном мероприятии постоять в первом ряду без этого атрибута принадлежности к славному племени комсомольцев никак нельзя. И ведь подсказки на каждом углу, в прямом смысле, – улица на которой мы сейчас живем называется причудливо и незатейливо одновременно: «Имени 50-летия ВЛКСМ», о чем сообщает табличка на моем доме. Не стоит недооценивать креативность градостроителей той поры, в городе присутствует также улица «Имени 40-летия ВЛКСМ», и это исторический факт. К сожалению, необычный числовой ряд на этом закончился – юбилей в шестьдесят лет комсомолу пришелся на другие времена.

Стоит отметить, что вопреки распространенному поверью, комсомольцами были далеко не все школьники старших классов, и процесс вступления в ряды далеко не так прост, как кажется.

Для вступления в Ленинский союз молодежи требуются рекомендации не менее двух комсомольцев со стажем или же члена КПСС. Кроме того сдается «вступительный» экзамен в райкоме, где члены приемной комиссии задают каверзные вопросы.

У меня хитрый старичок, якобы служивший в Первой Конной армии с самим командармом Буденым, пытал насчет того, сколько же стоит Устав ВЛКСМ?

Ответ, что устав стоит пять копеек, согласно цене, указанной на обратной обложке книжицы, считался неверным и вел к отказу в пересдаче. На такой вопрос надо отвечать, что Устав для настоящего комсомольца бесценен! Можно добавить несколько пафосных поэтических предложений, расширив эту мысль. Я и ляпнул, что Устав мне дороже сердца – прокатило. Ветерану первой конной понравилось, хотя лично мне верилось с трудом, что дедушка видел усатого маршала иначе, чем в кинохронике. Число сослуживцев Буденного могло сравниться только с числом переносчиков легендарного бревна на субботнике с самим Лениным.

Тем временем теплоход отчалил, дав на прощание длинный гудок и включив бодрый марш через репродуктор.

– Птица, скажи, а ты видел когда-нибудь бетонный корабль, – внезапно озадачил одноклассника вопросом.

– Разве такие бывают? Он же потонет!

– Теоретически согласно закону Архимеда, такое возможно, – влез в обсуждение сосед с соседнего кресла – отличник и активист Лёша Куринный, будущий атаман городского казачьего войска. Впрочем, атаманов, разной степени самозванности, в свое время только я лично знал не менее десятка.