Сказки Бабы Яги

– Не выдам меньшой прежде старших.

Как-то раз нужно было купцу уехать из дому по торговым делам на долгое время. Мачеха перешла жить в свой дом, а возле этого дома был дремучий лес. В лесу на поляне стояла избушка, а в избушке жила Баба Яга. Никого она к себе не подпускала и людей ела, как цыплят.

Перебравшись на новоселье, купчиха то и дело посылала за чем-нибудь в лес ненавистную ей Василису. Но девушка всегда возвращалась домой благополучно. Мачеха ведь не знала, что у неё есть заступница: куколка указывала ей дорогу и не подпускала к избушке Бабы Яги.

Пришла осень, и решила мачеха совсем извести ненавистную ей подчерицу.

Однажды в ненастный вечер мачеха раздала всем трём девушкам вечерние работы: одну заставила кружева плести, другую чулки вязать, а Василису посадила за прялку. Погасила огонь во всём доме, оставила одну свечку там, где работали девушки, и сама легла спать.

Девушки работали. Стала свечка догорать, а одна из мачехиных дочерей по приказу матери, как будто нечаянно её и потушила.

– Что теперь нам делать? – говорили девушки. – Огня нет в целом доме, а уроки наши не кончены. Мама утром увидит, что работа не сделана, начнёт нас бранить. Надо сбегать за огнём к Бабе Яге!

– Мне от булавок светло! – сказала та, что плела кружево. – Я не пойду.

– И я не пойду, – сказала та, что вязала чулок. – Мне от спиц светло!

– Тебе за огнём идти, – закричали обе. – Ступай к Бабе Яге! – и вытолкали несчастную Василису из горницы в тёмную ночь.

Василиса пошла в свой чуланчик, поставила перед куколкой приготовленный ужин и сказала:

– На, куколка, покушай да моего горя послушай! Меня посылают за огнём к Бабе Яге, а Баба Яга злая, она съест меня!

Куколка поела, и глаза её заблестели, как две свечки.

– Не бойся, Василисушка, не бойся красавица! – сказала куколка нежным голоском. – Ступай, куда посылают, только меня держи всегда при себе. При мне ничего не станется с тобой, никакая беда тебя не коснётся, и Баба Яга тебя не тронет!

Василиса собралась, положила куколку в карман и, перекрестившись, пошла в дремучий лес.

Идёт она и дрожит от страха.

Вдруг скачет мимо неё всадник: сам белый одет в белое, конь под ним белый и сбруя на коне белая. Промчался всадник, и стало рассветать.

Идёт она дальше. Скачет другой всадник: сам красный, одет в красное и на красном коне. Промчался всадник, и стало всходить солнце.

Василиса прошла всю ночь и весь день, только к следующему вечеру вышла на полянку, где стояла избушка Бабы Яги. Забор вокруг избы из человечьих костей, на заборе торчат черепа людские с пустыми глазницами. Вместо дверей у ворот – ноги человечьи, вместо запоров – руки, вместо замка – рот с острыми зубами. Василиса обомлела от ужаса и стала как вкопанная.

Едет опять всадник: сам чёрный, одет во всё чёрное и на чёрном коне. Подскакал к воротам избушки Бабы Яги и исчез. Настала ночь.

Но темнота продолжалась недолго: у всех черепов на заборе засветились глазницы, и на всей поляне стало светло, как днём.

Василиса дрожала со страху, но, не зная куда бежать, оставалась на месте.

Скоро послышался в лесу страшный шум: деревья затрещали, сухие листья захрустели – едет в ступе Баба Яга, пестом погоняет, помелом след заметает.

Подъехала к воротам, остановилась и, понюхав вокруг себя воздух, закричала:

– Фу-фу! Русским духом пахнет! Кто здесь?

Василиса подошла к старухе со страхом и, низко поклонившись, сказала:

– Это я, бабушка! Мачехины дочери прислали меня за огнём к тебе.

– Хорошо, – сказала Баба Яга, – знаю, я их. Поживи ты да поработай у меня, тогда и дам тебе огня. А коли работать не будешь, так я тебя съем!

Потом оборотилась к воротам и закричала громким голосом:

– Эй, запоры мои крепкие, отомкнитесь; ворота мои широкие, отворитесь!

Ворота отворились, и Баба Яга, посвистывая, въехала во двор, а за нею вошла Василиса. Потом ворота сами заперлись.

Войдя в горницу, Баба Яга говорит Василисе:

– Подавай-ка сюда, что там есть в печи.

Василиса зажгла лучину от тех черепов, что на заборе, и начала таскать из печки да подавать Яге кушанья, а кушанья настряпано было человек на десять. Старуха всё съела, всё выпила. Василисе оставила только немного щей да краюшку хлеба.

Сытая Баба Яга говорит Василисушке:

– Когда завтра я уеду, ты двор вычисти, избу вымети, обед состряпай – да повкуснее, пожирнее, побольше всего навари, – бельё постирай-приготовь. Ещё пойди в закрома, что в сарае за избушкой, возьми четверть пшеницы из левого угла и перебери её. Да не забудь воды натаскать. И кота моего чёрненького, любимого накорми вкусно и вычеши!

Смотри, не ленись! Чтоб всё было сделано к моему приходу, а не то – съем тебя!

После такого наказа Баба Яга захрапела, а Василиса поставила старухиной еды перед куколкой, залилась слезами и проговорила:

– На, куколка, покушай, моего горя послушай! Тяжёлую дала мне Баба Яга работу и грозится съесть меня, коли всего не исполню. Только как можно столько дел переделать за такой короткий срок! Помоги мне, милая куколка!

– Не бойся, Василиса Прекрасная! Поужинай, помолись Богу да спать ложись: утро вечера мудренее! – ответила куколка.

Рано утром проснулась Василиса, а Баба Яга уже встала, выглянула в окно: у черепов глазницы потухают. Вот мелькнул белый всадник – и совсем рассвело.

Баба Яга вышла на двор, топнула, свистнула, гаркнула – перед ней явилась ступа с пестом и помелом.

Проехал красный всадник – взошло солнце красное. Баба Яга села в ступу и выехала со двора: пестом ступу погоняет, помелом след заметает.

Осталась бедная Василиса одна-одинёшенька. Осмотрела дом, подивилась изобилию и остановилась в раздумье: за какую работу ей прежде всего приняться, чтобы Бабе Яге угодить да на зуб не попасть.

Глядит, а вся работа уже сделана. Куколка сидит около пшеницы да выбирает из неё последние зёрна чернушки.

– Ах, ты, избавительница моя! – сказала Василиса куколке. – Ты от беды меня спасла, от смерти лютой, неминуемой!

– Тебе осталось только обед состряпать, – отвечала куколка, влезая в карман Василисы. – Состряпай: у тебя это очень хорошо получается, да и отдыхай на здоровье!

К вечеру Василиса накрыла стол и ждёт Бабу Ягу. Начало смеркаться, мелькнул за воротами чёрный всадник. Совсем стемнело – только засветились глазницы у черепов.

Затрещали деревья, захрустели листья. Это едет Баба Яга, посвистывает, покрикивает, пестом ступу погоняет, помелом след заметает. Вылезла из ступы – и в избушку.

Василиса встретила её с поклоном.

– Всё ли сделано? – спрашивает Яга.

– Изволь посмотреть сама, бабушка! – молвила Василиса.

Баба Яга всё осмотрела, подосадовала, что не на что рассердиться, и сказала:

– Ну ладно! Верные мои слуги, сердечные други, смелите мою пшеницу!

Явились три пары рук, схватили пшеницу и унесли.

Баба Яга наелась, стала ложиться спать и опять дала приказ Василисе:

– Завтра сделай ты то же, что и нынче, да сверх того возьми из закрома мак да очисти его от земли по зернышку.

Повернулась Яга к стене и захрапела, а Василиса принялась кормить свою куколку. Куколка поела и сказала ей по-вчерашнему:

– Молись Богу да ложись спать – утро вечера мудренее, всё будет сделано, Василисушка!

Утром Баба Яга опять уехала в ступе со двора, а Василиса с куколкой всю работу справили.

Старуха воротилась, оглядела всё и крикнула зычным голосом:

– Верные мои слуги, сердечные други, выжмите из мака масло!

Как и в прошлый раз явились три пары рук, схватили мак и унесли.

Баба Яга села обедать; она ест, а Василиса рядом стоит молча.

– Что ж ты не говоришь со мною? – спрашивает Баба Яга. – Стоишь, как немая!

– Не смею, – отвечала Василиса, низко поклонившись Бабе Яге. – А если позволишь, то мне хотелось бы спросить тебя кое о чём.

– Спрашивай, только не всякий вопрос к добру ведёт: много будешь знать, скоро состаришься!

– Я хочу спросить тебя, бабушка, о том, что видела, когда я шла к тебе. Обогнал меня всадник на белом коне, сам белый и в белой одежде. Кто он такой?

– Это день мой ясный, – отвечала Баба Яга Василисе.

– Потом обогнал меня другой всадник на красном коне, сам красный и весь в красное одет. А это кто такой? – продолжала Василиса.