Помоги проекту - поделись книгой:
— Нет. Я… просто не хотела свадьбы.
— Хотели только романа? — Герцог был шокирован еще больше. — То есть вы думали, мы станем прятаться, скрывать от всех наши отношения? А что делал бы я? Женился на другой, а в это время за ее спиной крутил роман с вами? Такого вы обо мне мнения? Вы действительно считаете меня человеком такого сорта?
Франческу душили слезы.
— Нет! Нет, пожалуйста, Сенклер…
— Святой Иисус! Я думал, что хоть что-то значу для вас. Думал, что после всех этих лет вы осознали… что вы хотите… — Рошфор выругался и горько рассмеялся. — Сколько раз мужчина может совершить ошибку ради вас? — Он покачал головой. — Но это последняя, уверяю. До свидания, миледи, не буду более вас беспокоить.
На секунду Франческа застыла в ужасе, потом бросилась за Рошфором:
— Сенклер, подождите! Нет!
Герцог резко повернулся и бросил коробочку ей под ноги:
— Вот. Добавьте в вашу коллекцию.
Он подошел к воротам, распахнул их и вышел. Ворота за ним захлопнулись, оставляя сад в звенящей тишине.
Франческа не могла ни мыслить, ни шевелиться. Ее начало трясти, из глаз потекли слезы.
Не в силах больше стоять, Франческа упала на колени. Несмотря на тепло летнего дня, она продрогла до костей, ее тело била дрожь. Франческа подняла коробочку, выброшенную Рошфором, и открыла ее. Внутри было кольцо, простое и элегантное, с большим грушевидным желтым бриллиантом. Бриллиантом Лилльсов. Обручальное кольцо герцогини Рошфор.
Франческа закрыла коробочку и склонилась к земле, прижимая ее к своей груди.
— Миледи? Миледи? — прозвучал голос Мэйзи над ухом Франчески. — Вам нехорошо? Вы заболели?
Франческа открыла глаза и увидела свою горничную, которая сидела рядом с ней на коленях и беспокойно всматривалась в ее лицо. Франческа прищурила глаза. Она не знала, сколько пролежала вот так, опустошенная и в отчаянии.
Франческа села и в изумлении поняла, что все еще сжимает в руке коробочку с кольцом и прижимает ее к сердцу.
— Я в порядке, Мэйзи. Не волнуйся.
— Миледи, что случилось? Бесс увидела лежащей вас здесь и закричала так, что мертвый бы проснулся. Она думала, вас убили.
Франческа сглотнула.
— Так и было. Но не в том смысле, в каком вы решили. — Франческа встала на колени, и Мэйзи помогла ей подняться.
— Фэнтон думал, что вы здесь с его светлостью. Он никогда… Он же ничего с вами не сделал, да?
— Нет! Он никогда бы меня не ударил. Нет. Боюсь, я сама виновата. — Франческа попыталась улыбнуться, но ничего не вышло. — Наверное, я поднимусь к себе в спальню. Правда, со мной все в порядке. Скажи, чтобы остальные не беспокоились. Я просто… устала.
— Это не из-за того, что тот подлец снова вернулся? — продолжала спрашивать Мэйзи, пока они шли к черному ходу.
— Перкинс? — Франческа помотала головой. — Нет. Он исчез навсегда. Я просто… сделала ужасную вещь. Думаю… — Ее глаза наполнились слезами. — Думаю, герцог больше никогда не придет.
— Что? — Горничная округлила глаза. — Но, миледи…
— Пожалуйста. Я сейчас не могу об этом говорить. Я пойду в свою комнату и отдохну.
Они вошли в дом и поднялись наверх. В спальне Мэйзи помогла хозяйке снять платье и надеть халат. Несмотря на то что он был теплым, Франческа все равно дрожала, и Мэйзи развела в камине огонь.
Позже она принесла на подносе чай и ужин. Франческа не могла заставить себя поесть, но горячий чай выпила с удовольствием. Долгое время она неподвижно смотрела в огонь, ее голову занимали бесполезные мысли.
Сердце подсказывало бежать к Рошфору, броситься к нему и умолять ее выслушать… каким-то образом заставить его слушать. Если все объяснить, думала Франческа, герцог поймет, почему она его отвергла. Поймет, что она права. Они не могут пожениться. Сенклер с этим тоже согласится, когда немного поразмыслит.
Она расскажет о своем отношении к нему, убедит, что причиной отказа является не равнодушие. И как Сенклер мог так подумать после той ночи?
Но разумеется, Франческа не могла поехать к нему. Герцог не согласится ее принять. Он был так зол, так холоден. Вспоминая, с каким ледяным презрением Рошфор выбросил кольцо, Франческа тут же начинала плакать.
Она решила написать герцогу письмо и спустилась вниз крадучись, словно мышка, чтобы никто из слуг ее не заметил. Франческа выбрасывала один лист за другим, каждый раз начиная объяснение заново. Все написанное казалось неправильным. Ничто не выражало ее ужас и раскаяние, когда она увидела выражение лица Сенклера. Ничто, думала Франческа, не заставит его принять ее обратно.
Герцог ее ненавидит. Ее неуклюжий отказ глубоко ранил его. Он никогда ее не простит.
Франческа проклинала свою глупость. Она должна была лучше подготовиться. Должна была знать, что Сенклер, как человек чести, обязательно предложит выйти за него замуж, после того как они были близки. Не важно, здраво это, приемлемо ли, но, следуя кодексу чести, Рошфор был обязан дать ей шанс восстановить свою честь.
Она должна была об этом знать и вместо того, чтобы весь день порхать от радости, подготовиться к предложению руки и сердца. Должна была продумать причины для отказа и тщательно их изложить. Позаботившись обо всем заранее, она могла избежать гнева герцога и страданий.
Но возможно, она ведет себя глупо. Возможно, ничего из случившегося нельзя было избежать. Она упряма и импульсивна. Хотела заполучить герцога, хотела испытать с ним то роковое интимное удовольствие и была уверена, что все получится. Она позволила желаниям одержать верх и в результате потеряла Рошфора. И как любовника, и как друга.
Более безрадостное будущее и представить трудно. Как сможет она жить без согревающей улыбки Сенклера? Не видеть, как он приподнимает бровь? Или как он катается на лошади так, словно составляет с ней единой целое?
Со вздохом Франческа закрыла глаза и откинулась на спинку кресла. Возможно, через пару дней… когда гнев Рошфора поутихнет и у него будет время остыть, он сможет рассуждать более здраво. Тогда-то она и отправит ему письмо с объяснениями.
Хотя, может, лучше поступить следующим образом. Она должна отпустить Сенклера без возможности судить о ее действиях. Нужно положить конец их отношениям и позволить ему заняться своей жизнью. Завтра она запечатает обручальное кольцо Лилльсов и вернет его герцогу без каких-либо объяснений.
Однако эта мысль ножом полоснула Франческу по сердцу. Она не чувствовала в себе сил поступить так благородно.
В конце концов Франческу объяла усталость, и она отправилась к себе наверх. Но сон упорно не шел. В течение долгих часов Франческа лежала в постели, глядя в темноту и сожалея о своих действиях. Наконец ей удалось заснуть, но ненадолго.
С открытыми глазами Франческа напряженно лежала в постели, пытаясь понять, что же ее разбудило. Вокруг в доме стояла глубокая тишина, и через некоторое время Франческа снова закрыла глаза. Наверное, сон прогнали ее душевные терзания.
А потом скрипнула половица, и Франческа тут же перевернулась в постели. В ее ногах у кровати стояла темная мужская фигура. Сердце Франчески в надежде замерло. Сенклер!
Но когда человек обошел кровать, держа в руках что-то темное, Франческа с ужасом осознала, что это не Сенклер пришел сжать ее в своих объятиях. Это был Перкинс.
Франческа хотела закричать, но на нее накинули нечто тяжелое и темное, что заглушило ее голос.
Глава 18
Франческа кричала, но никто ее не слышал. Завернутая в одеяло, она стала отчаянно сопротивляться, но Перкинс ударил ее кулаком. У Франчески закружилась голова, тело безвольно обмякло. Пользуясь ее состоянием, Перкинс подхватил Франческу на руки, закинул себе на плечо и бросился прочь из комнаты. Франческа висела вниз головой, с каждым шагом Перкинса ее подбрасывало. Она смогла приглушенно закричать и попыталась снова бороться. Но плотно стянутое одеяло сковывало движения, к тому же Перкинс крепко держал ее ноги, поэтому Франческа могла только извиваться. Перкинс в это время уже сбегал по лестнице.
Когда он открыл переднюю дверь, Франческе показалось, что в глубине дома кто-то закричал, хотя ей просто могло послышаться. А потом ее бесцеремонно бросили на твердую поверхность, выбивая из легких весь воздух. Франческа услышала, как Перкинс захлопнул дверцу, и внезапно оказалось, что пол под ними движется. Должно быть, их ждала карета, а теперь они куда-то быстро едут.
Прежде чем Франческа собралась с силами, чтобы вырваться из одеяла, Перкинс сдернул его сам. Он грубо усадил Франческу на сиденье и связал ее запястья шарфом. Франческа пыталась ударить Перкинса ногами и вырваться, но он был сильнее. Чертыхаясь, когда удары Франчески достигали своей цели, Перкинсу все же удалось связать ей руки.
Восстановив дыхание, Франческа закричала, но Перкинс не обратил на это внимания. Франческа поняла, что крики не помогут, ведь грохот кареты производит куда больший шум, да и к тому же… это Лондон. Кто станет преследовать карету лишь потому, что из нее пару раз послышались крики?
Закончив с запястьями, Перкинс достал из кармана платок и сунул Франческе в рот:
— Заткнитесь, черт бы вас побрал. Заткнитесь! Господи, ну и визг.
Перкинс принялся развязывать шарф, и Франческа воспользовалась возможностью, чтобы броситься к сиденьям напротив, прочь от Перкинса. Она выплюнула платок и снова закричала. Перкинс выругался и потянулся за платком, как раз когда карета стала сворачивать за угол. Перкинс упал на пол.
Франческа быстро ударила его ногой. Она метила в голову, но Перкинс увернулся, и удар пришелся в плечо. Франческа не стала тратить время, пытаясь оглушить Перкинса. Вместо этого она бросилась к дверце кареты и повернула ручку.
На повороте карета сбавила скорость и еще не успела ее набрать. Через открытую дверцу Франческа увидела, что они едут по рыночной площади. В предрассветной мгле торговцы раскладывали по прилавкам товары, поэтому карета больше не могла двигаться так быстро, как прежде.
Франческа все еще сжимала ручку дверцы, готовясь выпрыгнуть на улицу, но в последний миг заколебалась, опасаясь, что карета все же движется слишком быстро. Тем временем Перкинс поднялся с пола и бросился к ней, поэтому Франческа прыгнула, молясь, чтобы не угодить под колеса.
Она упала не на землю, как боялась, а смяла боком фрукты на прилавке. Торговец в это время распаковывал сливы и ягоды. Он яростно закричал и выронил ящик из рук.
Торговец обошел прилавок и схватил Франческу за руку, дергая ее на себя прочь от испорченного товара.
— Черт побери, женщина! Какого черта ты делаешь?
Франческа пыталась вырваться. За спиной раздался крик Перкинса, приказывающего кучеру остановиться. Из последних сил, подкрепленных страхом, Франческа освободила связанные руки из хватки торговца фруктами и бросилась бежать.
Брусчатка была неровной и причиняла боль ее босым ногам. С удивлением Франческа обнаружила, что бежать со связанными руками очень тяжело. Однако она неслась по улице так быстро, как могла. Вслед ей раздавались крики и свист, один из торговцев засвистел и стал хлопать в ладоши, словно следил за скачками.
Но никто не вмешался, чтобы остановить Перкинса, Франческа слышала, как он ее догоняет. Перкинс бросился на нее, увлекая их обоих на землю. Франческе, которая оказалась придавлена его телом, пришлось хуже всего. Воздух снова покинул ее легкие. Боль отозвалась во всем теле, особенно в боку, а в голове звенело. Перкинс встал и, подняв Франческу, понес ее обратно в карету. Франческа пыталась восстановить дыхание и, не в силах кричать, лишь слабо сопротивлялась.
— Успокойся, дорогая, — отвратительно спокойно проговорил Перкинс. — Знаю, ты расстроена, но все будет хорошо. — Он повернулся к зевакам: — Прошу прощения за мою жену. В последнее время она не в себе. Потеряла ребенка… боюсь, это свело ее с ума.
— Нет! — сумела выкрикнуть Франческа.
— Ну, ну. Не волнуйся. Мы отвезем тебя домой, и доктор тебе поможет.
— Эй вы! — Дородный торговец фруктами подбежал к ним и показал на свой прилавок. — Кто мне за это заплатит? Высший сорт! А ваша женушка все перевернула и раздавила.
Перкинс достал из кармана несколько монет и бросил их торговцу, что заметно того успокоило, и усадил Франческу обратно в карету.
— Ну, перестань, дорогая, успокойся, — громко приговаривал Перкинс, забираясь в карету и захлопывая за собой дверцу.
Франческа вскочила с сиденья, пытаясь расцарапать Перкинсу лицо, но он увернулся и, обхватив ее руками, повалил на пол. Карета продолжала ехать вдоль улицы, а внутри шла борьба. Однако недолго, поскольку Перкинс был сильнее, а Франческа лежала со связанными руками. Она сопротивлялась изо всех сил, но вскоре Перкинс обмотал шарф вокруг нижней части ее лица, снова заглушая крики, а лодыжки связал веревкой.
— Ну? — Сидя на полу, Перкинс откинулся к сиденьям и посмотрел на Франческу сверху вниз. — Какая вы вздорная! Никогда за вами такого не замечал. — Губы Перкинса медленно растянулись в недоброй улыбке. — Возможно, сегодняшняя ночь будет намного интереснее, чем я думал. Никогда не любил женщин, которые лежат в постели как бревно. Устроим бурную ночку, а?
Перкинс лениво провел рукой по телу Франчески, у которой тут же вырвался гневный крик отвращения.
— Фигурка у вас тоже намного лучше, чем я представлял, — продолжал Перкинс и рассмеялся, заметив гневный взгляд Франчески. — О да, намного лучше, когда вы молчите.
Перкинс поднялся и сел, не заботясь о том, чтобы поднять с пола Франческу. Она сумела сесть, потом встать на колени, подняться и сесть напротив, как можно дальше от Перкинса. У нее болели ступни от бега по брусчатке, и от туго связанных лодыжек они грозили онеметь. Руки тоже были связаны слишком крепко, а волосы, прихваченные шарфом-кляпом, болезненно тянуло. Все тело болело, во многих местах проявлялись синяки, но Франческа даже радовалась боли. Она помогала ей не впадать в отчаяние.
Франческа попыталась отвлечься. Интересно, кто-нибудь из слуг видел, как Перкинс выносил ее из дома? Сбегая по лестнице, он не заботился о тишине. Наверняка кто-то из прислуги проснулся. Но даже если кто-то прибежал на шум и узнал Перкинса, что ее слуги могут сделать?
Они не имеют представления, куда он ее повез. И к кому им обращаться за помощью? Фэнтон догадается пойти к Рошфору, но станет ли Сенклер беспокоиться о ее судьбе? Сердце Франчески сжалось от мысли, что он отвернется от нее, все еще равнодушный в своем гневе.
Мэйзи может обратиться к Ирен. Теперь Калли нет в городе, и Ирен — ее самая близкая подруга, способная помочь. Доминик, конечно, тут же бросился бы на помощь, но он живет в Рэдфилдсе, в дне пути от Лондона. Если Фэнтон решит ехать за ним, то к приезду Доминика в город Перкинса и след простынет. А она сама… Что ж, Франческа не сомневалась, что к тому времени Перкинс уже свершит свою месть.
Лучше бы слуги обратились за помощью к Ирен. Она согласится помочь, а ее муж из тех людей, которые всегда знают, что нужно делать. Нужно надеяться на это. Хоть бы кто-то из слуг увидел, как Перкинс выносит ее из дома, а Фэнтону и Мэйзи хватило ума побежать с рассказом к Ирен.
А если нет… Но Франческа отказывалась даже думать о таком. Лучше поразмыслить о том, как ослабить узлы или застать Перкинса врасплох.
Франческа отвернулась от него, подобрав ноги на сиденье. Наверняка Перкинс решит, что она просто боится. Франческе не хотелось доставлять ему такого удовольствия, но сейчас гораздо важнее было спрятать свои руки. Франческа потихоньку начала растягивать шарф, пытаясь его развязать. Ткань больно резала кожу, но Франческа не останавливалась. Материал был намного мягче веревки на лодыжках, а значит, Перкинс мог затянуть его крепче и надежнее. Однако растягивался он тоже легко.
К сожалению, для того, чтобы скрыть от Перкинса свои действия, Франческе приходилось совершать лишь небольшие движения. Как бы она ни растягивала шарф и ни выкручивала кисти, ей удавалось немного ослабить его, но не освободить руки. К тому же, растягивая шарф, она превратила узел в тугой шарик, развязать который будет уже невозможно. Франческе требовалось что-нибудь острое, чтобы разрезать путы, но ничего подходящего в карете она не видела.
Работая над шарфом, который связывал ее руки, Франческа незаметно, насколько могла, шевелила ногами. Однако веревка была затянута еще туже шарфа. В отчаянии Франческа поняла, что выбраться из пут не сможет.
Через некоторое время карета замедлила ход, и Франческа попыталась заглянуть в окно. Однако их полностью закрывали шторки. Франческа бросила взгляд на Перкинса, и его губы растянулись в уже знакомой улыбке, от которой Франческу бросало в дрожь.
— Да. Мы уже приехали. Вы же не думаете, что я буду ждать, чтобы получить желаемое. Я вообще не люблю ждать.
Франческа выпрямила спину, одарив Перкинса свирепым взглядом. Он только рассмеялся.
— О да, сверкайте глазами сколько хотите. Скоро все будет по-иному. Вы станете меня умолять. — Перкинс нагнулся к Франческе. — И этому ублюдку Рошфору придется жить, зная, что я побывал там раньше его. Всесильному герцогу это не понравится, да? Он поймет, что его драгоценная леди всего лишь шлюха, как и все остальные. Узнает, что я вспахал эту бороздку задолго до того, как такой шанс представился ему.
Франческа с радостью нашла бы достойный ответ, но, разумеется, ей мешал кляп. Она ждала, в теле нарастало напряжение. Нужно попытаться бежать, когда Перкинс станет вытаскивать ее из кареты. Однако что она могла сделать, будучи связанной и с кляпом у рта? Хотя, если они приехали на постоялый двор, там будет много людей, и Перкинса, который тащит за собой связанную женщину, они без внимания не оставят. Кто-то может подойти и начать задавать вопросы.
Но опять же сейчас слишком рано, по крайней мере, солнце не взошло. Даже на постоялом дворе может никого не оказаться. Что еще хуже, Перкинс мог привезти ее в какой-нибудь дом на окраине, где никто их не увидит или не станет ими интересоваться.
Перкинс наклонился к Франческе, и она сжалась в своем углу, приготовившись сопротивляться. Но к ее удивлению, Перкинс не схватил ее за руку, не вытащил из кареты, а взял свободный конец шарфа и привязал его к небольшой планке возле дверцы кареты.
Потом он взял Франческу за подбородок, подмигнул ей и вышел из кареты. Франческа, пылая в бессильном гневе, смотрела ему вслед. Она дернула шарф, но тот был затянут надежно.
Франческа попыталась развязать его пальцами, но Перкинс сделал очень крепкий узел, а ее руки занемели и не слушались. Франческа ничего не добилась.
В отчаянии она ударила ногами в стенку кареты. Получилось довольно громко. Франческа стала колотить в стенку обеими ногами, пытаясь произвести как можно больше шума. Но на помощь ей никто не пришел.
Казалось, миновала целая вечность. Франческа то долбила ногами в стенку, то пыталась развязать узлы, гадая, не оставил ли ее Перкинс здесь до утра.
Однако наконец он вернулся и забрался в карету.
— Как же вы шумите! Я думал, к этому времени вы уже устанете.
Карету наполнила вонь перегара, и Франческа поняла, что Перкинс где-то выпивал.
— Я снял для себя и моей бедной больной жены комнату, — сообщил он, достав из-под сиденья ящик. Из него Перкинс извлек большой кусок ткани, оказавшийся темной накидкой с капюшоном.
Присев рядом с Франческой, он накинул мантию ей на плечи и завязал горловину. Франческа никак не могла помешать Перкинсу, кроме как пнуть его связанными ногами, но он быстро решил эту проблему, прижав ее ступни ботинком. Затем Перкинс натянул ей на голову капюшон так, что тот скрыл большую часть лица.
Узел на планке у двери Перкинс развязывать не стал, просто разрезав шарф ножом. Франческа пыталась отстраниться от Перкинса, но без толку. Он туго завернул ее в мантию, сковав еще больше, и вынес из кареты.
Поделиться книгой: