А узнаете много. Вы узнаете об их происхождении – они крестьянские дети. О том, где они живут, – «в Чернском уезде Тульской губернии» (об этом говорит сам рассказчик в начале очерка, называя места своей охоты). Об их образе жизни – помогают взрослым, ходят в ночное, и это «большой праздник для крестьянских мальчиков». Названные характеристики являются общими для каждого из героев, они объединяют героев, то есть называют типическое в образе каждого героя.
Так мы формулируем второе правило.
Правило второе. Типическое в литературном характере создается на основе обобщения характеристик героя о происхождении, социальном положении, образе жизни.
Однако не всегда в литературном произведении художественная информация раскрывается легко и просто. Чаще наоборот – ее приходится добывать, извлекать, внимательно прочитывая произведение. Давайте еще раз послушаем рассказы наших героев у костра, их диалоги и подумаем, как проявляется типическое в их характерах.
Рассказы о домовых и русалках, водяных и леших, покойниках и утопленниках отражают не только извечный интерес детей к «страшилкам» и «ужастикам» (как сказали бы мы сегодня). В этих рассказах отразился их интерес к тайнам жизни природы, человека, то есть к тайнам мироустройства.
Окружающий мальчиков мир в их сознании поделен на «место чистое, вольное» и «нечистое место», «глухое»; лесную нечисть и «хрестиянскую душу». Миры реальный и нереальный сосуществуют в их восприятии на равных. Переплетение фантастического и настоящего крайне причудливо: это соединение языческих и христианских представлений.
Дважды укажет И. С. Тургенев на то, что «намеднись тятя… рассказывал».
Страшные истории о чистой и нечистой силе в крестьянской среде рассказывали всегда, пытаясь объяснить неведомое, непонятное, необъяснимое. Каждый из ребят искренне верит в народные поверья и легенды, в которых нашло свое выражение мифологическое, поэтическое сознание народа: «Вдруг откуда ни возьмись белый голубок, – налетел прямо в это отражение, пугливо повертелся на одном месте, весь обливаясь горячим блеском, и исчез, звеня крылами.
– Знать, от дому отбился, – заметил Павел. – Теперь будет лететь, покуда на что наткнется, и где ткнет, там и ночует до зари.
– А что, Павлуша, – промолвил Костя, – не праведная ли душа летела на небо, ась?»
Взгляд крестьянских мальчиков на мир отражает особенности народного сознания, народного мировосприятия. Общность взглядов и представлений героев – типическое в образе каждого из них, так как устанавливает связь мальчиков не только друг с другом, но и с традициями, обычаями, верованиями, то есть культурой народа.
Запомните новое правило, вытекающее из наших рассуждений.
Правило третье. Типическое в литературном характере создается на основе обобщений представлений персонажа о мире и человеке (о мировоззрении, мировосприятии героя).
Вспомните второй вопрос из первого правила, на который нужно ответить, чтобы научиться видеть не только типическое, но и индивидуальное в литературном характере:
«…Лучше других знал все сельские поверья…» Ильюша. Он ведет свое повествование обстоятельно, подробно описывая то, что слышал. Он старается не упустить в рассказе ни одной детали, делает отступления по ходу повествования, привнося свои оценки. Характер речи героя не только свидетельствует о его искренней вере в эти истории, желании убедить других в их правдивости, но и об обстоятельности, рассудительности и серьезности в его характере.
А вот Костя в своих рассказах совсем другой: он – поэт. Его речь отличает образный, поэтический язык; в построении предложений он использует повторы, риторические обращения, красочные эпитеты, сравнения: «Вот зовет она его, и такая вся сама светленькая, беленькая сидит на ветке, словно плотичка какая или пескарь, – а то вот еще карась бывает такой белесоватый, серебряный…» Нежно и с любовью описывает он этот воображаемый мир, как, впрочем, и мир реальный: «А месяц-то светит сильно, так сильно, явственно светит месяц– все, братцы мои, видно». Но уж очень пуглив, в авторской оценке «трусишка».
Павлуша – самый привлекательный для рассказчика герой. Узнавая его поближе, проникаются к нему симпатией и читатели. Он самый активный из собравшихся у костра: наблюдает «за картошками», с криком бросается за встревоженными собаками, идет ночью к реке за водой. Смелый, ловкий, спокойный по характеру мальчик.
Активно участвует в диалоге Федя. Сам он историй не рассказывает: он ведь самый старший, поэтому ведет себя с достоинством, покровительственно по отношению к другим. Но при этом именно он предлагает рассказать очередную историю, а потом чаще других задает вопросы, показывая тем самым не меньший, чем у других, интерес.
Маленький Ваня тоже историй не рассказывает, но захвачен ими не меньше других. В какой-то момент, видимо, находясь под впечатлением услышанного, он скажет: «Гляньте-ка, гляньте-ка, ребятки… гляньте на божьи звездочки, – что пчелки роятся!»
Сформулируем новое правило.
Правило четвертое. Индивидуальное в литературном герое проявляется в особенностях его личных психологических черт, которые раскрываются в поступках, в отношении к окружающему миру, в речи.
Вы уже знаете, что один из приемов раскрытия индивидуальных психологических черт характера – портрет литературного персонажа.
Федя самый старший, в его описании подчеркнута внешняя привлекательность, одежда выдает принадлежность к зажиточной крестьянской семье.
Описание внешности Павлуши дано по-другому: на противопоставлении неказистой внешности и сильного характера («…глядел он очень умно и прямо, да и в голосе у него звучала сила»). Он из бедной семьи. Описание внешности героя сопровождается эмоционально-оценочной характеристикой рассказчика: «…а все-таки он мне понравился».
Ильюша запоминается болезненным типом внешности. Он – из семьи среднего достатка.
Костя «возбуждал любопытство» рассказчика мечтательностью натуры при тщедушной внешности. Привлекали внимание «большие черные» глаза: «…они, казалось, хотели что-то высказать…» Костя – из довольно бедной семьи.
Портретная характеристика самого младшего – Вани – немногословна: семилетний мальчике русой кудрявой головой.
Таким образом, портрет становится способом индивидуализации героев произведения.
Теперь мы можем вывести заключительное правило в нашей работе.
Правило пятое. Индивидуальные черты литературного характера проявляются в портретной характеристике героя.
Николай Семенович Лесков
Прозвище главного героя произведения Н. С. Лескова давно уже стало нарицательным. «Левшой» называют народного умельца. О тульском кузнеце, подковавшем английскую механическую блоху, снят мультфильм, ему посвящена опера… Немногие произведения мировой литературы удостаиваются столь высокой чести! Действительно, Лескову удалось создать удивительное произведение.
Основное его достоинство заключается в прекрасно выписанных характерах Александра I, атамана Платова, и конечно же, Левши. Писатель сам восхищается достоинством русского человека и показывает эти достоинства читателям. В то же время он с горечью пишет о преклонении перед иноземцами и о тяжелой судьбе россиян.
Проследите за взаимоотношениями царя и атамана Платова, на протяжении всего произведения ведущих скрытый спор о характере русского человека.
Все лучшее и все самое трагичное, что свойственно простому русскому человеку, нашло воплощение в характере Левши. Посмотрите, как автор описывает своего героя.
Вообще образ повествователя занимает в этом произведении очень важное место. Обратите внимание на его речь. Сравните ее с речью повествователя из уже известной вам новеллы «Привидения в Инженерном замке» и задумайтесь:
Самое время в связи с образом повествователя познакомить вас с одним очень важным понятием, которое наверняка еще не раз пригодится вам при работе с художественным текстом. Я имею в виду понятие литературного стиля.
Литературный стиль – это совокупность поэтических приемов и средств, свойственных какому-то одному произведению (стиль произведения), творчеству писателя (стиль писателя), эпохе (стиль эпохи) и пр. Кроме того, есть лингвистическое понятие стиля речи: книжный стиль, разговорный стиль, ораторский стиль и т. п.
У каждого писателя вырабатывается свой неповторимый стиль. Именно он позволяет отличить «голос» одного автора от «голоса» другого. Но есть свой стиль и у каждого отдельного произведения, что также совершенно закономерно. Ведь художественный мир произведения всегда неповторим, и для его создания нужны специальные, только для него подходящие приемы и художественные средства.
Чтобы лучше представить себе своеобразие стиля «Левши», вспомните, в чем заключаются особенности сказового повествования: «Сказ – это способ организации повествования, ориентированный на устную, часто простонародную речь».
Н. С. Лесков придумал для «Левши» удивительного рассказчика, чья речевая характеристика способна сказать о нем больше, чем придуманная биография.
Перечитайте несколько страниц «Левши», и вы, я думаю, сумеете назвать те основные особенности, которые и создают неповторимую атмосферу, рожденную стилем этого произведения.
Левша
Сказ о тульском косом Левше и о стальной блохе
Глава первая
Когда император Александр Павлович окончил венский совет[38], то он захотел по Европе проездиться и в разных государствах чудес посмотреть. Объездил он все страны и везде через свою ласковость всегда имел самые междоусобные разговоры со всякими людьми, и все его чем-нибудь удивляли и на свою сторону преклонять хотели, но при нем был донской казак Платов[39], который этого склонения не любил и, скучая по своему хозяйству, все государя домой манил. И чуть если Платов заметит, что государь чем-нибудь иностранным очень интересуется, то все провожатые молчат, а Платов сейчас скажет: так и так, и у нас дома свое не хуже есть, – и чем-нибудь отведет.
Англичане это знали и к приезду государеву выдумали разные хитрости, чтобы его чужестранностью пленить и от русских отвлечь, и во многих случаях они этого достигали, особенно в больших собраниях, где Платов не мог вполне по-французски говорить; но он этим мало и интересовался, потому что был человек женатый и все французские разговоры считал за пустяки, которые не стоят воображения. А когда англичане стали звать государя во всякие свои цейгаузы[40], оружейные и мыльно-пильные заводы, чтобы показать свое над нами во всех вещах преимущество и тем славиться, – Платов сказал себе:
– Ну уж тут шабаш[41]. До этих пор еще я терпел, а дальше нельзя. Сумею я или не сумею говорить, а своих людей не выдам.
И только он сказал себе такое слово, как государь ему говорит:
–
Платов ничего государю не ответил, только свой грабоватый[43] нос в лохматую бурку[44] спустил, а пришел в свою квартиру, велел денщику подать из погребца фляжку кавказской водки-кислярки, дерябнул хороший стакан, на дорожный складень[45] Богу помолился, буркой укрылся и захрапел так, что во всем доме англичанам никому спать нельзя было.
Думал: утро ночи мудренее.
Глава вторая
На другой день поехали государь с Платовым в кунсткамеры. Больше государь никого из русских с собою не взял, потому что карету им подали двухсестную[46].
Приезжают в пребольшое здание – подъезд неописанный, коридоры до бесконечности, а комнаты одна в одну, и, наконец, в самом главном зале разные огромадные бюстры[47], и посредине под валдахином[48] стоит Аболон полведерский[49]. Государь оглядывается на Платова: очень ли он удивлен и на что смотрит; а тот идет глаза опустивши, как будто ничего не видит, – только из усов кольца вьет.
Англичане сразу стали показывать разные удивления и пояснять, что к чему у них приноровлено для военных обстоятельств: буреметры[50] морские, мерблюзьи[51] мантоны[52] пеших полков, а для конницы смолевые непромокабли[53].
Государь на все это радуется, все кажется ему очень хорошо, а Платов держит свою ажидацию[54], что для него все ничего не значит.
Государь говорит:
– Как это возможно – отчего в тебе такое бесчувствие? Неужто тебе здесь ничто не удивительно?
А Платов отвечает:
– Мне здесь то одно удивительно, что мои донцы-молодцы без всего этого воевали и двенадесять язык прогнали[55].
Государь говорит:
– Это безрассудок[56].Платов отвечает:
– Не знаю, к чему отнести, но спорить не смею и должен молчать.
А англичане, видя между государя такую перемолвку, сейчас подвели его к самому Аболону полведерскому и берут у того из одной руки Мортимерово[57] ружье, а из другой пистолю[58].
– Вот, – говорят, – какая у нас производительность, – и подают ружье.
Государь на Мортимерово ружье посмотрел спокойно, потому что у него в Царском Селе такие есть, а они потом дают ему пистолю и говорят:
– Это пистоля неизвестного, неподражаемого мастерства – ее наш адмирал у разбойничьего атамана в Канделабрии[59] из-за пояса выдернул.
Государь взглянул на пистолю и наглядеться не может.
Взахался ужасно.
– Ах, ах, ах, – говорит, – как это так… как это даже можно так тонко сделать! – И к Платову по-русски оборачивается и говорит: – Вот если бы у меня был хотя один такой мастер в России, так я бы этим весьма счастливый был и гордился, а того мастера сразу же благородным бы сделал[60].
А Платов на эти слова в ту же минуту опустил правую руку в свои большие шаровары и тащит оттуда ружейную отвертку. Англичане говорят: «Это не отворяется», а он, внимания не обращая, ну замок ковырять. Повернул раз, повернул два – замок и вынулся. Платов показывает государю собачку, а там на самом сугибе сделана русская надпись: «Иван Москвин во граде Туле».
Англичане удивляются и друг дружку поталкивают:
– Ох-де, мы маху дали!
А государь Платову грустно говорит:
– Зачем ты их очень сконфузил, мне их теперь очень жалко. Поедем.
Сели опять в ту же двухсестную карету и поехали, и государь в этот день на бале был, а Платов еще больший стакан кислярки выдушил и спал крепким сном казачьим.
Было ему и радостно, что англичан оконфузил, а тульского мастера на точку вида поставил, но было и досадно: зачем под такой случай государь англичан сожалел!
«Через что это государь огорчился? – подумал Платов, – совсем того не понимаю», – ив таком рассуждении он два раза вставал, крестился и водку пил, пока насильно на себя крепкий сон навел.
А англичане в это же самое время тоже не спали, потому что и им завертело. Пока государь на бале веселился, они ему такое новое удивление подстроили, что у Платова всю фантазию отняли.
Глава третья
На другой день, как Платов к государю с добрым утром явился, тот ему и говорит:
– Пусть сейчас заложат двухсестную карету, и поедем в новые кунсткамеры смотреть.
Платов даже осмелился доложить, что не довольно ли, мол, чужеземные продукты смотреть и не лучше ли к себе в Россию собираться, но государь говорит:
– Нет, я еще желаю другие новости видеть: мне хвалили, как у них первый сорт сахар делают.
Поехали.
Англичане все государю показывают: какие у них разные первые сорта, а Платов смотрел, смотрел да вдруг говорит:
– А покажите-ка нам ваших заводов сахар молво[61]?
А англичане и не знают, что это такое молво. Перешептываются, перемигиваются, твердят друг дружке: «Молво, молво», а понять не могут, что это у нас такой сахар делается, и должны сознаться, что у них все сахара есть, а «молва» нет.
Платов говорит:
– Ну, так и нечем хвастаться. Приезжайте к нам, мы вас напоим чаем с настоящим молво Бобринского завода.
А государь его за рукав дернул и тихо сказал:
– Пожалуйста, не порть мне политики.