Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: Русская евгеника - Владимир Борисович Авдеев на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

Таким образом, Б. И. Словцов существенно расширил границы евгеники, используя тот комплекс наук, в которых являлся уже признанным специалистом. В своей брошюре «Улучшение расы (Евгеника)», он указывал: «Всякий народ, который хочет сохранить положительные качества своей расы, должен внимательно отнестись к евгеническим течениям. Многие задают вопрос, нужно ли это вмешательство человека? Ведь природа сама заботится об улучшении породы и рано или поздно уничтожит более слабые и более негодные элементы. Мы забываем, однако, о том, что наша цивилизация и культура сохраняют слабых, больных и порочных людей. Между тем статистика показывает, что именно эти отрицательные элементы плодятся сильнее и быстрее, чем более здоровые элементы общества».

Словцов рассуждает далее о породистых производителях, о «детоводстве» и не видит ничего предосудительного в полицейском надзоре над браком. «Евгеника и расовая гигиена будто бы нарушают естественные права человека. Но такой подход к этому вопросу нам представляется устаревшим. Право начинается там, где дело идет о приобретении или созидании ценностей, и право отдельного человека не должно угрожать обществу. Поэтому-то правовая наука давно уже узаконила ограничение свободы душевнобольных и запрещает вступление в брак близким, кровным родственникам. Путь, по которому должно идти законодательство, это – ограждение здоровья будущего поколения. И мы можем теперь сознательно говорить о праве каждого гражданина быть рожденным от здоровых родителей. Это право должно войти в кодекс прав ребенка, который будущее общество выработает на почве тех материалов, которые будут собраны учеными, изучающими евгенику».

И если Волоцкой ратовал за стерилизацию и полагал, что лишение детородной функции дефективных граждан вовсе никак не ограничивает их прав, то Словцов, будучи признанным физиологом, не возражал против кастрации рецидивистов и душевнобольных. И все это во имя высокой гуманистической цели: «Очевидно, евгеника теперь особенно нужна Европе для улучшения ее породы, если она считает свою культуру заслуживающей сохранения. Пора, быть может, и у нас задуматься над теми законодательными попытками, которыми так богат Новый Свет. Пока, однако, Европа остается инертной в этой области и ведет, в лучшем случае, только линию изучения вопроса. Остается пожелать, чтобы и наша республика со своими неограниченными возможностями пошла по стопам более юных стран и создала себе план для реального проведения евгеники в жизнь».

5.

Россия в это время переживала один из самых драматичных периодов своей истории. В Первой мировой войне и затем в гражданской погибли миллионы людей, представлявшие собой цвет нации, как в физическом, так и в моральном отношении. Не приняв большевизм, миллионы самых деятельных и талантливых граждан России устремились в эмиграцию. Количественная, а главное качественная убыль населения была неслыханной и ни с чем не сравнимой. Поэтому столь радикальные взгляды русских евгенистов имеют под собой реальную жизненную почву. Они желали всеми силами исправить демографическую ситуацию и сделать это как можно быстрее, ведь именно биологи могут оценивать суть исторических процессов не в абстрактных метафизических, а в количественных категориях состояния народонаселения страны. Таким образом, мотивы, которые двигали этими русскими учеными, были идеологически предельно чисты и гуманны, просто наши сегодняшние представления об общественном благе существенно изменилось. Что не изменилось с тех пор, так это негативное отношение к войне, категорическое неприятие ее мнимой героики, якобы закаляющей дух и волю нации. Все это поэтические заблуждения воспаленных умов, не имеющие никакого отношения к реальной жизни.

Доказательству этого очевидного, на наш взгляд, тезиса советский профессор К. В. Караффа-Корбутт посвятил свою обстоятельную работу того времени «Евгеническое значение войны», в которой, используя значительное количество статистических данных и факторов объективной психологии, пришел к таким неутешительным выводам: «Военная обстановка, в которой элемент насилия, хищничества и бесправия выделяется в особенно резкой степени, быстро вытравляет сознание права, привитое нам воспитанием, и внедряет в участников хищные навыки первобытного человека, которые затем переносятся и в мирную обстановку, а измененные под влиянием обстановки инстинкты могут передаваться по наследству. Поэтому мы вправе ожидать, что многие участники войны не только сами сохранят приобретенные навыки, но передадут измененные инстинкты своему ближайшему потомству и таким образом увеличат в нации число элементов с нисходящей психической вариацией (асоциальные элементы).

Особенно резко уменьшается рождаемость у представителей интеллигентных классов, с другой стороны, именно среди них война вырвала наибольшее процентуальное число жертв. Ясно, что война в резкой степени ускорила процесс «опрощения» европейских народов.

Суммируя все сказанное, мы можем утверждать, что война является фактором, стимулирующим процессы расового вырождения. Мы знаем, что Великая революция и Наполеоновские войны нанесли французскому народу такую тяжелую рану, после которой он не мог вполне оправиться. Франция потеряла свою генеративную потенцию, в смысле увеличения народонаселения от своих соседей, франко-прусская война нанесла стране еще одну тяжелую рану, после которой совершенно прекратился рост нации в целом. Можно думать, что законченная война, хотя и победоносная, обречет страну на медленное, но неизбежное вымирание, если только Франции не удастся провести в жизнь чрезвычайных мероприятий евгенического характера.

В качестве ближайших результатов войны мы можем ожидать следующих изменений с соматической стороны: понижение среднего роста и веса индивидуумов нации, понижение мышечной силы, повышение заболеваемости и смертности, уменьшение рождаемости и прироста населения, увеличение гибридных форм – словом, увеличение минус-вариантов физического характера.

С нервно-психической стороны: увеличение числа душевных заболеваний и самоубийств, повышение нервных заболеваний и нервозности, стоящей на границе патологии, повышение преступности, понижение успешности школьных занятий, уменьшение числа духовно-одаренных лиц и, наоборот, повышение числа умственно-недоразвитых, одним словом, увеличение минус-вариантов психического характера».

Идеи евгеники в Новое время возникли на волне роста явлений общего вырождения, как это было и в античной Греции в эпоху Платона, когда подъем культуры сопровождался падением нравов и признаками физической дегенерации. Профессор А. И. Крюков в статье «О дегенерации черепа» (1925) задавался справедливым вопросом: «Не находится ли переоценка исторического роста культуры народов в тесной связи с анатомо-физиологическими факторами их развития». Именно в черепе автор статьи, согласно своим клиническим наблюдениям, находил максимальное число отклонений от нормы у современных ему людей. Таким образом, «Закат Европы», о котором писал тогда Освальд Шпенглер, следует рассматривать именно с анатомо-физиологической точки зрения.

Одним из талантливейших генетиков, развивавших евгеническое направление, был Александр Сергеевич Серебровский (1892-1948). Он происходил из провинциальной дворянской семьи и был сыном архитектора. В 1914 году он окончил Московский университет. Будучи учеником Кольцова, Серебровский работал во многих научных и педагогических учреждениях Москвы. С 1921 по 1923 годы он работал в Институте экспериментальной биологии под руководством своего учителя. В 1929-1932 годах заведовал лабораторией генетики в Биологическом научно-исследовательском институте им. К. А. Тимирязева. В 1931 году создал сектор генетики и селекции во Всесоюзном институте животноводства. Одновременно с 1928 г. был сотрудником Кабинета наследственности и конституции человека при Медико-биологическом (впоследствии Медико-генетическом) институте. В 1930-1945 годах заведовал кафедрой генетики в МГУ, работал также в Научно-исследовательском институте зоологии МГУ. В 1933 году Серебровский был избран членом-корреспондентом АН СССР, а в 1935 – академиком ВАСХНИЛ.

А. С. Серебровский рано увлекся евгеническими идеями, а так же, как и многие его коллеги, связывал ее будущее с торжеством большевистских идей. Сильная власть в условиях авторитарного режима, по его мнению, могла бы творить чудеса в деле совершенствования наследственности человека и постановки ее под идеологический контроль. Этому посвящена его программная работа «Антропогенетика и евгеника в социалистическом обществе» (1929). А. С. Серебровский в самом начале указал, что с практической точки зрения видел главную задачу «в учете биологических качеств населения СССР», чтобы определить «какое количество тех или иных полезных или вредных генов находится в этой массе народов СССР, и, главное, происходят ли или не происходят в генофонде какие-либо процессы, которые имели бы обнадеживающее или угрожающее значение для нашего хозяйства и культуры?»

Таким образом, автор ставил задачу создания целостной системной картины многонационального генофонда нации, с целью выявления «полезных» и «вредных» генов разных народов, чтобы добиться максимальной устойчивости и жизнеспособности государственного организма. Так радикально до него еще никто не переносил идеалы евгеники в плоскость обоснования новых принципов законодательной практики. Но и на этом Серебровский не останавливается, а продолжает ход своей мысли в подлинно революционном направлении. «Решение вопроса по организации отбора в человеческом обществе, несомненно, будет только при социализме после окончательного разрушения семьи, перехода к социалистическому воспитанию и отделения любви от деторождения. Мы полагаем, что решением вопроса об организации отбора у человека будет распространение получения зачатия от искусственного осеменения рекомендованной спермой, а вовсе не обязательно от любимого мужчины».

Отметим, что А. С. Серебровский был членом ВКП(б) и членом Общества биологов-марксистов. Ни один расовый теоретик Третьего Рейха не додумался до такой организации общества, которое можно назвать не иначе, как генетический социализм. Согласно вычислениям Серебровского, каждый наиболее евгенически ценный строитель коммунизма мог бы дать жизнь 10 0000 генетически перспективным детям своей «рекомендованной государством спермой», не забивая себе голову буржуазными пережитками вроде любви. «Социализм, разрушая частнокапиталистические отношения в хозяйстве, разрушит и современную семью, а, в частности, разрушит в мужчинах разницу в отношении к детям от своего или не своего сперматозоида. Точно так же, может быть несколько труднее, будет разрушено стыдливое отношение женщины к искусственному осеменению, и тогда все необходимые предпосылки в организации селекции человека будут даны. Что касается положительной части воспитания, то она должна заключаться лишь во внедрении идеи о том, что для зачатия ребенка должна быть использована сперма не просто «любимого человека», но что во исполнение селекционного плана сперма эта должна быть получена из определенного рекомендованного источника. Наоборот, необходимо будет внушить, что срыв этого сложного, на много поколений рассчитанного плана есть поступок антиобщественный, аморальный, недостойный члена социалистического общества. Мы не сомневаемся, что именно подобные моральные директивы окажутся отвечающими интересам нового социалистического общества и будут поддержаны жизнью настолько, что через пару поколений будут казаться всем той самой «природой», на которую сейчас ссылаются защитники буржуазной семьи и неотделимости любви от зачатия».

Итак, согласно концепции А. С. Серебровского, евгенический идеал мог быть осуществлен на практике через плановую сдачу спермы по рекомендации партии, а срыв этих господрядных поставок в «закрома родины» являлся бы самым страшным моральным преступлением перед новым обществом. Созданию современных банков спермы, которые не очень афишируются, конечно же, предшествовали идеи такого рода, тем более что популяризировались они государственными издательствами.

6.

Виктор Петрович Осипов (1871-1947), по всеобщему признанию, являясь одним из столпов советской психиатрии и неврологии, не позволял себе столь экстравагантных идеологических пассажей. Он получил классическое образование еще в царское время и всегда придерживался академических канонов науки. Но и он нашел для себя возможным откликнуться на новейшие евгенические тенденции в науке и обществе. Еще в 1915 году Осипов возглавил кафедру психиатрии Петербургской военно-медицинской академии, а в 1917 стал председателем Петроградского общества психиатров и невропатологов. С 1939 он был членом-корреспондентом Академии наук. В 1943 получил звание генерал-лейтенанта медицинской службы, а в 1944 стал академиком Академии медицинских наук СССР. Его гигантский фундаментальный том «Курс общего учения о душевных болезнях» (1923) до сих пор не утерял своей научной значимости, в силу обилия изложенной в нем информации. Осипов изучал историю всевозможных психических отклонений еще с древнейших времен, а потому также считал необходимым популяризировать свои взгляды. В статье «К вопросу о мерах психического оздоровления потомства», опубликованной на страницах «Русского евгенического журнала», автор подчеркивал: «Для борьбы с психопатическим вырождением населения необходимы широкие государственные мероприятия, выполняемые в очень важной части и в настоящее время».

Развитие евгенического движения в России многим обязано и такой личности, как Павел Исаевич Люблинский (1882-1938), ибо, будучи профессиональным юристом, он придал ему легальный правовой статус. Он окончил юридический факультет Петербургского университета с дипломом первой степени в 1904 году и был оставлен там же при кафедре уголовного права. В 1907 году защитил магистерскую диссертацию на тему «Свобода личности в уголовном процессе». Впоследствии преподавал не только на юридическом факультете, но и на Высших женских курсах, а также в Юридическом институте и в Педагогическом институте им. А. И. Герцена. Был участником международных конгрессов криминалистов. После 1917 года участвовал в работе комиссии при Совнаркоме по реформе законодательства о детях. П. И. Люблинский был разносторонне образованным человеком и оставил после себя множество публикаций по всем основным вопросам евгеники. По приглашению Н. К. Кольцова в 1925 году он вошел в редколлегию «Русского евгенического журнала», в связи с чем писал: «Я около 15 лет интересуюсь вопросами евгеники и буду рад способствовать освещению социальных и правовых проблем, связанных с евгеническим движением». В своих статьях «Современное состояние евгенического движения», «Новое в вопросе о стерилизации дефективных» и «Евгенические тенденции и новейшее законодательство о детях», напечатанных на страницах данного печатного органа, он старался обосновать законность данного подхода ко оздоровлению нации, на основе международного опыта, который он считал вполне применимым в условиях Советской власти.

И даже признанный классик советской антропологии Виктор Валерианович Бунак (1891-1979), который внес свой вклад практически во все разделы гигантского комплекса наук о человеке, был не чужд евгеническим изысканиям. Сын потомственного дворянина, в 1912 году он окончил естественное отделение физико-математического факультета Московского университета. Был учеником знаменитого русского антрополога Д. Н. Анучина. Преподавал на университетской кафедре антропологии, где в 1925 стал профессором. В 1922 году, когда при факультете был создан Научно-исследовательский институт антропологии, В. В. Бунак стал одним из четырех его первых «действительных членов», а после смерти Д. Н. Анучина в 1923 г. возглавил институт. Одновременно с этим, с 1920 по 1927 годы он руководил Евгеническим отделом института, основанного Кольцовым. В 1927 году возглавил Центральное антропометрическое бюро при Государственном институте социальной гигиены Наркомздрава. С 1933 по 1948 годы ученый руководил лабораторией морфологии человека Института антропологии МГУ. В 1948 г. был уволен из Института за свои евгенические взгляды, и впоследствии являлся старшим научным сотрудником Института этнографии АН СССР.

В. В. Бунак опубликовал множество статей и монографий по самому широкому спектру проблем антропологии, а в рассматриваемый нами период развития науки оставил после себя ряд ценнейших работ, значение которых, на наш взгляд, до сих пор оценено не в полной мере. Еще летом 1920 года он напечатал статью «Война как биологический фактор», в которой философски осмысливал судьбоносный этап русской истории: «Период кровавой борьбы, в какой вступила европейская история последнего десятилетия, явился для большей части русской интеллигенции совершенной неожиданностью. Убаюканная долгими годами относительного спокойствия, она полагала, что кровавые столкновения народов, этот пережиток средневековья, окончательно отошел в область прошлого». Именно русская интеллигенция, воспитанная на идеалах благодушия и в эстетике декаданса, по мнению Бунака, повинна в поражении России в Первой мировой войне и последовавшем за ней хаосе братоубийства войны гражданской. Европейская интеллигенция, традиционно более практически мыслящая, лучше представлял биологические последствия массовых вооруженных конфликтов. Война является одним из самых мощных факторов естественного отбора в процессе эволюции человеческих сообществ, ибо она ведет к сокращению численности одних расовых типов и увеличению численности других, неизбежно изменяя всю социальную структуру государства. Горнило войны действует весьма избирательно, повышая эволюционную ценность одних антропологических типов и лишая других всяких исторических перспектив. Война нарушает естественно устоявшийся баланс смертности и плодовитости расовых типов внутри воюющей нации. «Таким образом, война имеет следствием отбор, направленный в пользу менее культурных слоев общества», – делает вывод В. В. Бунак. Но носителями культуры являются конкретные расовые типы, обладающие соответствующими характеристиками, поэтому их гибель в условиях массовых войн не проходит бесследно для всей структуры общества, подчас весьма радикально меняя физиогномический портрет нации. «Война является несомненным фактором отбора, сокращая более сильные в физическом и психическом отношении типы и способствуя увеличению типов, менее сильных в этом отношении. Не к сокращению одного народа за счет другого ведет война, а к замещению в среде самого народа, одинаково как побежденного, так и победившего, одного расового элемента другим».

Война неизбежно приводит к вымыванию из структуры общества наиболее ценных как в наследственном, так и в культуросозидающем отношении расовых типов, именно в этом и состоит ее главный негативный биологический фактор, о котором должны всегда помнить пропагандисты идей милитаризма.

В своей фундаментальной работе «Антропологическое значение преступника, его современное положение и задачи», опубликованной на страницах «Русского евгенического журнала», В. В. Бунак исследовал вопрос в духе господствовавшей тогда доктрины криминальной антропологии Чезаре Ломброзо. Данного рода комплекс идей в советской науке никогда не поощрялся, и совершенно очевидно, на наш взгляд, что эти публикации сказались самым негативным образом на дальнейшей карьере В. В. Бунака, увы, и не только его одного.

Еще одна замечательная личность, принимавшая участие в евгеническом движении, – Сергей Николаевич Давиденков (1880-1961) был выдающимся невропатологом, генетиком, основателем отечественной медицинской генетики. После окончания в 1904 году медицинского факультета Московского университета работал в ряде медицинских учреждений, а в 1912 году, после защиты диссертации, возглавил кафедру нервных болезней Харьковского женского медицинского института. В 1920-1923 годах работал в Бакинском университете. С 1925 года С. Н. Давиденков заведовал нейрогенетическим отделением Института профессиональных заболеваний в Москве. В 1932 году он переехал в Ленинград, где заведовал кафедрой нервных болезней Института усовершенствования врачей, а в 1933-1936 годах являлся заведующим Клиникой неврозов Всесоюзного Института экспериментальной медицины. Во время Великой Отечественной войны С. Н. Давиденков в звании полковника медицинской службы был главным невропатологом Ленинградского фронта. В 1945 году он был избран академиком Академии медицинских наук СССР. Являясь автором множества теоретических работ по невропатологии, он был также сторонником практического внедрения знаний о наследственности: считал необходимым ввести преподавание общей и медицинской генетики в медицинских вузах страны и повсеместно организовывать медико-генетические консультации. Еще в 1925 году Давиденков выступил с предложением создания «Каталога генов», и эта его провидческая идея нашла свое практическое воплощение в проекте создания генома человека. Он предлагал также проводить всеобщий регулярный евгенический осмотр населения страны. Этой деятельностью, по его мнению, должен был руководить «Высший Государственный Евгенический совет», а вся информация о наследственных качествах населения страны должна была бы стекаться и обрабатываться в «Центральном Евгеническом институте».

К числу выдающихся деятелей Русского Евгенического общества принадлежал и Тихон Иванович Юдин (1879-1948) – один из крупнейших отечественных психиатров. Выпускник медицинского факультета Московского университета, он работал в психиатрической клинике. С 1924 по 1932 годы был профессором психиатрии в Казанском университете, с 1932 по 1937 годы руководил Клиническим институтом Всеукраинской психоневрологической академии и являлся ее вице-президентом, а в 1937-1943 годах. возглавлял Украинский психоневрологический институт в Харькове. С 1943 Т. И. Юдин заведовал кафедрой психиатрии в Московском медицинском стоматологическом институте.

Тихон Иванович стоял у истоков создания клинической генетики психических заболеваний. Он изучал наследственное предрасположение к психическим заболеваниям, широко используя генеалогический метод, провел генетический анализ психопатических конституций человека и установил их наследственную связь с психозами, занимался вопросами взаимодействия факторов наследственности и среды, исследовал популяционную частоту наследственных психических заболеваний, в том числе шизофрении. К числу его важнейших печатных работ принадлежат «Наследственность душевных болезней» (1922), «Психопатические конституции» (1926), «Очерки истории отечественной психиатрии» (1931), «Евгеника. Учение об улучшении природных свойств человека» (1925). В последней книге Т. И. Юдин подробно рассмотрел зарубежный евгенический опыт и предложил использовать эти многие наработки в условиях социалистического государства. В ней автор писал, что видит свою задачу как ученого в соединении «человеческой генетики», «социальной антропологии», «политической демографии», «патологического анализа», «социальной и расовой гигиены», а в целом ставит задачу создания научной концепции «биологии социальных типов».

Активными членами Русского Евгенического общества были также Николай Владимирович Попов (1894-1949) – специалист в области судебной медицины и гематологии, Олег Владимирович Николаев (1903-1980) – хирург и эндокринолог, генетик Владимир Владимирович Сахаров (1902-1969) и многие другие талантливые ученые, изучавшие непосредственное отношение к развитию научного движения. В 1925 году Русское Евгеническое общество насчитывало 150 человек и располагало несколькими филиалами в разных городах страны.

Но не только в советской России многие были очарованы перспективами создания коммунистического общества будущего на евгенической основе, но также некоторые видные зарубежные ученые поддались этому соблазну.

Яркий тому пример – американский генетик Герман Джозеф Мёллер (1890-1967). Он был учеником известного биолога Томаса Моргана и в 1927 году в собственной лаборатории сделал крупное открытие в области изучения наследственности, за которое в 1946 году был удостоен Нобелевской премии. Мёллер придерживался левых политических взглядов, открыто выражал свои симпатии к Советскому Союзу и социалистическим принципам организации общества. В 1933 году, по приглашению Н. И. Вавилова, он приехал в СССР и стал работать в Институте генетики Академии наук, где заведовал одним из отделов. Избрание его в этом же году членом-корреспондентом Академии наук СССР только усилило существовавшие восторги и увлечения идеалами нового социалистического общества, так что во всех официальных документах он стал именовать себя на русский лад Германом Германовичем, а в 1936 году обратился с открытым письмом к Сталину, в котором писал:

«Генетики, принадлежащие к левому крылу, признают, что только социалистическая экономическая система может дать материальную базу и социальные и идеологические условия, необходимые для действительно разумной политики в отношении генетики человека, для политики, которая будет влиять на человеческую биологическую эволюцию в социально-желательном направлении. Они признают далее, что уже имеются достаточные биологические знания и достаточно разработанная физическая техника для получения весьма значительных результатов в этой области даже на протяжении нашего поколения. И они сознают, что как непосредственные, так и конечные возможности биологического порядка, открывающиеся, таким образом, при социализме, настолько превосходят биологические цели, которыми до сих пор задавались буржуазные теоретики, что последние выглядят просто смешными. Подлинная евгеника может быть только продуктом социализма и, подобно успехам в физической технике, явится одним из средств, которое будет использовано социализмом для улучшения жизни.

Процесс, посредством которого такой биологический прогресс может быть искусственно осуществлен при минимуме вмешательства в личную жизнь, заключается в том, чтобы дать возможность всем людям, желающим принять участие в производстве детей, обладающих наилучшими генетическими свойствами, получить соответственный воспроизводительный материал для использования посредством искусственного осеменения».

Сталин не ответил на это письмо, по свидетельствам очевидцев, и был весьма раздражен.

Итак, доктрина создания новой породы людей в условиях социалистического общества путем централизованного манипулирования наследственными параметрами в «желательном направлении» открыто признавалась научным и партийным руководством молодой советской страны.

7.

Французский исследователь Шарль Шампетье на страницах журнала «Элеман», № 2, в июле 1998 года опубликовал статью с характерным названием «В СССР планировали создание сверхчеловека». Проанализировав множество интереснейших фактов, которые ранее ускользали от историков науки, он писал со всей откровенностью. «За десять лет до Гитлера советские исследователи уже планировали большевистский «Lebensborn» к вящей славе родины – матери социализма». Близкие, по сути, выводы можно обнаружить и в книге американского ученого Марка Б. Адамса «Благородная наука. Евгеника в Германии, Франции, Бразилии и России» (1990).

В 1924 году делегация советских ученых участвовала в работе Международного евгенического конгресса в Милане, кстати, при фашистском режиме.

В 1928 году Н. К. Кольцов создал Общество изучения расовых патологий и географического распределения болезней, в котором собралась плеяда замечательных ученых, таких как Абрикосов, Авербах, Бунак, Давиденков, Четвериков и другие. В марте 1931 года в Москве была основана Лаборатория расовых исследований. В ее работе были намечены исследовательские программы совместно с немецкими учеными, которые посылали свои экспедиции в Закавказье. И, несмотря на разительные идеологические расхождения режимов советской России и национал-социалистической Германии, высшее политическое руководство Третьего Рейха уже в марте 1933 года разрешило продолжать сотрудничество в данной области, а с советской стороны в апреле того же года оно было одобрено центральным аппаратом Наркомздрава. Лишь в 1938 году немецкая сторона отозвала своих ученых. Целая обстоятельная работа Пауля Вейндлинга «Германо-советская кооперация в науке. Лаборатория расовых исследований 1931-1938 годов» (1986) посвящена детальному исследованию данного уникального явления в истории науки. Следует отметить также, что теоретические работы Н. К. Кольцова и Н. И. Вавилова регулярно печатались в англоязычных изданиях «Science» и «Eugenical News», а также в немецком «Archiv fur Rassen und Geselschafts biologie», причем неизменно с весьма лестными откликами.

В целях большей политической корректности евгенику в СССР стали в 1930-х годах называть «медицинской генетикой». В 1928 году П. Ф. Робицкий, ученик Кольцова и Серебровского, опубликовал классический труд «Можно ли улучшить «человеческий род?». Во втором издании 1934 года он добавил новую главу «Генетика применительно к человеку и ее буржуазное искажение». А. С. Серебровский (член партии с 1930 года) и С. Г. Левит (член партии с 1919 года) требовали «большевизации» науки и вместе с В. В. Бунаком и Г. Г. Мёллером в марте 1935 года основали Институт исследований в области медицинской генетики им. Максима Горького, где также расовые и евгенические вопросы занимали ведущее значение. Но только до определенного времени.

Радикализм русских евгенистов, помимо специфики русского национального характера, имел под собой и объективные причины. Ни в одной стране того времени, охваченной евгеническим движением, не существовало тех проблем, которые составляли извечный клубок основных исторических проблем России. Ни в одной стране мира ученые, впервые занявшиеся проблемой наследственности, не сталкивались с таким разнообразием исходного человеческого материала, представленного племенными, языковыми, культурными и религиозными группами, разбросанными на гигантских просторах страны. Биологи первыми осознали всю беспочвенность рассуждений философов об абстрактном человеке вообще, так как столкнулись с существованием реальных биотипов. Именно пестрота племенного состава России заставила русских евгенистов заняться кодификацией и учетом наследственных расовых признаков населения. Политическая живучесть государства, согласно провидческим обобщениям В. М. Флоринского, определяется степенью комплиментарности этносов, слагающих его в единое историческое целое. Неудивительно поэтому, что именно в разгар Первой мировой войны в 1917 году Российской Академией Наук была составлена «Инструкция к составлению племенных карт», в которой с самого начала была поставлена четкая системная задача: «…указать не только районы расселения отдельных народностей России, но и выяснить взаимные численные и территориальные соотношения между всеми этническими элементами, населяющими государство». Каждая народность, даже не имеющая собственной автономной государственности, стремится в пределах ареала обитания обозначить культурный и геополитический центр, и данная методика по составлению племенных карт также предусматривала его указание. Как уже упоминалось, работы по систематизации информации обо всем национальном составе страны не прекращались и при советской власти. С этой целью Академией Наук СССР в 1927 году был издан «Список народностей Союза советских социалистических республик».

Казалось бы, сама биологическая наука с ее евгенической составляющей развивалась в правильном направлении, даже невзирая на революционные перемены в нашей стране. Но очень скоро все изменилось и не в лучшую сторону.

Крупный современный ученый Эдуард Израилевич Колчинский осуществил поистине титаническую работу именно в этой, мало изученной области истории науки. В своей фундаментальной монографии «Биология Германии и России-СССР в условиях социально-политических кризисов первой половины ХХ века» (СПБ, 2007) он подробно, на основе богатейшего архивного материала показал, как целенаправленно уничтожали науку в нашей стране.

«Начавшаяся в 1928 году «культурная революция» и последовавший вскоре «великий перелом» коренным образом изменили процессы диалектизации биологии. Были предприняты усилия положить конец относительной свободе дискуссий по философским вопросам биологии. Создавались массовые марксистские организации, призванные насильственно внедрить диалектический материализм в практику биологических исследований и подчинить их задачам социалистического строительства. До этого власти не вмешивались в биологические дискуссии, используя внутринаучную конкуренцию для проведения своей политики. Но уже в апреле 1929 года руководитель Комакадемии М. Н. Покровский заявил о прекращении мирного существования с немарксистами-естественниками и об изживании фетишизма перед буржуазной наукой». Во всех слоях общества, в том числе и в среде научной интеллигенции, начались так называемые «зачистки» неугодных. Вначале по классовому признаку, а затем и по идеологическому.

В результате имя Трофима Денисовича Лысенко стало символом политических репрессий в науке и обрело устойчивый смысл уже как целое массовое явление – «лысенковщина» или «лысенкоизм» (в западной терминологии). Но каждый, кто хоть раз видел самого Лысенко в кадрах старой хроники, наверное согласится с тем, что тому не по умственным силам было возглавить идеологическое течение «инквизиции ХХ века». Безусловно у него были кураторы, например, Исай Израилевич Презент, которые выполняли роль провокаторов, буквально взрывающих общественное мнение с целью выявления всех мало-мальски самостоятельно мыслящих людей в России, так как потребность иметь свое собственное мнение по тому или иному вопросу более не соответствовала принципам социалистического общества. «Как никто другой, Презент умел придать любой дискуссии характер обострившейся классовой борьбы, будь то обсуждение методики преподавания или охрана природы», – подчеркивает Э. И. Колчинский.

Сталинский тезис об усилении классовой борьбы по мере построения социализма выразился в том, что если поначалу инакомыслящих увольняли с работы и изгоняли из научных сообществ, то в тридцатые годы их уже арестовывали и расстреливали. А затем, по подсчетам Колчинского, после Великой Отечественной войны в самый разгар разгрома генетики в 1948-1952 годах счет репрессированных ученых, только из числа представителей естественных наук, шел уже на тысячи (!!!). Как говорят военные, это были безвозвратные потери, поскольку если ученый и не был расстрелян, то долгие годы, проведенные им в сталинских лагерях, конечно же, вели к полной профессиональной дисквалификации и устойчивой боязни занятий первоначально выбранной темой. «Начавшийся «большой террор» положил конец евгенике и медицинской генетике. Всякие исследования в этом направлении были прекращены. Евгеника была первым направлением в генетике, которая подверглась идеологическому осуждению и была запрещена», – указывает Э. И. Колчинский.

Бесследно исчезали тысячи не просто талантливых и, главное, ни в чем не повинных людей, но даже академические институты и целые области науки. «Только в одном институте генетики АН СССР число репрессированных превышает численность биологов (профессоров и сотрудников институтов), уволенных, эмигрировавших и погибших в концлагерях во всей гитлеровской Германии». Лысенко лично руководил «зачистками».

В 1938 году был расстрелян С. Г. Левит, несмотря на то, что по убеждениям он был устойчивым марксистом; зимой 1943 года в саратовской тюрьме от истощения скончался Н. И. Вавилов; еще в 1937 году под прикрытием интернациональных бригад, направляющихся в Испанию, страну покинул Герман Мёллер; а в 1948 году он был исключен из числа член-корреспондентов Академии Наук СССР за свою критику разгрома генетики в СССР.

Мы помним, что Н. К. Кольцов, как и многие русские евгенисты, писали не просто о евгенике, а именно о расовой евгенике, так как их целью было оздоровление не только абстрактного человечества, но конкретной расы – белой расы, создавшей Россию. Поэтому и здесь правящему режиму нужно было внести полную идеологическую ясность. Разгромом русской антропологической школы, изучавшей расовую проблему, руководили такие люди, как Аркадий Исаакович Ярхо. В 1930 году он возглавил «Русский антропологический журнал», который сразу же «потерял» слово «русский» в названии. В 1934 году на страницах журнала Ярхо опубликовал теоретическую статью под названием «Очередные задачи советского расоведения», где предельно ясно писал: «Борьба с расовыми теориями предполагает наличие совершенно определенной тактики и стратегии. Только при условии, если в противовес тезисам расовых теорий нами будет выставляться концепция исторического материализма, если мы перенесем центр тяжести критики из плоскости биологии в плоскость социологии, наша критика будет действенна. Поэтому первое и основное – это систематическое разоблачение роли расового фактора в истории».

Теперь совершенно понятно, как и почему биология превратилась во вредную и опасную для советской власти науки. Официальное заигрывание режима с дарвинизмом выполняло роль ширмы, ибо никакого естественнонаучного обоснования постулатов марксизма, кроме социально-политической демагогии, не было и быть не могло.

Картина русской евгеники будет неполной, если мы не расскажем еще об одном явлении, не имеющем аналогов в мировой истории науки. Как в известных русских сказках, здесь была не только живая вода, но и мертвая. Согласно архивным изысканиям таких современных ученых, как Эдуард Израилевич Колчинский и Кирилл Олегович Россиянов, в молодой советской республике велись работы по выведению не только расы сверхчеловеков, но и их антиподов – недочеловеков, в самом прямом смысле этого слова, ибо проводилось масштабное экспериментирование по скрещиванию человека и обезьяны. Советским женщинам на «идеологической основе» предлагалось зачать от спермы обезьян, с целью выведения масс послушных, выносливых, а главное безропотных работников – строителей коммунизма. Вначале эти эксперименты по научному скотоложеству проводились централизованно по инициативе Академии наук СССР в Африке усилиями специально отправленной туда экспедиции. «Знаменитый животновод И. И. Иванов, работавший в Институте экспериментальной ветеринарии и в Московском высшем зоотехническом институте, поставил экзотические опыты по выведению нового биологического вида. Он впервые предпринял попытки получения гибридов человека и человекообразных обезьян путем искусственного осеменения. Он выполнял работы под эгидой АН СССР, которая в 1926 году направила возглавляемую им экспедицию в Африку с целью осеменения самок обезьян спермой человека. В то время Иванов был главным экспертом по искусственному осеменению домашних животных и их гибридов. Однако осеменение трех самок шимпанзе спермой человека в первой половине 1927 года закончилась неудачно. Тогда Иванов решил продолжить свои эксперименты в Сухумском приматологическом центре, где спермой орангутанга оплодотворяли девушек, жаждавших добровольно пойти на опасный эксперимент ради науки. Эти эксперименты, без учета научной обоснованности, содержали целый ряд нравственно-юридических проблем, так как в случае удачи оставался бы непонятным биологический и социальный статус гибрида человека и обезьяны, его расовая принадлежность, этническая идентификация», – пишет Колчинский.

Обратите внимание на сугубо биологический аспект социальной пропаганды пресловутого советского интернационализма, ибо если в Африке большевики издевались над обезьянами, то у нас в стране – над нашими женщинами. Как видим, любые бредовые идеи марксизма осуществлялись за счет физических и нравственных сил русского народа. Самое же страшное заключается в том, что никто на официальном уровне даже и не пытался скрывать это кощунство в стране, где еще были живые идеалы православия. В среде профессиональных антропологов при дискуссиях для обозначения данного процесса употреблялись такие понятия, как «лабораторное обезьяноводство», а сам ожидаемый результат скрещивания получил определение «поместный гомункулус». В 1930-е годы данная экспериментальная деятельность была прекращена, а все ответственные лица, в том числе и пресловутый И. И. Иванов, были расстреляны. Пострадали ли сами инициаторы проекта, достоверно неизвестно. Но достоверно известно, что «гуру» Т. Д. Лысенко И. И. Презент в 1960-е, когда идеологический вектор изменился, как ни в чем не бывало отказался от своих убеждений и перешел на более умеренные позиции, словно и не был причастен к разгрому русской биологии советской эпохи.

Можно полностью согласиться с Колчинским, что в Третьем Рейхе, ужасами которого средства массовой информации пугают с завидным постоянством, ничего подобного никому и в голову не пришло, так как в условиях национал-социалистического государства здоровье немецкой нации был приоритетной задачей, а честь немецкой женщины – основной общественной ценностью.

В заключении данного исследования ваш покорный слуга считает необходимым подчеркнуть, что не претендует на полное раскрытие темы. Однако же, как известно, масштабных публикаций в области анализа именно идеологических основ русской евгеники еще не предпринималось, и предлагаемая хрестоматия призвана восполнить этот пробел в изучении истории отечественной науки.

Хочу выразить самую искреннюю благодарность за предоставленные мне уникальные материалы, фотографии, а также оказание консультаций Эдуарда Израилевича Колчинского – доктора философских наук, профессора Санкт-Петербургского государственного университета, директора Санкт-Петербургского филиала Института истории естествознания и техники; Евгения Владимировича Пчёлова – кандидата исторических наук, доцента Российского Государственного Гуманитарного университета; Бориса Николаевича Казаченко – кандидата биологических наук, сотрудника Лаборатории расоведения Научно-исследовательского института и музея антропологии МГУ, а также Кирилла Олеговича Россиянова – кандидата биологических наук, сотрудника Московского института истории естествознания и техники РАН.

В. М. Флоринский

Усовершенствование и вырождение человеческого рода

Едва ли кто будет сомневаться, что с развитием гигиены и большим применением ее правил к общежитию увеличивается благосостояние народонаселения. Каждая образованная нация очень хорошо понимает это и старается применять результаты науки к народному здоровью. Народ и правительство заботятся об уничтожении миазм, о доброкачественности съестных припасов, о здоровости жилищ и пр., но, к удивлению, так мало обращают внимания на корень народного здоровья – на гигиену бракосочетания. В гражданских уложениях относительно охранения народного здоровья перечислены все, даже мелочные возможности вредного влияния на здоровье народонаселения, а громадная масса гибельных последствий, которые рушатся на рождающиеся поколения вследствие негигиенического бракосочетания, оставлены без внимания.

В этом отношении гораздо более обращено заботы на домашних животных, чем на человека. Взгляните на коннозаводчиков, на сельских хозяев, на улучшение пород рогатого скота, овец, лошадей, собак, даже кур, голубей и проч.; существуют целые учения, тратится столько внимания, и действительно цель достигается. Систематически взлелеянные породы животных изумляют нас своим совершенством, между тем как человек в последовательных генерациях скорее размножает болезни и физическую слабость, чем совершенствуется.

Если мы и видим иногда в некоторых нациях счастливую помесь, удачный подбор супругов, обнаруживающийся физическим улучшением расы, то подобное благодетельное явление, так сказать, обновление человеческой породы, является не как результат преднамеренных действий, не как плод науки, а совершенно случайно, вследствие счастливого столкновения разных национальностей или разных темпераментов и сложений, благоприятствующих улучшению породы. Между тем, это улучшение вполне заслуживает нашего попечения, если не для того, чтобы стремиться к размножению и усовершенствованию изящных форм сложения (что тоже вполне достойно нашего внимания), то хотя в силу старой латинской пословицы: mens sana in corpore sano.

Исторический опыт показывает нам, как вырождаются и мельчают физически и нравственно породы привилегированных сословий даже целых наций, и если бы не было обновления нации со стороны других слоев общества и помеси с другими национальностями, то вырождение человеческого рода обнаруживалось бы еще резче и быстрее. Но это обновление, как мы сказали, совершается почти всегда помимо человеческого произвола, так сказать, бессознательно, вследствие инстинктивного влечения относительно отдельных индивидуумов и вследствие политических столкновений и географических условий – относительно целых наций.

Между тем, наука имеет уже столько данных, чтобы, применивши их к жизни, более или менее рассчитывать на сознательное улучшение породы, устраивая браки не по одному безотчетному влечению полов, тем более не из одних корыстных видов, а более или менее соображая данные для воспроизведения лучшего потомства.

Нам скажут, что те законы группировки полов, которые выработала наука относительно животных, не применимы к человеку, не потому, чтобы они не могли повторяться в человеческой расе, а вследствие сложности социальных условий и иногда невозможности определить заблаговременно все те качества, какие требуются с гигиенической точки зрения для известных индивидуумов, вступающих в брак.

Это отчасти справедливо, но все-таки не исключает возможности применения помянутых законов к человеческому роду. Если на людей в этом отношении мы не можем действовать с такою же отчетливостью, как на животных, если не всегда можем по произволу создать себе потомство с такими или другими физическими качествами, то все-таки, зная наперед условия для воспроизведения этих качеств, мы будем в состоянии, при благоприятных социальных обстоятельствах, применить наше знание к делу и, стало быть, сознательно улучшить качества нашего потомства.

Во всяком случае, будет больше пользы, если хоть кто-нибудь воспользуется гигиеной брака, чем все будут смотреть на процесс воспроизведения потомства, как на процесс самый пустой, не требующий ни соображений, ни внимания, в силу изречения Грибоедова: «чтобы иметь детей, – кому ума не доставало»!

Если в роде человеческом применение правил гигиены брака до сих пор было так ничтожно, то мы уверены, что это зависело не от упорного нежелания публики воспользоваться этими правилами, но, с одной стороны, от трудности применения этих правил, вследствие сложности социальных условий, а, с другой стороны, от незнания публики, потому что до сих пор, по странной щекотливости, специалисты как будто стыдились популяризировать свою науку, держали ее, как алхимики или средневековые монахи, взаперти.

От этого публика, желавшая знать что-нибудь о гигиене брака, была угощаема пустыми книжонками, произведениями шарлатанства и спекуляции. Что публика желала знать что-нибудь об этих существенных вопросах жизни, видно из того, что помянутые книжонки, несмотря на ничтожность их содержания, раскупались в большом количестве, распространяя, таким образом, вместо пользы предрассудки и невежество.

Брак с физиологической и гражданской точек зрения имеет целью воспроизведение потомства. Стало быть, между другими условиями нормального и счастливого бракосочетания, вопрос о способности женщины к зачатию и родам, равно как вопрос о воспроизведении в потомстве тех или других родительских качеств, должен бы был, являться на первом плане. Между тем, в жизни сплошь и рядом гораздо более ценятся общественные связи, положение, приданое невесты, чем физические ее качества, телосложение, порода.

Даже в том случае, когда брак совершается по любви, стало быть, более или менее на основании физических достоинств женщины, и тут, вследствие извращенного вкуса, нередко за достоинство считаются физические недостатки. Кто не знает, что еще так недавно молодые девушки с таким пренебрежением отзывались о цветущем здоровье, крепости сложения, предпочитая этому бледный, бескровный вид, находя грацию в болезненной тонкости членов и слабости сил.

Этот странный вкус не поддерживался бы, если бы не находил сочувствия в мужчинах, если бы «неземные созданья» в действительности не предпочитались здоровым и крепким девушкам. Этот факт показывает, что в жизни на брак смотрят большею частью как на исключительно личное удовольствие, не помышляя о цели брака – o потомстве.

Между тем, нельзя сказать, чтобы вопрос о физических и нравственных качествах детей был чужд родителям. Каждый из них, в силу эгоизма, и желает, и старается, чтобы дети его были по возможности и умны, и красивы. Но само собой разумеется, что это старание может быть успешно только тогда, когда о нем заботятся не после рождения детей, а до вступления в брак, так как физическая красота здоровье, отчасти и нравственные качества, не столько зависят от воспитания и ухода за новым индивидуумом, сколько от наследственности. Поэтому неудачно сочетавшимся родителям нередко приходится сетовать на то, что бог не наградил их хорошими детьми, не соображая того, что неудача воспроизведения зависит не от судьбы, а от бестолковой женитьбы.

В предстоящем очерке мы намерены познакомить читателей с общими условиями усовершенствования и вырождения человеческого типа, насколько позволит это сделать новость предмета, до сих пор не разработанного, можно сказать, даже не тронутого. Поэтому мы наперед извиняемся перед читателями, если они найдут здесь что-либо недосказанным или гипотетическим. Это не такой предмет, в котором можно прямо излагать законы, а по необходимости сплошь и рядом приходится только подмечать явления, группировать их и выводить то или другое заключение.

Кроме того, самый предмет показывает, что для полного и всестороннего его изложения потребовалось бы написать целый том; поэтому для журнальной статьи мы по необходимости ограничились только общими очерками, не вдаваясь в подробные научные рассуждения.

Глава первая

Изменяемость человеческого типа

Прежде, чем мы будем говорить об улучшении человеческой породы путем естественного или рационального подбора родичей, необходимо показать, что анатомические и физиологические свойства человека в известной степени изменчивы, подвижны, следовательно, под влиянием наследственности и физических условий окружающей среды, они могут или совершенствоваться, или ухудшаться.

Окончательные пределы этой изменчивости установить невозможно, так как в этом отношении пришлось бы основываться только на предположениях. Для нашей цели достаточно показать, что племена и расы в состоянии переходить одна в другую, что форма скелета может изменяться, принимать другой тип, обезображиваясь или совершенствуясь. Таким образом, не вдаваясь в антропологические прения о происхождении человека, – мы за исходную точку изменения человеческого скелета можем принять те первоначальные формы его, о которых мы имеем понятие по ископаемым остаткам человеческих костей, приписываемых к самой отдаленной эпохе (нижняя челюсть и зубы, найденные в 1863 году близ Мулен-Кольена, в бассейне реки Соммы в Пикардии, человеческие черепа, найденные в Швеции и Дании, Америке и пр., принадлежащие к так называемому каменному веку). По найденным остаткам самых древних черепов, по чрезвычайно косому направлению нижней челюсти можно заключить, что люди, к которым принадлежали эти черепа, стояли на очень низкой степени телесного развития. Люди каменного периода в Швеции и Дании отличались короткой и круглой головой; в Швеции она была мала, подобно голове современных лапландцев. Многие головы необыкновенно вытянуты в длину, с плоским лбом и выдающимися вперед челюстями, Скелет человека, открытый при прокладывании железной дороги между Монтрё и Вильневом, в восточном углу Женевского озера, и относимый также к каменному периоду, имел также малый, очень круглый (короткий) и необыкновенно толстый череп.

Сравнивая ископаемые остатки человека с формою теперешних обитателей тех же стран, сопоставляя формы современных диких и полудиких народов с формами народов цивилизованных, мы убеждаемся, какой громадный шаг к прогрессивному физическому развитию сделан человеком по настоящее время. Не вдаваясь в вопрос о происхождении рас и племен человеческих, мы оставляем за собой только тот исторический факт, что форма человеческого тела совершенствовалась постепенно и совершенствуется, несмотря даже на то, что до сих пор человеком не употреблено было для этого никаких усилий, никаких сознательных действий, могущих ускорить и упрочить это усовершенствование. Что касается границы прогрессивного физического развития человека, то само собой разумеется, что определить ее теперь невозможно. Однако же на основании существующих данных прошедшего, сравнивая громадный шаг, сделанный развитием форм человеческих от первых ископаемых остатков скелета до настоящего времени, мы, кажется, не имеем основания предполагать, чтобы физическое изменение человека дошло теперь до своей последней границы. Напротив, нам кажется, что на основании предшествовавшего хода развития, можно допустить возможность известной доли его и в будущем. Без сомнения, это будет совершаться слишком медленно, неуловимо для наблюдения, может быть, едва заметно для истории, но все-таки спустя тысячелетия мы можем ожидать человека в новой, лучшей форме, чем в настоящее время.

Видимые, так сказать, осязательные изменения форм человеческих, доступные современному или историческому наблюдению, совершаются, как всегда, так и теперь, по всему земному шару в форме изменения рас и племен, в переходе их одна в другую, в выработке новых типов из взаимного сочетания существующих. Результат этого движения может быть, конечно, и прогрессивный и регрессивный, но общее, незаметное движение клонится все-таки к усовершенствованию человеческой породы. В таком развитии можно различить две формы: одна, где менее развитые племена, при сочетании (помеси) с племенами более совершенными, заимствуют от них лучшие качества и совершенствуют свой тип, – это, так сказать, догоняющее движение; другая форма, когда от взаимодействия двух передовых типов (относительно этой эпохи совершенных), при благоприятствующей помеси их, развиваются лучшие формы, – это шаг вперед, прогрессивное движение развития.

При определении типических форм черепа обращается внимание на его абсолютную величину и емкость, на относительные размеры поперечников, относительный объем лицевых костей (в особенности челюстей по сравнению с костями черепа), на положение верхней и нижней челюстей, – насколько они отодвинуты назад от передней части мозгового вместилища или выдвинуты вперед. Далее обращается внимание на поперечные размеры лица, особенно размер, проведенный через скуловые части, на степень округления или заострения черепной кровли, на место большей ее выпуклости, на сплющивание или выпячивание задней части черепа. Большая или меньшая ширина формы носа, длина, направление и образ соединения (плоский или более выпуклый носовой свод) носовых костей, форма образуемых ими носовых отверстий, форма и глубина глазных впадин, большее или меньшее развитие (выдвигание) краев этих впадин, большее или меньшее развитие скуловых костей дают выражению лица тот или другой племенной тип.

Для краткости, при определении формы черепа, в науке приняты особенные названия, введенные Ретциусом. Так, например, круглые черепа, у которых наибольшая длина относится к наибольшей ширине приблизительно как 100 к 80 (ширина никогда не превышает длины правильно устроенного черепа), называются брахицефалическими, и люди с такими черепами – брахицефалами. Образчиком их могут служить нам калмыки. Другие черепа, имеющие удлиненную форму, у которых наибольшая длина относится к наибольшей ширине приблизительно как 100 к 70, называются долихоцефалическими, а люди, имеющие такие черепа, – долихоцефалами (например, негры). По развитию челюстей, – слабо или сильно они выдаются вперед, – черепа называются в первом случае ортогнатными (прямозубыми), а во втором – прогнатными (косозубыми).

Народы, населяющие шар земной, разделяются антропологами на несколько племен или рас, и каждое племя – на несколько ветвей. Вот самое распространенное деление: племя первое – белое или кавказское. У людей, его составляющих, лицевой угол имеет почти 85°, овал головы правилен, лоб широк и высок, зубы перпендикулярны челюстям, глаза прямые. Это племя разделяется на три ветви: первая заключает в себе ассириян, халдеян, арабов, евреев и египтян; вторая или индийская – распадается по языку на четыре семейства: 1) санскритское (народы Индостана); 2) семейство древних пеласгов, откуда произошли греки и латины, а потом все языки Южной Европы; 3) готское, откуда произошли жители Северной Европы (датчане, англичане, немцы, голландцы); 4) славянское; третья ветвь – скифская заключает в себе отдельные народы или небольшие племена обширных степей Азии.

Второе племя – монгольское; люди, его составляющие, имеют широкое и плоское лицо, выдающиеся скулы, сплюснутый нос и открытые ноздри, глаза длинные и прорезанные косвенно, цвет кожи более или менее оливковый, лицевой угол от 75 до 80°. В этом племени различают четыре ветви: 1) манджурскую; 2) китайскую; 3) северную и 4) корейскую.

Третье племя – красное или американское. Признаки его: скулы, менее выдавшиеся, чем в монгольском племени, лицо широкое, глаза большие, косо прорезанные, кожа красного или медного цвета, волосы черные и плоские.

Четвертое племя – черное или африканское. Оно отличается длинным, в верхней части суженным лицом, выдающимися челюстями, длинными и косвенными зубами, широким и сплющенным носом, толстыми губами, широким ртом, короткими и курчавыми волосами. Лицевой угол – 70-75°. Это племя разделяется наследующие ветви: 1) эфиопскую; 2) кафрскую; 3) готтентотскую; 4) папуасскую; 5) тасманийскую (жители Ван-Дименовой земли) и 6) австралийскую (Новая Голландия).

Многие ученые разделяют человеческие племена иначе, принимая их то больше, то меньше. Наш академик К. Бер разделяет род человеческий на шесть групп, подразделяя каждую из них на несколько племен (см. его сочинение: «Человек в естественноисторическом отношении». С.-Петербург. 1851). Для изучения различных особенностей европейских племен, мы пользовались, между прочим, недавно опубликованными исследованиями д-ра Вейсбаха, которых описываются отличительные формы черепов: у цыган, венгерцев, итальянцев, поляков, рутенов, словаков, богемцев (чехов), кроатов и пр.

Теперь нам остается привести еще несколько данных, которые могли бы показать, что описанное движение в физическом развитии человека в известной степени существует и в нашу эпоху, перед нашими глазами.

Вопрос, что тип человеческих племен и наций может изменяться, не трудно решить, не вдаваясь даже в слишком подробные изыскания по этому предмету. Влияние климата на цвет кожи и волос и на величину роста ясно для всякого, кто сравнит анатомический характер северных и южных жителей. Но еще более значительны изменения типа вследствие помеси. Известно, что все племена, точно так же, как нации и фамилии, могут смешиваться между собой и давать на потомство средний тип. Результат такой племенной помеси лучше всего заметен на неграх. От негра и белой женщины родится мулат с темно-желтым цветом кожи и черными менее пушистыми волосами. От мулата и белой женщины родится квартерон (четвертое колено от соединения черного племени с белым), с смуглым оттенком, с черными и длинными волосами и с типом, значительно удаляющимся уже от африканского. Квартерон с белою женщиною рождает октавона (восьмое колено от соединения черного племени с белым), менее смуглого и более уже подходящего к белому племени. Наконец, октавон с белою женщиной рождают уже детей, совершенно смешивающихся с кавказскою породой. Такое же количество поколений необходимо и для превращения белого типа в черный.

Таким же порядком происходит перерождение племени и при других помесях, например, монгольского типа с кавказским и пр., хотя влияние помесей здесь не обнаруживается так резко и отчетливо, как на черном типе.

Плод помеси различных типов называется метисом. Метисы могут соединяться между собой и размножаться, хотя и говорят, что они менее плодовиты. Такое смешение народов, без сомнения, происходило и происходит по всему земному шару, где только существовали народные столкновения. «Все племена, – говорит В. Ф. Эдвардс, – которых история нам известна, более или менее испытали такие смешения. Эта причина (изменчивости типа) тем сильнее, что она действует на внутреннюю организацию. Если бы эта причина действовала беспрепятственно, она, может быть, уничтожила бы все племенные различия[1].

Если мы будем изучать европейское народонаселение с этой точки зрения, то убедимся, что помесь наций происходила и происходит повсюду в большей или в меньшей степени, смотря по тому, где больше происходило национальных столкновений. Сравнивая, например, типы южных славян с славянами северными (в России и Сибири), мы не можем не заметить значительной разницы между теми и другими. Всматриваясь внимательнее в типы русских славян, особенно в Сибири и в северной полосе России, мы видим, что там часто попадаются формы, составляющие видимый переход от монгольского племени. Монгольская форма черепа, округлая плоская форма лица с выдающимися скулами, широкий приплюснутый нос, редкая борода, узкие глаза, белокурые и желтоватые волосы – прямо указывают на результат помеси с монгольскими и финскими племенами.

Эта помесь встречается гораздо чаще и резче бросается в глаза в тех местностях, где обитает больше инородцев, именно в северной и восточной полосе России, а также приморских и пограничных городах. Я имел случай особенно наблюдать это в Вятской, Пермской, отчасти Тобольской и Казанской губерниях, равно как в окрестных деревнях Петербурга и Псковской губернии. Переезжая Урал, каждый путешественник может заметить, как славяно-русский тип сибирских жителей начинает изменяться и разнообразиться, отмечаясь финскими и татаро-калмыцкими признаками, а в юго-восточной Сибири, по свидетельству Щапова, – монголо-бурятскими чертами, в Якутской же области – равным образом якутами. Щапов говорит, что, напр., в Иркутске и его окрестностях из десяти туземных жителей – 4 и даже 5 наверное имеют бурятское обличье. Особенно типично и выразительно выступает этот монголо-бурятский облик в Забайкальском русском народонаселении.

Усольцев так обрисовывает монголо-тунгусско-русский облик жителей Зюльзы и других селений по долине р. Мерчи. «Черные, жесткие волосы, большею частью узкие и несколько вкось расположенные темно-карие глаза; смуглый цвет лица, нос немного приплюснутый в переносьи; едва заметно выдавшиеся скулы выказывают монгольское происхождение. Но высокий рост, стройный стан, плотное сложение, мужество и сила, которые так редко бывают в тунгусах, говорят о смешении их с русскими. В женщинах эта смесь составляет особенную красоту».

Результат помеси в монгольско-бурятской среде еще яснее можно видеть в селениях так называемых ясашных или оседлых инородцев. Здесь явно образуются новые, оригинальные разновидности русского народа, ни чисто русские, ни чисто бурятские. В физиономии, в характере и даже в нравах их, – говорит Щапов, – элемент русский и элемент бурятский соединяются в своеобразный, оригинальный этнографический образ, представляющий новую племенную разновидность.

Точно такие же наблюдения, в большей или меньшей степени, можно сделать и в других местностях России, населенных инородцами. Жители Псковской губ. и окрестных петербургских деревень, отличающиеся невысоким ростом, белокурыми или изжелто-беловатыми волосами, круглой, небольшой головой, более или менее плоским лицом, вздернутым, перегнутым в переносьи носом и флегматическим характером, представляют помесь с эстами и чухонцами. В Казанской, Вятской и в Пермской губерниях путешественник нередко встречает плоды помеси с татарами, вотяками, черемисами и другими инородцами. То же самое в приморских, торговых и пограничных городах – можно видеть самую разнообразную помесь со всеми пришельцами.

Мы указали здесь на видоизменение и перерождение русского типа, совершающееся, можно сказать, перед нашими глазами, но нет никакого сомнения, что половое сочетание племен, а, следовательно, и помесь славянского типа происходила, может быть еще в большей степени, в самые отдаленные времена, одним словом, с тех пор, когда славяно-русская нация начала вступать в сношения с соседними кочующими и оседлыми племенами. Примесь татарской крови к чисто русскому народонаселению, по всей вероятности, в больших размерах произошла во время монгольского ига, когда политическое значение и физическая сила последних господствовали над русским элементом. Монголы оставили неизгладимую черту, как на характере, нравах, языке, так и на внешних анатомических признаках, в типе русского народа. От этого мы и до сих пор видим почти во всей России более или менее смягченные и измененные татарские черты. Эта помесь обнаруживает себя широким и плоским лицом, сильно развитыми скулами, широким приплюснутым носом, редкой бородой, большими ушами, а иногда несколько косвенным разрезом глаз. Эти признаки, совершенно несвойственные славянскому типу, встречаясь в сословии дворянства и духовенства, служат доказательством древности этой помеси. Все остальные сословия, несмотря на пренебрежение к нынешним татарам, вследствие ли религиозных предрассудков, или неуважения к их социальному быту, могут еще вступать и действительно вступают с ними в супружеские сношения, производя, таким образом, в потомстве смешанный тип. Но дворянство и духовенство чрезвычайно редко женились и женятся на инородках, особенно на татарках; потому в них признаки азиатской помеси должны быть отнесены к давнему времени.

Что упомянутый монголо- или финно-славянский тип, так часто попадающийся в России и Сибири, не есть результат действия северного климата, – это видно из того, что рядом с этим типом, при тех же условиях среды, существуют, не изменяясь, и типы чисто – славянские. С другой стороны, как увидим ниже, климат, отражаясь на цвете кожи и волос, едва ли имеет большое влияние на форму костей черепа и лица – свойства чисто наследственные, передаваемые потомству от родителей.

Таким образом, как русская жизнь сложилась и выработалась у нас под влиянием географических условий, дружественных и враждебных столкновений с соседями, – так и русский тип, или, лучше сказать, русские типы складывались и формировались мало-помалу, под влиянием тех же столкновений и политических переворотов. Варяги, половцы, хазары, финские и монгольские племена, греки и проч. откладывали свои разнообразные черты на русском типе, изменяя, осложняя и разнообразя его до бесконечности. И по настоящее время мы не имеем права сказать, что этот тип сложился окончательно и упрочился; напротив, как тип всякой расы и нации, он и прежде и теперь не имеет ничего прочного и определенного. В высшей степени подвижный и изменчивый, он изменялся и изменяется теперь и будет изменяться под влиянием новых столкновений.

Всматриваясь в тип русской нации, нельзя не заметить того явления, что она в физической красоте значительно отстала от других (южных) славянских племен; в течение веков она под влиянием неблагоприятных помесей утратила многие свои прежние черты, свойственные славянскому племени вообще. Только в тех местностях, где северо-восточной помеси было меньше, остались еще более или менее чистые славянские типы, как, напр., в некоторых внутренних губерниях России, на Дону, в Малороссии, а отчасти между старообрядцами.

Впрочем, с другой стороны, надобно заметить, что если мы, вследствие частых помесей, много потеряли в физической красоте, то, может быть, настолько же выиграли в физической и нравственной силе; потому что чем чаще и больше обновляется племя, тем больше оно получает задатков для будущего более сильного и разнообразного развития. Племя, предоставленное самому себе, кровь которого не освежается и не подновляется, обыкновенно мельчает физически и нравственно; чистый тип рано или поздно вырождается. Помесь в этом отношении действует благодетельно, но, конечно, было бы лучше, если бы эта помесь и в эстетическом отношении происходила бы в нашу пользу, что мы и начинаем замечать в последнее время. Теперь там и сям в России встречаются уже новые типы, образовавшиеся под другими условиями, при более счастливом сочетании племен. Между массой обыкновенных или даже некрасивых физиономий вы встречаете не редко поразительную красоту, усовершенствованный южный тип, перенесенный на нашу почву. Эти новые славяно-западные типы со временем будут встречаться все чаще и чаще, потому что, по складу современной истории, европейская помесь, естественно, у нас будет превалировать над азиатской.

В настоящее время Россия по своему географическому и этнологическому положению, едва ли не более чем другая какая-либо страна, представляет условий для изменчивости типа ее жителей. Эти условия заключаются в обилии и разнообразии племен, населяющих Россию, и в более распространившихся сношениях с европейцами. Таким образом, тип наш теперь благодетельно подновляется и изменяется, как под влиянием внутренней помеси (остзейцы, поляки, евреи, цыгане, кавказские племена), так и наплыва иностранцев – немцев, англичан, французов, итальянцев и пр. Это в особенности ясно можно видеть в столицах, в больших торговых или портовых городах, в пограничных местностях или местах с смешанным народонаселением, по берегам Балтийского и Черного моря. При таких разнообразных столкновениях мы имеем право предположить, что со временем тип русской нации выработается гораздо совершеннее, так как ныне совершающаяся помесь дает лучшие результаты, чем бывшая помесь с татарами и финнами. Может ли это отразиться на умственном и нравственном развитии народа, – мы увидим ниже.

Кроме России, без сомнения, племенная помесь происходит и во всех других местностях, где только существует смешение племен. Так, например, в Австрии, составляющей политическую смесь немцев, чехов, сербов, итальянцев, венгерцев, взаимная помесь всех этих разнохарактерных племен должна была отразиться на типе их. И, действительно, в Вене результат такой помеси резко бросается в глаза путешественнику. Ни в одном городе нельзя встретить столько разнообразной красоты, столько пестроты в сочетании разнообразных, нередко противоположных физических качеств, как там. Случаи помесей, напр., итальянцев с немцами, чехов с венгерцами и пр. дают новому поколению качества тех и других, напр., блондинок с черными бровями, глазами и ресницами, брюнеток с голубыми глазами, белокурых немцев с итальянским типом и пр.



Поделиться книгой:

На главную
Назад