Помоги проекту - поделись книгой:
Лаурин, король гномов, мало походил на воина. Он привык проявлять мудрость и добродетель в мирных искусствах — в правлении и совершенствовании прекрасного. В его владения входил горный кряж, известный теперь как Катиначчио, что по-итальянски означает «горная цепь». Название было подходящим, ибо горы причесывали небо острыми пиками доломита, полностью лишенными растительности. Однако во времена правления Лаурина верхушки гор обрели магическое плодородие и породили воздушный сад. Густая мантия кустов роз укутывала каждую вершину, и они сияли розовыми, желтыми, оранжевыми и багровыми соцветиями. Теплыми летними ночами крестьяне, обитавшие на равнинах, расположенных глубоко внизу, отрываясь от поденной работы, подымали взгляды вверх, упиваясь цветочным ароматом, сочившимся из небесного сада, и возносили хвалу доброму правителю Лаурину.
Лаурин опоясал свое королевство не крепостной стеной, не рвом или прочими укреплениями, а лишь одной шелковой нитью, протянутой от дерева к дереву сквозь леса, простиравшиеся у основания горных утесов. Его отношение к подданным отличалось сравнительной мягкостью. Внутри горных пиков находились пустоты, и в этих высоких, резонирующих залах, освещенных сиянием факелов, отражалось и многократно усиливалось сверкание золота и драгоценных камней, украшавших стены пещер. Под нежные переливы арфы и пение флейты подданные Лаурина плясали и веселились под снисходительным взглядом своего владыки. Пещеры наполнялись трелями певчих птичек в золоченых клетках и пронзительным веселым смехом самих гномов.
Во владениях Лаурина не было ссор и разногласий, равно как и тяжелого труда. Здесь шла только тихая работа ремесленников, вплетавших шелковые и мягкие шерстяные нити в гобелены или обрабатывающих драгоценные камни и металлы. Здесь процветал мирный труд пастухов, покидавших пустоты гор, дабы пасти отары овец и стада молочных коров на лугах, окруженных лесом.
Подданные жили в радости и гармонии, и Лаурин однажды решил, что для завершенности собственного счастья необходимо найти супругу. Его положение запрещало брать в жены любую из простых девушек королевства, а у соседних монархов-гномов, правивших в подобной роскоши под высокими горами, не было дочерей, подходящих для замужества. Однако гномы-пастухи как-то раз повстречали смертных дровосеков. После этой встречи до Лаурина дошло известие о смертной принцессе, обладающей невероятным умом и красотой. Ее звали Симильда, и она жила далеко на юге, в королевстве чернозема, темных виноградников и домов с красными крышами.
Король-гном принял решение взять в жены именно ее и отправил гонцов в южное королевство. Небольшая процессия, состоящая из трех гномов, покинула горные высоты, облачившись в одежды из шелка и золота, украшенные драгоценными камнями, сиявшими под солнцем. Группу странников сопровождала крошечная вьючная лошадь, нагруженная дарами для смертного короля. И продвигаясь на юг через сосновые леса, вдоль журчащих ручьев, путники пели тонкими пронзительными голосами о любви своего повелителя. Много недель прошло, прежде чем возвратились двое из посланцев, оборванные и унылые. Они поведали следующую историю. Привратником в замке южного короля служил неотесанный рыцарь по имени Витег. Скрестив руки на огромном животе, он принялся насмехаться над посланцами. Те, однако, стояли на месте, сохраняя достоинство, и с гордостью повторяли просьбу своего повелителя. Рыцарь преградил им путь и принялся глумиться над предложением Лаурина, высмеивая саму мысль о том, что смертная принцесса согласится на такое супружество.
В конце концов, остальные охранники, отдав должное благородному поведению гномов-посланцев, заставили Витега отойти в сторону. Тем не менее в тронном зале послов ожидал ничуть не лучший прием. Принцесса, подслушав их беседу с королем, ужасно испугалась перспективы выйти замуж за монарха из другого мира. В равной мере ее пугала жизнь в далекой и незнакомой земле. Рыдая, она упала к ногам отца, и посланников тотчас выпроводили.
Ликующий от того, что миссия короля Лаурина провалилась, Витег набросился с издевками на гонцов, покидавших дворец. Гномы строго отчитали его за грубость и негостеприимство. Взбешенный рыцарь погнался за ними по пыльной аллее, схватил и прижал всех троих к груди огромной рукой. Давясь смехом, Витег обнажил меч и перерезал горло одного из гномов, затем отобрал у остальных драгоценности и отправил карликов в обратный путь, подгоняя пинками и насмешками.
Услышав рассказ посланцев, Лаурин не мог и слова вымолвить от ярости. Однако он не собирался сдаваться. На этот раз король сам отправится в дальнее странствие, подготовив отнюдь не дары или утонченные светские фразы, а волшебную мантию, придававшую невидимость всему, что в нее было укутано. Лаурин не желал терпеть тяготы утомительного странствия, предпринятого его гонцами. Ему недоставало терпения. Вместо этого он встал у ворот собственного царства и произнес некие заклинания. Силуэт правителя расплывался и вскоре стал просвечиваться насквозь, а затем полностью исчез из виду, и только пух чертополоха медленно кружился в воздухе, опускаясь на землю.
Внезапно налетевший порыв ветра подхватил соцветие чертополоха, в пуховом облике которого скрывался Лаурин, и вынес короля из его горных владении высоко в лазурное небо, простиравшееся над южной равниной. Он осторожно пролетел мимо шпилей замка, приютившего Симильду, проскользнул в тень сада, окруженного высокими стенами, и приземлился на траву под липой.
Тут Лаурин снова обрел привычный облик, одновременно разворачивая мантию, чтобы ничем, кроме легкого дуновения ветерка, не выдать своего присутствия. Гном оглядел сад, и сердце его сжалось от любви. Он заметил Симильду, гулявшую неподалеку с букетом цветов, зажатым в нежной руке. Походка девушки была столь легкой, что даже не сминала стебли травы. Молва не преувеличила красоту принцессы. Король-гном провел какое-то время молча, наслаждаясь внешностью высокой смертной девы, а лишь затем принялся воплощать в действие свой план.
Когда Симильда поравнялась с липой, Лаурин призвал на помощь самые могущественные из известных ему заклинаний. Симильда тотчас ощутила слабость в теле и вялость, почувствовала, что даже легкое дыхание ветра заставляет ее покачиваться. И тут в глазах у нее потемнело, и девушка упала в обморок. Лаурин с удовлетворением наблюдал, как девушка опускается прямо в соцветие чертополоха. Он поймал воздушную пушинку, и сам превратился в чертополох. Облаченный вместе с пленницей в пуховую массу, гном вызвал ветер, поднявший их высоко в небо. Едва ощутимо набиралась и терялась высота, пока воздушные потоки несли их обратно в царство Лаурина.
Семь лет прожила Симильда с гномами, управляемыми карликом-королем. Поначалу она не желала быть королевой. Девушка стремилась к семье, к родному солнечному королевству и сиятельным рыцарям, оказывавшим ей знаки внимания. Но день сменялся днем, воспоминания о доме становились все более туманными, а король Лаурин, неизменно нежный и добрый, завоевал сердце Симильды.
Однако семья девушки была безутешна и не прекращала поисков дочери. Наконец в ворота замка постучал угольщик, предложивший известие о Симильде в обмен на награду. В глухих лесах, покрывавших далекие горы, этот человек повстречал гнома, хваставшего мудрой и прекрасной смертной принцессой, ставшей женой их правителя. Этой принцессой могла быть только Симильда.
Ее брат тотчас принялся составлять план вызволения девушки. Он созвал дворцовых рыцарей и разослал гонцов просить помощи у двух величайших героев того времени — Теодора из Вероны, победителя драконов, и мудрого старого воина по имени Хильдебранд.
Солнце отражалось в доспехах, геральдические флажки застыли в безветрии, а собранная армия устремилась через равнину к зазубренной гряде гор, опоясывавшей горизонт. Равнина сменилась кручей, и колонны воинов вливались в ущелье серебряной струей доспехов. Надвигавшиеся горные пики вздымались все выше, и ястребы кружили в залитых солнцем высотах над головами людей. Рыцари уже было отчаялись в своих поисках. Однако Хильдебранд, помнивший из старых сказаний, что царство короля-гнома не только славное, но и удаленное, подгонял свое войско.
Наконец горы расступились, открывая холмистое плато, покрытое лесами и лугами. Волна сладкого аромата роз окатила всю компанию. Рыцари остановились, любуясь простиравшимся перед ними великолепием. На фоне темных сосен горные вершины устремлялись в небо, словно пылающие факелы. Каждый пик был окутан сияющим облаком цветения.
С криком радости мужчины бросились в лес. Пока рыцари пробирались меж сосен, благоухание роз усиливалось. Вскоре в тенистом кустарнике мелькнули полностью распустившиеся розовые кусты, а затем воины добрались до прогалины, где им преградила путь тонкая шелковая нить, переливавшаяся, словно паутина под солнцем. За ней простиралось девственное море роз, сменявшееся горным склоном, облаченным в мантию цветов.
При виде этого жажда борьбы у воинов несколько поутихла. Никто не желал причинять вред королевству, кроме Витега, который проклинал тщеславие Лаурина, разбившего столь великолепный сад. Витег обнажил меч, перерезал нить и ринулся в гущу розовых кустов. Он рубил растения, пока с меча не закапал сок.
В тот же миг какое-то движение привлекло внимание рыцарей, глядевших вверх на горный склон, оттуда по цветущей аллее во весь опор несся крошечный всадник. Великолепные одежды не оставляли никаких сомнений — это был Лаурин. Правитель гномов надел наколенники и нагрудник из чеканного золота, а тело его защищала золотая кольчуга, гибкая и изящная, облегавшая, словно кожа. Восседая на крошечной и проворной, словно фавн, лошади, он держал щит, искрившийся драгоценностями. Когда гном подъехал к осквернителю сада, усыпанные драгоценными каменьями фигурки жаворонков и соловьев, искусно выгравированные на золотом шлеме правителя, волшебным образом ожили и запели. Король Лаурин спешился и обнажил меч.
Именно Витег первым нанес удар, однако его меч, не причинив никакого вреда, скользнул по щиту Лаурина. Затем гном померился силой с целой группой рыцарей, орудуя мечом так яростно, что израненный и истекающий кровью Витег вскоре упал прямо в колючие заросли. Вперед вырвался Теодорик, готовый отомстить за товарища. Тем не менее и прославленного героя ожидала не лучшая участь. Его разящие выпады лишь беспомощно звенели о кольчуг гнома, а тот наносил такие жестокие удары, что его меч оставлял глубокие разрезы на обагренных кровью доспехах рыцаря.
Пошатываясь от боли и усталости, герой уже было собрался просить пощады, но Хильдебранд, внимательно наблюдавший за поединком, понял, что доспехи гнома-короля обладают магической силой. Хильдебранд также заметил на талии гнома пояс с рисунком изящной работы. Старый воин догадался, что это и есть источник сверхъестественной силы и неуязвимости Лаурина. «Бей его по голове, пока он не пошатнется, — прокричал мудрый солдат Теодорику, — затем стащи с него пояс, и он окажется в твоей власти».
Все произошло так, как сказал Хильдебранд. Как только Теодорнк сорвал пояс с талии гнома, удары меча короля Лаурина потеряли силу. Тем не менее гном продолжал биться с упрямством обозленного ребенка. Вскоре карлик в отчаянии опустил бесполезное оружие. Он поднял забрало шлема, опустился на колено и покорно обратился к Теодорику с мольбой о пощаде.
Речи гнома оказались столь вежливыми, а лицо, взиравшее на смертного воителя из-под золотого шлема, выглядело настолько благородным, что растроганный Теодорик помог недавнему сопернику подняться и обменялся с ним искренним рукопожатием. Он предложил дать клятву о мире и братстве с королем гномов, и Лаурин с радостью согласился. Однако из компании наблюдателей послышался голос брата Симильды, требовавшего известий о пропавшей принцессе.
Правитель гномов улыбнулся и с удовольствием отвечал: «Принцесса Симильда как всегда счастлива и сиятельна. Она живет вместе со мной внутри той горы, которая возвышается перед нами. Поэтому я приглашаю вас всех в свои владения, чтобы дать вам возможность увидеть все своими глазами, убедиться в правдивости моих слов и отпраздновать наш союз». Затем Лаурин оседлал коня и повел процессию по устланным лепестками аллеям к маячившей вдали скале.
Со скалы свисала кожаная веревка, Лаурин дернул за нее, и где-то высоко на утесе прозвенел звонок. Из соседней расщелины послышался скрип петель. Лаурин указал рыцарям дорогу через высокие стальные ворота, распахнутые группой гномов. За воротами расстилался мир света, все смеялось и веселилось. На высоком троне восседала оживленная и улыбающаяся Симильда, а у ног ее сновали гномы-придворные. Рыцари, ослепленные роскошью, вошли в переполненный зал.
Такова счастливая кульминация взаимоотношений Лаурина с людьми. Причина последовавших далее печальных событий до сих пор является предметом спора. Некоторые рассказчики заявляют, что у Лаурина имелись вероломные планы, когда он приглашал рыцарей посетить горные пустоты. Якобы правитель собирался заколдовать гостей, а затем перебить, но Симильда передала Теодорику некие чары, способные противостоять колдовству гнома, и тем самым помогла людям одержать победу. Однако благородный характер Лаурина в значительной мере подвергает сомнению подобную версию.
Другой вариант этого скорбного эпизода звучит более правдиво. Витег, не примирившийся с Лаурином и обозленный гостеприимством, проявленным гномом, вступил в ссору с другими гномами прямо за праздничным столом. Услышав шум, остальные рыцари заподозрили подвох и бросились на хозяев. Битва то вспыхивала, то затихала, но в итоге гномы потерпели поражение и были жестоко уничтожены. Скорбящую Симильду увел брат, а закованного в цепи Лаурина потащили другие.
Во дворце южного короля тюремщиком Лаурина стал Витег. Грубому рыцарю удалось усилить страдания униженного гнома. Надев на шею пленника ошейник с поводком, он заставил гнома плясать на перевернутой вверх дном бочке на потеху хохотавшим победителям. Потерпевший поражение правитель настолько упал духом, что сто заклинания потеряли силу, и ему удалось обрести свободу лишь благодаря благоприятному случаю. Однажды ночью, когда охранники дремали после выпитого пива, Лаурин подобрался поближе к очагу и сумел пережечь кожаные путы. Затем он сбежал и направился в свои горные владения. Когда гном добрался до горных круч, окружавших его владения, сердце правителя замерло при виде розового сада в утренних сумерках. Лаурина тотчас посетила мысль, что именно эта красота послужила маяком смертным завоевателям. Испытывая горечь, он запретил цветам распускаться днем и распространять благоухание по ночам. Войдя в свой огромный зал, он обнаружил, что оставшиеся в живых подданные все еще верны ему. Со временем гному-правителю удалось восстановить былое великолепие подъемного царства. Однако бутоны на высокогорных склонах увяли и засохли. Яркие оттенки потускнели, став коричневыми, а заросли превратились в высохшее сплетение стеблей и корней. Вскоре ветры и разлагающее воздействие времени превратили гарные вершины в пустынные и заброшенные места.
И все-таки крестьяне, рассказывавшие эту историю, уверяли, что сад Лаурина исчез не навсегда. Действительно, днем и ночью его славная краса исчезает. Однако в своем заклинании Лаурин забыл упомянуть находящиеся на границах суток часы заката и рассвета. Именно в эти моменты горы сияют всеми красками радуги. Некоторые называют это зрелище Альпийским сиянием, но другие, настроенные на романтический лад, знают, что это цвета последнего, исчезающего следа несравненного сада Лаурина.
Поражение, нанесенное Лаурину смертными, типично для судеб всех гномов. Чести и магических чар было явно недостаточно, чтобы уберечь рыцарствующих гномов от посягательства грубой физической силы представителей юной расы людей. Хрупкая слава королевств гномов могла уцелеть только в том случае, если эти владения были скрыты от глаз людских. Подтверждение тому — сказание о Лаурине. Хотя и в те тревожные, переменчивые времена иногда возникали устойчивые, длительные связи между гномами и людской знатью. В подобных альянсах рождались великие дела.
Подобная связь возникла между Отнитом, королем Ломбардии, и гномом по имени Альберик. В немецкой сказке речь идет о том, что Отнит пожелал выбрать себе супругу. Для обсуждения этого вопроса были созваны все советники. Они сошлись во мнении, что ни одна дева не может разделить ложе с благородным юношей, за исключением некой принцессы языческого вероисповедания. Эта черноволосая красавица жила далеко за океаном, в Сирии. Завоевание ее сердца станет долгим и опасным делом, ибо султан, ее отец, воспротивится жениху-христианину.
Мать Отнита умоляла юношу не пускаться в столь опасное предприятие. Но, увидев решимость сына, она использовала известные ей колдовские познания, чтобы дать ему совет. Она велела сыну отправляться верхом на юг вдоль реки в сторону Рима. Юноша должен был добраться до камня, у основания которого бурлит источник, а неподалеку находится липа — частое прибежище сверхъестественных существ. Там, сказала она, Отнит повстречает магическую помощь и с ней добьется триумфа.
Юноша скакал по лугам мимо спящих деревень, пока у обочины дороги не появилось место, описанное матерью, — скала, источник, дерево, а под деревом — чудо. На бархатистой земле лежала крошечная фигурка, облаченная в сияние золота и драгоценных камней. Бледные и нежные черты лица во сне казались особенно мягкими.
Отнит пожалел крохотное существо, которое, по всей видимости, было ребенком, брошенным матерью, и остановился, чтобы взять его на руки. В этот момент глаза лежащего открылись, и Отнит отпрянул, встретив взгляд, исполненный мудрости и глубокого покоя. Король гномов (а это существо не могло быть никем другим) вскочил и с улыбкой на устах пообещал наказать смертного за поспешность. Мгновение спустя Отнит оказался вовлеченным в поединок с крошечным соперником. Гном прыгал и носился вокруг, словно стрекоза, размахивая мечом, едва превышавшим вязальную спицу по размерам. Однако удары, наносимые этим оружием, оказались невероятно тяжелыми. Отнит уже начинал слабеть, когда, наконец, ему удалось одолеть рыцаря-малыша и прижать лезвие своего меча к горлу противника.
Гном заявил, что отказывается отвечать на какие-либо вопросы, пока его жизнь находится под угрозой. Как только Отнит вложил меч в ножны, недавний противник поднялся и сообщил, что его зовут Альберик. Гном оказался правителем огромного, но скрытого от людских глаз царства гномов. В качестве выкупа за свою жизнь Альберик пообещал Отниту магический меч и набор доспехов. А если Отнит примет его в спутники, то он предложит даже больше. Гному было известно о языческой деве, которой добивался Отнит, и карлик с готовностью предложил помощь, которая обеспечит успех предприятия.
Закончив свою речь, гном обменялся рукопожатием с удивленным человеком, затем шмыгнул в тень у основания скалы и вернулся с выкупом. Он сложил оружие у ног Отнита, пообещав появляться всякий раз, как только потребуется юноше, и растворился в воздухе. Искры, оставленные его драгоценностями, какое-то мгновение плясали в благоухающем воздухе, а затем тоже исчезли.
В течение следующих недель, наполненных различными событиями, Отнит ни разу не встретился с волшебным помощником. Он собрал армию, привел ее на юг в Мессину, на остров Сицилия, откуда отправился вместе с воинами к враждебным восточным берегам. Однако, когда экспедиционный корпус достиг порта султана, они увидели огромные укрепления. Отнит был в отчаянии, ибо флот никак не мог проскользнуть мимо оборонительных сооружений. И тут с мачты флагманского корабля донесся ободряющий пронзительный голосок. Это был Альберик, забравшийся на мачту в тот день, когда флот поднял паруса. Все еще невидимый. Альберик скользнул вниз по мачте, затем обрел привычный облик и протянул Отниту разноцветный камешек, который юноша должен был положить под язык. Гном пояснил, что этот камень дает знания всех языков. С его помощью Отниту удастся изобразить сирийского торговца и получить свободный проход в бухту.
Как только воины высадились на берег и отправились к столице султана через засушливые пустыни, Альберик с таким удовольствием погрузился в заботы Отнита, что ломбардский король сам поразился. Вновь став невидимым, гном пробрался в тронный зал султана и во всеуслышание сообщил требование Отнита. Пока султан плевался от ярости, заявляя, что скорее потеряет свое королевство, чем увидит свадьбу дочери с христианином, шутник-гном запрыгнул на колени старика и выдернул пригоршню седоватых волос из бороды правителя. Султан ревел от обиды и тщетно пытался нащупать нападавшего. Затем, фыркая от смеха и разбрасывая клочки бороды, Альберик покинул тронный зал и важно прошествовал мимо крепостных сооружений, сбрасывая в крепостной ров катапульты и арбалеты, которые были единственной защитой замка.
Наконец он встретился с принцессой. Сердце девушки, наблюдавшей за подготовкой войск султана к битве, наполнялось тревогой. Все еще невидимый, гном поведал ей о великом правителе из далекой земли, пылавшем от любви к ней и готовом отдать жизнь за ее руку и сердце. Он опустил на ее плечо нежную ладонь и обратил внимание девушки на запад, где в расщелине между холмами извивался огромный поток армии. Во главе в золотых доспехах с высоко поднятым копьем ехал Отнит. Его темные волосы развевались на ветру. При виде героя, явившегося биться за ее любовь, сердце девушки смягчилось. Именно в этот момент Альберик понял, что самая важная победа уже одержана.
Войско султана было обращено в бегство, а Альберик, тщательно подбирая слова, напомнил Отниту и его командирам о рыцарском долге проявлять милосердие к поверженному противнику. Султана пощадили, и языческая принцесса на радостях обвенчалась с завоевателем. Испытав тяжелые недели морских странствий и пыльные дороги Италии, Отнит вместе с невестой добрался до девственных холмов Ломбардии и принялся пировать и веселиться.
Благородный гном, слишком долго остававшийся невидимым, в последний раз принял привычный облик, чтобы разделить радость, над созданием которой так потрудился. В самом разгаре веселья в центре зала появился сверкающий круг алого света. Как только воцарилось молчание, свет сгустился и кристаллизовался в рубин, а вокруг рубина материализовалась корона, центром которой и стал драгоценный камень. Наконец под короной объявился и сам гном. Вежливо улыбаясь, он обошел всю компанию, наигрывая на золотой арфе сладкие мелодии.
Не прерывая игры, он остановился у стола Отнита и королевы и одарил правителя тканью, сотканной из драгоценностей в намять о семьях, потерявших отцов и мужей в странствиях. Затем он извлек финальный аккорд, а когда собравшиеся очнулись от чар его игры, сиятельный владыка дворянства гномов Альберик уже исчез.
Опрометчивое обещание Короля Герла
Древняя раса гномов исповедовала законы, отличные от мирских обычаев, а миниатюрные королевства таили угрозу для любого несведущего смертного. Именно такой урок получил король бриттов Герла, заключивший с гномом сделку, за которую позже пришлось расплатиться сполна. Злоключения правителя начались с охоты на вепря.
День стоял знойный. Солнце утомило и собак и людей, и в полдень Герла покинул своих спутников, укрывшись в зеленой тени небольшого леса. Он вытянулся на траве, мечтая о глотке прохладного вина.
Не успела еще мысль сформироваться до конца, как правитель услышал шорох в кустарнике. Мгновение спустя из листвы показался дикий козел. Верхом на животном восседало розовощекое и лохматое существо, едва ли достававшее до колен Герла. Плечи гнома украшала накидка из оленьей кожи, королевский венец сидел на бровях, однако живот и ноги покрывала только густая шерсть. Раздвоенные копыта вместо ступней довершали картину. На ладони он держал кубок из сверкающей бронзы. На стенках запотевшего сосуда играли капельки влаги.
«Желаю спасти вас от жажды, мой господин», — протягивая питье, произнес карлик с улыбкой. Король Герла колебался — кто знает, что может вызвать вино из потустороннего мира? Однако он принял чашу, пожав плечами.
Гном-правитель молча наблюдал, как Герла осушает кубок. Затем крохотное создание снова обратилось к смертному пронзительным голосом: «Теперь мы компаньоны, король. Давай заключим благородное соглашение. Когда настанет время, я буду гостем на твоей свадьбе, а ты, в свою очередь, посетишь мою». На это Герла дал согласие.
Через год Герла обрел супругу. Гном и человек встретились вновь. Как и было обещано, гном появился на свадебном пиршестве. В праздничный зал Герла вошел миниатюрный правитель в сопровождении свиты слуг такого же роста. Обходя собравшихся придворных, гномы наигрывали мелодии на крошечных флейтах. На спинах гости несли драгоценную поклажу — золотые дары для Герла и его невесты. Все это было подарено с величайшими почестями, и король-гном напомнил слова, которые произнес раньше: «Помни наше соглашение, король Герла. Приходи ко мне, когда я женюсь».
Минул еще год, Герла получил приглашение. В компании рыцарей он отправился верхом в дикую страну на границах своего королевства. Редко кто появлялся в тех местах. Дорога пролегала через мрачные древние леса и оканчивалась у плоской поверхности известняковой скалы. Тут и остановилась озадаченная компания смертных. Однако в скале появилась расширявшаяся расщелина, а вскоре перед ними плавно распахнулась дверь. Туннель за дверью вел прямо в глубины земли. Король и его свита с некоторым испугом направились по проходу, спускаясь все глубже вниз во тьму, пока не добрались до огромных пещер.
Стены, инкрустированные драгоценными камнями, переливались в лучах тысячи фонарей. Это было царство гномов, украшенное источниками света, созданными гномами-ремесленниками для свадьбы своего правителя. Отвечая щедростью на щедрость, Герла поднес богатые дары гному-правителю и его супруге. После этого смертные присоединились к свадебному пиру. На исходе третьего дня празднества Герла, собиравшийся возвращаться в свои владения, созвал свиту, чтобы покинуть потусторонний мир. Мрачным оказались прощальные слова гнома. Карлик положил в ладони Герлы крошечную собаку.
«Отныне тебе грозит опасность в твоем мире, — объяснил гном. — Если ты должен покинуть нас, помни мои слова: не позволяй никому сойти с лошади, прежде чем эта собака не спрыгнет с твоих рук».
У выхода из королевства свиту Герлы поджидали лошади. Это были прекрасные и богато снаряженные животные. Однако эти кони никогда не принадлежали Герле. Все это показалось удивительным, и воины принялись перешептываться. Тем не менее по сигналу своего короля они вскочили в седла и выехали из пещеры.
Кавалькада остановилась практически сразу, ибо они оказались в незнакомой местности. Лес исчез, вместо него вокруг простирались поля и луга, где щипали травку упитанные овцы. Дверь в царство гномов, находившаяся сзади закрылась и исчезла, а известняк вновь превратился в ровный и безмолвный фасад скалы.
Впереди на тропинке стоял пожилой пастух, глазевший на невесть откуда взявшихся воинов.
Герла знаком потребовал молчания и обратился к старику. Однако пастух только смотрел и качал головой. Он не произнес ни слова, пока Герла не упомянул имя своей супруги. Только тогда они услышали медленные слова, произнесенные с сильным акцентом.
«Да-а. — произнес пастух. — я помню имя этой леди. Говорят, она была британской королевой и умерла от горя, когда исчез ее супруг. Однако все это было много столетий тому назад, до того, как мы, саксы, захватили эту землю».
Один из воинов спрыгнул на землю с криком ужаса. В то же мгновение, начиная с пяток, он превратился в облако крошечных частиц. Так живой и невредимый мужчина в одно мгновение превратился в пыль.
Вот так король Герла и обнаружил цену беспечно заключенной сделки. Он слишком долго пировал в потустороннем мире, где время бежит не так, как у смертных. В зале гнома-правителя каждый день тянулся сто человеческих лет. Отныне Герла стал призраком в собственном мире, обреченным вечно странствовать верхом или обратиться в пыль, если только собака гномов не спрыгнет на землю. Однако пес и не собирался этого делать. В течение долгих столетий Герла вместе с рыцарями странствовал по английским землям — эдакое беспокойное войско призраков давно минувшей эпохи.
Глава 3. Убежище древнего народа
Много столетий назад, в затянувшихся сумерках летнего дня, некий датский крестьянин распахнул ворота, осматривая свое новое земельное владение. Ферма долго пустовала, участок за домом полностью зарос полевыми цветами. Там и тут на крыше домика зияли стропила из-под клочков соломенной кровли, а дверь коровника едва держалась на покрытых ржавчиной петлях. Новый жилец прибыл сюда, повинуясь приказу районного землевладельца. Прежние обитатели не приносили владельцу прибыли, болезни валили их домашний скот, а засухи лишали урожая. Вновь прибывший слышал о дурной славе фермы и с содроганием осматривал полуразвалившиеся постройки. «Ну, что же, добрый вечер, ферма», — произнес он, наконец, и хлестнул кнутом по крупу лошади, нагруженной поклажей, желая заехать в ворота. И в этот момент голосок, безличный, словно кваканье жабы, передразнил его. «Добрый вечер», — отозвался эхом этот голос, судя по всему, исходивший из зарослей кустарника у коровника. Фермер вновь застыл на месте, встревоженно вслушиваясь. Однако только песня сверчка доносилась с зеленевшего поля. Мужчина пожал плечами, а затем добавил, повинуясь внезапной мысли: «Кто бы ты ни был, заходи в дом на Рождество и покажись».
Жилец вскоре позабыл о загадочном приветствии. Он обмазывал стены и перестилал соломенную крышу, заготавливал сено на зиму, выводил животных на новые пастбища. Некоторое время спустя он вызвал жену и детей. Сразу после того, как фермер загнал животных в коровник, одна из коров перестала давать молоко. Казалось, на ферму вновь вернулись несчастья. Однако на зиму было запасено достаточное количество солонины. И вот, в канун Рождества, когда отражение пламени свечи плясало на окнах, покрытых морозными узорами, а семья уселась за праздничную трапезу, состоявшую из гуся и пива, объявился невидимый сосед.
Распахнулась дверь, впуская порыв холодного воздуха и вихрь снежинок. На пороге появился сияющий гном, словно сухой листок, занесенный ветром. Когда посетитель закрыл дверь, дети уставились на него во все глаза, а мать испуганно вскрикнула, однако фермер поднялся поприветствовать карлика. Упитанную физиономию гнома обрамляла седая борода, а благодаря плотному телосложению и лоснящейся коже, он напоминал отполированный дубовый пень. Гость был одет в серую стеганую зимнюю одежду, на голове красовался красный колпак. Когда гном поздравил семейство с праздником, фермер узнал голос, приветствовавший его летом.
Крестьянин предложил гостю стул и порцию гусятины. Гном пристроил тарелку на коленях и принялся шумно поглощать пищу, пока дети широко раскрытыми глазами разглядывали его. Закончив трапезу, он спрыгнул с табуретки и отвесил глубокий поклон. «А теперь вы должны позволить мне ответить любезностью на любезность, — произнес он. — Приходите в коровник на Новый год, уж со мной-то вы не разминетесь». После этих слов гном исчез в ночи.
Фермер побаивался водить знакомство со сверхъестественным существом, но не в меньшей степени опасался оскорбить гнома отказом. В канун Нового года он пробрался к коровнику сквозь сугробы, где и принялся ждать гнома во мраке. Вскоре человек ощутил прикосновение и, наклонившись, увидел гнома, бледного в лунном сиянии, просочившемся сквозь единственное окно коровника. За спиной гнома находилось отверстие, окруженное свежевыкопанной землей. Лаз уходил под утоптанный земляной пол. Неуверенность человека возрастала — отверстие было не шире кротовой норы, туда не поместился бы даже один башмак. Однако гном повел его к границе из свеженасыпанной земли, отпустил руку гостя и бесшумно провалился в черную пустоту. Фермер, посчитав, что делает глупость, тем не менее опустил ногу в нору… и проскользнул в глубь земли так же легко, как если бы шагнул в горную шахту.
После болезненной встряски под [радом камней он приземлился в пещере с низкими сводами, где стены были пронизаны корнями растений и пахло землей. Масляные лампы, установленные в нишах глиняной стены, отбрасывали мерцавшее желтое сияние. Гном с улыбкой повел его к столу, где ожидала тарелка с дымящейся овсяной кашей, в которой таял кусок масла.
Когда фермер взял ложку и принялся есть, гном скорчил рожицу и указал вверх. В то же мгновение с сырого потолка скатилась капля жидкости и шлепнулась на стол. Жидкость оказалась коричневой на вид и дурно пахнущей. Фермер вопросительно глянул на гнома. Черты лица карлика обрели угрюмый вид.
«Теперь понимаешь, почему еще ни один человек не сумел выжить на этой ферме? — спросил карлик. — Первый из земледельцев построил коровник над моей пещерой, и с тех пор грязь с пола сарая просачивается сквозь мой потолок и портит еду». В мрачной тишине, последовавшей за этим заявлением, фермер услышал приглушенный топот и мычание своих коров прямо над головой. «Я вообще-то не держу зла на людей, — продолжал гном, но, впадая в ярость при виде испорченной каши, я много раз губил урожай жильца и насылал проклятия на его домашних животных. Советую тебе передвинуть коровник, когда наступит оттепель. Таким образом нам обоим удастся жить припеваючи».
Обрадованный, что ему больше повезло, нежели предшественникам, крестьянин тотчас согласился. Когда он поел, гном проводил его к крошечным ступеням, вырезанным в стенках норы. Человек начал подыматься, и проход волшебным образом расширился так, что его плечи легко проходили. Однако, как только фермер появился во мраке сарая, нора вновь сузилась и ему пришлось выдернуть башмак из земли. Распираемый новостями, он вернулся в семью. Когда сошел снег, крестьянин позвал крепких юношей с соседних ферм и за день работы от коровника осталась кучка бревен и лужа дурно пахнущей грязи. На второй день коровник вновь был отстроен, но уже на дальней стороне у дома. На этом закончились все неприятности фермера. Пересохшее вымя короны вскоре стало давать молоко в избытке, а судя по здоровым животным и великолепному урожаю, фермер понял, что злость гнома сменилась доброжелательностью.
Вот такими были взаимоотношения, процветавшие между гномами и крестьянами Северной Европы. Названия расы миниатюрных людей менялись от страны к стране, как, впрочем, и описание внешнего вида гномов. Однако эти маленькие существа всегда обитали в крестьянском мире деревень, полей, лесов и гор или где-то неподалеку. Хотя встречи с гномами являлись редкостью, влияние этих существ распространялось на главные проблемы жизни крестьянина, — на сельское хозяйство и мирные ремесла, такие, как кузнечное дело, ткачество, пивоварение, выпечка хлеба и изготовление сыра.
Некоторые крестьяне считали, что их предки выучили подобные ремесла задолго до начала истории с помощью гномов. Поскольку сельские гномы являлись волшебным крестьянским пародом, их уклад жизни представлял собой магическое отражение обычаев смертных крестьян. Людям, представлявшим прочие сферы жизни, были знакомы гномы-герои, такие, как Лаурин или Альберик. Эти познания черпались от бродячих певцов, посещавших как королевские дворы, так и деревенские площади. И все-таки крестьяне изучили гномов-соседей благодаря случаям из собственной ежедневной практики. Большая часть из того, что им было известно, казалась невероятно знакомой.
И тем не менее проводить параллели между гномами и крестьянами нельзя. Существовали различия, остро ощущаемые обеими сторонами. И люди и гномы стремились сохранять добрососедские отношения, столь необходимые для сосуществования. Гномы представляли древнее племя, застенчивое и консервативное. Они владели мудростью, порожденной старинными связями с землей. Согласно некоторым источникам, именно гномы стали первым народом, населившим луга и холмы сформировавшейся земли. Вероятно, поэтому они относились к смертным самозванцам с двойственным чувством, словно аборигены к завоевателям. Столкновения с людьми не являлись редкостью, хотя гномы старались особенно не показываться. Они сохранили таинственность, часто занимались своими делами, будучи невидимыми. Шумные и расточительные нравы человечества, приверженность к новизне и росту, казалось, доставляли гномам боль.
Ворчливые отшельники, заметно ослабленные дряхлостью своего рода, гномы, однако, обладали силой, внушавшей благоговейный ужас смертным соседям. Маленький народец охранял загадки природы, которые никак не могли постичь люди, несмотря на их беспокойную ищущую натуру. Людям было легко недооценивать тихих соседей, однако именно в этом крылась опасность. Гномы быстро приводили в чувство любого, кто пытался их не замечать.
Одной из жертв их гнева стал пастух, который вместе с другом пас стадо около датского побережья. Они отдыхали, когда с Северного моря налетела летняя буря. Пастухи нашли убежище у основания песчаной дюны, нависавшей над лугом. Внутри дюны была пустота, и, спрятавшись от дождя, они увидели проход, в который могли протиснуться мужчины. Ход вел глубоко в скалу. Песок у расщелины был испещрен крошечными отпечатками ног, а из отверстия сочилась струйка дыма.
Именно в этот момент пастухи вспомнили сказания, которые часто слышали в своей деревне зимними вечерами. Там говорилось, что поздно ночью, когда луга пустеют, из скалы выхолят маленькие серые люди и, словно пылинки, подхваченные ветром, кружатся в танце в сиянии луны. Иногда они выносят различные сокровища — серебряную вязь и гобелены, сотканные из золотых нитей, — и встряхивают их на морском ветру.
Упомянутое сказание о сокровищах подстегнуло самого смелого пастуха. Он сообщил товарищу, что хочет исследовать проходу отклонил возражения друга, согласившись обвязать один конец веревки вокруг талии, а другой оставить напарнику, чтобы тот выбирал слабину, пока пастух будет опускаться вниз. Он вытянул зажженную свечу перед собой и полез в узкое отверстие головой вперед, перевернулся и был таков.
Поначалу веревка быстро скользила в ладонях ожидавшего пастуха, а затем остановилась. Из темного отверстия донесся крик, слабый, как мяуканье котенка, и веревка мгновенно ослабла. Чтобы проверить, там ли его друг, парень дернул за веревку, и та с болезненной легкостью поддалась.
Поделиться книгой: