Помоги проекту - поделись книгой:
Законы, регулирующие расходы, не ограничивают в одежде королевскую семью. У нее задача обратная: одеваться величественно и богато и демонстрировать тем самым свое высокое положение. По этой причине королевская семья чаще всего становится законодателем моды. То, что она наденет сегодня, через несколько недель будут носить аристократы, а в ближайшие годы — жители провинциальных городов (хоть и в более дешевой версии). Таким образом, именно король отчасти «виноват» в модной конкуренции среди низших классов.
Что короли носят, когда не одеты в церемониальные мантии? Давайте посмотрим, скажем, на Эдуарда III. В феврале 1333 года вы найдете двадцатилетнего короля в Берике «в одежде из зеленого бархата, расшитой жемчугом», или, может быть, «в акетоне [утепленной куртке], покрытом ярко-красным бархатом и вышитом изображениями попугаев и другими украшениями». Через два года вы встретите его одетым в «куртку и мантию из пурпурной ткани, украшенную шелковистыми перьями, прошитую по краю золотой нитью и украшенную изображениями птиц на ветвях; на грудках птиц жемчугом вышиты изображения двух ангелов, держащих золотой арбалет, украшенный позолоченным серебром и жемчужной ниткой». В общем, Эдуард не отличается излишней скромностью.
Эдуард II и Ричард II не менее экстравагантны в своих одеяниях. Королевы средневековой Англии тоже одеваются роскошно. Короли устанавливают стандарты мужской экстравагантности, а королевы — женской. Королева Маргарита (вторая жена Эдуарда I) и королева Изабелла (жена Эдуарда II) сохраняют тесные связи с родной Францией. Окруженные слугами-французами, они хорошо разбираются в новых тканях и фасонах Реймса и Парижа. Королева Анна, жена Ричарда II, тоже привезла с собой новые фасоны из Богемии. Королева Филиппа не теряет связей с родиной, графством Геннегау, а ее муж Эдуард III восхищается ею и приобретает для нее не меньше драгоценностей и расшитых каменьями тканей, чем для себя и своих друзей. Если вы встретите женщину, одетую в «капюшон, сделанный из коричневого пурпура, украшенный 154 звездочками из жемчуга и прошитый золотом; каждая звездочка сделана из семи больших жемчужин, причем самая крупная — на вершине» или «шляпку из бобрового меха, прошитую бархатом и украшенную белыми жемчужинами и золотыми бабуинами», не сомневайтесь: это королева.
Поскольку у мужчин есть свойство подражать тем, кто стоит выше них в общественной иерархии, лучше всего будет начать с рассмотрения одежды богатых и влиятельных людей. В первое десятилетие XIV века придворные носят «костюм из мантий»
Чаще всего к туникам добавляются еще два предмета: капюшон и мантия. Капюшон делается из мягкой ткани и, когда не покрывает голову, свисает со спины. Мантия чаще всего квадратная и крепится на плечах (возможно — с помощью украшенной драгоценными камнями застежки на шее). Или же ее выкраивают в форме большого круга с отверстием для головы в центре и двумя отверстиями поменьше для рук. Такая мантия стелется по земле. Благодаря длинным складкам она выглядит впечатляюще, но на самом деле она довольно неудобна, потому что на полу очень легко наступить и споткнуться. Но вы вскоре поймете, что аристократы как раз стремятся не к удобству. Чем менее практична одежда, тем выше статус ее владельца.
Что носить под верхней одеждой? Льняную рубашку. Лучший лен привозят из Реймса, чуть похуже — из Парижа. Нижнее белье называется «браки» или «бриджи» (не путайте с появившейся позже верхней одеждой с таким же названием). Их тоже делают из льна; они свисают с ног, но иногда их перевязывают у колен шнурком. Шнур или пояс браков проходит через верхнюю часть одежды, а сами браки подтягивают и оборачивают вокруг пояса, чтобы он не впивался в кожу. Браки того времени очень свободные: когда на вас нижняя и верхняя туника, совершенно не обязательно, чтобы нижнее белье туго облегало зад.
Примерно с 1330 года в покрое туники начали появляться вариации. Мужчины перестали зашивать руки в рукава и теперь пользуются замечательным новым изобретением — пуговицами[30]. Ура! Вы, наверное, даже не представляли себе, насколько скромная пуговица изменила одежду и мужчин, и женщин. Ибо благодаря использованию пуговиц случился настоящий прорыв. Теперь можно шить туники или «куртки» (cote), которые расстегиваются спереди, а не надеваются через голову, свисая, словно ряса. Такая туника может плотно и весьма элегантно облегать тело, что несет за собой определенные социальные, чувственные и стилистические последствия[31]. Не нравится это только старикам, толстякам, ханжам и священникам. Отсюда — критические стрелы, на которые не скупились хроникеры того времени.
Перенесемся в 50-е годы. Что нужно надеть при дворе, чтобы поприветствовать короля Франции, которого в 1356 году взяли в плен, а через год привезли в Англию? Нижнее белье — по-прежнему льняная рубашка и браки, но эти браки уже короткие и облегающие, похожие на современные трусы, но с пояском вместо резинки. На браки надеваются цветные чулки (леггинсы) из тонкой шерсти, похожие на современные колготы. Обычно они крепятся к поясу браков — вся конструкция напоминает современные женские подвязки. На рубашку вы наденете куртку длиной примерно до середины бедер. Или же дублет (утепленную куртку). И у курток, и у дублетов облегающие рукава на пуговицах, а застегиваются они спереди. Обычно они двух цветов: одна половина, скажем, синяя, а другая — желтая. Это называется mi-parti — «частичная окраска». Если ваша куртка одноцветная или на улице холодно, вы, скорее всего, наденете еще и верхнюю куртку другого цвета, низко опустив пояс. Или же можно прямо на рубашку надеть котарди (роскошный дублет) на пуговицах. Если вы застегнете новенький дублет и обнаружите, что в нем слишком уж хорошо выделяется толстый живот, не забывайте: мужчины тогда тоже носили корсеты. Традиционный образ рыцаря в доспехах — достоверный и общепринятый, но вот не менее достоверный образ рыцаря, одетого в корсет и подвязки, известен куда меньше.
Естественно, мода никогда не стоит на месте, но быстрее, чем в середине XIV века, она не менялась никогда. Раздраженный автор хроники «Брут» пишет, что люди меняют формы и фасоны одежды каждый год. Он совсем не рад описывать «тапеты» (выступающие ленты ткани), которые свисают с рукавов и капюшонов придворных, «дагги» (кружева на кромках одежды) и удлиненные капюшоны. Он называет все это «одеждой дьявола» и винит в ее распространении уроженцев Геннегау из свиты королевы Филиппы. Не его одного это приводит в ужас. В 1370 году у другого писателя мы находим шокирующий рассказ о том, что туники стали такими короткими, что видны даже очертания мужских ягодиц. К тому времени, чтобы считаться при дворе модником, вам нужно носить пальток — дублет с нижней кромкой, к которой крепятся леггинсы или чулки. Или же можно надеть длинную мантию. Оба новомодных предмета одежды, похоже, изобрели в Англии, и уже оттуда они распространились по континенту. Капюшон вы можете носить в залихватски сложенном виде, связав его лирипипом (длиннющим продолговатым концом капюшона). Оставить лирипип свободно висеть — это просто passe (старомодно). То же можно сказать и о круглой мантии: никто больше не продевает голову в центральное отверстие.
Мужчины носят такие мантии по-щегольски, продевая голову в отверстие для руки и собирая складки на плече.
Под конец века все эти эксперименты с модой достигли кульминации. Быть аристократом в 90-х годах XIV века — значит носить длинные мантии, короткие мантии, мантии средней длины, котарди, дублеты и пальтоки. Роскошнее всего, впрочем, длинные одеяния, которые иногда называют «хуплендами»: длинные, до земли, сшитые на заказ мантии с высокой талией, высоким воротником (действительно высоким — он достает чуть ли не до ушей) и богато украшенными длинными рукавами с огромными манжетами, которые свисают до земли. Облаченный в такое одеяние модник-аристократ может споткнуться не только о подол мантии, но и о манжету. Другая крайность — куртпис или куртепи, очень короткий дублет, который не только оставляет открытым зад, но и свисает всего на два дюйма ниже пояса, так что владелец может с гордостью демонстрировать и выпуклость спереди, и округлость ягодиц[32]. Естественно, такую одежду можно носить не всегда и не везде: не стоит приходить в куртписе, скажем, в парламент или на похороны. Но конец века — это пик сексуальности мужской одежды. Мы прошли очень долгий путь со времен Эдуарда I, когда лорды еще носили туники, свисавшие с плеч, словно бархатные занавески.
Развитие фасонов мужской обуви шло практически так же радикально, как и одежды. В 1300 году между левым и правым ботинком разницы практически нет. Они могут быть украшены золотом, сшиты так туго, что швов практически не видно, но тем не менее и для левой, и для правой ноги они делаются одной формы. В течение столетия кордвейнеры — сапожники, которые шьют лучшую обувь из мягкой кордовской кожи, — начинают делать левые и правые ботинки разными. Впрочем, самое поразительное изменение — это длина носов. В 1300 году аристократы носят дорогую, но вполне нормально выглядящую обувь: носок слегка заострен, но не более того. С 30-х годов длина носа начинает расти. Неуклонно расти. Знать по обе стороны Ла-Манша словно соревнуется, у кого обувь длиннее. Какой бы ни была причина появления этой моды (может быть, это как-то связано с идеей, что длина ступни пропорциональна длине мужского достоинства?), к 1350 году носы обуви все удлиняются: 15 сантиметров, 17, 20 — и их набивают шерстью, чтобы они были твердыми. В правление Ричарда II некоторые лорды не могут пройти и нескольких шагов, чтобы не споткнуться о свою же обувь. Хотя старики все еще носят ботинки нормальной длины под длинными мантиями, молодые мужчины в коротких пальтоках раздвигают границы стиля слишком далеко. Самые длинные ботинки — двадцатидюймовые «краковы», завезенные из Богемии, — настолько длинны, что их приходится привязывать кончиками к поясу. Подняться в них по лестнице почти невозможно.
Как ни удивительно, несмотря на радикальные изменения в стилях одежды и обуви, мужские прически за век практически не изменились. Задает моду, естественно, король, но вы не заметите особой разницы между прическами Эдуарда I, его сына Эдуарда II и даже Эдуарда III до 50-летнего возраста. У всех троих волосы разделены пробором по центру и удерживаются короной или венцом так, чтобы длинные локоны свисали по сторонам лица до подбородка. Под конец жизни Эдуард III носил более длинные волосы, до плеч. Даже у Ричарда II и Генриха IV прически не слишком отличались от тех, что были у предшественников, — по крайней мере, пока Генрих не облысел. Ричард стриг волосы чуть короче, так что они закрывали уши, а сзади оставались длинными.
Все эти короли, кроме Ричарда, были бородаты. Бороды, впрочем, у них бывали разные — у Эдуарда II короткая и густая, у Эдуарда III в старости — длинная и ниспадающая, у Черного принца и Генриха IV — короткая и раздвоенная. В любом случае светские лорды обычно носят бороды. В отличие от них, священники с бородами не ходят никогда. Каждые две недели их бреют и выстригают тонзуру (волосы на затылке). Таким образом, бритье считается для аристократа (и, соответственно, для короля) неприемлемым. Вид Ричарда II, который ходит без бороды и даже практически без усов, тревожит немало мужчин, потому что его гладкое, как у юноши, лицо выглядит совсем не по-королевски[33]. Подозрительность, с которой к нему относятся в течение большей части правления, — красноречивое свидетельство того, как важна в Средневековье внешность, «подобающая» должности.
Одежда символизирует не только общественное положение, но и половые различия. Но как отличить мужское платье от женского, если оно просто свободно свисает с плеч? В 1300 году и мужчины, и женщины носят похожие туники. Есть, конечно, определенная разница в вырезах и длине полы, но главное отличие — то, как выглядит в одежде голова. В течение первых трех десятилетий основное внимание уделяется не бедрам и груди, не рукам и ногам, а волосам и лицу. Можно, в общем-то, с уверенностью сказать, что до 1330 года мужская и женская одежда больше различается выше плеч, чем ниже.
К концу века всякие сходства фасонов почти полностью исчезли. Мужская одежда стала более сексуально откровенной, а вот женские юбки до сих пор длинные, до пола. Некоторые правила нарушать не решился никто. Женщинам по-прежнему запрещается обнажать руки и ноги — это считается непристойным. А незамужняя женщина не может носить головной убор: платок разрешен только замужним. Тем не менее именно в этом столетии мужчины и женщины стали носить радикально различающуюся одежду. Для современного мира, где дизайн женской одежды направлен во многом на привлечение противоположного пола, радикальная сексуализация мужской одежды удивительна вдвойне. Длина подола меняется не у женщин, а у мужчин. Неудивительно, что монахи-летописцы не могут не высказаться по этому поводу: они обвиняют мужчин в том, что те носят очень короткую верхнюю одежду, выставляя напоказ содержимое нижнего белья, а женщин — в том, что им очень нравится увиденное.
Леди, которые хотят произвести фурор в 1300 году, могут надеть тунику с длинными рукавами, а под нее — сорочку из тонкого льна. Рукава к ней пришивают, когда она уже надета, чтобы ткань облегала руки. На тунику вы, скорее всего, наденете платье контрастного цвета без боков: оно напоминает длинное сюрко, но с большими вырезами вместо рукавов (по-этому оно и «без боков»). Иногда боковины зашнуровывают золотыми нитями с кисточками на концах. Платье без боков почти всегда контрастного цвета: если ваша туника красная, то лучше всего будет надеть синее платье до пола. Поверх этого ансамбля вы, скорее всего, наденете мантию: например, из фиолетовой ткани, прошитую золотом и украшенную красными и синими узорами, достаточной длины, чтобы стелиться по земле. Или же можно вместо нее выбрать еще более длинный пелисон со свободными рукавами, отороченный мехом: это плащ из дорогой ткани, у которого такой длинный шлейф, что его носит за вами слуга.
К середине века платье без боков начало устаревать. Длинный шлейф, волочащийся за пелисоном, тоже кажется старомодным и непрактичным. К тому же у женщин стало модно открывать шею (низкие вырезы появились примерно к 1325 году) и даже плечи. Благодаря новому крою рукавов и пуговицам с 30-х годов вас уже не будут «зашивать» в одежду — теперь вы можете носить длинные платья и котарди на пуговицах, как мужчины. Основным элементом нижнего белья остается сорочка, так что юбки по-прежнему будут до земли. Впрочем, вы все равно выглядите сексуальнее благодаря тому, что ваша туника или котарди плотно облегает грудь, талию и бедра, демонстрируя фигуру. Некоторые женщины подчеркивают свои ягодицы, подкладывая под платье подушечки, сделанные из лисьих хвостов. Или же можно привлечь внимание к талии, надев корсет. Если вы решили ходить в облегающей одежде, то вокруг бедер будут висеть золотые и украшенные драгоценностями пояса. В то же время мантию надо носить ниже, чем раньше, и завязывать прямо над грудью золотым шнурком или ленточкой, демонстрируя обнаженные плечи.
К 1400 году лучшие платья при дворе мало похожи на одежду вековой давности. Их шьют из тех же дорогих тканей, в основном ввозимых из Фландрии и Франции, но фасоны совсем иные. Длинные ниспадающие ярко-пурпурные или красные платья, часто — с вышитыми на них гербами, прошиты по краям парчой и драгоценностями. На платье надевается короткий лиф контрастного цвета, ниже — корсет, подчеркивающий фигуру в форме песочных часов, а верхней одеждой служит отороченный мехом куртпис длиной до бедер, скроенный таким образом, чтобы мех шел вдоль кромки куртписа, над грудями и заканчивался на плечах. Довершают образ изысканной дамы пуговицы из золота и драгоценных камней. Естественно, такой модный стиль подходит отнюдь не для всех размеров и форм: многие женщины придут в ужас, если им придется надеть корсет и платье в форме песочных часов. Но к концу века лишь старые, толстые и религиозные женщины носят длинные туники по моде 1300 года.
Впрочем, никакой рассказ об облике средневековой женщины не будет полным без описания головных уборов. А головные уборы невозможно описать, не затронув темы причесок. В начале века самая популярная аристократическая прическа — «бараний рог». Длинные волосы (все аристократки носят длинные волосы) делятся на пробор посередине. Каждую сторону заплетают в длинную косу, затем заворачивают на манер бараньего рога вокруг уха и закрепляют заколкой. Если вы замужем, то будете носить венец, капюшон, шляпу или вуаль, а с двух сторон закреплять платок. В 1300 году, когда ваша туника достает до земли, а рукава такие длинные, что закрывают ладони, из всего вашего тела видны только лицо и пальцы.
В правление Эдуарда III все меняется. Самое поразительное изменение заключается в практике брать две косички и складывать их в несколько раз у висков таким образом, чтобы из кос получались «колонны», обрамляющие лицо. Эти «колонны» часто перевязывают золотым газом — именно такую прическу делала себе королева Филиппа в 60-х годах. Ее современница графиня Уорик тоже носит похожую прическу, но две жесткие колонны она не вешает вокруг лица, а сплетает на затылке, а потом сверху надевает золотую сеточку. В результате все ее лицо обрамляет впечатляющая арка золотых волос. Это самые роскошные прически, их делают по несколько часов. Большинство аристократок удовлетворяются просто длинными косами или «бараньими рогами», на которые надевают венец, небольшую корону или шляпу и платок (если они замужем). Жена Ричарда II, Анна Богемская, предпочитает заплетать одну длинную косу сзади. Незамужние девушки часто украшают волосы драгоценностями — иногда даже искусственными цветами, сделанными из золота и самоцветных камней, — или носят отороченные мехом капюшоны. Аристократки практически никогда не появляются на публике с распущенными волосами. Даже если волосы просто завязаны под чепцом их все равно будут прятать. В предыдущем и следующем столетиях женщины часто носили распущенные волосы, но вот аристократки XIV века распускают волосы только в солярах, когда остаются в одиночестве. Длинные распущенные волосы считаются соблазнительными, так что их демонстрировать нельзя, равно как обнаженные руки и ноги. Только дикие и распутные женщины позволяют себе ходить с непокрытой головой и распущенными волосами.
Обувь аристократок в начале века, как и одежда, мало отличается от мужской. Но постепенно мужская и женская мода и здесь расходятся. Туники женщин начинают больше напоминать юбки и платья, но они все равно длинные, так что обувью особо не похвастаешься. Женщин уж точно никто не призывает носить очень длинные туфли; их носы длиной не больше дюйма. Так что им удается избежать дурацких фасонов типа «Кракова».
Многие перемены в аристократической моде отразились и на одежде горожан — людей, которые особенно остро ощущают свое общественное положение. В начале века улицы полны мужчин, которые ходят в длинных туниках, спускающихся ниже колен, чулках и капюшоне. Главные различия между одеждами горожан и аристократов — длина (купеческие туники обычно короче, чем одежда лордов) и качество ткани. То же можно сказать и о женской одежде 1300 года: жена богатого купца носит тунику с длинными рукавами и платье без боков, как и ее благородные современницы, но качество ткани ниже. Как и меха на манжетах и воротнике. Естественно, платок для замужней женщины на улице обязателен.
К концу века лавочники, торговцы и ремесленники носят цветные леггинсы и куртки и дублеты длиной до бедер. Если у них есть деньги, то они покупают фетровую или бобровую шляпу. Если нет — по-прежнему носят капюшоны. Богатый купец красуется в хупленде с высоким воротником, длинными манжетами и так далее, хотя его шьют из более дешевой ткани, а манжеты не такие длинные, как у лордов. Если кто-то в городе и носит щегольской сложенный капюшон, так это он. Но вот длина носков туфель не будет чрезмерной, даже если купец одет в короткий дублет и чулки. Он даже может носить обувь не из кордовской кожи, а из обычной телячьей. В конце века горожане иногда вообще предпочитают не носить обувь, а пришивают кожаные подошвы прямо к чулкам, так что их «обувь» того же цвета, что и леггинсы.
Отороченная мехом бархатная куртка, которую так любят аристократки в 90-х годах XIV века, остается для большинства горожанок недосягаемой мечтой. Вместо них они носят обычные платья (
Работники обычно не носят рубах, ограничиваясь браками, капюшоном и простой туникой с шерстяным или веревочным поясом. Некоторые задирают заднюю полу туники и затыкают ее за пояс, чтобы она не мешала работать. За век их одежда практически не поменялась. Кроме них, неизменной с 1300 года одежда остается разве что у духовенства. Монахи, священники и церковные иерархи носят традиционные туники или сутаны, часто черные, грязно-белые или коричневые, в зависимости от того, к какому ордену принадлежат и какое положение занимают. Францисканские монахи носят серые сутаны, доминиканские — черные. Нежелание следовать новой моде связано не с тем, что они не желают следить за одеждой; сохранение традиционных, мешковатых и несексуальных одеяний для них не менее важно, чем для купца — пошив костюма по последней моде. Монахи никогда не носят носков. Не надевать что-то — это тоже своеобразный стиль.
Если вы думаете, что изменения в одежде, произошедшие после 1300 года, затронули только горожан и никак не сказались на крестьянстве, это простительно. Насчет первой половины века вы даже будете правы. Прогулявшись по сельской дороге в 1340 году, вы увидите, что одежда там практически не отличается от той, что носили в 1300-м. Но когда все одеваются одинаково, тем важнее становятся нестандартные элементы одежды, особенно среди зажиточных крестьян. Сельские жители не носят ни разноцветных одежд аристократов и богатых горожан, ни остроносых туфель, ни других непрактичных и дорогих предметов. Тем не менее, понаблюдав за жителями поместья, занимающимися своими делами, вы не найдете и двух человек, одетых абсолютно одинаково.
Возьмем, например, поместье в Линкольншире в 1340 году. Вот идет зажиточный крепостной крестьянин с воловьей упряжкой. Он одет в красно-коричневую тунику длиной чуть ниже колен и с небольшими разрезами по бокам. На голове такой же красно-коричневый капюшон с небольшим острым концом (или лирипипом). Еще на нем кожаный пояс неплохого качества, шерстяная светло-коричневая верхняя туника и кожаные сапоги с длинными голенищами. У него в руках длинный кнут, и он хмуро смотрит на пахаря, который идет за ним, вроде как управляя лемехом. На пахаре тоже красно-коричневый капюшон, но он висит вдоль спины. На голове у него фетровая шляпа с высоким козырьком. Одет он в некрашеную тунику без пуговиц длиной до колен и с поясом, серо-голубые чулки, толстые перчатки и сапоги на шнуровке. В другом месте еще один крепостной сеет зерно, которое держит в свернутом подоле фартука. Птиц, пытающихся склевать зерно, разгоняет мальчик, вооруженный пращой, — он одет в короткую шерстяную тунику с льняным поясом, а капюшон откинут назад, и лирипип свисает ниже пояса. Похожие туники из крашеной ткани носят и слуги лорда, живущие в усадьбе, но у них нет капюшонов. На кухне некоторые повара и вовсе разделись до браков. Там очень жарко, а работа сложная, так что следить надо не за внешностью, а за тем, чтобы все вышло как следует[34].
Если вы перенесетесь во времени, чтобы посмотреть на внуков этих людей в конце века, то увидите более яркие цвета (в частности, красные и синие), а также новые фасоны, сменившие старомодные туники образца 1340 года. Погонщик волов теперь одет в кожаную шапку и табард (накидку без рукавов) поверх короткой, до бедер, туники с длинными рукавами. Когда он вскидывает руку с кнутом, туника задирается, открывая чулки, больше напоминающие шаровары, которые держатся на веревочном поясе. Пахарь, к которому поворачивается нахмуренный погонщик, одет в короткую куртку на пуговицах; рукава и куртки, и рубашки закатаны по локоть. На голове у него по-прежнему потрепанная фетровая шляпа, не сильно отличающаяся от той, что когда-то носил дед. Мальчик с пращой по-прежнему бегает босиком, но теперь он одет в короткую куртку с кожаным поясом. Слуги в усадьбе лорда одеты куда лучше предшественников: чистые льняные рубашки и стеганые дублеты, чулки, сложенные капюшоны или шляпы, а на поясах висят ножи[35]. Повара, естественно, до сих пор полуголые и обильно потеют на жаркой кухне. Как и во все века, прогресс сказывается не на всех в равной степени.
У деревенских женщин есть одно важное сходство с пятикратно бывавшей замужем Батской Ткачихой: они сами шьют себе одежду. Не все, конечно, сами прядут шерсть и ткут, но большинство именно так и делают. Никто не вяжет — вязальные спицы еще не изобрели, — так что, чтобы не замерзнуть зимой, приходится ткать очень толстую ткань. Готовую ткань нужно покрасить, а уже потом делать из нее одежду. Осознав, что крестьянкам нужно уметь прясть, ткать, красить и шить, а также готовить еду, убираться, доить коров, ухаживать за больными и помогать собирать урожай (помимо прочего), вы зауважаете их гораздо больше.
Одежда, которую носят в деревнях, практична и проста; ее делают из грубой шерстяной ткани, которую называют «рассет», — в основном серого, зеленого, темно-коричневого, красно-коричневого цвета или некрашеной. В начале века крестьянки носят длинные туники поверх льняных сорочек, а также льняные платки. В определенные дни они надевают льняные «лоскуты» (
Для большинства людей одежда — это лишь один из элементов образа. Горожанки и аристократки могут пользоваться парфюмерией — на ней специализируются некоторые городские торговцы. С помощью мускуса, амбры, гвоздики, мускатного ореха и кардамона подслащают естественный запах тела. За красивыми волосами ухаживают с помощью оливкового масла. Пасты, которые готовят из пепла виноградных лоз, и полдня варят в уксусе, делают из седых волос светло-русые. Что же касается макияжа — парфюмеры продают в своих лавках отбеливающие мази, маленькие круглые зеркальца, гребни, ножницы, пинцеты и смолу. Пинцетами молодые женщины выщипывают брови. С помощью смолы — удаляют нежелательные или некрасиво торчащие волосы. С той же целью пользуются негашеной известью, но, как вы понимаете, с ней нужно быть очень осторожными, потому что известью запросто можно обжечься, а с ожогом вы будете выглядеть еще непригляднее, чем до начала процедуры[36].
Большинство носит с собой нож, который применяется и в повседневной работе, и для нарезки еды. Если вы едете на рынок или в город, то на вашем поясе висит кошелек. Это может быть простой кожаный мешочек, который завязывается на шнурок, или же полноценный застегивающийся кошелек с металлической рамкой, сшитый из шерсти и покрытый шелком. Карманы на одежде появились только в 30-х годах XIV века, так что до этого монеты носят только в кошельках[37]. Будьте осторожны: в плотной толпе вору-«подрезчику» очень легко перерезать шнурок, на котором висит ваш кошелек. Возможно, вы даже этого не заметите.
Богатые и знатные люди часто носят украшения. Мужчины — ливрейные воротники, а также золотые кольца, значки и пряжки. Женщины тоже могут носить ливрейные ожерелья, демонстрируя свои политические пристрастия. Но украшения — это не только политический символизм. Считается, что драгоценные камни обладают магическими и медицинскими свойствами. В Книге Откровения «основания стены Нового Иерусалима украшены всякими драгоценными каменьями: ясписом, сапфиром, халкидоном, смарагдом, сардониксом, сердоликом, хризолитом, вириллом, топазом, хризопрасом, гиацинтом и аметистом». Так что не стоит удивляться, что мужчины носят украшения с драгоценными камнями наравне с женщинами. Самыми ценными камнями считаются рубины, затем — сапфиры, после них — алмазы, изумруды и рубины-балэ (розовая шпинель). Рубины защищают владельца от яда, а изумруды — от болезней и безумия. Алмазы защищают от плохих снов и помогают достичь мудрости.
Чтобы представить, насколько богаты были украшения в высших слоях общества, посмотрите, например, на счета ювелиров, предъявленные Генриху Ланкастеру в 1397–1398 годах. Тридцать выплат, в том числе: ремонт броши с рубином-балэ; покупка кольца с рубином-балэ; серебрение нескольких ножен для кинжалов; цепочка для целебного камня, защищающего от ядов; серебряная цепочка для охотничьей собаки; серебрение ножен для меча; несколько десятков серебряных ливрейных воротников для слуг; воротники из позолоченного серебра, чтобы носить самому; кулоны, пояса, украшенные драгоценными камнями; «семьсот десять золотых солнц для украшения черного бархатного ганзелина [очень короткого пальтока —
Особой ночной одежды в средневековой Англии нет. Надевать нужно то, что полагается — в зависимости от того, где вы находитесь и ночует ли в комнате еще кто-то. Женщины должны спать либо в тех же сорочках, что носили днем, либо надевать такую же чистую на ночь — вместе с ночным колпаком, который носят абсолютно все. Обнаженной женщина может спать только с любимым. У мужчин свободы немного больше, потому что мужская нагота — это не такое табу. Так что ночью можно спать в одной рубашке, а можно ограничиться и одним ночным колпаком, даже если спите с кем-то в одной кровати в богадельне или гостинице[39]. Чосер в «Книге герцогини» упоминает, что спит в своей постели голым. Впрочем, порядочные мужчины, если спят вне дома, обычно не снимают браки. Монахи в дортуарах обязаны спать в одежде — их даже мыться заставляют, не снимая брак. А в некоторых обстоятельствах очень важно, чтобы вас не застали со спущенными штанами. Когда на Эдуарда Баллиоля, короля Шотландии, напали ночью в сентябре 1332 года, он сумел выжить и добраться до Карлайла верхом в одной ночной рубашке и без седла. Хуже того: когда на английского рыцаря Роберта Герля в 1356 году напали ночью, и его, и всех его людей застали обнаженными. Без одежды сопротивляться вооруженным солдатам довольно трудно.
Это книга не о средневековых сражениях, так что подробного обсуждения оружия и доспехов здесь не будет. К тому же вы, должно быть, сошли с ума, раз думаете, что сможете выжить в бою с мужчиной XIV века. Большинство из них намного сильнее вас. С шести или семи лет рыцарей учат сражаться — сначала на деревянных мечах, потом на настоящих. Многие из них к шестнадцати годам уже состоявшиеся бойцы. У вас нет ни единого шанса. Не больше у вас шансов справиться и с длинным луком. Большинство мальчишек на Севере учатся стрелять из лука с семи лет; к шестнадцати годам они уже способны натянуть тетиву самого смертоносного оружия Средневековья. Что же касается огнестрельного оружия, то пушки есть только в королевском арсенале. Купить их никак не получится.
Цена — еще одна причина, по которой лучше забыть ношении доспехов. Даже в начале века вам понадобится шлем, железный нагрудник, длинная кольчуга, кольчужные леггинсы и плечевые щитки, а также копье, меч, топор, кинжал и щит. Под всем этим добром нужно носить стеганый жакет (акетон) и набивку. Все это вам обойдется, наверное, в 5 или 6 фунтов. Но броня быстро развивается — форма усложняется, цена растет. К 20-м годам вам уже понадобятся поножи на голенях, наколенники, изогнутые плечевые щитки, налокотники, перчатки и пластины брони, прикрывающие руки. А если вы решите вложить деньги в качественный латный доспех, то цена начнет расти еще быстрее. К 1350 году вы должны будете купить сетчатые перчатки и бронированные ботинки, поножи, набедренники, пластины брони для рук, наспинник и нагрудник, латный воротник для защиты горла и защиту для задней части шеи. К 1390 году средний рыцарь в бою несет на себе более 80 фунтов доспехов. Если вы тоже так оденетесь, то вряд ли у вас останутся еще и силы, чтобы поднять меч и час — другой им драться — даже если вы и умеете с ним обращаться.
Доспехи почти неподъемны — ив физическом, и в финансовом плане. Нагрудник и наспинник обойдутся вам в 3 фунта, щит — в 18 шиллингов, а шлем — в 2 фунта. Если сложить все затраты, то получится без малого фунтов 20. А потом вам еще придется покупать боевого коня, доспехи для него, дюжину копий, хороший меч, платить мальчишкам-конюхам, которые ухаживают за конем… не говоря уже о помощнике, который будет одевать вас в доспех. И все эти деньги уйдут всего лишь на набор стальной «одежды», которая крайне неудобна и по которой будут бить разными острыми предметами. Рыцарский турнир, конечно, очень зрелищный, но пусть лучше в нем участвуют настоящие рыцари.
Несмотря на вышесказанное, нужно помнить, что по Винчестерскому статуту 1285 года каждый мужчина в возрасте от 15 до 60 лет обязан иметь оружие, чтобы поддерживать порядок. Люди, чье имущество стоит более 20 марок, или получающие более 10 фунтов дохода с земли, обязаны приобрести железный нагрудник, кольчугу, меч и нож. Обладатели дохода более 5 фунтов — стеганый жакет, нагрудник, меч и нож. Даже самые бедные мужчины должны иметь оружие — меч и нож и лук со стрелами или (для тех, кто живет в лесах) арбалет со стрелами.
Покупка меча — хорошая идея. Вы не только подчинитесь статуту: вооружиться — вообще неплохая идея, хотя бы для того, чтобы грабитель, увидев меч, побоялся напасть. Мечи, с которыми ходят крестьяне, дешевы — в некоторых деревнях меч можно купить всего за 6 пенсов, — но если вы достаточно благоразумны, то будете носить оружие, один вид которого говорит о том, что вы умеете им пользоваться. Неплохой меч с эфесом, обтянутым кожей, можно купить за 1–2 шиллинга; хорошие ножны и пояс обойдутся еще в шиллинг. Если вы научитесь управляться с мечом, то в путешествиях будете в сравнительной безопасности, особенно в компании. Но помните, что ношение мечей регулируется строгими правилами. после 1319 года ходить с мечом по Лондону разрешается только рыцарям — вы обязаны будете оставить оружие у хозяина дома, где остановились. Позже подобные правила появились во многих других городах. Запрещается носить меч в церквях и в парламенте. Если вы гостите в чужом доме или замке, то снимите оружие с пояса и оставьте его привратнику. В «Рассказе Мажордома», конечно, говорится о студентах, весело разъезжающих с мечами на поясах, но когда они вернутся в свои жилища в Кембридже, они эти мечи снимут. Это, конечно, покажется странным — что в Трампингтоне смертоносное оружие носить можно, а вот в Кембридже нельзя, — но вместе с тем это говорит о том, что средневековое общество, конечно, жестокое и пугающее, но их жестокость и страх могут быть и изысканными.
VI. Путешествия
Представьте, что вы в Лондоне, а вам нужно в Честер.
Как вы туда доберетесь? Вы, наверное, подумали, что у вас лишь два варианта: поехать на лошади или сесть на корабль, который обойдет всё побережье. Но когда вы задумаетесь о практической стороне, не всё окажется так просто. Если у вас достаточно денег на путешествие по дороге, то вам понадобится охрана. Если же решите плыть на корабле, то есть риск кораблекрушения или нападения пиратов, особенно в Ирландском море, где во времена Эдуарда II рыщут шотландские пираты вроде Томаса Дана. Далекие путешествия нужно планировать очень тщательно. Многие крестьяне, конечно, пересекают всю страну, когда их забирают в армию, чтобы сражаться с Шотландией или Францией, но их никто не трогает, особенно если они идут вместе, вооруженные длинными луками и мечами, — никто не решится нападать на толпу ради того, чтобы отобрать у них несколько пенсов. Вы же беспечно едете по дороге, насвистывая странную мелодию, а в кошельке у вас столько серебра, что вы неизбежно привлечете внимание любого головореза. В общем, можно сказать, вы обречены.
Первая проблема — решить, какой ехать дорогой. В современном мире вы просто посмотрите на карту. Но в то время такой возможности нет. Карт страны очень мало, а на тех, что существуют, не соблюден масштаб. Да и делали их не для того, чтобы помочь путешественникам. Средневековые карты — это способ записи пространственных знаний; их используют для поиска информации в библиотечных исследованиях, а не для того, чтобы сверяться с ними на дороге. На лучшей карте, так называемой карте Гау, дороги и города все же изображены, но она огромная (размером примерно с дверь) и сделана из жесткого пергамента, так что ее не получится просто свернуть и убрать в мешок. Неизвестный автор этой карты, скорее всего, составил ее для какого-нибудь великого лорда; не исключено, что она висела в королевском дворце в Вестминстере.
Из-за отсутствия карт единственный вариант, доступный вам, — спрашивать дорогу. Но откуда лондонцу знать, как добраться до Честера, если он никогда там не бывал? Чтобы не заблудиться, надо для начала поехать в нужном направлении. Поскольку Честер находится в графстве Чешир, на северо-западе, из города стоит выехать именно по дороге, ведущей на северо-запад. Впрочем, вашим главным помощником станет не компас (компасом пока пользуются только в Средиземноморье, до Северной Европы он еще не добрался), а «маршрутный лист» — список городов, лежащих между вами и графством, куда надо добраться. В разговорнике приводится такой пример:
— Добрые люди, я еду в [такой-то город]. Через какие ворота мне выезжать? В какую сторону потом ехать?
— Направо; когда доберешься до моста, перейди через него. Слева ты увидишь небольшую дорогу, которая приведет тебя к церкви с двумя колокольнями. Оттуда всего четыре мили до ближайшей гостиницы. Там тебя очень хорошо обслужат за твои деньги.
Так что если вы спросите сведущего лондонца, как доехать до Чешира, он ответит, что вам надо выехать через Олдерсгейт, проехать по Смитфилду, потом направиться по дороге на север, к Айлингтону, Финчли и Барнету, а из Барнета ехать по дороге к Сент-Олбансу. Дальше он вряд ли знает дорогу, но, приехав в Сент-Олбанс, вы спросите дорогу уже там — вам объяснят, как добраться до Таучестера и Давентри, и вот так постепенно вы доберетесь и до Чешира.
Удивительно, но даже без компасов и карт некоторые люди обладают великолепным пространственным мышлением. Да, у них есть и другие методики ориентирования, в частности по звездам или положению солнца. Но они малоприменимы, когда нужно, например, провести быстрый маневр целой армии, чтобы обойти другую армию, находящуюся в двадцати милях, и оказаться на стратегически более выгодном месте. Представьте, что вы оказались в армии пяти лордов-апеллянтов в декабре 1387 года. Ваше войско пытается захватить королевского фаворита Роберта де Вера, который идет на юго-восток по Уотлинг-стрит к Лондону во главе четырехтысячного отряда. Вы приближаетесь от Нортгемптона, надеясь перехватить его на границе Уорикшира с Оксфордширом. Де Вер узнает о вашем приближении и меняет курс. Он направляется прямо на юг, через Оксфордшир. Как вам его поймать? Как без карты вообще понять, где его можно захватить, и как долго добираться до этого места? Ответ — нужно знать реки и места, где их можно перейти. В данном случае большая часть вашей армии отделяется, чтобы преследовать де Вера в южном направлении. Остальные силы совершают марш-бросок, не останавливаясь ни днем ни ночью, чтобы перекрыть два ключевых моста через Темзу в Оксфордшире: Нью-Бридж и Редкот-Бридж. Благодаря этому де Вер и его люди оказываются в ловушке — сзади их преследуют основные силы, а экспедиционный корпус перекрыл два моста впереди. Всё это кажется очевидным, если вы посмотрите на подробную крупномасштабную карту региона. Но вот если вы стоите в Северном Оксфордшире, разглядывая холмы вокруг, и пытаетесь понять, в каком направлении отправлять своих людей, чтобы не дать де Веру перейти Темзу, всё уже не так очевидно.
Не стоит и говорить о том, что вы вряд ли сами будете управлять армией на территории средневековой Англии, но принципы, на которых основано тогдашнее полководческое искусство, вполне применимы и для повседневного ориентирования. Если вы знаете, через какие графства текут крупные реки и в каких местах эти реки можно перейти, то вы уже неплохо представляете себе регион. Некоторые люди рассматривают свои графства в первую очередь именно как «реки и долины», а не как «дороги и города». Если вы оказались в неизвестной части страны или за рубежом, то лучший способ сориентироваться на местности — идти вдоль крупной реки. Река не только позволит вам придерживаться одного направления, но и рано или поздно приведет в торговый город, потому что товары часто переправляют водным путем. А там вы найдете торговцев, которым часто приходится путешествовать на большие расстояния.
В малонаселенных районах, где нет рек, вы можете нанять местного гида, который доведет вас до ближайшего города, где живет другой гид. Таким образом, чтобы ориентироваться, нужно знать местность, помнить, какой город в каком графстве расположен, уметь определять стороны света по солнцу и звездам и знать расположение рек, переправ, холмов и пустырей.
В современном мире у нас есть несколько видов дорог, исполняющих разные функции, — шоссе для долгих поездок и грунтовые дороги, ведущие к полям. В средневековой Англии все почти так же. Там есть большаки — Фосс-уэй, Эрмин-стрит, Уотлинг-стрит и Икнильд-уэй, построенные еще римлянами и активно использовавшиеся и в саксонские, и в норманнские времена. Но есть и маленькие дорожки в полях, обозначенные только каменным крестом — если бы не он, вы бы, наверное, и не предположили, что там есть дорога.
Дорожная структура королевства — сеть дорог, соединяющих города, — основана на сети римских дорог, которая на западе доходит до Эксетера, а на севере — до шотландской границы. Это примерно 10 тысяч миль дорог. Судя по карте Гау, в 1360 году используются примерно 3 тысячи миль главных дорог. Присмотревшись внимательнее, можно увидеть, что около сорока процентов из них — римского происхождения. Почти все они были построены до конца II века, так что неудивительно, что находятся они в довольно разном состоянии. В некоторых местах булыжники всё еще на месте, хотя и с глубокими колеями, проделанными тележными колесами В других местах камни давно растащили, чтобы что-нибудь из них построить. Иногда дороги прерываются из-за оседания почвы или упавшего огромного дерева. Даже большаки вроде Фосс-уэя иногда оказываются перекрыты. Так что не все римские дороги такие прямые, какими были когда-то. Более того, не все римские дороги даже пролегают там же, где раньше. Там, где камни старой дороги лежат неровно, они превращаются скорее в препятствие, так что в этих случаях средневековую дорогу прокладывают рядом, по более гладкой земле. Кроме того, многие города вообще не входят в римскую дорожную сеть. Плимут, например, основали не римляне, так что римские дороги от него очень далеко. То же можно сказать и о любом городе Корнуолла (самым западным городом, основанным римлянами, был Эксетер): о богатом Ковентри, университетском Оксфорде и большинстве городов, основанных на новых местах Эдуардом I. Так что, хотя дорожная система основана на той, что построили римляне, не стоит считать, будто из каждого города во всех направлениях идут гладкие прямые мощеные дороги.
Сеть больших дорог дополняется сетью местных: улицы и переулки городов, дороги между огороженными полями, широкие скотопрогонные дороги на открытых полях и общественных землях. Кроме них, есть еще дороги между поместьями, улочки, соединяющие фермы с центром деревни, дороги, ведущие от сел к приходским церквям, проезжие дороги, портовые дороги (проходящие между портами и рынками) и монашеские дороги (соединяющие монастырские церкви с их владениями). Некоторые из них параллельны старым римским дорогам, но большинство из них построено в Средние века — если можно это назвать «строительством». Многие древние похоронные дороги и дороги для вьючных лошадей, — по сути, просто тропинки, протоптанные на пустырях. Само разнообразие дорог не дает возможности описать их все кратким и емким термином.
В целом главные дороги поддерживают в хорошем состоянии. Иначе нельзя: по ним регулярно ездит король. Да, он не путешествует по всему королевству: ни один из королей XIV века в период царствования не бывал, скажем, в Корнуолле или Девоне[40]. Если какая-либо из больших дорог окажется перекрытой или в плохом состоянии, то король быстро отправит предписание о ремонте владельцу поместья, на территории которого эта дорога находится. Так что короли и лорды могут путешествовать сравнительно быстро. В январе 1300 года 60-летний Эдуард I вместе со всем двором ездил со средней скоростью девятнадцать миль в день, несмотря на то что световой день тогда составлял всего девять часов, два из которых тратились на еду. В сентябре 1336 года молодой Эдуард III, не обремененный большой свитой, доехал до Йорка со средней скоростью пятьдесят пять миль в день. Это было бы невозможно, если бы большаки находились в плохом состоянии и лошади спотыкались о камни.
Состояние других дорог, однако, не настолько хорошее. В поместных судах постоянно разбираются дела о том, что такой-то довел дорогу возле своего дома до полной непроходимости, забросав ее дровами, сломанными телегами и мусором. Иногда, после сильного дождя, дороги перекрываются содержимым переполненных туалетов: фекалиями, палками и отбросами. Когда обваливаются дороги на склонах холмов, погонщики вьючных лошадей и другие путешественники просто идут в обход и прокладывают новую дорогу. То же можно сказать и про скотопрогонные дороги: поскольку это не римские дороги, а просто средневековые «проходные зоны», где сама дорога никак не обозначена, погонщики просто сдвигают «дорогу» влево или вправо, когда по прежнему пути уже не пройти. Самые ненадежные дороги — те, что соединяют поместья и маленькие города. Иногда местные жители, чтобы побыстрее и подешевле достать глины, выковыривают ее прямо из дороги. В хорошую погоду из-за этого поверхность становится неровной, и приходится ехать в объезд. В плохую погоду образуются глубокие лужи. Одна из самых печально знаменитых дорог — между Эгэмом и Стейнсом. В плохую погоду вам покажется, что впереди просто несколько грязных луж; никто не предупредит вас, что глубина этих луж — от восьми до двенадцати футов. В 1386 году в одной из этих луж даже кто-то утонул. Аббат Чертей, который нес ответственность за ремонт дороги, еще и имел наглость присвоить себе личные вещи несчастного, потому что тот погиб на его земле[41].
Мы воспринимаем мосты как должное. Если современная дорога доходит до реки, почти всегда ее продолжает мост. Но вот поездив по средневековой Англии, вы быстро поймете, что хороших каменных мостов мало. Если вы едете по большаку между двумя процветающими и находящимися довольно близко друг от друга торговыми городами или по дороге, ведущей из столицы графства в Лондон, то вас, скорее всего, ждет приятная поездка по гладкому каменному мосту с островерхими арками и треугольными волнорезами с обеих сторон. Но вот если вы на проселочной дороге, чаще всего дорога просто уходит прямо в реку. Для пешеходов в броды иногда кладут переходные камни или даже ставят мосты-«клапперы» (в Уэст-Кантри), но куда чаще вам придется лезть в воду.
Великая эпоха строительства каменных мостов началась при короле Иоанне (1199–1216). Именно тогда построили Лондонский мост. Другие большие каменные мосты — в частности, в Эксетере и Рочестере — построили ближе к концу XIII века. До этого реки переходили или вброд, или по деревянным мостам. Даже в XIV веке через многие реки переброшены именно деревянные мосты различной степени изношенности. Некоторые настолько обветшали, что вам даже посоветуют не рисковать, а перейти реку вброд рядом с мостом. В холмистых и гористых районах мостов практически нет. Поскольку земля там намного беднее, владельцы поместий, не проживающие там постоянно, не видят никаких причин для того, чтобы постоянно перестраивать деревянный мост, который всё равно не выдержит зимних бурных потоков. Именно поэтому, если вы заедете в Озерный край или Дартмур, то обнаружите, что хороший мост там — такая же редкость, как ровная дорога. В Вестморленде к 1400 году построили двенадцать каменных мостов. Это примерно один мост на 41 тысячу акров графства.
Строительство каменных мостов заставит вас вспомнить приходские церкви, которые в большом количестве перестраивают, расширяют и перелицовывают. Два этих процесса связаны друг с другом. Строительство часовни или приходской церкви считается богоугодной тратой денег — равно как и строительство каменного моста. Церкви и мосты строят ради других людей, и именно такой долговечной и показной благотворительностью люди XIV века гордятся больше всего. Таким образом, строительство мостов сильно зависит от роста богатства купеческого класса. Ремонт моста, равно как и содержание приходской церкви, считается богоугодным делом; обязанности спонсора не ограничиваются только строительством. Так что большинство каменных мостов поддерживают в хорошем состоянии. Во многих случаях местный епископ даже полностью отпускает грехи всем, кто помогает с ремонтом моста. Благодаря религии, таким образом, удается привлечь очень многих к общественной работе: имя человека, финансировавшего строительство, увековечивают, а тем, кто содержит и ремонтирует мост, отпускают грехи. Если продолжать религиозную тему, то становится вполне ясно, почему почти на всех больших мостах и на многих маленьких стоят часовни.
Прежде чем окончательно закончить с мостами, стоит упомянуть еще один очевидный и совершенно не религиозный способ поддерживать мост в хорошем состоянии — взимание платы за проезд по нему.
Представьте, что вы купец. Вам нужно будет заплатить, чтобы пройти по мосту в город. За каждую телегу вы заплатите дополнительно. Если моста нет, то вместо этого вам придется платить перевозчику. Еще вам, возможно, придется заплатить за право войти в город через определенные ворота. В городе вам нужно будет заплатить сталлаж (
Если за что-то можно взять деньги, это не дается бесплатно. Даже если вы не купец, а приехали в город по личным делам, то с вас могут взять мьюраж (
Как велики эти сборы? Зависит от города. За проезд по реке от Вестминстера до Лондона вы заплатите 2 пенса. Приехать с телегой в Лондон стоит 1 пенс. Уехать с полной телегой из Лондона стоит еще 1 пенс (или даже больше, в зависимости от того, чем гружена телега). В 1356 году начался сбор денег на ремонт городских дорог, так что с любого человека, проходящего через любые из семи лондонских ворот, берут по одному пенсу. Каждая вьючная лошадь обойдется вам в фартинг (1/4 пенса). Так что поездки по городам с парой слуг и несколькими лошадьми могут влететь в копеечку. Соответственно, свобода от уплаты королевских налогов, которую получают все свободные жители королевских городов, — серьезное преимущество.
Главная причина, по которой вам стоит хорошенько задуматься, ехать ли по дороге вообще, — угроза нападения. Винчестерский статут предписывает всем владельцам поместий расчистить землю на 200 футов по обе стороны дороги — вырубить все деревья и кустарники, за исключением больших дубов, источников ценных строительных материалов для зданий и кораблей. Впрочем, это предписание соблюдается не всегда, и людей на больших дорогах все равно грабят разбойники. В некоторых случаях лорд нанимает вооруженную стражу, патрулирующую определенный участок дороги — например, когда люди собираются на большую ярмарку, проводимую на территории его поместья. Но это редкость. Обычно вас никто не будет защищать, кроме собратьев-путешественников. Хорошей идеей будет познакомиться в гостинице с теми, кто едет по той же дороге.
Перед отъездом нужно купить лошадь — если, конечно, вы не хотите идти пешком, словно самые фанатичные паломники. Лошадей в стране полно всех видов и размеров. Говорят, что «у хорошего коня пятнадцать свойств: три от мужчины, три от женщины, три от лисицы, три от зайца и три от осла. Подобно мужчине, он должен быть храбрым, гордым и стойким; подобно женщине — широкогрудым, светловолосым, и на нем должно быть удобно лежать; подобно лисице — иметь хороший хвост, короткие уши и идти хорошей иноходью; подобно зайцу — иметь зоркие глаза, сухую голову и быстро бегать; и, подобно ослу, — иметь широкий подбородок, плоские ноги и хорошие копыта»[42].
Самые большие (и самые дорогие) кони — боевые, которых называли дестриэ. Они стоят вплоть до 40 фунтов, а в исключительных случаях — даже больше, до 8010. Естественно, таких коней могут себе позволить только богатые лорды. Большинство боевых коней, потерянных или погибших во время нидерландской кампании Эдуарда III в 1338–1340 годах, стоили от 10 до 20 фунтов. Тем не менее даже такая сумма для обычной верховой лошади слишком высока. Хороший рысак (
После покупки лошади вам потребуется еще немало вещей. Хорошее седло обойдется примерно в 5 шиллингов. Недоуздок и полагающиеся к нему аксессуары — 6–12 пенсов. Теперь шпоры: сейчас модны шпоры с колесиками, расположенными позади каблука, они обойдутся в 2 шиллинга. Если на шпоры с колесиками у вас денег нет, можно обойтись и обычным металлическим шипом, прикрепленным к обуви (6 пенсов). На случай плохой погоды понадобится кожаная или сшитая из вощеной ткани верхняя мантия. Очень немногие женщины ездят в дамском седле (такую посадку ввели в моду фрейлины Анны Богемской после ее брака с Ричардом II в 1382 году), так что для соблюдения правил приличия понадобится дорожная юбка. Некоторые люди берут в дорогу и другие вещи, которые считают необходимыми: нож, ложку, миску, лампу, свечи, гребень, щетку для лошади, суровую нитку (достаточно прочную, чтобы ею можно было зашить седло), шило и кожаную флягу (чтобы пить в дороге эль). Те, кому предстоит долгое путешествие, берут с собой вьючную лошадь, которую нагружают постельными принадлежностями: подушкой, простынями из муслина или обычного льна и шерстяными одеялами. И не забудьте взять с собой медаль с образом святого Христофора, покровителя путников. Учитывая ямы на дорогах и разбойников в лесах, его помощь вам понадобится[43].
Естественно, чем больше всего вы с собой наберете, тем медленнее будете ехать. На упаковку вьюков нужно время. Даже по лучшим дорогам вьючные лошади идут довольно медленно. Так что если вы хотите добраться куда-то быстро, берите с собой всего по минимуму. Большинство путешественников, которые особо никуда не торопятся, делают около трех миль в час. Очень долго в седле все равно не просидеть, так что люди чаще всего доезжают до заранее намеченного места и там и останавливаются. Пятнадцать миль в день — вполне неплохая дистанция для многих людей, особенно старых, толстых или тех, кого сопровождает большая свита. Если король в сопровождении придворных делает двадцать миль в день, это значит, что он практически силком тащит их за собой; чаще скорость не превышает десяти миль в день. Но даже те, кто едут в одиночку, редко успевают проделать больше тридцати миль в день летом или больше двадцати — зимой.
Впрочем, более высокие скорости тоже возможны. Гонец в хорошей форме и на быстрой лошади может покрыть гораздо большую дистанцию. Королевский гонец, у которого важная весть и много денег, на что можно в пути нанять дополнительных лошадей, развивает значительную скорость. Рекорд по путешествиям на длинные дистанции в летнее время принадлежит гонцу, который выехал с вестью о кончине Эдуарда I из Боро-он-Сэндс в нонес (около 15 часов) 7 июля 1307 года и доставил ее принцу Эдуарду, ставшему Эдуардом II, в Лондон уже 11 июля. Он проехал около 310 миль со скоростью почти 80 миль в день. Осенний рекорд скорости — у гонца, отправленного с неотложной вестью из Баркли в Линкольн через Ноттингем 21 сентября 1327 года. Гонец проехал 150 миль за два или три дня, прибыв уже ночью 23-го числа. Так что осенью можно развить скорость 60 миль в день — или даже чуть больше, если дороги сухи, а по ночам светит луна. Что же касается зимы, то весть о смерти Ричарда II в феврале 1400 года принес Генриху IV слуга из Понтефракта, проехав 178 миль. Ему понадобилось три — четыре дня и одна перемена лошадей, соответственно, скорость составила около 50 миль в день[44]. Впрочем, это исключительные случаи. Даже королевские гонцы обычно с такой скоростью не ездят. Чаще всего гонцы делают двадцать — тридцать миль в день (в зависимости от времени года). Лошади, на которых они ездят, принадлежат им самим, а не королю, так что им совсем не хочется загонять их ради королевской службы.
Если ваша лошадь всё же заболеет, вам придется заплатить за ветеринарный уход. Коновалы посоветуют вам немало способов лечения занедужившего скакуна. Ноги и копыта обработают жиром, медом или маслом. В некоторых случаях для больных лошадей продают даже пластыри и пилюли. Сухое помещение, обильная пища и отдых — лучший паллиатив для большинства животных. Когда ценных коней ранят на турнирах, они получают даже хирургическую помощь — в частности, обработку ран. В январе 1397 года Генрих Ланкастер купил множество лекарств, чтобы помочь своему коню по имени Лиард Гильдер, которого пришлось оставить в Кале. Кроме того, он оплатил лекарства и для другого коня, привезенного из Франции. Ветеринарные счета обошлись в общей сложности в 3 шиллинга 7 пенсов. Вскоре после этого заболел третий его конь, Соррелл Блэкуэлл, и на его лечение пришлось потратить 5 шиллингов. А когда заболели его боевые кони, ветеринарные счета взлетели вообще до небес. Еда и лекарства для «нескольких дестриэ и скакунов» обошлись в 6 фунтов. Поездки — недешевое удовольствие, особенно если вы лорд, у которого много слуг и лошадей.
Если вы не хотите ехать верхом, какие у вас еще есть варианты? Для начала, наверное, вычеркнем телеги. Телеги — это двухколесные гужевые транспортные средства, на которых возят грузы, а не людей, причем грузы обычно еще и довольно специфические. Навозная телега предназначена для транспортировки навоза, сенная — для сена и бушелей зерна. Если в телеге возят уголь, то больше в ней, скорее всего, не возят ничего. Животных водят пешком, а большую часть других рыночных товаров возят на вьючных лошадях. Даже самые большие четырехколесные повозки обычно используются только для того, чтобы перевозить вещи богатых лордов: доспехи или винные бочки. Еще иногда в повозках возят оптовые партии товара на ярмарку и обратно. Эти громоздкие конструкции, приводимые в движение шестью, семью или восемью лошадьми, практически никогда не возят людей, за исключением погонщика. Они просто слишком медленны — медленнее даже, чем длинный караван вьючных лошадей: они не могут проехать больше двенадцати миль в день.
То же можно сказать и о каретах. В первые десятилетия века в Англии карет не больше десятка. Только женщины из королевской семьи или старые аристократки ездят в каретах. Даже к концу века экипажи очень дороги — они обходятся в сотни фунтов, иногда даже в тысячу. Четыре шестиспицевых шестифутовых колеса соединяются осями прямо под кабиной экипажа, и их тщательно смазывают (подвесок не предусмотрено). Шасси делают из больших раскрашенных дубовых досок, на которые ставят бочкообразную деревянную крышу и покрывают ее яркой тканью или кожей. По сторонам стоят ярко раскрашенные резные скульптуры, так что карета больше всего напоминает дворец на колесах. Внутри — сиденья, кровати, подушки, гобелены и ковры. На окнах шелковые занавески и внешние кожаные шторы. Там есть даже крюки для клеток, певчими птицами, принадлежащими леди, и насесты для охотничьих птиц.
Подобные передвижные дворцы — единственное средство передвижения, которое гарантирует, что вы в дороге не вымокнете, но на дороги они выезжают очень редко. Они не просто стоят дорого — ездить на них едва ли не еще дороже. Они тяжелые, так что сдвинуть их может разве что упряжка из четырех — пяти лошадей, запряженных подряд. Лошади требуют кормления и ухода, оси постоянно нужно смазывать, за упряжью — следить (в частности, длинные кожаные поводья должны постоянно оставаться гибкими), а любая неровность на дороге угрожает переворотом. Даже сами колеса со спицами и железными ободами очень дороги; колесников, способных сделать такие колеса, не так много, как будет в следующие столетия. Ремонт кареты и колес после каждой долгой поездки обойдется минимум в три шиллинга. Добавьте к этому стоимость овса для лошадей, жалование конюхов и стражников, охраняющих покой человека, решившегося публично продемонстрировать свое огромное богатство, и поймете, что такие поездки обойдутся вам в сотни фунтов ежегодно — намного больше, чем может себе позволить большинство баронов и купцов.
Последний вариант — паланкин — предпочитают аристократы, которые уже не могут ездить в седле, а также беременные женщины. Сиденье устанавливают на два длинных шеста, которые поддерживают две лошади: одна спереди, другая сзади. Над самим сиденьем — круглый навес с деревянным каркасом, что делает его похожим на миниатюрную карету. Паланкины не очень стабильны, так что их нельзя назвать образцом комфортности. Если дорога неровная, то передняя лошадь может споткнуться и упасть под весом паланкина и седока. Даже если дорога ровная, то паланкин может раскачиваться из стороны в сторону, укачивая седока. Под конец жизни герцог Бургундский, отправившийся в паланкине из Брюсселя в Галле, пустил перед собой целую бригаду рабочих, которые разравнивали перед ним дорогу кирками и лопатами, чтобы ему было легче ехать.
Многие знакомы с романтической идеей, что море вечно и неизменно и безжалостно подтачивает берега нашего мира. Глобальное потепление, возможно, свидетельствует об определенной ошибочности таких взглядов, но тем не менее мы все равно считаем, что море когда-то было вечным. Но правда состоит в том, что моря и реки постоянно меняются. Уровень воды поднимается и опускается; эстуарии, реки и гавани засоряются илом, а скалистые берега подвергаются эрозии. Пески на дне перемещаются, из-за чего в некоторые устья рек становится очень сложно зайти, не сев на мель. Косяки рыб уходят, заставляя рыбаков уходить дальше в открытое море. А прибрежные сооружения и стены гаваней в портах подвергаются постоянному воздействию приливов и весенних штормов. Морской прибой — пожалуй, единственное свойство моря, которое действительно не меняется.
Всё вышеописанное — природные явления. Если добавить к этому социальные и политические факторы, то можно сказать, что море изменилось еще сильнее. Опасность потеряться в море быстро уменьшается благодаря улучшению математических таблиц и астролябиям, с помощью которых можно вычислить склонение звезд и солнца для навигационных целей. В 1300 году многие люди сильно беспокоятся, когда земля пропадает из виду; это не нравится даже самим морякам, поэтому они предпочитают держаться берегов. Так что Ирландское море — не для слабых духом. Как и путешествия вокруг Португалии в Средиземное море, особенно если есть риск, что вас подхватит шторм и унесет в Атлантический океан. Но к 1400 году астролябии получили широкое распространение, и многие умеют ими пользоваться. Чосер даже написал «Трактат об астролябии» для сына. Компасы, правда, распространиться еще не успели — чосеровский Шкипер ориентируется по луне, приливам и течениям, — но благодаря солнечным и лунным таблицам и астролябиям моряки куда увереннее выходят в открытое море.
С политической же точки зрения — просто представьте, насколько спокойнее выходить в море в мирное время, когда можно быть уверенными, что экипаж вон того кастильского корабля на горизонте не встретят дома как героев, если они возьмут ваше судно на абордаж, перережут всех на борту и выкинут трупы в море. Победы в морских сражениях — например, уничтожение почти всего французского флота при Слёйсе в 1340 году или сокрушительное поражение кастильского флота близ Винчелси в 1350-м, — очень важны, потому что гарантируют всем более безопасную торговлю и путешествия.
Часто говорят, что открытая вражда между Англией и Францией началась в 1340 году, но на самом деле обе страны долгие годы до этого занимались пиратством. Фламандский пират Джон Крэбб, например, в 1319 году отправился из родной Фландрии на помощь шотландцам — союзникам французов и фламандцев — во время их войны с Англией. Его манера ведения боев пугает людей. Если вы участвуете в большой сухопутной битве и ваша сторона проигрывает, вы можете убежать. А вот на море — не можете. Зачастую тех, кто не погиб в бою, после сражения просто убивают и бросают за борт. Учитывая, что шотландские, французские и фламандские пираты нападают на незащищенные купеческие суда, очевидно, что морские путешествия не намного безопаснее сухопутных. Так что когда в 1332 году сэр Уолтер Мэнни захватил Джона Крэбба в плен, это вызвало большое облегчение и даже стало поводом для празднеств. Естественно, французы точно так же боятся людей вроде великого английского пирата и купца, сэра Джона Хоули. Но Франция, в отличие от Англии — не остров. Некоторые товары можно доставить в Англию только морем — в частности, каждый год из Бордо идет «винный флот», — и если торговые корабли не защищать, то ни они, ни их экипаж точно не увидят берегов Англии.
В начале века два основных типа судов в Англии — хулки и коги. И те и другие обшиваются внакрой: все доски корпуса накладываются одна на другую. И у тех и у других один большой квадратный парус, висящий на нок-рее центральной мачты. Главная разница между ними — в том, что накладывающиеся доски хулка торчат из-под воды и на носу, и на корме. Это придает ему просторный округлый вид. Доски кога же крепятся к прямым форштевню и ахтерштевню, так что у него форма более острая и с выраженным килем. Еще одно отличие — в управлении. У котов прямой ахтерштевень, так что по центру у них стоит кормовой руль. Хулки округлые, у них нет твердых вертикальных поверхностей, к которым можно прикрепить кормовой руль, так что ими по-прежнему управляют с помощью боковых рулей (очень длинных весел).
В середине века в британских водах начинают появляться генуэзские корабли из Средиземноморья. Большие суда под названием «каракки» иногда несут на себе больше одной мачты, что позволяет использовать латинские паруса (треугольные паруса, идущие вдоль корабля, а не поперек, как квадратные, висящие на нок-рее). Они делают корабль более маневренным. А размер судна обусловлен способом строительства: их обшивают вгладь, а не внакрой. Доски выкладывают подряд, а затем прибивают гвоздями или втулками прямо к остову корабля. На такую конструкцию уходит куда меньше буковых или дубовых досок, она дешевле и намного легче. Так что корабль еще и поэтому становится быстрее и маневреннее. По похожему принципу строят большие галеры (до 130 футов длиной), где используются и паруса, и весла. Весла, естественно, обеспечивают намного лучшую управляемость и маневренность, чем у судов, которые зависят только от ветра, так что галеры используют для морской обороны. Североевропейские кораблестроители поначалу отнеслись к новым идеям скептически; они продолжали пользоваться обшивкой внакрой вплоть до второго десятилетия XV века. Но тем не менее средиземно-морские технологии заставили их задуматься и начать новые эксперименты, которые привели к появлению новых, более крупных и быстрых судов с обшивкой внакрой.
В результате этих экспериментов, вдохновленных прежде всего политиками, которые не могли не разглядеть всех достоинств генуэзских кораблей, размеры английских судов изменились. Хулки стали больше и выдерживают более длительные путешествия. Очень большими кораблями невозможно управлять с помощью боковых рулей, потому что любое достаточно длинное для этого весло само по себе неуправляемо. Так что для хулков разработали специальные кормовые рули. На некоторые даже ставят вторую мачту для улучшения управляемости. Коги тоже становятся больше: несколько королевских военных кораблей достигают длины 130 футов. Ко всему прочему, начинает постепенно стираться главная конструктивная «граница» между хулком и когом. К 1400 году на некоторых кораблях с одной стороны стоят торчащие из воды доски, как на хулке, а с другой — форштевень, как на коге. На других на главную мачту ставят больше одного паруса — добавляют небольшой топсель, или боннет. Кроме того, кораблестроители всерьез занялись каютами: кормовой «замок» на коге стали устанавливать на верхнюю палубу, а под ней делать большую каюту Бак на коге, с другой стороны, уменьшается — нос делают более обтекаемым. На больших когах устанавливают ярко выраженные кили, что позволяет эффективнее использовать кормовой руль.
Предположим, что вы оказались в порту Бостона (графство Линкольншир) в 70-х годах XIV века и рассматриваете пристань. По гавани снует множество судов. Коги различных форм и размеров: большие и маленькие, с мачтой, смещенной к носу или корме. Если вы заглянете в близлежащий сухой док, то увидите, что у некоторых заметно выделяются кили, а у других осадка небольшая. Корабли с килями предназначены для открытого моря, а вот мелководные могут подниматься вверх по рекам. Еще вам может встретиться пришвартованный хулк, на который грузят товары, чтобы переправить в Швецию или Данию. Возможно, в порт даже зайдет крупная генуэзская галера или каракка, которая увезет из Англии груз шерсти во Фландрию или Средиземноморье.
Прямо перед вами пришвартован типичный купеческий ког. Он принадлежит торговцу по имени Ричард Тоти, который доставляет вино в прибрежные города. Длина кога около 80 футов, ширина — 27. У корабля есть киль, а некоторые доски уложены вгладь (хотя основная часть все же обшита внакрой). Крепятся они небольшими гвоздями, железными болтами и деревянными втулками. Его нос узкий и обтекаемый, а на корме располагается просторный «замок», или верхняя палуба. Там стоит румпель, управляющий кормовым рулем. Бака на судне нет. Как, собственно, и палубы как таковой: внизу остова проложены доски, на которых стоят винные бочки; в порту корабль стоит открытый, а в море накрывается плотной тканью. Единственная каюта — под верхней палубой на корме. Кроме того, на корабле хранятся четыре якоря и шлюпка с веслами[45].
На таком судне не получится совершить длительное путешествие. Там есть место всего лишь для горстки пассажиров. Но если вы все же уговорите Ричарда Тоти подвезти вас через Ла-Манш до Бордо или Испании, где он покупает вино, то можете быть уверены, что доберетесь в целости и сохранности. Большие квадратные паруса нельзя назвать неуправляемыми: лучше всего они, конечно, работают, когда ветер дует точно в нужном направлении, но с ними можно идти и против ветра. Тоти достаточно опытный мореход и знает, что в таком случае нужно взять нижний угол паруса и прикрепить его к передней части корабля (или, может быть, даже прямо к носу), чтобы поймать нужный галс. Естественно, это дает большую боковую нагрузку на такелаж, так что мачту нужно закреплять вантами с боков и прочными подпорками спереди и сзади. Но эти корабли вполне хороши. Коги — основные суда, составляющие английский торговый флот.
Поделиться книгой: