Славяне, кавказцы, евреи с точки зрения ДНК-генеалогии

13 24 16 11 11 15 12 12 10 13 11 17 16 9 10 11 11 24 14 20 34 15 15 16 16 11 11 19 23 15 16 17 21 36 41 12 11 11 9 17 17 8 11 10 8 10 10 12 22 22 15 10 12 12 13 8 15 23 21 12 13 11 13 11 11 12 13 31 15 9 15 12 25 27 19 12 12 12 12 10 9 12 11 10 11 12 30 12 14 25 13 9 10 18 15 20 12 24 15 12 15 24 12 23 19 11 15 17 9 11 11

Как было отмечено, каждое из показанных 111 чисел есть число повторов определенных нуклеотидов в ДНК, и каждое время от времени может скачком (обычно на одну единицу) измениться, отражая ошибки копирования ДНК от отца к сыну. Это «время от времени» на самом деле – раз в сотни и тысячи лет. Поскольку средняя скорость мутаций (это и есть ошибки копирования) определена и известна (в 111-маркерном гаплотипе это в среднем раз в 125 лет), то по совокупности гаплотипов членов одного рода можно рассчитать, когда жил их общий предок. В ДНК-генеалогии эта система расчетов, то есть расчетный аппарат, уже вполне отшлифован.

Набор гаплотипов у выборок этнических русских позволил выявить предковый гаплотип «патриарха», мужчины, который жил около 5 тысяч лет назад, и к которому сходятся гаплотипы современных этнических русских (рода R1a, преобладающего у современных этнических русских, восточных славян). Этот предковый гаплотип возрастом 4900 лет имеет вид[3]:

13 25 16 11 11 14 12 12 10 13 11 17 15 9 10 11 11 24 14 20 32 12 15 15 16 11 12 19 23 16 16 18 19 35 38 14 11 11 8 17 17 8 12 10 8 11 10 12 22 22 15 10 12 12 13 8 14 23 21 12 12 11 13 11 11 12 13 32 15 9 15 12 26 27 19 12 12 12 12 10 9 12 11 10 11 11 30 12 13 24 13 9 10 19 15 20 11 23 15 12 15 24 12 23 19 10 15 17 9 11 11

За время, прошедшее со времени жизни общего предка нашего рода, который индексируется в генетике как R1a, то есть за 4900 лет, в моем гаплотипе накопились 32 мутации (отмечено), что соответствует 32/0.198 = 162 → 193 условных поколения (по 25 лет каждое), то есть примерно 4825 лет (0.198 – константа скорости мутаций в 111-маркерном гаплотипе, стрелка – табличная поправка на возвратные мутации). Совпадение с теорией практически абсолютное, разница всего в 1 %. Иначе говоря, общий предок современных восточных славян рода R1a действительно жил примерно 4900 лет назад.

Оказалось, что в высших кастах Индии, в которых преобладают потомки легендарных ариев и в которых доля рода R1a достигает 72 %, предковый гаплотип имеет почти тот же возраст (примерно 4750 лет назад), что и у этнических русских, в основном восточных славян, и имеет вид почти такой же, что и у этнических русских:

13 25 16 10 11 14 12 12 10 13 11 17 16 9 10 11 11 24 14 20 32 12 15 15 16 11 12 19 23 15 16 18 19 35 38 13 11 11 8 17 17 8 12 10 8 11 10 12 22 22 15 10 12 12 13 8 14 23 21 12 12 11 13 11 11 12 13 32 15 9 15 12 26 27 19 12 12 13 12 10 9 12 11 10 11 11 30 12 14 24 13 9 10 19 15 19 11 22 15 12 15 24 12 23 19 10 15 17 9 11 11

Разница в мутациях между предковым индийским (арийским, индоевропейским) гаплотипом и предковым гаплотипом этнических русских составляет всего 8 мутаций, что соответствует разнице всего в 8/0.198 = 40 → 42 условных поколений, то есть примерно 1050 лет, и их общий предок (современных индийцев и современных русских) жил (1050+4900+4750)/2 = 5350 лет назад. Это – всего за 450 лет до общего предка этнических русских, что на самом деле попадает в пределы погрешностей расчетов.

Сравним теперь для контроля гаплотип древних индийцев, приведенный непосредственно выше, с гаплотипом древних европейцев рода R1b, который в настоящее время имеют большинство жителей Центральной и Западной Европы (из них подавляющее большинство, около 80 %, ирландцев, шотландцев, англичан, не менее 60 % французов, бельгийцев, голландцев, испанцев, португальцев, около половины немцев и итальянцев):

13 24 14 11 11 14 12 12 12 13 13 16 17 9 10 11 11 25 15 19 29 15 15 17 17 11 11 19 23 16 15 18 17 36 38 12 12 11 9 15 16 8 10 10 8 10 10 12 23 23 16 10 12 12 15 8 12 22 20 13 12 11 13 11 11 12 12 35 15 9 16 12 25 26 19 12 11 13 12 11 9 12 12 10 11 11 30 12 13 24 13 10 10 21 15 19 13 24 17 12 15 24 12 23 18 10 14 17 9 12 11

Мы видим, что древние индийцы принципиально отличались от древних предков современных европейцев. И это неудивительно – у тех в основном другой род, R1b. Он к ариям не имеет отношения. Действительно, при изучении 367 браминов из разных штатов Индии гаплогруппы R1b не было найдено ни у одного[4]. Для сравнения – у браминов Западной Бенгалии доля гаплогруппы R1a – 72 %, у браминов штата Уттар Прадеш – 68 %[5].

Таким образом, сейчас можно считать твердо доказанными древние миграции предков нынешних восточных славян в Индию несколько тысячелетий назад. И современные этнические русские гаплогруппы R1a, и современные индусы той же гаплогруппы происходят от одних и тех же общих предков – ариев, которые жили примерно 5 тысяч лет назад.

* * *

Переходим к статье князя Н.С. Трубецкого «Мысли об индоевропейской проблеме». Статья написана незадолго до смерти автора, в 1938 году, и остается только восхищаться смелости полета его мысли, что сделало его работу далеко обошедшей не только свое время, но и, видимо, время настоящее. Интересно, что Т.В. Гамкрелидзе и В.В. Иванов в своем труде «Индоевропейский язык и индоевропейцы» (1984) на эту статью не сослались, хотя она была напечатана на русском языке еще в 1958 году, в журнале «Вопросы языкознания» (№ 1, с. 65–77).

Впрочем, «остается только восхищаться» – это здесь фигура речи. Мы не только будем восхищаться, но и разберем некоторые положения статьи Н. Трубецкого. Поскольку в те времена понятия о гаплогруппах и родах человечества, классификация которых основана на Y-хромосоме, не было, то некоторые представления Н. Трубецкого интересно и познавательно рассмотреть под углом ДНК-генеалогии. Хотя ДНК-генеалогия всего лишь приблизительно оценивает миграции родов человеческих в далекие времена зарождения основных языковых семей, миграции в пространстве и во времени, но и этого порой достаточно, чтобы хотя бы в первом приближении взвесить и оценить «мысли об индоевропейской проблеме» Н. Трубецкого, придать им дополнительный вес, или внести определенные корректировки, хотя бы в дискуссионном ключе.

Сначала – совершенно очевидное определение Н. Трубецкого, но которое часто забывают люди, говоря о «индоевропейцах» как о неких этносах: «Индоевропейцы – это люди, родной язык которых принадлежит к индоевропейской семье языков <…> понятие «индоевропейцы» является чисто лингвистическим, – в такой же мере, как понятия “синтаксис”, “родительный падеж” или “ударение”. Существуют индоевропейские языки и существуют народы, говорящие на этих языках. Единственным признаком, общим всем этим народам, является принадлежность их языков к индоевропейской семье языков».

Действительно, нет рода «индоевропейцы», нет таких гаплогрупп и гаплотипов, нет соответствующих записей в Y-хромосомах. Но в некоторых случаях можно выявить соответствующие корреляции с гаплогруппами, с миграциями, в тех случаях, когда эти миграции проходили в составе довольно замкнутой популяции, принадлежащей в основном (или исключительно) к одному роду, к одной гаплогруппе, и, естественно, говорили на своем родном языке. Вот в тех случаях, видимо, нередких в древности, миграции переносили один язык, в его динамике, и когда миграции в таком довольно замкнутом составе продолжались тысячелетиями, то и язык, меняясь в своей динамике, передвигался тысячелетиями. Так, например, испанский язык мигрировал – в части своих носителей – в Латинскую и Южную Америку, португальский – в Бразилию, французский – в часть Полинезии, часть Африки, в канадский Квебек, часть Карибских островов, в элиту России XVIII–XIX века, английский – в США, Австралию и Новую Зеландию, Индию, русский язык – в Сибирь, на Аляску…

Но в приведенных примерах почти всегда язык выходил далеко за пределы замкнутого состава первоначальных мигрантов, и перенимался другими родами, другими гаплогруппами, причем это размывание быстро прогрессировало со временем. Первые поколения американских колонистов в США были почти исключительно англичанами, как и в Австралии, Новой Зеландии (хотя здесь было много голландцев, но в итоге английский язык взял верх), Индии, и по ряду причин, в первую очередь экономических, местное население довольно быстро переходило на язык колонизаторов. То же было и с другими языками в примерах, перечисленных выше. Но в древности по разным причинам ситуация была в ряде случаев другой. Например, гаплогруппа R1a прошла в ходе миграции огромный путь из Южной Сибири (или, более широко, из Центральной Азии), сохранив гаплогруппу и язык, видимо, тот, что стал праиндоевропейским языком (и далее – семейством индоевропейских языков, начиная с арийского языка). Из данных ДНК-генеалогии мы видим, что носители гаплогруппы R1a затем прошли из Европы через Русскую равнину, разошлись примерно 4500 лет назад на три основные ветви (получившие название – по языку – митаннийских ариев, авестийских ариев и индоариев), и везде пронесли свой арийский язык, ставший ветвями и диалектами на местах прибытия миграций (и в ходе самих миграций). Наиболее характерное название одна из ветвей получила как «индоевропейский язык», который и стал названием целой сети языков.

Этими рассуждениями я веду к тому, что в некоторых случаях один род, одна гаплогруппа может пронести язык в течение тысячелетий, и язык в этих случаях может быть в основном привязан к «титульной» гаплогруппе. Естественно, он переходил к аборигенам по ходу миграции, и либо удерживался, либо не удерживался, в зависимости опять от конкретной ситуации. В итоге мы имеем палитру языков по всему миру, которая и отражает эти разные случаи.

Другой пример – язык гаплогруппы R1b, для которого нет одного названия, которое было бы предложено в лингвистике. Исходя из данных ДНК-генеалогии, я предложил для него название «эрбин» (Klyosov, 2012). В ходе многотысячелетней миграции язык эрбин оставлял по регионам и популяциям разные диалекты, которые со временем трансформировались в разные языки, которые и изучают лингвисты, зачастую не понимая их связи друг с другом и называя «изолятами». На самом деле это определенно должна быть цепь языков, переходящих – в древности – один в другой, и связанных гаплогруппой,

родом R1b, и его носителями, эрбинами. Это, возможно, начиналось 16 тысяч лет назад как сибирские языки, которые можно, наверное, назвать прототюркскими (потому что они, похоже, постепенно перешли в тюркские языки гипотетической алтайской языковой семьи языков, в которую сейчас включают тюркскую, монгольскую, тунгусо-маньчжурскую и японо-рюкюскую языковые ветви, а также корейский язык-изолят), совершенно неузнаваемые в те времена и давно утратившие прямую связь с современными молодыми тюркскими языками, или сино-кавказскими, или дене-кавказскими, возможно, языками маханджарской культуры, языками ботайской археологической культуры, самарской культуры, средневолжской культуры, протокурганной культуры (рода R1b – поскольку культура многослойная, и на последующих этапах включает деятельность рода R1a), катакомбной культуры (рода R1a). Далее – северно-кавказские языки, анатолийские (рода R1b, 6 тысяч лет назад, в отличие от анатолийских языков рода R1a 10–9 тысяч лет назад), шумерский язык, баскский язык, и большая серия доиндоевропейских языков в Европе времен 5000–3000 лет назад, а местами и позже. Это все составные части эрбина, языка рода R1b. Но языка в те времена определенно неиндоевропейского, доиндоевропейского. Почему язык R1b стал прототюркским, а братской группы R1a – протоиндоевропейским, я не знаю, но вполне возможно, что под влиянием других прототюркских языков в Центральной Азии, на родине гаплогруппы R1b. Возможно, что первый из выживших носителей гаплогруппы R1b по какой-то причине говорил на прототюркском языке, как и его потомство, так и пошло. Это же все может зависеть от совершенно случайных факторов, которые можно предполагать десятками.

Н. Трубецкой рассматривает два варианта – существовал ли в прошлом, «в какие-то чрезвычайно отдаленные времена», «один-единственный индоевропейский язык, так называемый индоевропейский праязык, из которого будто бы развились все исторически засвидетельствованные индоевропейские языки. Предположение это противоречит тому факту, что, насколько мы можем проникнуть в глубь веков, мы всегда находим в древности множество индоевропейских языков. Правда, предположение о едином индоевропейском языке нельзя признать совсем невозможным. Однако оно отнюдь не является безусловно необходимым, и без него прекрасно можно обойтись».

ДНК-генеалогия может помочь сопоставить эти два варианта. Если допустить, что гаплогруппа R1a имела ИЕ язык (в том отдаленном древнем варианте) с момента ее образования примерно 20 тысяч лет назад, то надо согласиться, что тот же язык имела (или могла иметь) и гаплогруппа R1, у одного из носителей которой произошла соответствующая мутация, давшая начало гаплогруппе R1a, при условии, что потомки того человека выжили до настоящего времени. То есть первые носители гаплогруппы R1a скорее всего переняли ИЕ язык от рода R1, в котором жили. И если носители новой гаплогруппы R1a со временем мигрировали от рода R1, а это непременно произошло в древности рано или поздно, то ИЕ язык разошелся на ветви уже в то время.

Правда, с таким же успехом можно предположить, что гаплогруппа R1, как и ее родительская гаплогруппа R, как и ее родительская гаплогруппа Р, говорили на варианте дене-кавказских языков, и носители гаплогруппы R1b их продолжили, а гаплогруппа R1a по каким-то причинам перешла на протоиндоевропейский язык, либо в регионе своего появления 20 тыс лет назад или в более позднее время, либо в ходе протяженной миграции вплоть до прибытия в Анатолию, или даже в Европу. Пока мы просто не знаем. Мы знаем только то, что прото-ИЕ язык был лингвистами обнаружен впервые в Анатолии, во времена 9-10 тысяч лет назад. Это в целом совпадает с миграционным путем носителей гаплогруппы R1a и с временами миграции.

По той же логике образование мутации гаплогруппы R1 в составе популяции гаплогруппы R, которое произошло примерно 26 тысяч лет назад, привело к передаче ИЕ (или другого) языка того времени – который, конечно, совершенно отличался от современных ИЕ языков – от носителей гаплогруппы R носителям гаплогруппы R1. Те, в свою очередь, получили язык от гаплогруппы P, которая разошлась на гаплогруппы R и Q примерно 35 тыс. лет назад. Поскольку современные носители гаплогруппы Q говорят на монгольских, енисейских, кетских языках и родственных им, а также америндских языках, то можно полагать, что носители гаплогруппы P в те времена, 35 тыс. лет и до примерно 45 тыс. лет назад говорили на неком протоязыке, из которого и эволюционировали перечисленные языки. Отсюда и ожидаемое родство между ними в глубокой древности. Язык Р можно условно назвать южно-сибирским, как и язык R, как и язык R1. Поскольку лингвисты обычно атакуют названия языков, часто до самих языков не доходя просто по причине их незнания, то я бы не стал делать упор на названии «дене-кавказские» языки, пусть будут южно-сибирские, или язык эрбин, или протоэрбин, или вообще как угодно. Важна суть.

При такой схеме ясно, что единого прото-ИЕ языка просто не могло быть. Он постепенно, ветвясь, вышел из «южно-сибирского», какой бы язык это ни был, и продолжал ветвиться, сохраняя и теряя элементы «южно-сибирского» и меняясь во времени при каждом ветвлении. Ясно, что подавляющая часть этих ответвившихся ИЕ языков древности безвозвратно потеряны, и сохранился некий вариант, который прошел калейдоскоп массы стохастических языковых преобразований. При этом он передвигался в ходе миграций от Центральной Азии на запад через Индостан, Иран, Анатолию и остальную Малую Азию, и выйдя в Европу 10–9 тысяч лет назад. В Анатолии его современные лингвисты и зафиксировали (Renfrew; Гамкрелидзе и Иванов), приписав ему «анатолийскую прародину» давностью примерно 9800–7800 лет (Gray and Atkinson, 2003).

Для дальнейшего рассмотрения положений Н. Трубецкого с точки зрения современной ДНК-генеалогии, рассмотрим сначала предварительные выводы ДНК-генеалогии. Начнем с «ностратической семьи языков», которую Н. Трубецкой, конечно, не рассматривает, но во многом подразумевает, критически говоря о «едином языке прошлого».

То, что в лингвистике описывают как ностратическую семью языков, можно сопоставить с языком исходного европеоидного «куста» гаплогрупп, который образовался примерно 58 тысяч лет назад (Клёсов, Вестник Академии ДНК-генеалогии, 2011, октябрь, т. 4, № 10, с. 1908–1977; Klyosov and Rozhanskii, 2012), и в те времена представлял собой гаплогруппу F (возможно, и предшествующую ей гаплогруппу CF, и предшествующую той СТ, а перед ней – ВТ). Далее можно выделять разные временные уровни, или «слои» «ностратического языка», проходя через язык сводной гаплогруппы IJK (до 55 тысяч лет назад), c с разделением последней на IJ и К (примерно 50 тысяч лет назад), гаплогруппа К далее разделилась на NO и P (45 тысяч лет назад), Р – на Q и R (между 40 и 30 тыс. лет назад), и вплоть до расхождения европеоидных гаплогрупп R1a и R1b примерно 20 и 16 тысяч лет назад, которые обе мигрировали в Европу по «южной дуге» и «северной дуге», соответственно.

Последний период и принимается обычно лингвистами, которые принимают «ностратическую теорию», за «ностратические» времена 15–13 тыс. лет назад. На самом деле, это просто промежуточные времена существования крупных языковых семей, протоиндоевропейской (R1a) и «эрбина» (R1b, см. выше).

Носители «ностратических языков» на предыдущих уровнях развития включали гаплогруппу N (образовалась примерно 20 тысяч лет назад), которая входила в алтайскую группу языков, и затем образовала уральскую и финно-угорскую; гаплогруппу О (образовалась примерно 20 тысяч лет назад), которая создала сино-тибетскую языковую суперсемью, и гаплогруппу Р (образовалась примерно 36 тысяч лет назад), которая в свою очередь примерно 30 тысяч лет назад разошлась на гаплогруппу Q, которую сейчас имеют многие тюркоязычные народы, а также большая группа американских индейцев, и гаплогруппу R, которая сейчас в значительной степени охватывает носителей индоевропейской языковой семьи (в основном восточно-европейская гаплогруппа R1a и центрально– и западноевропейская гаплогруппа R1b). Все эти языки, как известно, находят свое отражение в ностратической семье языков. Удивительно, насколько долго смогли удержаться наиболее устойчивые фрагменты лексики этих древних языков, которые в итоге вошли в столь разнообразные современные языковые семьи, и их «перекличка» прослеживается и сейчас, между уральскими, тюркскими, индоевропейскими, сино-кавказскими, сино-тибетскими, на-дене (америндскими) языками.

Поскольку гаплогруппы N, O, R1a, R1b начали активные и продолжительные миграции по Евразии в разных направлениях, как представляется, в основном из Южной Сибири – на север и далее на восток, в Америку (Q), на север и далее на запад, через Урал до Балтики (N), на юг и юго-восток (О), на запад по северной азиатской дуге, через Среднюю Азию, Южный Урал, среднюю Волгу, Кавказ, Малую Азию, Ближний Восток и до Европы (R1b), на запад по южной азиатской дуге, через Тибет, северный Индостан, Афганистан, Иран, Анатолию и остальную Малую Азию и до Европы (R1a), то именно тогда, 15–10 тысяч лет назад происходило формирование основных языковых макросемей. Но это ни в коей мере не означает, что до этого был некий единый «ностратический язык». Динамика этих миграций, выявляемая ДНК-генеалогией, позволяет лучше представить динамику формирования языковых семей и групп, начиная с первых ностратических языков, предположительно сводных «европеоидных» гаплогрупп 58–50 тысяч лет назад, и до времени ее распада на макросемьи 15–10 тысяч лет назад.

В этом отношении следует подчеркнуть, что африканские языки, начиная с щелкающих, не имеют зон соприкосновения с евроазиатскими языками, то есть не имеют общего происхождения. Это тоже соответствует динамике эволюции гаплогрупп, начиная с «протоальфа-гаплогруппы» более 160 тысяч лет назад, «альфа-гаплогруппы» 160 тысяч, серии гаплогрупп А 140–85 тысяч лет назад, и неафриканских гаплогрупп, начиная с «бета-гаплогруппы» ВТ 64 тысячи лет назад. Сам это факт в значительной степени исключает переселение носителей африканских языков на территории Евразии.

Итак, картина представляется следующей. Анатомически современный человек неафриканского происхождения окончательно сформировался, видимо, в гигантском треугольнике, включающем территории от европейской Атлантики до Урала (возможно, и до южной Сибири) и, возможно, на юг до северной Месопотамии-Леванта) примерно 65–50 тыс. лет назад, оставил после себя верхнепалеолитические культуры, которые несколькими потоками распространились в Европу (с 45 тыс. лет назад), оттуда – предположительно в сторону Африки через Испанию; на Ближний Восток (с 40 тысяч лет назад) и в Прибайкалье (с 40 тысяч лет назад). Вторая волна расселения современного человека из Центральной Азии в Европу состоялась в интервале 20–9 тыс. лет назад (R1a) и 16–5 тыс. лет назад (R1b). Эту картину дополняют самые последние данные по гаплогруппе костенковского человека с археологической датировкой 36–39 тысяч лет назад (Seguin-Orlando A., et al. Genomic structure in Europeans dating back at least 36,200 years. Science. November 6, 2014). Его гаплогруппа оказалась С-М130, и это самая древняя гаплогруппа из всех найденных ископаемых гаплогрупп в мире. Гаплогруппа С была найдена и в Испании (La Braña), но там был более недавний нисходящий суб-клад, да и датировка – «всего» 7960–7750 лет назад. Так что в упомянутом гигантском треугольнике происхождения человек, или, во всяком случае, европеоидов Русская равнина занимает приоритетное место.

Возвращаемся к статье Н.С. Трубецкого, который пишет: «История языков знает и дивергентное и конвергентное развитие. Порою бывает даже трудно провести грань между этими двумя видами развития. Романские языки, несомненно, все восходят к одному латинскому (вульгарнолатинскому) языку. Но эпохе усвоения вульгарнолатинского языка иберами, галлами, лигурами, этрусками, венетами, даками и т. д., несомненно, предшествовал период приспособления языков всех этих племен к латинскому языку, период, когда все эти языки насыщались словарными заимствованиями из латинского и видоизменяли свою грамматику и синтаксис в направлении, сходном с латинским. И не подлежит сомнению, что и сам латинский язык именно в этот же период переживал сильнейшие изменения, вызванные процессом встречного приспособления к варварской речи. А в результате, когда варварские языки в разных частях бывшей Римской империи исчезли, уступив место латинскому, этот латинский язык в каждой провинции оказался несколько иным, так что полного языкового единства, собственно, так и не получилось».

Оттолкнемся от этой цитаты и попытаемся воссоздать картину перехода от доиндоевропейских языков в Европе к индоевропейским. Данные ДНК-генеалогии показывают, что гаплогруппа R1b, ныне представляющая примерно 60 % европейского населения, прибыла в Европу 4800 лет назад через Пиренеи долгим маршрутом из Центральной Азии через Казахстан, Среднюю Волгу, Кавказ, Анатолию, Ближний Восток, североафриканское побережье, Средиземное море, а также отчасти другим путем через Малую Азию и Средиземноморье – Балканы, примерно 4500 лет назад. Носители этой гаплогруппы, эрбины, в 3-2-м тыс. до н. э. говорили на доиндоевропейских языках, и, возможно, только баски сохранили этот древний язык (эрбин) в динамике его развития до настоящего времени. Сейчас, как известно, носители R1b, как и подавляющее большинство европейцев, говорят на индоевропейских языках, и переход на ИЕ языки произошел, видимо, в середине 2 – начале 1-го тыс. до н. э.; жители Апеннин и затем древние римляне уже говорили на языке индоевропейской семьи, сначала на вульгарнолатинском языке, затем архаической латыни (VI–II вв. до н. э.), затем – элита Империи – на классической латыни (с конца II в. до н. э.).

Вопрос – когда и каким образом произошел переход от доиндоевропейского языка гаплогруппы R1b (и доИЕ языков других европейских гаплогрупп – в первую очередь G, I, J) на индоевропейский язык гаплогруппы R1a? И не являлся ли вульгарнолатинский язык первым продуктом такого перехода, скажем, в середине-конце 2-го тыс. до н. э.? То, что у носителей гаплогруппы R1a был индоевропейский язык, мы знаем по факту переноса его ариями (гаплогруппа R1a) в Индию и Иран. У гаплогруппы R1b такие факты отсутствуют. По непонятной (мне) причине лингвисты этот вопрос не адресовали, или я таких адресовок не знаю, пропустил в литературе. У меня сложилось впечатление, что лингвисты по умолчанию принимают, что носители гаплогруппы R1b в Европе говорили на индоевропейских языках всегда, или с самого начала прибытия в Европу в начале 3-го тыс. до н. э. Это, конечно, те лингвисты, которые имеют понятие о гаплогруппе R1b и о времени ее прибытия в Европу, и таких, наверное, единицы, а другие так вопрос и формулировать не могут. Но известно, что в Европе в те времена, включающие 3–1-го тыс. до н. э., было много доиндоевропейских языков. Какие рода гаплогруппы на них говорили – неизвестно.

Н.С. Трубецкой этого вопроса тоже не касался, и говоря, что эпохе усвоения вульгарнолатинского языка иберами, галлами, лигурами, этрусками, венетами, даками и т. д., несомненно, предшествовал период приспособления языков всех этих племен к латинскому языку, он в неявном виде имел в виду, что перечисленные языки не были индоевропейскими. С этим нельзя согласиться в отношении венетов, которые с хорошей вероятностью были носителями гаплогруппы R1a и говорили на ИЕ языке, который я называю арийским, понимая, что именно на этом языке (в соответствующей динамике) говорили арии, прибывшие в Индию и Иран. Да и галлы, они же кельты, тоже, скорее всего, исходно говорили на ИЕ языках, в любом случае галлы и кельты гаплогруппы R1a.

Так когда же лингвисты датируют ранние ИЕ языки гаплогруппы R1b, или языки тех народов, которые можно было бы отнести хотя бы отчасти к гаплогруппе R1b? Один ранний ИЕ язык, фиксируемый лингвистами, – кельтский, язык ранних кельтов в Центральной Европе, другой – вульгарнолатинский, народов Апеннинского полуострова. Начнем с второго, поскольку его упомянул Н.С. Трубецкой.

Итак, вульгарная латынь, вместе с окским и умбрийским языком – италийская ветвь ИЕ языков, одни из наиболее древних ИЕ языков. Названа по имени небольшого италийского племени латинов, живших в средней части Апеннинского полуострова, где по преданию в середине VIII века до н. э. был основан Рим. Но это, конечно, еще не датировка языка. Как пишет Теодор Моммзен в своей «Истории Рима», за которую он получил Нобелевскую премию в начале XX века, «италийцы пришли на полуостров сухим путем, с севера». Появление самого языка, lingua Latina, относят к середине 2-го тыс. до н. э., примерно 3500 лет назад, но это отнесение чрезвычайно неуверенное, шаткое. Однако даже в таком случае эрбины были в Европе уже полтора тысячелетия. На каком же языке они говорили? Да на тех доиндоевропейских языках, которые были в ходу в Европе в те времена. Наиболее ранние письменные памятники латинского языка – конец VI – начало V веков до н. э., и то «предположительно».

Для справки – середина-конец 2-го тыс. до н. э. ознаменовали серию переселений в Европу носителей гаплогруппы R1a, в первую очередь европейской ветви R1a, субклад М458, время жизни общего предка современных носителей М458 – примерно 4200 лет назад. Но в Европу вошли три подветви этой европейской ветви – две центрально-европейские ветви R1a, образовавшиеся 2900±400 лет назад, и западнославянская ветвь, которая образовалась 2700±300 лет назад. Все эти ветви – выходцы с Русской равнины, преимущественно предки современных поляков, белорусов, украинцев. Далее на запад продвинулись в своей части носители восточнославянского (в основном) субклада Z280 – карпатские ветви, балто-карпатские, западно-евразийские, северо-евразийские, центрально-евразийские ветви, общим числом не менее десяти ветвей, часть которых осталась на территории современных России, Украины, Белоруссии, образуя непрерывное поле вплоть до Центральной Европы, с анклавами (которые с тех времен расплылись) на островах Англии, Ирландии, Шотландии. Общие предки всех этих ветвей гаплогруппы R1a жили между 2150 и 3500 лет назад, то есть от середины 2-го тыс. до н. э. до конца прошлой эры. Последние вряд ли оказали влияние на италийские языки, но ветви с давностью 3500 лет назад могли.

Другой вопрос – а как могли носители гаплогруппы R1a в Европе, они же носители ИЕ языков, не только составить конкуренцию доИЕ языкам гаплогруппы R1b, но передать свои языки эрбинам, притом, что эрбины уже занимали всю Центральную и Западную Европу? Это уже вопрос к специалистам по культурно-социальным аспектам археологии и истории, но у меня на это есть один ответ – это по какой-то причине стало привлекательно и экономически выгодно для элиты (в первую очередь) R1b на Апеннинах. Возможно, преимущества изготовления товаров (военных и товаров роскоши) носителями R1a, возможно, «модные», «престижные» для того времени особенности быта, одежды, еды.

Переходим к кельтам. С кельтскими языками подобная история – они индоевропейские, но отнюдь не древние сравнительно со временами прибытия гаплогруппы R1b в Европу. В трансформированном, осовремененном виде они близки к италийским и германским языкам, но это опять не та древность. Первоначально предполагаемое их единство с италийскими языками было позже отвергнуто. Иначе говоря, кельтские и италийские языки образуют два разных очага появления ИЕ языков в Европе. Кельтские языки как индоевропейские датируют периодом от начала до середины 1-го тыс. до н. э. – это гальштаттская (VI–V вв. до н. э.), а затем латенская (2-я половина 1-го тысячелетия до н. э.) археологические культуры. «Прародину» кельтов помещают в Центральной Европе, между Рейном и Дунаем, и это опять первая половина 1-го тыс. до н. э., времена и регионы расселения носителей гаплогруппы R1a. Они же носители ИЕ языка. А иначе откуда ИЕ языку вдруг взяться в центре Европы? Только с мигрантами из зоны распространения ИЕ языка, то есть с востока, с Русской равнины, с регионов R1a, носителей ИЕ языков.

Вот мы опять пришли к тому же выводу – продвижение носителей R1a с Русской равнины на запад привело к переносу в Европу ИЕ языков, несколькими очагами по местам прибытия R1a, и продвижение языков в среду эрбинов. Как вариант – в центральной Европе первые кельты (гаплогруппа R1a), на Апеннинах – венеты (гаплогруппа R1a), возможно, этруски, хотя с последними полная неясность. И скифы гаплогруппы R1a, продвигающиеся в Европу, тоже, конечно, приносили свои технологии.

Таким образом, культурные признаки носителей R1a уже активно воспринимаются эрбинами, последние расселяются, неся с собой технологию выплавки железа, золота, приобретенные ИЕ языки; не только расселяются, но и передают приобретенные навыки «диффузно». Как говорят учебники, они интенсивно распространяются по Европе – на Британские острова, в Галлию, Иберию, Италию… Эти все регионы, да и вся Европа к 1-му тыс. до н. э. – обитание рода R1b, так что распространение не меняло зоны расселения эрбинов, они и сейчас там остались – и на Пиренеях, и в Италии, и во Франции, и на Британских островах. Потому, как отмечают учебники, «о древних стадиях развития кельтских языков нам известно сравнительно немного: памятники той эпохи весьма скудны и не всегда легко поддаются интерпретации». Потому, наверное, и нелегко поддаются, что на деле в Европе была смена и носителей ИЕ языка от R1a к R1b, и смена самого языка – конвергенция принесенного ИЕ языка с доИЕ языками гаплогруппы R1b c образованием нового языка, проходя, как пишет Н.Трубецкой, сильнейшие изменения, вызванные процессом встречного приспособления к варварской речи.

Вообще археологи и лингвисты обычно весьма неохотно говорят про «кельтов». К ним не привязывается некая единая культура, профессиональные навыки, предметы и средства производства, предметы искусства – все распространилось по Европе, размазалось по территориям, народам, этносам. Ничего нет по-настоящему «кельтского», кроме как придуманных в недавнее время мифов, сделавшие кельтов европейским «брэндом». Юлий Цезарь, упоминая про кельтов в своих «Записках о галльской войне», на самом деле сослался на одно малое племя на юге Галлии, которое называло себя «кельты», и это одно из редких упоминаний про кельтов в античных текстах. Как пишет о кельтах Моммзен, «земли они, можно сказать, не ценили, и, потрясши много государств, сами не образовали могущественного и прочного государственного тела». Вот, собственно, и все про историю кельтов у Моммзена, которых он в остальном называет галлами. В объемном труде «История цивилизации» Г. Дюкудрэ (более 700 стр.), изданном на русском языке в 1895 году, про кельтов вообще ничего нет. Лингвистически термин «кельты» должен определяться как «индоевропейский язык центральной (или северо-западной) Европы времен железного века, название которого было предложено лордом Лайдом в начале XVIII века для объединения языков уэльсцев, корнишей, бретонцев, манксов, ирландцев, шотландских галлов и древних галльских языков».

Но это не снимает вопроса, как ИЕ языки проникли в среду доИЕ языков, на которых разговаривали носители гаплогруппы R1b в Европе на протяжении двух тысячелетий. Мой ответ – ИЕ языки были принесены носителями гаплогруппы R1a в ходе перезаселения ими Европы между 3500 и 2500 лет назад (середина 2 – середина 1-го тыс. до н. э.), причем принесены – как результат независимых миграций племен гаплогруппы R1a – с образованием нескольких очагов ИЕ языка, один из них – «кельты» Центральной Европы, другой, как было предложено выше – венеты и родственные им племена гаплогруппы R1a, и последующем распространении ИЕ языков по Европе вместе с передовыми технологиями и социально-культурными признаками.

Поговорим теперь о роде-носителе индоевропейского языка в древнейшие времена. Как уже обсуждалось выше, «праносителя» в буквальном смысле быть не могло, потому что язык не появляется с нуля и в пределах одного народа. В случае пра-ИЕ языка он унаследовал сложную динамику ветвлений гаплогрупп от появления европеоидов и ранее, и по цепи гаплогрупп передавался десятками тысячелетий до гаплогруппы R1 (и это, естественно, не было дискретным процессом ни до, ни после образования этой гаплогруппы) с ответвлениями того же языка, в своей динамике трансформирующегося в другие языковые группы и семейства по прошествии тысячелетий и десятков тысяч лет.

В ходе этого пути гаплогруппа R разошлась на гаплогруппы R1 и R2 примерно 25 тысяч лет назад, и обе должны были нести в себе признаки праиндоевропейского языка, который, конечно, практически ничем не напоминал современные ИЕ языки, кроме некоторых элементов. Носители гаплогруппы R2 сейчас живут в основном в Индии, и об их языке у меня сведений нет. Если их язык несет элементы ИЕ языков, то это будет серьезным аргументом в отношения древнего места и времени развития протоИЕ языка.

Далее, по какой-то причине гаплогруппы R1a (время образования примерно 20 тыс. лет назад, место образования – Центральная Азия) и R1b (время образования примерно 16 тыс. лет назад, место образования – Центральная Азия) разошлись по разным направлениям миграции и понесли с собой разные языки. R1a понесли, по всем соображениям, прото-ИЕ языки, R1b – как отмечалось выше, эрбин, язык, для которого в целом нет другого единого названия. С этой точки зрения род R1a и стал принципиальным носителем прото-ИЕ языка. Он вряд ли был «прародителем» ИЕ языка, но получил права его принципиального сохранителя, опять же в языковой динамике на протяжении как минимум 15 тысяч лет.

Посмотрим, что в этом отношении говорит Н.С. Трубецкой, который о гаплогруппах в те времена не знал:

«Между тем до сих пор при обсуждении «индоевропейской проблемы» учитывается только предположение чисто дивергентного развития из единого индоевропейского праязыка. Благодаря этому одностороннему подходу все обсуждение проблемы попало на совершенно ложный путь. Подлинное, чисто лингвистическое существо индоевропейской проблемы было позабыто. Многие индоевропеисты совершенно необосновательно привлекли к участию в обсуждении “индоевропейской проблемы” доисторическую археологию, антропологию и этнологию.

Стали рассуждать о местожительстве, культуре и расе индоевропейского “пранарода”, между тем как этот пранарод, может быть, никогда и не существовал. Для современных немецких (да и не только немецких!) языковедов «индоевропейская проблема» получает приблизительно следующую формулировку: какой тип доисторической керамики должен быть приписан индоевропейскому пранароду? Но этот вопрос (точно так же, как и ряд подобных ему вопросов) с научной точки зрения разрешен быть не может и поэтому является праздным. Вся дискуссия вертится в заколдованном кругу, так как само существование индоевропейского пранарода доказано быть не может, точно так же, как не может быть доказана и связь определенных типов материальной культуры с определенным типом языка. Таким образом, создается мнимое понятие, романтический призрак «пранарода», и в погоне за этим призраком забывается та основная научная истина, за которую следовало бы держаться, – именно, что понятие “индоевропейцы” является исключительно лингвистическим».

В принципе, с основными приведенными положениями можно согласиться, но с некоторыми дополнениями. Во-первых, разветвление гаплогрупп в ходе их динамики было именно дивергентным, и оно влекло за собой именно дивергентное расхождение языка по гаплогруппам и субкладам. Это не исключает конвергенцию, но при сохранении основного состава гаплогруппы R1a в течение 15 тысяч лет, до ее прибытия в Индию, вместе со своим языком, как-то нет большого места для конвергенции. На местах это, безусловно, было, но ядро гаплогруппы продолжало продвигаться по своему случайному (в деталях) маршруту с вектором сначала на запад, в Европу, потом на восток, через Русскую равнину, и потом опять на Запад, с Русской равнины. И каждый раз это были носители гаплогруппы R1a, в составе своих ветвей, субкладов, и со своим языком. Только затем, в Европе 2–1-го тыс. до н. э. ИЕ язык распространился путем как дивергенции, так и конвергенции, что и привело в итоге к распространению ИЕ языка по всем европейским народам, этносам, гаплогруппам. Почему этого не произошло ранее – или потому, что плотность населения аборигенов по маршруту продвижения была совершенно минимальной, не с кем было языку конвергировать, либо аборигенов уничтожали, сказать трудно. Но, судя по всему, пра-ИЕ язык оказался чрезвычайно устойчивым в отношении сохранения индоевропейского строя языка на протяжении 20 тысяч лет, если считать до настоящего времени. Еще 10 тысяч лет назад, в Анатолии, строй прото-ИЕ языка был узнаваем современными лингвистами как прото-ИЕ язык, был опознан и зафиксирован.

Этот же вопрос адресует и Н. Трубецкой: «Единственная научно допустимая постановка вопроса гласит: как и где образовался индоевропейский строй языка? И ответить на этот вопрос можно и должно, прибегая исключительно к лингвистическим понятиям и фактам… Чтобы ответить на вопрос о месте и способе возникновения индоевропейского строя, нужно, конечно, прежде всего выяснить, каковы особенности самого этого строя».

И далее Н. Трубецкой переходит к лингвистическим понятиям, которые я здесь затрагивать не буду. Он перечисляет шесть структурных признаков индоевропейского строя, которые включают гласные и их чередование, согласные и их чередование, корни, и определенная морфологическая особенность, связанная с подлежащими. И далее он пишет:

«Момент, когда все перечисленные шесть структурных признаков впервые сочетались друг с другом в одном языке…, – этот момент следует признать временем возникновения индоевропейского строя языка. Никакие данные доисторической археологии, разумеется, не могут дать указание на то, когда именно это произошло, ибо техника керамики или форма оружия не стоят ни в какой связи с перечисленными выше шестью структурными признаками. Таким образом, время возникновения индоевропейского строя никогда не удастся выяснить».

Надо заметить, что исходя из принципов динамики возникновения гаплогрупп и их расхождения, описанного нами выше (конвергенции в гаплогруппах быть не может), этот вывод Н. Трубецкого (последняя фраза выше) остается верным и при добавлении ДНК-генеалогии к арсеналу исторической археологии.

Еще одно положение Н. Трубецкого удивительным образом напрямую пересекается с данными ДНК-генеалогии. Напомню, что я выше рассказывал об истории перехода одних гаплогрупп в другие (путем образования новых мутаций в ДНК их носителей), гаплогруппы расходились и переносили языки в исходном или преобразованном виде. В итоге в одном ответвлении гаплогруппа NO разошлась на гаплогруппы N и О, N повела алтайскую группу языков, в том числе сибирские (наряду с гаплогруппой Q), уральские и финно-угорские языки; гаплогруппа О – китайские, корейские, японские, то есть языки юго-восточной Азии, сино-тибетскую языковую суперсемью. Гаплогруппу Q сейчас имеют многие тюркоязычные народы, а также большая группа американских индейцев, в том числе подавляющее большинство индейцев Южной Америки. В итоге и в настоящее время гаплогруппа R (в основном R1) составляет до 70–80 % европейского населения, N – до 70 % Финляндии, а также значительную часть южной Балтики и район Белого моря (в целом к северу от Пскова), гаплогруппа О доминирует в Китае, Корее, Японии (в последнем случае совместно с гаплогруппой D).

Читаем у Н. Трубецкого: «В большинстве случаев языковое семейство представляет определенные особенности, из которых одни объединяют его с одним соседним семейством, а другие – с другим, тоже соседним. Таким образом, отдельные семейства образуют целые цепи. Так, угрофинские языки и тесно с ними связанные языки самодийские представляют целый ряд структурных особенностей, общих с языками “алтайскими” (т. е. тюркскими, монгольскими и маньчжуро-тунгусскими). Алтайские языки в свою очередь некоторыми структурными особенностями напоминают языки корейский и японский, а этот последний, наряду с чертами, сближающими его с алтайскими языками, обладает и другими чертами, сближающими его с языками малайско-полинезийскими. С другой стороны, алтайские языки имеют общие черты и с так называемыми “палеоазиатскими” языками (“одульским” – юкагирским, “нивхским” – гиляцким и камчатской группой, состоящей из “ительменского” – камчадальского, “нымыланского” – корякского и “луораветланского” – чукотского), а эти языки (в особенности их камчатская группа) по структуре явно напоминают язык эскимосский и через него соединяются с некоторыми другими североамериканскими языками».

Как мы видим, это именно языки сводной гаплогруппы NO, как описано выше. Все описанное – итог миграции гаплогрупп NO и P в Южную Сибирь и последующее расхождение и гаплогрупп, и языков. Говоря «расхождение», я вовсе не снимаю конвергенцию языков, о чем так много и убедительно писал Н. Трубецкой.

И еще у Н. Трубецкого: «Учитывая эту общую склонность к “цепному” географическому расположению языковых семейств, а также и то обстоятельство, что, как было уже указано выше, все структурные черты индоеропейского языкового строя порознь встречаются и в неиндоевропейских языках, можно с некоторой степенью вероятия определить приблизительное географическое место возникновения индоевропейского языкового строя. “Соседями” древнейшего языка (или языков) индоевропейского строя, могли быть только две большие группы языков (точнее, языковых семейств), из которых одну условно можно назвать “урало-алтайской”, а другую – “средиземноморской”. Урало-алтайская группа (включающая в себя семейства угрофинское, самодийское, тюркское, монгольское и маньчжуро-тунгусское) объединяется с индоевропейским наличием номинативно-аккузативной (именительно-винительной) конструкции (“пункт 6” у Н. Трубецкого – ААК), а сверх того, наиболее западный член этой группы, семейство угрофинское представляет свободное грамматическое чередование согласных (“пункт 5” – ААК). Средиземноморская группа языковых семейств (представленная ныне языками севернокавказскими, южнокавказскими, семитскими, баскским, может быть, также и берберскими языками, а в древности еще и вымершими языками Малой Азии) совпадает с индоевропейским строем в «пунктах» 1, 2, 3 и 4-м, но отличается от него неизменностью согласным и эргативной конструкцией (чуждой, впрочем, семитским языкам). Индоевропейский языковой строй является связующим звеном между строем урало-алтайским и средиземноморским, и потому возникновение индоевропейского строя естественнее всего локализовать где-то между областью урало-алтайских языковых семейств, с одной стороны, и средиземноморских семейств – с другой».

На самом деле то, что Н. Трубецкой называет «средиземноморской группой языков» (включающей северно-кавказские и баскский) – это вполне могут быть языки эрбин на разных стадиях, то есть языки гаплогруппы R1b, принесенные ее носителями опять из алтайского региона. Средиземное море – это заключительный этап миграции этих доиндоевропейских языков через всю Евразию, с востока на запад, от Сибири до Атлантики. Но это может оказаться и ветвь древних ИЕ языков, хеттского, например. Языки южнокавказские и семитские определенно испытали на себе влияние эрбина в интервале как минимум 6–3 тысяч лет назад, возможно и дольше. Естественно, было и обратное влияние.

Продолжаем: «В то же время следует заметить, что дравидские языки в Индии представляют с урало-алтайскими языками целый ряд общих черт языковой структуры, причем эти черты индоевропейским языкам чужды. Это делает невозможным локализацию возникновения индоевропейского строя в областях, расположенных между урало-алтайскими и дравидскими языками, то есть в Иране или в северной Индии. Еще менее вероятны более восточные локализации, при которых индоевропейский строй должен был бы играть роль промежуточного звена между урало-алтайским и китайским или между урало-алтайским и тибето-бирманским языковым строем. Таким образом, место возникновения индоевропейского строя определяется и положительно и отрицательно: это есть область, лежащая между областями урало-алтайской и средиземноморской групп языковых семейств и не вклинивающаяся между урало-алтайскими и дравидскими языками». Если эти рассуждения Н. Трубецкого верны, то

появление гаплогруппы R1a в Иране маловероятно. Тем не менее, в последнее время появляются статьи популяционных генетиков, помещающие это появление именно в Иран. Обоснование? То, что там найдены несколько архаичных гаплотипов (архаичных в смысле содержащих сравнительно много мутаций). То, что эти гаплотипы могли быть просто на древнем миграционном пути носителей гаплогруппы R1a с востока на запад примерно 10 тысяч лет назад (или позже) авторы этих работ не рассматривают (Underhill et al., 2015).

Гаплогрупп N и Q в Индии практически нет, но гаплогруппы O довольно много, именно у дравидов. Действительно, это не носители индоевропейских языков, присущие гаплогруппе R1a. Гаплогруппа R1a не образовалась ни в Индии, ни в Иране. Но носители гаплогруппы R1a там были в ходе древней миграции предположительно 15–10 тысяч лет назад, и в Индии многие осели, как видно сейчас из ландшафта древних гаплотипов группы R1a. Поэтому при очевидной правильности общего вывода Н. Трубецкого, что место возникновения индоевропейского строя находится вблизи урало-алтайской языковой группы (там же – и «средиземноморской» группы), в Индии остатки прото-ИЕ языков должны быть, просто найти, наверное, трудно. Но ДНК-генеалогия подскажет, где искать – в племенах с высокой долей древних гаплотипов группы R1a. Возможно, и R2.

Н.С. Трубецкой: «Разумеется, эти географические указания довольно неопределенны, тем более что мы совершенно не знаем, как далеко на север распространялась в отдаленном прошлом “средиземноморская” группа языковых семейств, представители которой в настоящее время удержались еще у Бискайского залива и на Северном Кавказе. Но более точно определить место возникновения индоевропейского строя научными средствами невозможно».

Не на север, а на восток, или северо-восток, к Алтаю, Южной Сибири. Более того, более точно определить можно, так, как выше описано. Но это не в укор Н. Трубецкому, он не знал про ДНК-генеалогию, которая появится через 60–70 лет.

Далее у него: «Во всяком случае, следует отказаться от предрассудка, будто “индоевропейский праязык” (или первый язык индоевропейской структуры) господствовал в узко ограниченном пространстве. При том неединообразном характере, который приходится приписывать “индоевропейскому праязыку” <…> признание единого центра или очага распространения индоевропейского языкового семейства очень маловероятно. Совместное же действие нескольких очагов распространения вполне мыслимо и на очень обширном географическом пространстве – скажем, от Северного моря до Каспийского моря».

Про единый центр – совершенно верно, не могло такого быть ни при возникновении ИЕ языка, ни при его миграциях. Да и само возникновение было растянуто на десятки тысячелетий и тысячи километров, как пояснено нами выше. И «очага распространения» не было, и не только от Северного до Каспийского морей, а от Алтая до Европы, и не очага или очагов, а миграция, продолжающаяся как минимум 10–15 тысяч лет. Как и пишет Н. Трубецкой: «Возникновение индоевропейского языкового строя, всей совокупности “материальных” и “формальных” признаков индоевропейских языков было плодом длительного исторического развития».

Еще одно исключительно интересное наблюдение (или описание), сделанное Н.С. Трубецким. Оно согласуется с тем положением, которое я пояснял выше, что язык индоевропейский (арийский в определенном контексте ДНК-генеалогии, что является расширительным по сравнению с терминологией лингвистики, поскольку основывается на более консервативном происхождении родов-гаплогрупп) отличается от эрбина, который не являлся индоевропейским, и который характерен для языкового строя «средиземноморских» (прототюркских, дене-кавказских, сино-кавказских и пр.) языков. У арийских языков – два способа артикуляции взрывных согласных, у эрбина – три способа, как и у ИЕ языков, подверженных в прошлом влиянию эрбина – северно– и южно-кавказских, баскского, семитских языков. Наверняка и ряда других доИЕ языков Европы 3–1-го тыс. до н. э.

Вот как об этом пишет Н. Трубецкой: «Для наиболее древних периодов развития индоевропейских языков приходится принимать не менее трех способов артикуляции взрывных согласных. В современных же индоевропейских языках число способов артикуляции взрывных обычно сводится к двум; только в таких языках, как армянский, курдский, осетинский и некоторые новоиндийские, то есть в языках, окруженных неиндоевропейской языковой средой, удержались еще трех– и четырехчленные системы взрывных. Обращаясь к соседним языкам, замечаем, что системы с тремя способами артикуляции взрывных имеются во всех севернокавказских и южнокавказских языках, а также в баскском и (если считать так называемые “эмфатические” согласные особым способом артикуляции) в семитских языках; языки же угрофинские и алтайские представляют только два типа взрывных, точно так же, как огромное большинство современных индоевропейских».

Возвращаясь к исходной теме, представленной в этом разделе, надо заметить, что союз ДНК-генеалогии с лингвистикой и историей-археологией мог бы быть, и непременно будет продуктивным.

Представленный здесь разбор статьи Н.С. Трубецкого с позиций ДНК-генеалогии может, смею надеяться, представить несколько «вводных положений», а уж дальше все зависит от лингвистов – насколько они окажутся восприимчивыми к подобным положениям, насколько их терминология может быть приведена в разумный баланс с терминологией ДНК-генеалогии, во всяком случае, в совместных работах, и насколько они открыты к новым идеям и гипотезам, к созданию более современной картины мира.

Где искать колыбель европейской цивилизации?

Однажды с просьбой об интервью ко мне обратился ведущий и очень серьезный сербский журнал «Геополитика». Я согласился, и это интервью было опубликовано на шести страницах. На самом деле материал был почти в три раза больше по объему, но есть журнальные рамки и стандарты. Полные ответы на вопросы представлены здесь. Они дают представление не только о балканской истории и ДНК-генеалогии, но о славянской истории в целом – той, которая пока не нашла отражения в учебниках.

– Уважаемый господин Клёсов, история про происхождение народов и древних цивилизаций весьма неоднозначна, и на данную тему опубликовано множество книг и работ, различного качества, с противоречивыми теориями. Но начнем с теории, сторонниками которой являются многие ученые, такие как немецкий ученый Харальд Харман, который дал интервью для «Геополитики» – о том, что Лепенский Вир и Винча являются «колыбелью европейской цивилизации». Разделяете ли Вы это мнение, и кем по происхождению были люди, жившие в области Винчи и Лепенского Вира? Имеют ли они какую-либо связь с, например, сегодняшними сербами, живущими в данных областях?

Здесь нужно определить, что такое в данном смысле «колыбель» и что такое «цивилизация». По одним понятиям, цивилизация относится только к народам, имеющим письменность, по другим – понятие более широкое; например, во французском языке «археологическая культура» часто используется как эквивалент понятию «цивилизация», даже когда о письменности ничего не известно. То же и о «колыбели» – древнейшие костные остатки «человека разумного», Homo sapiens, обнаружены в Европе с датировкой 44–45 тысяч лет назад, хотя там о «цивилизации» мы ничего сказать не можем в любом смысле. Я умышленно захватываю столь широкие понятия и определения, чтобы сказать, что по любому критерию Лепенский Вир и Винча действительно являются колыбелью европейской цивилизации, и что я мнение доктора Хармана полностью разделяю. Это более правильно, а именно поставить вопрос в правильный контекст, чем просто поддакнуть Харману.

Кстати, в своей книге «Загадки дунайской цивилизации» д-р Харман привел данные, что именно в дунайском регионе был создан первый алфавит, и произошло это примерно 9 тысяч лет назад. Так что опять подтверждается и колыбель, и цивилизация. Датировка – та же, что и Лепенского Вира, и мы знаем о символах, которые нам оставил Лепенский Вир. Кстати, датировка та же, что и время прибытия носителей гаплогруппы R1a на Балканы, в конце многотысячелетнего миграционного пути через Анатолию, и перед этим через Иранское плато, и далее с востока, начиная, видимо, с Алтайского региона. Про гаплогруппы будет пояснено ниже.

Кем по происхождению были люди, жившие в Винче и Лепенском Вире, никто в мире не даст вам четкий ответ в отношении рода, к которому они принадлежали, потому что никто пока не знает. Мы знаем, что они были европеоиды, и для этого достаточно посмотреть на скелеты тех людей в музее Лепенского Вира. Но наука вообще редко дает прямые ответы раз и навсегда, наука оперирует оптимизациями противоречивых данных, наблюдений, интерпретаций, в том числе ошибочными, а то и фальсифицированными. С каждыми последующими данными и интерпретациями предыдущий ответ переоптимизируется, переформатируется, и получается новый, как правило, тоже не окончательный. Со временем подвижки происходят уже в деталях, а суть остается. Вот эта суть и есть знание.

Так вот, оптимизация данных на сегодняшний день подводит нас к (промежуточному) выводу, что люди Лепенского Вира и Винчи были людьми рода R1a, которые в настоящее время составляют 8 % в Черногории, 14 % в Македонии, 16 % в Сербии и Боснии, 24 % в Хорватии, до 38 % в Словении. Это – от мужского населения перечисленных стран. Дело в том, что графические изображения, символы этих древних культур, Лепенского Вира и Винчи, сопровождают миграции ариев, носителей гаплогруппы R1a, от Балкан через Русскую равнину и далее на юг до Месопотамии (митаннийские арии) и Аравийского полуострова, на юго-восток, до Средней Азии и далее на Иранское плато (авестийские арии), на восток до Урала и далее в Индостан (индоарии), а также еще далее на восток, до Алтая и северного Китая. По ходу этих арийских миграций – очень сходная керамика и символы на ней, сходная с керамикой и символами балканских культур, в первую очередь, Лепенского Вира и Винчи. Это описано со многими иллюстрациями в недавней (2013) статье в международном академическом журнале Advances in Anthropology (Успехи антропологии) [A DNA Genealogy Solution to the Puzzle of Ancient Look-Alike Ceramics Across the World, vol. 3, No. 3, 164–172]. Так что с сербами, среди которых каждый шестой принадлежит роду R1a, прямая родственная связь с теми людьми, безусловно, имеется.

Второй, запасной вариант, что люди Лепенского Вира и Винчи относились к роду I2a, так называемой динарской группе, не исключен, хотя к нему никаких доказательств нет, кроме сведений, что к этой гаплогрупе относится больше людей в Сербии. Доля динарской группы (I2а) на Балканах варьируется от 21 % в Словении, 23 % в Македонии, 30 % в Черногории, 33 % в Сербии, 37 % в Хорватии и до 56 % в Боснии-Герцеговине. Но мы знаем, что предки динарского рода еще пять тысяч лет назад жили на территории нынешней Испании и на юге Франции, это показали раскопки на тех территориях. На Балканах таких раскопок не было, но мы знаем, что этот род в Европе был почти полностью уничтожен примерно 4500 лет назад, и возродился на Дунае, куда бежали уцелевшие люди. Так что историю динарского рода на Балканах мы знаем только начиная с 2300 лет назад, когда их население пошло в рост. Все представители динарского рода, которые сейчас живут на Балканах, а также от Греции до Балтики – все потомки общего предка, который жил 2300 лет назад. Что было на Балканах с этим родом раньше, мы пока не знаем.

– Имеют ли они какую-либо связь с, например, сегодняшними сербами, живущими в данных областях?

Несомненно, имеют. Как я пояснил, есть хорошая вероятность, что люди Лепенского Вира и Винчи относились к роду R1a, но это только прямой мужской род. Если же говорить о геноме человека, о генетике, то за тысячелетия смешанных браков – а кто там знал, выходили замуж за R1a или I2a – их гены разошлись по всем Балканам, не говоря об одной Сербии. Так что почти все на Балканах – родственники, не считая разве что недавних мигрантов. Но если окажется, что в Лепенском Вире жили «динарцы», что я никак не исключаю, поскольку против этого данных нет, как, впрочем, нет и за, то уже каждый третий серб окажется их прямым потомком. Как видите, я различаю «прямых потомков» (по гаплогруппе) и «родственников» (по геному). Косвенный фактор «за» – это то, что гаплогруппа I (I2a – ее дочерняя гаплогруппа, на третьем уровне, после I и I2) – одна из самых древних в Европе, если не самая древняя, она образовалась примерно 45 тысяч лет назад. Род R1a, напоминаю, пришел в Европу примерно 9 тысяч лет назад.

Есть только один решающий путь это узнать – провести ДНК-анализ костей в Лепенском Вире (с Винча в этом отношении трудности: насколько я помню из посещения музея в Винча, там древних костей почти нет, из-за древнего ритуала провожать покойников). Технически это возможно, хотя и непросто, нужно специальное оборудование и хорошие специалисты, и, естественно, деньги на это. А главное – нужна воля руководства страны это осуществить. Хорошая научная школа по анализу древних ДНК есть пока только в Германии и Франции, сейчас подтягивается Китай. В США, например, ее нет, как нет и в России. Специалисты в Сербии есть, я их лично знаю. Если определить гаплогруппу древних людей из Лепенского Вира и Винчи, то древнейшая история Европы может перевернуться. ДНК – это уже объективные данные, не просто разговоры.

– Что случилось с народами, жившими в области Винчи и Лепенского Вира; каково было направление их миграций?

Чтобы говорить о направлении миграций, нужна метка, которую можно прослеживать в ходе миграций, как по направлению, так и по времени. В археологии это «материальные признаки», но с ними археологи постоянно путаются, поскольку эти признаки могут сопровождать или миграцию, или торговые связи, например, или оказаться военными трофеями. Поэтому еще в 1970-х годах археологи вообще почти прекратили заниматься миграциями, потому что путаница искажала все выводы, порой сенсационные. Любой археолог знает лозунг того времени: «Горшки – не люди». И вдруг на арену вышла ДНК-генеалогия, которая указала на метку – это определенные мутации в ДНК. Их легко прослеживать на многие тысячи километров (фактически везде по планете), и на многие тысячелетия (фактически за все время существования человечества), и ранее – до приматов, то есть на миллионы лет в прошлое.

Но проблема в том, что для прослеживания меток в ДНК надо эти ДНК как минимум иметь. То есть мы опять уходим в то, что нужны ДНК древних жителей Винчи и Лепенского Вира. Пока их нет, нам приходится заниматься той самой «оптимизацией данных и интерпретаций», о чем я говорил выше. Если принять оптимизацию, что древние Лепенский Вир и Винча относились к роду R1a, тогда задача упрощается. Рассмотрим этот вариант, а потом – запасной вариант с родом I2a.

Итак, род R1a пришел на Балканы примерно 9 тысяч лет назад, основал Лепенский Вир, и стал расселяться по Европе. В Европе уже давно жили носители рода I, который образовался примерно 45 тысяч лет назад, и кроманьонцы, вполне возможно, были тоже рода I. Примерно 20 тысяч лет назад род I разошелся на рода I1 и I2, и после завершения ледникового периода в Европе образовался род I2a. Естественно, в Европе продолжали жить и носители родительских гаплогрупп I, I1, I2. Но войн между R1a и I не было, во всяком случае археологи такого не находили, как не находили никаких признаков войн в Винча.

Похоже, то была золотая пора мирной жизни в Европе. Так продолжалось до начала III тыс. до н. э., то есть до 5000–4800 лет назад.

А потом произошло что-то ужасное. Практически все гаплогруппы-рода из Европы пропали. ДНК-археология видит резкую смену населения Европы в III тыс. до н. э. Это же видит ДНК-генеалогия, по данным которой нынешнее население Европы «обнуляется» примерно 4500 лет назад, и проходит, как говорят генетики, «бутылочное горлышко популяции». Исчезла гаплогруппа G2a, самая распространенная в «Старой Европе», и где ни копали ДНК-археологи, она везде проявлялась до 5000 лет назад. Потом она вдруг из Европы исчезла и объявилась в Месопотамии, на Кавказе, в Передней Азии, со временами общего предка примерно 4500–4000 лет назад, то есть пройдя то самое «бутылочное горлышко популяции» и начав возрождение практически с нуля. Это, если угодно, эффект «последнего из могикан», когда последний выжил и дал выжившее потомство, став таким образом новым «общим предком» популяции. Пропала гаплогруппа E-V13, которая по раскопкам жила в Европе 7 тысяч лет назад. Нынешнее население E-V13 в Европе (и везде) начинается от общего предка, жившего 3600 лет назад. Пропала гаплогруппа I1, у которой была древнейшая история в Европе, и общий предок нынешних носителей I1 по всей Европе, от Атлантики до Урала, был один и тот же, и жил всего 3400 лет назад. Пропали из Европы гаплогруппы R1a и I2a, наиболее представительные сейчас на Балканах и в Сербии, и мы сейчас остановимся на их судьбе более подробно.

Гаплогруппа I2a разорвалась пополам – одна часть бежала на Британские острова, другая – на Дунай. Понадобилось больше двух тысяч лет, с 4500 до 2300 лет назад, чтобы гаплогруппа I2a в дунайском регионе пошла в рост, и стала заселять Восточную Европу. ДНК-генеалогические расчеты показывают, что все I2a во всей Восточной Европе – от Греции на юге до Прибалтики на севере, имеют одного общего предка, который жил 2300 лет назад, в конце прошлой эры, видимо, на Дунае. Таким образом, только в начале нашей эры славяне гаплогруппы I2a стали распространяться по Восточной Европе, что и отметили археологи. Наибольшее количество представителей рода I2a осели на Балканах, и их можно понять – земля там благословенная. Поэтому этот род назвали «динарским», только потому, что их там больше всех по всей Европе. Но дальше на запад «динарцы» селиться не пошли, видимо, голос крови напоминал – «туда нельзя». Возможно, были и другие причины, нам неизвестные.

Поэтому когда историки утверждают, что славяне появились на Балканах только в середине нашей эры, это относительно верно, но только в отношении половины славян, гаплогруппы I2a, «динарского» рода, да и то не в середине нашей эры, а на 800 лет раньше. И при этом историки не имеют представления о древней истории «динарцев» в Европе. И еще один вывод отсюда – нет смысла говорить о том, какой народ на Балканах древнее, во всяком случае, о значительной части народа, «динарцах». Все носители «динарской гаплогруппы» – и сербы, и хорваты, и словенцы, и босняки, и македонцы, и черногорцы – все их предки были одного рода, все чудом выжили в трагедии 4500 лет назад, все возродились в дунайском регионе, помогая друг другу. Не нужно продолжения трагедии, это уже было, и не один раз.