Отпуск

2001.

Один мой знакомый, наблюдая, как падают два небоскреба, прыгал и от радости орал: «Началось, началось!»

2002.

Оказалось, что все-таки началось, но не там.

2003.

Оказалось, что уже почти закончилось.

2004.

Я отошел от дел и завел кота.

2005.

Началась массовая раздача денег.

2006.

Оказалось, что счастье все-таки не в деньгах.

Две тысячи седьмой, восьмой, девятый, десятый…

ДЕСЯТЫЙ?

В десятом ее не было.

Я вернулся по собственным следам. Впрочем, следы были уже условные, метель немедленно превращала их в небольшие ямки; полчаса – и уже не скажешь, что здесь кто-то прошел.

Аллея семьдесят восьмая. Номер сто тридцать шесть.

Памятник.

Фото.

Фамилия.

Имя.

Дата.

Дата!

ДАТА!..

Дата была в прошлом году. Две тысячи девятого. Не самого лучшего, но и не худшего моего года.

Получалось так, будто она умерла месяц назад.

То есть за неделю до того, как трижды нажала кнопку моего старенького звонка.

Я сел прямо на снег и расстегнул воротник. Метель радостно сыпнула мне холодом прямо в душу.

Отпуск. Отпуск. Отпуск.

Вот о каком отпуске она говорила.

Две недели.

Вот почему она так уверенно сообщила, сколько осталось. Медицина не работает с такой бешеной точностью.

Боль и спецэффекты.

Вот почему не было ни боли, ни других некрасивых моментов. Потому что все эти неромантичные эффекты закончились.

За неделю до ее визита ко мне.

Несмотря на метель, мне стало жарко и не хватало воздуха. Я снял шапку и совсем распахнул куртку.

Но снег таял в десяти сантиметрах от тела.

Что ж. Теперь я знаю, куда она вернулась. Спасибо ей, и спасибо тем, кто позволил ей маленький отпуск. Жаль, что возвращаться пришлось в такое время и в такую глушь. Жаль, что она, видимо, привязана к месту, где лежит тело.

Мне в этом плане легче. Разорванное, сожженное, развеянное взрывом тело мое… оно теперь везде. Я стал воздухом, землей и водой, цветами, кустами и, по крайней мере, одним быстро растущим кленом. Чтобы вернуться из отпуска, мне не нужно посещать какое-то определенное место. Единственное, к чему я привязан жестко и неизбежно – это к сроку.

И кончится он как раз через десять минут.

Резким движением я стянул свитер и встал, подставляя метели голый торс; наслаждаясь резкими, как удары бичом, струйками колючего снега и холодом.

Там, куда я должен вернуться, довольно жарко.