Помоги проекту - поделись книгой:
Он рассортировал листы: отделил их друг от друга, разгладил ладонью и разложил аккуратными рядами. При этом ему пришлось расчищать место на столе среди газет, пепельниц и тарелок из-под каши, которые домработница Елена никогда не убирала, объясняя это тем, что он, по ее мнению, оставил их там специально.
Несколько минут Дирк сосредоточенно изучал бумаги, сравнивая одну с другой, исследуя страницу за страницей, абзац за абзацем, строчку за строчкой, однако не мог разобрать ни слова.
Тут до него дошло, что у косматого зеленоглазого монстра с косой и у него различались не только внешний вид и привычки, но и алфавиты, которыми они предпочитали пользоваться.
В расстройстве Дирк откинулся на спинку стула и потянулся за сигаретой. Пачка оказалась пустой. Он достал карандаш и постучал им о стол, но желаемого эффекта не добился.
Через пару минут у него вдруг мелькнула мысль, что орел, наверное, до сих пор смотрит в замочную скважину. Сосредоточиться на стоящей перед ним проблеме стало еще труднее, тем более без сигарет. Он разозлился на себя. Наверху в спальне у кровати лежала пачка, но его познаний в орнитологии было явно недостаточно, чтобы ее добыть.
Он опять уставился на бумаги. Мелкие, корявые и неразборчивые знаки рунического письма прижались к левому полю листа, словно их нанесло туда приливом. С правой стороны – практически ничего, лишь одна неизвестно откуда взявшаяся группка символов, расположенных друг под другом. Все эти знаки, кроме их расположения, которое что-то слегка напоминало Дирку, были полностью лишены для него всякого смысла.
Он вновь переключил внимание на конверт и попытался разобрать перечеркнутые фамилии.
Говард Белл, невообразимо богатый писатель, автор романов-бестселлеров, продаваемых вопреки – а возможно, и благодаря – тому факту, что их никто не читает.
Деннис Хатч, магнат, глава звукозаписывающей фирмы. Теперь, когда ему сообщили, с чем связано это имя, Дирк понял, что прекрасно его знает. Компания «Ариез райзинг рекорд груп» основывалась на идеалах шестидесятых – или на том, что сходило за идеалы в шестидесятые, – развивалась в семидесятых, затем вобрала в себя полностью весь материализм восьмидесятых и теперь представляла собой огромный конгломерат индустрии развлечений по обе стороны Атлантики. Деннис Хатч возглавил компанию, когда ее основатель отошел в мир иной, приняв на себя смертельную дозу кирпичной стены под воздействием «феррари» и бутылки текилы. Значок «АГГРХ» также стоял на этикетке пластинки с записью песни «Горячая картошка».
Стэн Дубчек, глава рекламной конторы с идиотским названием, владеющей большинством рекламных фирм в Англии и Америке с куда более приличными названиями. По этой причине их поглотили целиком, не разжевывая.
На конверте стояла еще одна фамилия, которая теперь, когда Дирк примерно понял, в какой области вести поиски, оказалась вполне узнаваемой. Родерик Мерсер, величайший в мире издатель самых низкопробных газетенок. Просто сперва Дирк не опознал имя, оканчивающееся на незнакомое «…ерик» после «Род». Так, так, так…
А ведь все это люди, думал Дирк, которым действительно удалось кое-что урвать. И уж побольше, чем прелестный домик на Лаптон-роуд с расставленными тут и там засушенными цветами. Притом у них было еще одно неоспоримое преимущество – их головы остались на плечах, если только Дирк не пропустил ничего важного и сенсационного в сводках криминальных новостей. Что все это значит? Что же это за контракт такой? Как получилось, что каждому, через чьи руки он прошел, так сказочно везло – всем, за исключением Джеффри Энсти? Каждый, державший контракт в руках, извлек из него для себя пользу, за исключением последнего. У кого он так и остался.
Это и была горячая картошка…
Неожиданно Дирка посетила мысль, что разговор о горячей картошке – о том, что нужно ее быстро кому-нибудь передать, избавиться от нее, – подслушал Джеффри Энсти. Вроде бы Пейн в своем интервью не упоминал, что разговор слышал сам лично.
Ужас открывшейся Дирку истины состоял в том, что Джеффри Энсти – наивный простофиля. Подслушал чей-то разговор. Но чей?… (Дирк взял в руки конверт и просмотрел список фамилий.) Решил, что он не лишен хорошего танцевального ритма. Энсти ни на минуту не пришло в голову, что этот разговор приведет его к страшной гибели. Он сделал из него хит, а когда ему действительно кинули «горячую картошку», подобрал ее не моргнув глазом.
Нет чтобы последовать этому совету, так он взял и вставил его в текст песни…
…и заткнул конверт за золотой диск на стене в ванной.
Дирк нахмурился, сунул в рот карандаш и задумчиво затянулся.
Что за нелепость!
Если он собирается серьезно и тщательно обдумать положение вещей, нужно срочно достать сигареты. Он надел пальто, нахлобучил шляпу и подошел к окну.
Окно не открывали уже… ну, по крайней мере с того момента, как Дирк вступил во владение домом, – точно. Оно не поддавалось, скрипело, протестуя против внезапного попрания независимости. С трудом раскрыв его, Дирк взобрался на подоконник, волоча за собой полы кожаного пальто. Отсюда до тротуара надо было еще постараться допрыгнуть, потому что прямо под окном располагалась ведущая в подвал узкая лестница, огороженная стальными поручнями.
Не колеблясь ни секунды, Дирк прыгнул и лишь на середине пути вниз вспомнил, что ключи от машины остались на кухонном столе.
Совершая свой неуклюжий полет, он размышлял, не предпринять ли отчаянный кувырок в воздухе – а вдруг удастся ухватиться за карниз? Однако, тщательно все обдумав, решил, что не стоит – ошибка в расчетах вполне может его убить, в то время как прогулка по улице скорее всего принесет пользу.
Он тяжело рухнул неподалеку от лестницы, но зацепился за перила полами пальто и рванул их, разодрав подкладку. Когда звенящая боль в коленях утихла, Дирк собрал в кулак остатки спокойствия и понял, что время близится к полуночи, бары закрыты, а значит, ему предстоит куда более долгая прогулка за сигаретами, чем планировалось.
Как же быть?
Прежде всего необходимо учесть поведение и психическое состояние орла. Единственный доступный способ взять ключи от машины – это пройти через осажденную птицей прихожую.
Дирк на цыпочках подобрался к входной двери, присел на корточки и в надежде, что проклятая тварь не загорланит, осторожно приподнял откидную крышку почтового ящика.
Длинный коготь тотчас вонзился в тыльную сторону ладони, огромный клюв прицелился прямо в глаз, но слегка промахнулся и долбанул в многострадальный нос.
Дирк взвыл от боли и отпрянул назад, впрочем, не очень далеко, потому что руку все еще удерживал коготь. Отчаянно дергаясь и стуча по когтистой лапе, он лишь глубже вогнал коготь и вызвал шквал разъяренных криков и толчков с другой стороны двери.
Он схватил гигантский коготь свободной рукой и попробовал его выдернуть. Чрезвычайно крепкий коготь мотался во все стороны: орел, оказавшийся в ловушке, как и Дирк, пребывал в бешенстве. Наконец, содрогнувшись от боли, Дирк высвободил и прижал к себе руку.
Орел быстро втянул лапу обратно, отлетел назад и грозно заклекотал, хлопая крыльями и скребя по стенам.
Дирку пришла было идея сжечь дом к чертовой матери, но как только боль в руке стала утихать, он успокоился и попробовал взглянуть на ситуацию с точки зрения орла.
Это ему не удалось.
Он не имел ни малейшего понятия, каким видят мир орлы вообще и данный невменяемый их представитель в частности.
Повозившись с раненой рукой еще пару минут, он вновь приблизился к почтовому ящику, снедаемый любопытством, которое подогревалось догадкой, что орел ретировался в дальний угол прихожей. На этот раз он откинул крышку карандашом и оглядел прихожую с безопасного расстояния.
Орел просматривался хорошо: он взгромоздился на перила и обиженно взирал на Дирка. Последнему это показалось слишком для существа, которое всего минуту назад пыталось оторвать ему руку.
Как только орел убедился, что ему удалось завладеть вниманием Дирка, он медленно приподнялся и расправил крылья, слегка хлопая ими, чтобы удержать равновесие. Именно это движение давеча напугало Дирка до того, что он опрометью бросился из кухни. Впрочем, на этот раз он был защищен добротной дверью из прочной древесины толщиной в пару дюймов или мог хотя бы припасть к земле. Орел вытянул вверх шею, вытолкнул язык и, к изумлению Дирка, жалобно закричал.
И тут Дирк разглядел на крыльях птицы довольно необычные для орлов отметины – большие концентрические круги.
Они не особенно выделялись цветом, зато имели абсолютную геометрически правильную форму. Дирку стало совершенно очевидно, что орел намеренно выставляет напоказ эти круги и что именно к ним он и добивался внимания все это время. Он вспомнил, что птица, набрасываясь на него, непременно распахивала во всю ширь крылья. Но он каждый раз так старался поскорее унести ноги, что в упор их не видел.
– Не найдется денег на чашечку чаю, дружище?
– Э-э, да, благодарю вас, – сказал Дирк. – Все в порядке.
Он думал про орла и не сразу обернулся.
– Я спрашиваю, не найдется ли у вас немного деньжат, всего лишь на чашку чая?
– Что? – раздраженно буркнул Дирк.
– Ну хотя бы сигаретку, дружище. Сигареткой-то можешь поделиться?
– Нет, у самого закончились, – сказал Дирк и посмотрел назад.
Перед ним на нетвердых ногах стоял бродяга неопределенного возраста с выражением бесконечного разочарования на лице.
Не добившись от Дирка своего, бродяга опустил глаза и стал слегка раскачиваться. Он вытянул вперед руки, немного раздвинул их в стороны и продолжал качаться. Затем неожиданно нахмурил брови, глядя на землю перед собой, перевел хмурый взгляд на другой участок земли, потом, едва удержавшись на ногах, резко повернул голову и окинул тем же хмурым взглядом улицу.
– Вы что-то потеряли? – спросил Дирк.
Бродяга вновь посмотрел на него и переспросил с брюзгливым недоумением:
– Я что-то потерял? Я что-то потерял?
Это, наверное, был самый удивительный вопрос, который ему когда-либо задавали. Он опять отвернулся, по всей видимости, пытаясь соотнести вопрос с общим положением вещей. Для этого потребовалось еще немного пораскачиваться и похмурить брови.
– Небо? – наконец выдал он, будто пытаясь заставить Дирка признать это достаточно хорошим ответом.
Осторожно, стараясь не потерять равновесие, бродяга поднял голову. Затянутое бледными тучами небо в тусклом оранжевом свете уличных фонарей, судя по всему, его не вдохновило, он вновь медленно опустил взгляд под ноги.
– Землю? – спросил он с нескрываемым недовольством, а затем вдруг его осенило: – Лягушек? Мне раньше нравились лягушки…
Он вперился в Дирка, словно все уже сказал и теперь предоставляет ему право решать, что делать дальше.
Дирк был совершенно сбит с толку. Как же ему хотелось вернуться в те благословенные времена, где жизнь легка и беспечна, в те чудесные времена, когда единственной его заботой был полоумный орел-убийца, который теперь казался ему весьма милым и покладистым. С воздушной атакой он вполне мог справиться, а с этим неизвестно откуда свалившимся ему на голову нытьем – нет.
– Чего вам нужно? – выдавил он.
– Всего лишь сигаретку, дружище, – сказал бродяга, – или чего-нибудь на чашку чая.
Дирк сунул ему фунт и сломя голову помчался по улице. Через двадцать ярдов он едва не налетел на строительную тележку, в которой ему померещились зловещие очертания старого холодильника.
Глава 24
На улице сильно похолодало. Свинцовые тучи хмуро взирали с неба на землю. Тор припустил к парку, Кейт – за ним. Шагая позади, она не могла не отметить, что Тор был прав – ни один из трех случайных прохожих даже не посмотрел на великана, а ведь такие незаурядные фигуры не часто встретишь в районе Примроуз-хилл. Люди явно отводили глаза, пусть им и приходилось немного посторониться, чтобы его пропустить. Невидимым он не был, даже наоборот. Просто не вписывался в окружающую обстановку.
Ворота парка уже закрыли на ночь, и Тор, не раздумывая, перемахнул через шипастую ограду, а затем легко, словно букет цветов, подхватил и перенес Кейт.
Трава была мягкой и влажной, чрезвычайно приятной для ног городского жителя. Как всегда при входе в парк, Кейт наклонилась и на секунду прижала ладони к земле. Она сама не понимала, зачем делает это. Порой притворялась, что поправляет туфлю или подбирает сор, а ей всего-навсего хотелось потрогать траву и влажную землю.
В этом месте парка все вокруг скрывала темнота. Они поднялись на холм и стояли, глядя, как на юге светится центр Лондона. Горизонт был изрезан вздыбленными силуэтами башен и зданий, захвативших власть над парком, небом и городом.
То и дело шелестел холодный влажный ветер, будто понурая темная лошадка взмахивала хвостом, нагоняя тревогу и неуверенность. Кейт вдруг показалось, что в ночном небе несется табун с развевающимися по ветру гривами. Все движение исходит из одного центра, а сам центр расположен очень близко к ней. Она упрекнула себя за столь легкую внушаемость, однако ее не покидало ощущение, что буря собралась вокруг и ждала только приказа.
Тор вновь достал молот и разглядывал его с тем же выражением задумчивости и отстраненности на лице, что и несколько минут назад в квартире Кейт. Он хмурился и будто собирал с молота невидимые пылинки, чем немного напоминал шимпанзе, ищущего блох у своего партнера… Или скорее нет… Сравнение было странным, но зато стало понятно, почему она так напряженно наблюдала за ним в прошлый раз: он был похож на Джимми Коннорса, поправляющего перед подачей струну на ракетке.
Тор еще раз внимательно осмотрел орудие, занес руку за голову, сделал три полных оборота, увязая каблуками в грязи, и с необычайной силой швырнул молот высоко в небеса.
Почти мгновенно молот исчез из виду в сумрачной дымке. Слабые вспышки глубоко в ночных облаках обозначили параболическую траекторию его движения. Достигнув самой дальней точки параболы, он вновь вынырнул из облаков крошечным, медленно приближающимся пятнышком. Кейт, затаив дыхание, смотрела, как пятнышко скользит над куполом собора Святого Павла. Затем оно будто бы остановилось, зависло в воздухе и начало постепенно увеличиваться в размерах, наращивая скорость по пути к ним.
Приблизившись, молот отклонился в сторону от параболы и последовал по другой траектории, похожей на гигантскую петлю Мебиуса, обхватившую телебашню. Внезапно он вновь развернулся и на невероятной скорости вылетел прямо к ним, как поршень из ствола света. Кейт покачнулась и едва не потеряла сознание, когда Тор шагнул вперед и, крякнув, поймал молот.
От толчка земля тяжело содрогнулась, и теперь молот покоился у Тора в дернувшейся на мгновение руке.
Кейт стало нехорошо. Она не совсем понимала, что происходит, однако была совершенно уверена, что мама осталась бы недовольна, если бы узнала, какое приключение пережила ее дочь на первом же свидании.
– Это нужно, чтобы попасть в Асгард? – осведомилась она. – Или вы просто дурачитесь?
– Мы отправляемся в Асгард… сейчас, – произнес Тор.
Он поднял руку, будто собрался сорвать яблоко, но лишь едва заметно крутанул в воздухе ладонью. Весь мир словно повернулся на миллиардную часть градуса. Все сместилось и на мгновение расфокусировалось, затем вновь обрело четкие очертания – вокруг неожиданно возник другой мир.
Он был гораздо более темным и холодным.
Ветер разносил гнилостный запах, с каждым порывом к горлу подкатывал комок. Под ногами вместо мягкой сырой травы вдруг оказалась отвратительная зловонная жижа. Горизонт полностью обложила тьма, лишь на удалении тут и там трепетали огненные точки, а милях в полутора на юго-востоке разлился яркий свет.
В том месте фантастическая крепость вонзала свои шпили в ночное небо, башни и пики мерцали в свете тысячи окон. Вся эта постройка глумилась над разумом, потешалась над реальностью и скалилась жуткой ухмылкой в ночи.
– Дворец моего отца, – объявил Тор, – Великий зал Вальхаллы. Нам туда.
Кейт хотела сказать, что это место ей почему-то кажется знакомым, но тут послышался приближающийся стук копыт. Между ними и Великим залом Вальхаллы в темноте замерцали факелы.
Тор вновь тщательно изучил головку молота, провел по ней указательным пальцем и потер большим. Затем посмотрел вверх, крутанулся раз, другой, третий – и метнул снаряд в небо, однако рукоять из правой руки не выпустил, левой же крепко схватил Кейт за талию.
Глава 25
Сегодня вечером сигареты явно вознамерились стать основной проблемой Дирка.
За день (разумеется, не считая короткого промежутка времени, когда он отходил ото сна и – ясное дело – когда увидел вращающуюся голову Джеффри Энсти, ну и еще когда они с Кейт сидели баре) он не выкурил ни одной сигареты.
Ни единой. Дирк отрекся от них навсегда. Он в них не нуждался. Вполне мог обойтись без них. Они дразнили его, выводили из себя, его жизнь превратилась в сущий ад, но он твердо решил, что справится.
И что теперь? Он пришел к взвешенному волевому решению – не просто поддавшись, как слабак, страстному желанию закурить, – а сигарет нет. Нет вообще.
В столь поздний час все бары уже закрылись. Слово «ночной» в названии магазинчика на углу, очевидно, имело какое-то иное, скрытое значение. Дирк в два счета донес бы до хозяина верный смысл, выдав тираду из лингвистических и силлогических доводов, однако этот окаянный тип уже ушел домой.
Примерно через милю встретилась круглосуточная заправка, но там только что произошло вооруженное ограбление. От крошечного отверстия по витринному стеклу расползлись многочисленные трещины, кругом было полно полицейских. Дежурного оператора, по всей видимости, пуля всего лишь задела, однако из раны на руке сочилась кровь, и ему оказывали первую помощь. Словом, заняться продажей сигарет было некому. Не то настроение.
– Даже во время войны продавали сигареты! – возмутился Дирк. – И люди этим гордились. Бомбы падают с неба, город в огне – а вас обслуживают. Какой-нибудь бедняга, только что потерявший двух дочерей и ногу, все равно спросил бы: «Вам с фильтром или без?»
– Надеюсь, вы поступили бы так же, – буркнул молодой полицейский с бледным лицом.
– Таков был дух времени, – сказал Дирк.
– Убирайтесь, – отозвался полицейский.
А таков, подумал Дирк, дух нашего времени. Разозленный, он решил побродить по улицам.
Кэмденский пассаж. Старинные часы. Одежда.
Аппер-стрит. Старинные здания. Чего тут только нет! Все, что душе угодно, кроме табачных ларьков.
Поделиться книгой: