Молчаливые воды

Через несколько минут они въехали в базовый лагерь. Здесь, внизу, где сжигали обрубки и ветки, висел такой густой дым, что видимость была всего тридцать ярдов, а с каждым глотком воздуха словно вдыхали бритвы. Хуан знал, что для отхода у них лишь крохотное окно. Как только аргентинский майор поймет, что его провели, все его резервные части обрушатся на них с горы, как адские молоты. Хуан поехал туда, где стояли вертолеты.

Это были «Еврокоптеры ЕС-135», машины средней величины, общего назначения, с десятилетней историей полетов в труднейших условиях. Переоборудованные транспортные машины с дверями модифицированными так, чтобы установить в них 30-калиберные пулеметы. У одного вертолета с открытым капотом двигателя пилот был до пояса скрыт во внутренностях машины. Хуан предположил, что пилот исправляет поломку, о которой упоминал лейтенант Хименес.

Он подъехал ко второму вертолету. Пилот, закрыв нос и рот банданой, чтобы хоть как-то защититься от дыма, спал на сиденье. Кабрильо пришло в голову, что лучше использовать хорошо обученного врага, чем союзника-любителя. Он нажал на клаксон: похоже, это было единственное устройство старого грузовика, еще проявлявшее признаки жизни.

Пилот, вздрогнув, проснулся и сдвинул темные очки на лоб. Глаза у него округлились, когда он увидел окровавленных призраков, вылезавших из старого пикапа.

– Нам нужна немедленная эвакуация, – крикнул Хуан пилоту, останавливаясь, чтобы помочь выбраться Майку Троно, хромавшему, как Квазимодо.

– Не могу без разрешения майора, – ответил пилот.

– Свяжись с ним по радио, – рявкнул Хуан. – Это он приказал нам немедленно вылететь. Но сначала включи двигатели, чтобы не тратить время зря.

Пилот и не подумал запустить двигатели. Вместо этого он потянулся за шлемом со встроенной системой связи. Кабрильо посмотрел на гору. В дыму мало что было видно. Похоже, передовые машины спасательного отряда еще не добрались до места крушения, но он решил, что потерял уже слишком много времени.

Он быстрым движением выхватил из кобуры на бедре автоматический пистолет и ринулся вперед, чтобы приставить ствол к голове пилота раньше, чем тот успеет надеть шлем. Тот оцепенел.

– Заводи.

Холодного приказного тона оказалось достаточно, чтобы пилот повиновался.

– Спокойней, amigo. Я вывезу тебя и твоих приятелей отсюда.

Пилот осторожно вернул шлем на кресло второго пилота и занялся подготовкой к взлету.

Хуан повернулся к своим людям.

– Мигель, – сказал он, кивая Майку Троно и показывая на кабину. Троно сразу понял: Председатель хочет, чтобы он следил за действиями пилота – вдруг тот задумает их обмануть. Пилот должен думать, что перед ним тяжело раненные и еще сильнее испуганные товарищи, нуждающиеся в медицинской помощи. Только потом он сообразит, что его похитили.

Остальные забрались в вертолет на длинное общее сиденье и пристегнулись. Хуан осторожно спустил источник питания на пол и нашел несколько амортизирующих тросов, чтобы привязать его.

В кабине пилот нажал на турбостартер. Последовал громкий хлопок, и сразу неуклонно набирающий громкость вой главного двигателя. В считанные секунды к первому присоединился второй двигатель. Но должно было уйти больше минуты на то, чтобы они разогрелись до нужной температуры и винты завертелись.

Хуан продолжал посматривать на склон. Теперь колонна, наверное, уже добралась до раненых. Он задумался о том, сколько времени понадобится майору, чтобы понять, в чем дело. Хорошо бы час, печально подумал Кабрильо, но, сказать по правде, аргентинский офицер показался ему гораздо более сообразительным. Им повезет, если они уберутся отсюда не под огнем.

Лязгнули винты, начиная вращение. Вначале медленно, потом все быстрее они взбивали дымный воздух. В шлемофоне послышался дребезжащий голос. Даже в грохоте, заполнявшем вертолет, резкий тон говорившего не вызывал сомнений.

Пора взлетать, подумал Хуан.

Пилот знаком попросил Майка передать ему шлем. Троно ответил отсутствующим взглядом, по которому стало ясно: ему так больно, что все прочее его не волнует. Аргентинец сам потянулся за шлемом, но почувствовал, как холодный ствол пистолета Хуана уперся ему в шею.

– Не трогай и взлетай.

– Что происходит?

Майк вдруг сбросил маску тяжелораненого и тоже направил на пилота автомат.

– Этот мой друг тоже умеет летать на такой штуке. Делай, что мы велим, и уйдешь живым. Попробуешь наколоть меня, и какой-нибудь бедняга будет неделю вычищать твои мозги из машины. Comprende?

– Кто вы такие? Американцы?

– Я похож на американца? – огрызнулся Хуан.

Как любой великий мировой язык, испанский выработал множество говоров и диалектов, различающихся, как отпечатки пальцев. Кабрильо говорил и по-арабски, но, как ни старался, не мог избавиться от саудовского акцента. Но испанским он владел в совершенстве. И умел говорить, и как монаршая особа из Севильи, и как пьянчуга из трущоб Мехико.

Пилот услышал голос жителя своего родного Буэнос-Айреса.

– Я…

– Не думай, – сказал Хуан. – Просто лети. На юг.

Долю секунды пилот обдумывал свои возможности.

Устремленный на него суровый взгляд говорил, что выбора нет.

– Si, si. Я полечу.

Его руки двинулись к приборам. Кабрильо снова посмотрел на гору. Грузовики мчались вниз по дороге, поднимая пыль, которая смешивалась с дымом, уже загрязнившим воздух. Не успеют. К тому времени как солдаты Девятой бригады окажутся на расстоянии выстрела отсюда, вертолет уже улетит на милю.

Джерри Пуласки крикнул:

– Хуан!

И спас ему жизнь.

Пилот второго вертолета, должно быть, услышал радиовызов майора Эспиносы. Он стоял у своего вертолета, подняв пистолет. Он заметил, как Хуан наставил оружие на первого пилота, и сообразил, что он представляет наибольшую опасность. Услышав крик Джерри, аргентинец прицелился заново и дважды выстрелил. С этого мгновения события начали разворачиваться так стремительно, что трудно было определить их последовательность.

Когда тонкий красный туман окутал район погрузки, Хуан обернулся и двумя выстрелами в грудь уложил второго пилота; пули вошли так близко одна к другой, что входные отверстия перекрылись. Пилот рухнул – ни драматических жестов, ни голливудских судорог. Только что он собирался стать героем, а в следующее мгновение лежал на земле, как груда грязного белья.

В вертолете пилот потянулся к дверце, Майк Троно выстрелил в него и сам занял место у приборов. Потянул ручку управления на себя, и вертолет оторвался от земли. Машина начала поворачиваться, но Майк запустил хвостовой винт, и вертолет выровнялся.

Хуан повернулся и прижал пистолет к голове пилота так сильно, что порвал кожу. Из уха пилота потекла кровь.

– Веди вертолет, или выпрыгнешь с тысячи футов.

Пуля Майка пролетела так близко от глаз пилота, что их обожгло, но, моргая, преодолевая боль, он повел «еврокоптер». Убедившись, что Троно снова прикрывает его, Хуан перенес внимание на Джерри Пуласки и Марка Мерфи, сидевших на скамье в хвостовой части вертолета. Марк склонился над Джерри, который полулежал на сиденье, прижимая руку к животу. Постаравшись, чтобы пилот не услышал, Хуан спросил:

– Плохо дело?

Джерри был в шоке. Краска отхлынула от его щек, и он дрожал, как в лихорадке.

– Ранен в живот, – ответил Марк. – Двумя выстрелами. Расстояние небольшое, наверняка поврежден не только кишечник. Почка. Может, и печень.

Хуан оцепенел. Такие раны лечат в первоклассных травматологических центрах, но ближайший такой центр – в тысяче миль отсюда. Здесь, в джунглях, шансы Джерри на выживание равны нулю. Перед Кабрильо лежал мертвец. И полные боли глаза Джерри свидетельствовали, что он тоже это знает.

– Оставайся с нами, Скай, – произнес Хуан, и эти слова были пронизаны той же гулкой пустотой, что поселилась в его груди.

– Куда ж я денусь, – солгал в ответ Джерри, быстро глотая воздух после каждого слога.

Внизу на земле майор Эспиноса понял, что добыча ускользает на вертолете и он сам разрешил его использовать. Он приказал лесорубу, который вел его машину, остановиться. Эспиноса распахнул дверцу и выпрыгнул наружу. С собой у него был только кольт 45 калибра с рукоятью из слоновой кости, но он выхватил его и прицелился, еще не коснувшись земли. Он не надеялся попасть в вертолет, но выпустил все семь патронов так быстро, как позволял палец, жавший на курок: пули отправлял в полет не только порох, но и гнев.

Люди в кузове последовали его примеру, и воздух прошили автоматные очереди. Дальность дистанции восполняла мощь залпа. За секунды около двухсот пуль пустились в погоню за вертолетом, а люди умудрились перезарядить оружие и дать второй залп раньше, чем пули, словно рассерженные осы, окружили машину.

– Ложись! – крикнул с места второго пилота Майк, разглядев сквозь дымку созвездие вспышек.

Пилот инстинктивно развернул маневренную машину, но в воздухе было столько пуль и столько их летело мимо намеченной цели, что увернуться от всех оказалось невозможно. Девятимиллиметровые пули изрешетили «еврокоптер», дырявя алюминиевый корпус. Большая их часть пролетела мимо, не причинив вреда, но от кожуха двигателя доносился зловещий звон; кто знает, куда попадали пули и какой вред причиняли хрупким турбинам. Вертолет вдруг заложил крутой вираж, и если бы Хуан не ухватился за стойку двери, то выпал бы из машины.

Джерри проиграл стоическую битву с болью: разворот вертолета сместил центр тяжести, Джерри согнуло пополам, и пули в его окровавленном животе погрузились глубже, разрывая плоть. Его вопль резанул Хуана, как ножом.

Кабрильо восстановил равновесие и посмотрел в кабину. Майк надежно контролировал полет, непрерывно осматривая небо и приборы. Аргентинский пилот обмяк на сиденье. Хуан перегнулся через спинку кресла, чтобы лучше оценить его раны. В плексигласовом боковом окне, рядом с оставленной Троно, красовалась свежая пробоина, но это была продолговатая отметина, оставленная пулей, летящей внутрь и вверх. Она вошла пилоту в голову сбоку под таким углом, что, разорвав кожу и, возможно, разбив кость, в череп не проникла.

Как все ранения в голову, она обильно кровоточила. Хуан схватил с пола между сиденьями тряпку и прижал ее к ране, протягивая другую руку назад. Сообразив, что нужно Председателю, Марк Мерфи вложил ему в руку хирургический бинт. Словно закутывая мумию, Хуан четырежды обернул бинтом голову пилота, чтобы остановить поток алой крови.

– Майк, ты в порядке? – спросил Хуан по-английски. Необходимость в маскировке отпала. Пилот несколько часов будет без сознания.

– Да, но у нас проблемы.

Кабрильо оглянулся. Марк занимался Джерри Пуласки.

– Будто я сам не знаю.

– Утечка горючего: то ли у этой модели баки не самозатягивающиеся, то ли они вышли из строя. Добавь к этому растущую температуру двигателя. К тому же я считаю, что у нас перебит маслопровод.

Хуан повернулся назад и высунулся из окна, сопротивляясь чудовищным ударам ветра по голове и корпусу. В ушах ревело так, словно он стоял у подножия водопада. За вертолетом, как вошедшая в поговорку дорожка из хлебных крошек, тянулся столб дыма. Хуан видел, что дым идет от штанги второго винта до того места в небе, где пуля разорвала шланг подачи масла.

Аргентинцы нипочем не отстанут и не заставят себя ждать, а дым продержится минуть двадцать-тридцать, ведь ветер небольшой и в воздухе уже и так полно дыма и пепла.

– Да, дымится сильно, – сказал он, втягивая голову в кабину. Закрыв дверь, они могли просто перекрикиваться, а не орать во все горло, как раньше.

– Как Джерри? – спросил Майк. Эти двое были не только боевыми товарищами, но и друзьями.

Молчание Хуана стало для Троно ответом. Наконец Кабрильо спросил:

– До Парагвая дотянем?

– Ни за что. Когда мы поднялись, у нашей птички было всего полбака, и почти половину мы уже потеряли. Если выдержат двигатели, в лучшем случае можно рассчитывать на пятьдесят миль. Что мне сделать?

В мозгу Хуана лавиной неслись мысли. Вот что удавалось ему лучше всего. За то время, которое обычному человеку необходимо, чтобы задать вопрос, Хуан обдумывал варианты, просчитывал шансы и принимал решение. Сейчас его выбор определяли трудные условия. Успех дела, долг перед Майком и Марком, вероятность того, что Джерри будет жив, когда они приземлятся, и их действия, если он будет жив. В конечном счете все сводилось к необходимости спасти Джерри жизнь.

– Мы возвращаемся. У латиносов на базе должно быть медицинское оборудование, и второй вертолет сможет долететь до нее.

– Черта с два! – сказал Пуласки, от злости найдя в себе силы заговорить. – Вы не провалите задание из-за того, что я закопался и не вытащил ствол, черт побери.

Хуан внимательно посмотрел на Пуласки.

– Джерр, это единственный выход.

– Майк, гони это корыто к РИБу, – мимо Кабрильо крикнул Майку Джерри. – Председатель, пожалуйста. Я знаю, я умираю. Чую, что смерть все ближе. Не гробьтесь ради мертвеца. Я не прошу, Хуан, я умоляю. Не хочу умереть, зная, что утянул вас, парни, с собой.

Пуласки протянул руку, и Хуан принял ее. Запекшаяся кровь на его руке склеила их ладони. Джерри продолжал:

– Оставаться со мной – никакое не благородство. Это самоубийство. Арги шлепнут вас как шпионов, а сперва будут пытать. – Он закашлялся и сплюнул на пол кровь. – У меня бывшая, которая меня ненавидит, и ребенок, который меня даже не знает. Вы моя семья. Я не хочу, чтобы вы погибли из-за меня. Живите ради меня. Понял?

– Понял, что ты набрался этой слюнявой чепухи из «Храброго сердца»[15], – сказал Хуан. Губы его улыбались. Глаза не могли.

– Я серьезно, Хуан.

Для Кабрильо время на несколько мгновений остановилось. Стихли мерное гудение ротора и вой турбины. Ему были знакомы смерть и потери. Его жену убил пьяный водитель – она сама. Работая в ЦРУ, он терял людей и контакты; старуха с косой наведывалась к нему и в Корпорацию… но он никогда никого не просил умереть ради того, чтобы сам он жил.

Он порылся в сумке, достал переносной навигатор GPS и протянул Майку.

– К РИБу. Ориентир Дельта.

– Там негде сесть, – сказал Майк. – Помнишь, какие там густые джунгли? И я не смогу посадить эту штуку в реку, не угробив всех нас.

– О приземлении не беспокойся, – крикнул у них за спиной Марк. – Это я обеспечу.

Кабрильо знал, что чудаковатому мистеру Мерфи можно доверять.

– Разворачивайся и посади нас в пункте Дельта.

– Нет, – сказал Мерф. – Эхо.

– Эхо? – усомнился Хуан.

– Доверься мне.

Навигационный компьютер «еврокоптера» был вполне понятен, Майк набрал координаты, взятые по GPS, и повернул вертолет на юго-восток. Пока полет проходил гладко и под контролем, точно как его учили. Гомес Адамс гордился бы им.

– Кажется, горючего хватит. В обрез, – сказал Майк.

– Председатель, – крикнул Марк. – С правого борта. Примерно в трех километрах за нами.

– Что?

– Солнце бликануло в лобовом стекле второго вертолета.

Хуан выглянул в боковое окно. Он ничего не увидел, но не усомнился в зоркости Марка. Аргентинцы догоняли их гораздо быстрее, чем он думал. Ну так следовало это предвидеть. Их поврежденный вертолет не может сравниться в скорости со вторым. А аргентинский майор вывернет машину наизнанку, лишь бы добраться до добычи.

– Майк, – крикнул он. – Выжми из него все, что можно. У нас гость.

Гул турбин чуть усилился, но звучал он неестественно. Где-то в машинном отделении металл скреб по металлу, и было только вопросом времени, когда им придется сесть.

Хуан осмотрел кабину в поисках дополнительного оружия. Смонтированный в дверях пулемет тридцатого калибра лучше их автоматов, но только при условии, что второй вертолет зайдет с левого борта, куда смотрит пулемет. Под скамьей он нашел медицинскую сумку и красный пластиковый ящик с большим сигнальным пистолетом и четырьмя кургузыми ракетами. Хуан знал, что с вероятностью миллиард к одному сценарий их операции не предусматривает стрельбы из такого пистолета, поэтому оставил ящик на месте.