Помоги проекту - поделись книгой:
Когда за странным морским пехотинцем закрылась дверь – стальная, причем из хорошей стали, что для Америки очень непривычно, – Марк Уильям Шоу закрыл дверь на поворотную щеколду, затем прошел к единственному окну. Отодвинул жалюзи… окно выходило на тихую по московским меркам улочку, изнемогающую от непривычной здесь августовской жары.
Россия…
Интересно, они сами на него выйдут – или придется проявляться? Или послание не достигло адресата и все это впустую…
Отношение к России его самого было двойственным. С одной стороны, он видел в русских странных, закрытых и жестких людей, чья культура довольно сильно отличается от культуры его страны и которые представляют опасность для свободного мира. Они долгое время жили при диктатуре и почти во все время своего существования как народа жестоко воевали. В этом смысле их военный опыт и вообще готовность к войне были намного выше арабских… намного выше, наверное, чем у них, американцев. А война – ни к чему. С другой стороны, после 9/11 у них общий враг, и только дурак этого не видит. Возможно, когда-то они могли позволить себе это игнорировать, но не сейчас. Америка истекает кровью, и ей нужны реальные союзники, а не восточноевропейские страны, которые присылают в Афганистан одну-две роты.
Он – всего лишь посланник, живое письмо. Он не единственный – он знал, что есть еще, и кто-то рано или поздно доберется до адресата. До уровня, принимающего решения.
Зазвонил телефон – противный, нудный звонок. Он сначала не понял, откуда это; потом его взгляд сфокусировался на лежащей на кровати трубке. Это – его новый телефон.
– Алло.
– Похоже, за нами следили, – сказал Джо.
– Откуда ты знаешь?
– Во дворе стоит «мерс». Около него какой-то мужик. Осматривается.
…
– Вызвать полицию?
– Нет. Можешь прислать мне фотку?
– Сейчас…
Благо сейчас в каждом телефоне есть и фотоаппарат, и Интернет, позволяющий быстро пересылать фотки.
Увидев фотографию, Шоу грязно выругался. Посмотрел в окно, сам не зная зачем.
Телефон зазвонил снова.
– Ну? Вызывать полицию? Можно сказать, что у этого типа ствол.
– Нет. Не вздумай…
Место, где Марк Уильям Шоу решил снять себе квартиру, мне сообщил контакт от местного управления ФСБ. Откуда они узнали? Ну, я не интересовался, но думаю, что американская резидентура или станция, как они ее сами называют, под таким колпаком, что даже ворон, пролетевших над американским посольством, берут на учет.
Еще я взял свежий комплект документов на себя и документы на машину со свежими московскими номерами. Нечего тут светить ростовскими.
Простояв два часа в пробке, я все же добрался до нужного места. Это был двор некогда хрущобного микрорайона, сейчас застроенный апартаментами – то есть квартирами специально под сдачу. От старого здесь осталась сиротливая пятиэтажка и дворик, подобный тому, в котором когда-то рос я…
Припарковал машину рядом с побитым «Датсуном», моментально определил машину американца – «Тойота». Как? Во-первых, лишняя антенна – это, видимо, какой-то канал связи с посольством. Во-вторых, чистая. Только из мойки. Скорее всего, посольской: у них там машины каждый день моют и проверяют на жучки.
Что дальше?
Если ты не знаешь, в какой квартире проживает интересующий тебя субъект, решения есть разные. Начиная от «звонка другу», который в этом случае ничего не даст, квартира-то съемная, и заканчивая слежкой или даже вызовом полиции.
Посмотрел на часы. К вечеру дело. Вряд ли он пойдет вечером в город – скорее ляжет спать. А это значит – и я тут застрял на ночь. И хорошо, если он не выскользнет из квартиры ночью…
Но все решилось само собой.
Хлопнула дверь, выскочил фигурант. Пока я думал, привлекать ли мне внимание или, наоборот, сесть в машину и покинуть место действия, он осмотрелся и решительно направился ко мне.
Мне ничего не оставалось, как стоять и смотреть. Просто потому, что я не понимал, что происходит, на хрен…
Американец подлетел ко мне и вместо приветствия молча звезданул меня правой. И прилично звезданул…
– Б… да ты… чего…
– Fucking bastard!
– Bullshit!
– …bastard!!!
– Ты же… убьешь его.
– Mother fucker!
– Успокойся! Дурак!
Наконец морскому пехотинцу, отчаявшемуся утихомирить разъяренного фэбээровца, удалось поймать его в захват и взять на болевой.
– Черт…
– Спокойно!
– Отпусти…
– Спокойно!
– Да отпусти…
Темнокожий морпех отпустил фэбээровца.
– Что на тебя нашло, на хрен? Ты его знаешь? За что ты его?!
– Сукин сын!
– Какого хрена?! Сюда, может быть, уже полиция едет! П…ц!
– Этот… сучий потрох убил… двоих наших!
– Что?!
– В Риге. Я его знаю. Он… из ФСБ.
– Твою мать, так все равно ни хрена нельзя!
За спиной раздался кашель, они оба повернулись. Русский, сидя у машины, сплюнул на землю кровь.
– Поговорим?
Украина, Киев. 11 августа 2020 года. Бандеровщина
Колонна машин, просквозив по полупустому Бориспольскому шоссе и оставив за собой блок-посты, срубленные под ноль деревья и многочисленные камеры наблюдения, ворвалась в Киев подобно коннице монгольских завоевателей. Почти не снижая скорости, ушли на развилке на генерала Кульчицкого[8]. Редкие машины жались к обочине даже несмотря на то, что мигалки не включали. На «шкодах» с затемненными окнами на Украине ездили очень опасные люди…
Машины остановились около бывшего здания РУВД. После люстрации большую часть милиционеров уволили, количество райотделов в Киеве сократили вдвое – к милиции даже те, кто стал сотрудниками спецслужб, испытывали почти классовую ненависть. Оставшиеся здания занимали бойцы Нацгвардии, отряды УНА-УНСО и сотрудники спецслужб – помещения не пустовали. Занимались здесь, в принципе, тем же самым, что и при милиции, только руководствовались не законом, а национальным чутьем и этнической ненавистью.
Бритый паренек с автоматом у входа, увидев начальство, вскочил:
– Слава Украине!
Приехавшие, не отвечая, прошли к лестнице. Здание, после того как из него выселили милицию, не знало даже косметического ремонта и постепенно приходило в упадок. На лестничных клетках окна помутнели от сигаретного дыма, часть стеклоблоков была повреждена или выбита. Несмотря на то что в воздухе висел свежий сигаретный дым, никого тут не было. Увидели подъезжающие машины и разбежались по кабинетам…
Они поднялись на четвертый, начальственный. Там – на единственном этаже – были переделки: в нескольких кабинетах сломали стены с соседними, увеличив их площадь. Дождь не только не унялся, но и пошел сильнее, стегая по окнам мутной водой…
У одной из дверей гость неожиданно задержался, прислушался. За дверью – судя по звукам – кого-то избивали, и чей-то сорванный голос харкал ненавистью, перемежаясь сочными звуками ударов.
– Кому налэжыт Крым?! Кому налэжыт Крым, с…а?! – Брат! – позвал Дiд, отпирая дверь своего кабинета. – Заходи, чего встал. Сейчас чаю принесут…
Чай был вкусным. Кабинет – пустым, заброшенным. Не было в нем той невидимой человеческой ауры, которая присутствует в обжитых людьми местах. Стол; в беспорядке – стулья: очевидно, их принесли сюда для какой-то летучки и даже не потрудились потом выстроить в ряд. На стене – сиротливо висел Бандера, но не официальный портрет, а выполненный карандашом рисунок, даже набросок…
– Пацан один подарил, – перехватил Дiд взгляд гостя, – один из первых. Сказал, когда выпускался: жаль, что я про героев так мало знаю.
…
– Лег он под Мариуполем. Еще в четырнадцатом.
– Да примет его Аллах…
Дiд попробовал губами чай:
– Горячий. Ты что, правоверным заделался?
– Я всегда им и был. Тяжело без веры.
– То так. Со священником легче. Только вера у нас другая, ты уж извини.
– За что? Вера… она в конечном итоге к одному сводится – к справедливости. Есть справедливость – есть и вера. Люди в несправедливость верить не будут. Вот в Сирии – ты думаешь, там другие люди? Те же самые. Только они Аллаху молятся, а вы – Христу. Но просят одного и того же. Свободы. Справедливости. Конца тирании.
– Говорят, совсем плохо там.
– Плохо… там уже много лет плохо. Хуже, чем есть – уже не бывать.
– Наши есть там?
– Есть и ваши. Крымских татар много – целый джамаат создали. Инструкторы ваши есть. Дюже добры ребята.
– А москали?
– Москали? Ты бы поосторожнее с этим словом, москали разные бывают. На стороне тагута их полно, и инструкторы, и спецназ: говорят, что после подрыва в Дамаске тагут своим не доверяет вообще, у него вся охрана из русских. А есть и с нашей стороны русские. Лучше бойцов нет, даже чеченцы не такие…
Дiд отодвинул кружку в сторону.
– Помощь нам нужна.
– Понятное дело.
– Нам надо решить вопрос до осени. Если не решим – нам крышка. Во…
…
– Недавно инфа пришла. Американцы решили нас сдать… в обмен на контракты. Польша, прибалты, еще кое-кто в Европе – за нас, но… сам понимаешь. Им своя рубашка ближе к телу, в одиночку они нас поддерживать не станут. Вопрос надо решать. До конца осени.
– Решать? Как ты видишь это решение?
Дiд помедлил. Но все же решил сказать:
– У нас уран был. Мы хотели из него бомбы сделать.
– А потом?
– Потом заложить в кацапии, отравить их месторождения.
Гость достал четки, начал перебрасывать их в пальцах.
– И что?
– Что-что. Телевизор не смотришь? Кацапы удар по нам нанесли. Разбили лагеря, и что самое худшее…
Дiд достал смартфон, порылся в памяти, толкнул по столу.
– Андрий Брыш. Полковник, очень опытный хлопак[9], прошел спецподготовку. Был в одном из лагерей, у него была большая часть информации по плану. После бомбежки мы не нашли его ни в числе мертвых, ни в числе выживших. Остается только одно: его взяли кацапы.
…
– И теперь плана нет. Никакого. Все наши наработки…
Поделиться книгой: