Долгое безумное чаепитие души

– Отлично, – сказала Кейт. – Я начну с кошки.

– Что за кошка?

– Та самая, за которой я просила присмотреть соседку.

– Какую соседку?

– Которая умерла.

– Понятно, – вздохнул Дирк. – По-моему, мне лучше закрыть рот и молча выслушать ваш рассказ.

– Да, – согласилась Кейт, – прекрасная идея.

Кейт перечислила события последних дней или по крайней мере тех, когда она была в сознании, а затем описала свои впечатления о Вудшеде.

Несмотря на сквозившее в ее голосе отвращение, Дирку показалось, что она описывает именно то место, где он хотел бы провести остаток жизни – желательно начиная прямо с завтрашнего дня. Там можно было одновременно посвятить себя размышлениям о необъяснимом – своему пагубному пристрастию (он мог думать об этом только так и порой как одержимый бросался на борьбу с этой привычкой) и предаться потаканию собственным желаниям – слабость, которую он с удовольствием бы себе позволил, если бы был в состоянии.

Когда Кейт наконец упомянула о неприятной встрече с мистером Одвином и его отвратительным приспешником, Дирк нахмурил брови и на минуту погрузился в мрачные раздумья. Большую часть этого времени, однако, он прикидывал, поддаться или нет желанию закурить. Не так давно он дал себе слово бросить; с тех пор битва с самим собой вспыхивала регулярно, и он регулярно ее проигрывал, зачастую даже этого не замечая.

Сейчас Дирк радостно решил, что не сдастся, и тут же вынул сигарету из пачки. В поисках зажигалки среди содержимого объемистого кармана пальто он выудил конверт, позаимствованный им в доме Джеффри Энсти, положил его на стол рядом с книгой и прикурил сигарету.

– Та девушка на стойке регистрации… – наконец произнес он.

– Она просто вывела меня из терпения, – моментально отозвалась Кейт. – Работала так, будто она не человек, а бездушная машина. Ничего не слышит и не думает. Не знаю, где они находят таких людей.

– Вообще-то это моя бывшая секретарша, – заметил Дирк. – Похоже, теперь они тоже не знают, где ее искать.

– Ой, простите, – ответила Кейт и ненадолго задумалась. – Наверное, вы хотите сказать, что раньше она не была такой, – продолжила она. – Что ж, это вполне возможно. Полагаю, своим поведением она хотела оградить себя от разочарования. Работа в аэропорту кого угодно сделает равнодушным. Пожалуй, я даже посочувствовала бы ей, если бы сама в тот момент не была на грани отчаяния. Простите, я правда не знала. Значит, это вы и пытаетесь выяснить?

Дирк неопределенно кивнул головой.

– Среди прочего, – сказал он и добавил: – Я частный детектив.

– Да? – Кейт оторопело уставилась на него.

– Вас это беспокоит?

– Нет, просто один мой знакомый играет на контрабасе.

– Вот оно что, – сказал Дирк.

– Когда люди видят, как он мучается с инструментом, то всегда твердят одно и то же, и это выводит его из себя. Каждый считает своим долгом сказать: «Держу пари, ты предпочел бы играть на флейте». Никому и в голову не приходит, что он слышал это уже тысячу раз. Я просто пыталась представить, что все говорят частному детективу, чтобы самой не сказать этого.

– Ничего не говорят. Просто на секунду приходят в недоумение – в точности так, как вы.

– Понятно, – разочарованно протянула Кейт. – У вас есть какие-нибудь зацепки… так сказать, идеи… относительно того, что произошло с вашей секретаршей?

– Нет, – ответил Дирк, – никаких. Какой-то смутный образ маячит перед глазами, но я ума не приложу, к чему бы это.

Он задумчиво повертел меж пальцев сигарету, затем его взгляд вновь упал на стол и остановился на книге.

Дирк взял ее в руки и просмотрел, пытаясь понять, что вообще заставило его забрать ее с собой.

– Честно говоря, я совсем ничего не знаю о Говарде Белле, – сказал он.

Кейт удивилась, как неожиданно он сменил тему, но одновременно почувствовала и некоторое облегчение.

– Только то, что его книги продаются огромными тиражами и выглядят примерно как эта, – добавил Дирк. – Что, по-вашему, мне нужно еще знать?

– Ну, о нем рассказывают довольно странные вещи.

– Какие?

– Например, что он то и дело отчебучивает что-нибудь в дорогих гостиницах по всей Америке. Подробности, разумеется, никому не известны, просто оплачивают его счета, и все. Гораздо удобнее не задавать вопросов. Особенно о цыплятах.

– О цыплятах? – удивился Дирк. – О каких цыплятах?

Кейт понизила голос и слегка подалась вперед.

– Ходят слухи, что он всегда привозит с собой в гостиницу живых цыплят.

Дирк нахмурился:

– Это еще зачем?

– Никто не знает. Что с ними потом случается, тоже никому не известно. От них не остается и следа. – Она еще ниже пригнулась к столу и сильнее понизила голос: – Ни единого перышка.

Дирк почувствовал себя безнадежно глупым и наивным.

– И что же он с ними делает? – спросил он.

– Никто не имеет ни малейшего представления, – ответила Кейт. – И даже не хочет иметь ни малейшего представления. Не знают, и все тут.

Она пожала плечами и взяла в руки книгу.

– А еще Дэвид – это мой брат – считает, что у Говарда Белла идеальное имя для автора бестселлеров.

– Правда? – удивился Дирк. – Почему?

– Дэвид говорит, что любой издатель сразу обращает внимание на имя нового автора. Он не задает вопросов «Хорошо ли пишет новый автор?» или «Не станет ли текст приятнее, если выкинуть из него все прилагательные?». Первым делом он интересуется, достаточно ли звучна и коротка фамилия писателя и насколько имя длиннее фамилии. Вот смотрите: огромными серебряными буквами вытиснено «Белл», а «Говард» идет сверху буквами чуть у2же. Фирма! Магия издательского дела. Если вы счастливый обладатель такого имени, есть у вас писательский талант или нет – по большому счету не имеет значения. Что при нынешнем положении дел дает Говарду Беллу серьезное преимущество. Однако если просто взять и написать от руки, это имя самое что ни есть обыкновенное. Вот как здесь, например. Видите?

– Где? – не понял Дирк.

– На этом вашем конверте.

– Где? Покажите.

– Ну это же его имя, разве нет? Вот, перечеркнуто.

– Мать честная, и правда! – воскликнул Дирк, уставившись на конверт. – Наверное, я просто не узнал его без этих фирменных вывертов.

– Значит, письмо имеет к нему какое-то отношение? – Кейт взяла конверт и повертела его в руках.

– Я точно не знаю, что в нем, – признался Дирк. – Что-то связанное с контрактом и, возможно, с пластинкой.

– Ну, с пластинкой-то наверняка.

– Это еще почему? – вызывающе спросил Дирк.

– Вот тут написано: Деннис Хатч. Видите?

– Ну, вижу. – Дирк внимательно посмотрел на конверт. – И что по-вашему, я должен знать это имя?

– Вообще-то, – задумчиво произнесла Кейт, – если вы еще не умерли, то безусловно. Это глава «Ариез райзинг рекорд груп». Знаменит чуть меньше Папы Римского. Надеюсь, вы знаете, кто такой Папа Римский?

– Да-да, – нетерпеливо сказал Дирк, – такой седой дядька.

– Вот именно. Похоже, из всех знаменитостей этот конверт не был адресован только ему. Тут и Стэн Дубчек, глава «Дубчек, Дантон, Хайдеггер, Дрейкотт». Они ведут счета АРРГХ.

– Чего-чего?…

– АРРГХ! «Ариез райзинг рекорд груп холдинг». Добравшись до их счета, агентство сказочно разбогатело. – Кейт посмотрела на Дирка. – По-моему, вы не имеете представления ни о музыке, ни о рекламном деле.

– Имею честь сообщить, что все обстоит именно так. – Дирк учтиво склонил голову.

– Что вы собираетесь делать с этим конвертом?

– Решу, как только у меня получится его вскрыть, – сказал Дирк. – У вас нет с собой ножика?

Кейт покачала головой.

– А кто такой Джеффри Энсти? – спросила она. – Только его имя не вычеркнуто. Ваш друг?

Дирк слегка побледнел, на мгновение задумался и произнес:

– Тот странный тип, который якобы «творит нечто гнусное в Вудшеде»… повторите-ка, что он вам сказал?

– Он сказал: «У меня тоже есть перед вами преимущество, мисс Шехтер». – Кейт попыталась равнодушно передернуть плечами.

Некоторое время Дирк с сомнением на лице о чем-то размышлял.

– Вполне возможно, – наконец произнес он, – что вам угрожает опасность.

– Вы имеете в виду тех ненормальных, что врезаются в меня на дороге? Такого рода опасность?

– Может быть, и хуже.

– Что вы говорите!

– Да.

– И с чего же вы это взяли?

– Пока не совсем понимаю. – Дирк нахмурил брови. – Большинство идей, которые сейчас крутятся у меня в голове, связаны с абсолютно невообразимыми вещами, так что я лучше поостерегусь ими делиться. Тем не менее только такие мысли и приходят мне на ум.

– На вашем месте я бы поступила иначе, – сказала Кейт. – Каков был принцип Шерлока Холмса? «Исключите все невозможное, и то, что останется, даже самое невероятное, будет истиной».

– С этим я в корне не согласен, – резко ответил Дирк. – Невозможное порой вмещает в себя то, чего нет в невероятном. Как часто люди дают чему-то вполне рациональное объяснение, и оно вроде бы работает во всех отношениях, кроме одного – этого не может быть, и все тут! Так и хочется воскликнуть: «Да, но он или она просто никогда так не поступит!»

– Честно говоря, именно с этим я сегодня и столкнулась.

– Ах да! – Дирк хлопнул ладонью по столу, и бокалы задребезжали. – Та самая девочка в инвалидной коляске – отличный пример. Мысль, что она каким-то образом получает вчерашние курсы ценных бумаг из воздуха, невозможна, но именно она и является истиной, ведь идея, что она непрерывно занимается сложным и чрезвычайно кропотливым трудом, чтобы обмануть кого-то без какой-либо пользы для себя, абсолютно невероятна. Первая мысль предполагает существование чего-то, о чем мы не имеем представления. Один Бог знает, сколько на свете таких вещей. Вторая же противоречит фундаментальным и общечеловеческим принципам, которые нам хорошо известны. Вот поэтому нам и следует проявлять величайшую осторожность по отношению к ней и ко всей ее обманчивой рациональности.

– Вы так и не поделитесь со мной своими мыслями?

– Нет.

– Почему?

– Потому что они прозвучат нелепо. Но я считаю, что вам угрожает опасность. И очень большая.

– Великолепно. И что же мне, по-вашему, делать? – осведомилась Кейт, отпив глоток из бокала со вторым коктейлем, к которому до этого едва притронулась.

– Предлагаю вам вернуться в Лондон и переночевать у меня, – деловито ответил Дирк.

Кейт покатилась со смеху так, что пришлось выуживать из сумочки салфетку и вытирать томатный сок.

– Простите, что вас так рассмешило? – спросил Дирк с озадаченным видом.

– Настолько откровенно меня никогда еще не пытались затащить к себе в постель. – Она улыбнулась. – Боюсь, что ответом вам будет оглушительное «нет».

Конечно, он интересный, думала она, немного эксцентричный, но абсолютно не в ее вкусе.

Дирк не на шутку смутился.

– По-моему, возникло ужасное недоразумение, – сказал он. – Позвольте, я объясню…

Но тут неожиданно появился механик с новостями о машине Кейт.

– Готово, – объявил он. – Починил только бампер, все остальное в порядке. То бишь ничего нового. Тот подозрительный шум, о котором вы говорили, идет от двигателя. Но заводится машина нормально. Просто выжимайте газ и сцепление, а затем ждите чуть дольше обычного.

Кейт довольно сухо поблагодарила его за этот совет и с удовольствием позволила Дирку заплатить 25 фунтов за ремонт.

На парковке Дирк вновь потребовал, чтобы Кейт ехала с ним, однако она была твердо уверена, что ей лишь нужно хорошенько выспаться, а наутро все станет предельно ясно, и она легко справится со всеми проблемами.

Тогда Дирк предложил хотя бы обменяться телефонами. На это Кейт согласилась, но при том условии, что Дирк не упадет ей на хвост и поедет в Лондон другой дорогой.

– Будьте предельно осторожны! – крикнул он, когда ее машина, урча, выбиралась на шоссе.