Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: Престол Немедии - Олаф Бьорн Локнит на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

– Откуда мне было знать, что среди твоих знакомых встречаются даже разбойники и похитители людей! – раздраженно сказал варвар. – Подумаешь – в убийстве обвинят! На мне таких обвинений с полсотни висит – и ничего, не вздернули, как видишь.

– Когда-нибудь вздернут, – мрачно пообещала Ринга. – Я поспособствую!

– Послушайте, не ссорьтесь, – примирительно заговорил Мораддин. – Конан действительно хотел, как лучше. Не его вина, что он немного поторопился…

– Немного! – скривила узкие губы Ринга.

– Мне вот что интересно, – продолжил полугном, – кто были эти люди, и зачем они охотились за госпожой Ильмой? – туранец вопросительно посмотрел на немедийку, прижимающую к себе ребенка. Та бросила взгляд на Рингу и растерянно улыбнулась.

– Это люди ее отца, некоего барона, – решительно сказала рабирийка. – Он ищет свою дочь с внучкой… Ильма, ты не против, если я расскажу? – спросила Ринга и, не дожидаясь ответа девушки, пояснила: – Обычная история. Барон решил выдать замуж дочь, не считаясь с ее чувствами. Просьбы и слезы не помогли, и тогда она решила бежать к родственникам в Коф, надеясь таким образом избежать ненавистного брака. В горах нанятых ею слуг перебили люди барона, посланные стариком по следу дочери, и Ильма не знала, что делать. Так получилось, что я знакома с ее отцом, да и ее видела несколько раз на придворных балах…

Тут Ильма хихикнула, но, смутившись, опустила голову.

– В Шусфе мы с ней узнали друг друга, и я решила помочь девушке, – закончила Ринга.

– Почему же мы везем госпожу Ильму обратно в Бельверус? – с недоумением сказал Мораддин. – Разумней было бы помочь ей добраться до Кофа…

– Я знаю, что делаю, месьор, – церемонно произнесла рабирийка. – Я сумею спрятать Ильму в Бельверусе так, что даже отец не найдет ее. А потом, глядишь, все уладится, и не придется ехать в далекий Коф.

– Ну и правильно, – одобрил Конан, подумав про себя, что старый барон в чем-то прав, решив приискать для бойкой дочки, прижившей на стороне ребенка, строгого мужа.

Мораддин задумчиво покачал головой, но если у полугнома и возникли какие-то сомнения, он не поведал их своим спутникам.

– Ну так что, в Бельверус? – нетерпеливо спросил варвар.

Ринга ожгла напоследок киммерийца сердитым взглядом и вонзила шпоры в бока лошади.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

О, Бельверус, крепкостенный и многолюдный! Не одну сотню лет лелеешь ты корону Немедии и внушаешь единый трепет и друзьям, и врагам силой и грозностью своей. Суровы Немедийские горы, и суров облик твой, город, построенный из серого гранита и белого мрамора!

Впрочем, столь цветисто обратиться к столице Немедии мог только путешественник из стран Восхода, обладающий поэтическими наклонностями и сытым желудком. Сами немедийцы относились к Бельверусу с прохладцей, ибо славился он своими грязными улицами и ловкими карманниками, а также тем, что там проживают самые спесивые вельможи, самые грубые сборщики налогов и самые дорогие шлюхи во всей Немедии.

Конану ранее доводилось бывать в Бельверусе. Четыре года назад, будучи контрабандистом, он даже удостоился чести быть нанятым некими высокопоставленными особами для выполнения щекотливого поручения, которое нельзя было доверить законопослушным гражданам. Правда, к его выполнению Конан подошел несколько творчески, что совсем не оценили наниматели, и, в итоге высокопоставленные особы и варвар расстались не совсем в дружеских чувствах.

– Ох, наконец-то я смогу принять ванну и выспаться в мягкой постели без клопов! – с наслаждением простонала Ринга, когда они миновали ворота города. – Больше всего во время моих заданий меня угнетает жизнь без всяких удобств.

– Я слышал, знатные дворяне, если им золотой горшок не подадут, и облегчится не могут? – невинно поинтересовался Конан. Ильма прыснула в кулачок, а Ринга нахмурилась и бросила на девушку сердитый взгляд.

– Есть вещи, которые нецивилизованному человеку вроде тебя не понять, – холодно произнесла рабирийка. – Говорят, киммерийцы и моются-то лишь тогда, когда приходится реку вброд переходить.

– Что ж, придется поискать здесь реку, – хмыкнул Конан.

Мораддин вздохнул. Всю долгую дорогу от Дэлирама до Бельверуса Ринга и Конан постоянно старались уязвить друг друга, порой переходя на откровенную ругань, что отнюдь не облегчало жизнь их спутникам. Полугном никак не мог понять, каким образом нежные взаимоотношения рабирийки и киммерийца так быстро выродились во взаимную войну. Сам туранец нисколько не обиделся на девушку-гуля, хитро использовавшую двух друзей в своих интересах. Видимо, у гномьего народа была своя, особенная гордость, которую не ранили подобные вещи.

– Скоро мы доедем до твоего дома, Ринга? – как ни в чем не бывало спросил Конан. – А то у меня живот подвело, как есть охота. Надеюсь, твой повар прилично готовит?

– Прилично. Только тебе это не поможет, – не без торжества заметила Ринга.

– Это почему? – поднял брови киммериец.

– Потому что вы остановитесь на постоялом дворе, – сообщила рабирийка. – Или ты надеялся, что я приглашу вас в гости после того, что вы натворили в Эдесе? Я в Бельверусе на хорошем счету и не хочу иметь неприятностей с законом.

– Вот, значит, как, – зловеще процедил Конан. – Когда тебе это было надо, ты не возражала, чтобы мы шли против закона. А теперь, оказывается, такие бандиты, как мы, недостойны водить компанию с честной дворянкой! Если б я уважал закон, ты бы и посейчас сидела в той клетке! Оттуда я тебя вытащил не настолько давно, чтобы ты уже забыла об этом!

– Не горячись, Конан, ты не так понял Рингу, – Мораддин положил руку на плечо друга. – В Эдесе мы действительно погорячились, и теперь нам лучше затаиться и не привлекать к себе внимание. Двое таких бродяг, как мы с тобой, в квартале знати будут выделяться, как ястребы в курятнике. Следовательно лучше нам устроиться в гостинице, среди обычных людей.

– Именно это я и имела в виду, – согласилась Ринга. – И в следующий раз, Конан, когда тебе захочется с кем-нибудь подраться, сначала сосчитай до десяти и подумай, нужно ли это кому-нибудь… А, вот здесь вы и поселитесь!

Гостиница называлась очень необычно: “Королевский плот”. Говорили, что хозяин, движимый верноподданническими чувствами, собирался назвать свое заведение “Королевский оплот”, да цензоры из Канцелярии не разрешили, заявив, что королевским оплотом является доблестная немедийская гвардия, а никак не грязный кабак. Но вывеска была уже готова, и владелец гостиницы, чтобы не заказывать новую, просто стер в надписи одну букву, изменив неугодное чиновникам название на вполне нейтральное, хотя и насквозь бессмысленное.

– Мой дом находится отсюда на достаточном расстоянии, чтобы я могла быстро найти вас в случае необходимости и при этом ночью не слышать твоего храпа, Конан, – сообщила Ринга. – Ну, вы пока отдыхайте, а мы с Ильмой поехали…

– Как – с Ильмой! – заволновался варвар. – Ты собираешься забрать ее с собой?

– Не беспокойся. Я знаю несколько надежных мест, где можно спрятать ее и ребенка, – ответила Ринга и повернулась к девушке. Ильма покорно наклонила голову, но украдкой бросила из-под темных ресниц призывный взгляд на киммерийца. Это вдохновило варвара на борьбу за свое личное счастье.

– Послушай, Ринга, так ли ты уверена в надежности этих мест? – вкрадчиво заговорил Конан. – По-моему, самое безопасное место – там, где есть два таких добрых меча, как мой и Мораддинов. Никто не будет искать дочь барона в дешевой гостинице, а если и попытается – мы доходчиво объясним соглядатаю, что он ошибся.

Ринга на несколько мгновений задумалась, сдвинув тонкие, изящно выгнутые брови, и наконец кивнула:

– Хорошо, пусть Ильма и девочка остаются с вами. Но вы отвечаете за них головой! – Ринга твердо взглянула в глаза киммерийца и полугнома.

– Не командуй, женщина, – поморщился Конан. – С нами – как за каменной стеной, тебе ли об этом не знать.

– Во всякой стене существуют ворота, – туманно ответила Ринга и, кивнув на прощанье, подхлестнула свою усталую лошадь.

– О Иштар, какая спесь! – развела руками Ильма, когда рабирийка отъехала на порядочное расстояние. – Даже королева Рэлея держится гораздо скромнее.

– Ты знакома с королевой Немедии? – удивился Мораддин.

– Да, и очень близко, – не без гордости сообщила девушка. – Она очень благородная и добрая дама, всегда приветливая даже со слугами. Однажды она подарила мне свое платье… – Ильма внезапно вспыхнула и замолчала, поймав испытующий взгляд слегка раскосых глаз Мораддина.

– Что, твой старик-барон и тряпок тебе не покупал? – добродушно усмехнулся Конан. – Ничего, вот дадут мне обещанную награду – пойдем с тобой в лавку, выберешь себе любое платье!

Ильма ответила киммерийцу признательной многообещающей улыбкой, и Конан погрузился в приятные мечты, поэтому договариваться с хозяином “Королевского плота” о комнатах и обеде пришлось не столь подвластному плотским устремлениям и до отвращения вежливому Мораддину.

Ильма осталась в своей комнате укладывать усталую и потому раскапризничавшуюся Нию, а Конан и Мораддин спустились в общий зал. На хозяина гостиницы полугном произвел неизгладимое впечатление, усилившееся от знакомства с его мышью, поэтому обед был добротный и вкусный. В дальнем углу зала небольшая компания азартно резалась в кости, оттуда доносились радостные выкрики вперемежку с ругательствами. Насытившийся Конан все чаще поглядывал в ту сторону, побрякивая истощившимся за время пути кошельком. Перехватив направленный на игроков взгляд варвара, Мораддин привычно вздохнул и принялся подсчитывать, сколько дней они смогут продержаться вдвоем на деньги полугнома. Но судьба, явившаяся в виде обтрепанного однорукого нищего, просившего милостыню у посетителей “Королевского плота”, спасла друзей от разорения.

– Конан! – вдруг радостно воскликнул нищий, приближаясь к столику киммерийца и полугнома. – Снова в наши края? Давно о тебе здесь не слыхивали!

Варвар уставился на калеку непонимающим взглядом.

– Не узнаешь? – догадался нищий. – Я же Вонючка Пфундс. У Карелы работал, неужели не помнишь?

Лицо Конана выразило попеременно напряженную работу мысли, погружение в воспоминания и, наконец, радость узнавания.

– Вонючка! – заорал киммериец, заставив обернуться в свою сторону всех сидящих в зале. – Ну конечно! Мог заговорить зубы любому стражнику, пока ребята перетаскивали товар… Правда, тогда у тебя были две руки.

– Увы, да, – вздохнул Пфундс, вытянув обмотанную тряпками культю. – Во время одного дельца мне не повезло, и злыдень-таможенник оттяпал мою правую клешню. Парни, конечно, намотали ему кишки на уши – да руку-то уже не вернешь. Пришлось уйти из шайки и заняться более спокойным ремеслом, – Вонючка одернул свою пыльную хламиду и церемонно сообщил: – Теперь я член правления Сообщества нищих Бельверуса и предместий, отделение безногих и безруких.

– Неплохая карьера, – одобрил Конан.

– Да, место денежное, – подтвердил Пфундс. – А ты чем занимаешься?

– Да тем, что подвернется, – честно ответил киммериец. – Вот, познакомься – мой друг Мораддин, сын Гроина, из Турана. Весьма достойный человек, в гвардии владыки Илдиза служил, – и Конан похлопал по плечу полугнома, скорбно взирающего на очередного подозрительного приятеля варвара.

– Друзья Конана – мои друзья, – торжественно сказал Пфундс. – Запомни, Мораддин, если что – обращайся к нам. Помощь всего Сообщества обещать не могу, но отделение безногих и безруких всегда тебя поддержит.

– Очень любезно с твоей стороны, – выдавил из себя туранец, которому физиономия нищего живо напомнила его недавнее ремесло надзирателя.

– Конан, а помнишь Карелу? Зверь-баба была! И, не в обиду тебе будь сказано, не слишком тебя жаловала, – доверительно произнес Вонючка.

– Да и я ее тоже, – проворчал киммериец. – В делах она толк знала, но слишком много о себе мнила, а это может привести к большим неприятностям.

– И привело, – кивнул Пфундс. – Угораздило ее перейти дорогу Большому Эрдеку. А он не посмотрел, что баба, раз – и готово, – и Вонючка выразительно провел большим пальцем по горлу. – Хотя мы ее предупреждали…

– Женщину предупреждать бесполезно, пока сама не нарвется, – хмыкнул Конан. – А помнишь, Пфундс…

И оба приятеля погрузились в воспоминания, от которых за лигу пахло разбоем, контрабандой и прочими противными закону авантюрами. Мораддин рассеянно поглаживал выползшую на его плечо мышь и вспоминал сытую и спокойную жизнь на рудниках.

– Знаешь, Конан, дела наши в последнее время не очень, – неожиданно посетовал Вонючка.

– Это почему? – из вежливости поинтересовался киммериец.

– Да в Бельверусе что-то странное происходит, – принялся охотно объяснять Пфундс. – Тюрьмы переполнены, казни, почитай, каждый день, на главные посты Немедии каких-то безвестных людишек поставили. Даже генерала Хертена, которого народ так любил, обвинили в измене и прилюдно голову снесли… Ну, и все в том же духе.

– Похоже на большую чистку, – со знанием дела сказал Мораддин. – Владыка Илдиз тоже так иногда поступал – после раскрытия заговора или поражения в войне.

– Во-во, – закивал Пфундс. – Но у нас-то войны не было, да и в заговор с трудом верится. Все, вроде, нормально шло, а тут король Нимед направо и налево своих самых преданных людей в чем попало обвинять начал. И пошла катавасия. Теперь любого по доносу схватить могут как заговорщика – и поминай, как звали. Ну, народ и забеспокоился, боятся. А раз боятся – подают нам меньше. Мы ведь от перемен в политике тоже зависим, – вздохнул Вонючка. – А недавно, представьте – королеву в темницу заточили! Нимед, понятно, ей всегда изменял, но чтоб жену, да в Каземат – это слишком! Объявлено было, что она хотела мужа отравить и регентшей при наследнике стать – только кто в это поверит? Королева Рэлея тихая да скромная женщина, нищим всегда щедро подавала – такая худого не замыслит.

– А, может, ваш Нимед… того? – Конан выразительно постучал себя по голове. – С царствующими особами это нередко бывает.

– Да непохоже, – пожал плечами Пфундс. – Он тут на днях с речью к народу обращался, призвал быть верными короне и искоренять мятежников – так вроде такой же, как и раньше, совершенно нормальный. Правда, он всегда мастак говорить был, а в этот раз все мямлил да мялся – ну это и понятно. Несладко ему, когда сын помер.

– Как умер? – удивился Мораддин.

– А вот так! – развел руками Вонючка. – Манифест уже вышел, и траурные флаги во дворце развесили. Говорят, заговорщики из клана королевы отравили наследника. Да только зачем? А я вот что думаю, – Пфундс перешел на доверительный шепот. – Небось, парнишка от простуды какой скончался, без матери-то кто за ним последит? А король наш под это дело неугодных-то и уберет! Ох, чую, будет еще казней в Бельверусе, – покачал головой глава отделения безногих и безруких.

Заказав вина, Конан остался обсудить со старым товарищем былые подвиги, а Мораддин поднялся наверх. Проходя мимо комнаты Ильмы, полугном, словно повинуясь внезапной мысли, подошел к двери и осторожно постучал. Когда в ответ никто не отозвался, Мораддин толкнул дверь, и она с тихим скрипом отворилась. Девушки в комнате не было, лишь на столе горела толстая восковая свеча в дешевом гостиничном подсвечнике.

– Ильма, ты идешь? – раздался с кровати сонный детский голос. – Ильма, мне холодно! И вообще, мне надоело путешествовать! Когда мы вернемся к маме?

Мораддин тихо притворил дверь и, кивнув сам себе, неспешно зашагал к своей комнате.

* * *

Три дня Конан и Мораддин безвылазно просидели в “Королевском плоте”, охраняя Ильму и девочку. На второй день явилась Ринга, сообщила, что была в Канцелярии с докладом о происшедших в Дэлираме событиях, и там действия девушки-гуля и ее помощников всемерно одобрили. Потом рабирийка туманно намекнула об ожидающей их большой чести и уехала. Конан, радостно потирая руки, принялся прикидывать размер предполагаемой награды, и уже собрался было в счет нее сыграть несколько партий в кости с завсегдатаями “Королевского плота”. А Мораддин задумался, почему это у Ринги такой усталый и озабоченный вид, и какую новую интригу затеяла неугомонная рабирийка.

Утром четвертого дня, когда Конан, позевывая от скуки, вгонял свой магический кинжал в порядком уже истыканную столешницу, а полугном ползал по полу, катая на спине визжащую от восторга Нию, дверь их комнаты распахнулась, и решительный голос Ринги скомандовал:

– Собирайтесь скорее, мы едем во дворец!

Конан поднял голову – и оторопел. Он привык видеть Рингу в простом платьице или в мужском дорожном костюме – а теперь девушка-гуль предстала перед ним в чудовищно дорогом придворном наряде. Тяжелое платье из роскошной аквилонской парчи, вышитой вручную знаменитыми шамарскими швеями золотыми нитями и самоцветами, переливающееся в такт дыханию алмазное ожерелье, при виде которого у любого вора загорелись бы глаза, высокая затейливая прическа, украшенная оправленным в золото гребнем из вареного панциря черепахи – все это превратило авантюристку из Дэлирама в величественную королеву. Конан покосился на Мораддина – и испытал облегчение, увидев, что тот потрясен не меньше.

– Поторопитесь, во дворце ждать не любят, – сказала Ринга, насладившись произведенным эффектом и кокетливо наклонив голову, отчего тяжелые алмазные серьги в ее ушах качнулись и брызнули ослепительным снопом искр.

– А с кем мы будем встречаться во дворце? – спросил полугном, смущенно поднимаясь с пола, невзирая на решительные протесты Нии.

– Нас удостоит аудиенции король Немедии! – торжественно сообщила Ринга и, покосившись в сторону Конана, добавила: – Так что кое-кому неплохо бы вымыться и причесаться, на худой конец.

Заехав по пути в дом Ринги и оставив там Ильму с ребенком под присмотром дюжих привратников, что показалось Конану совершенно излишним, они втроем проследовали во дворец немедийских правителей.

Суровый каменный замок, столичная резиденция немедийских королей, когда-то являлся центром небольшой крепости Бельверус, призванной защищать подходы к плодородным долинам центральной части страны, буде враг сумеет прорваться через перевалы Немедийских гор. Замок являлся отличным защитным сооружением, но был малопригоден для обитания королевской семьи. Королевские мастера старались вовсю, отделывая внутренние помещения дворца по последней моде и стараясь сделать большие мрачные залы роскошными, а комнаты – уютными, но старый замок сопротивлялся этому, как покрытый шрамами седой ветеран, на которого пытаются натянуть шитый золотом яркий камзол лакея. Зодчие давно предлагали Нимеду пристроить ко дворцу новое крыло, более удобное и современное, как это сделал отец нынешнего короля Зингары, но Нимед неизменно отказывался. “Народ не будет уважать правителей, которые из страха перед сквозняками отказались от традиции предков,” – гордо говорил молодой король. Ну, традиции традициями, а вечный насморк обитателей королевской резиденции давно уже вошел в поговорку у жителей столицы.

Затянутые в мундиры стражники распахнули перед экипажем Ринги дворцовые ворота. Длинная, усаженная причудливо подстриженными деревьями аллея вела к парадному входу в замок, мрачной громадой возвышающийся над ухоженным парком. Стараясь хоть немного скрасить впечатление суровости древнего строения, придворные садовники разбили вокруг множество ярких цветников и понатыкали затейливых фонтанчиков. По дорожкам гуляли разряженные вельможи и дамы, и привыкшая к хмурым воинам крепость недоуменно прислушивалась к взрывам легкомысленного смеха. Впрочем, сейчас смех звучал приглушенно – при дворе был траур по скончавшемуся маленькому принцу.

Вывалившись из экипажа, Конан прежде всего принялся разминать затекшие в тесноте ноги, которые всю дорогу киммерийцу пришлось держать поджатыми под себя из опасения испачкать платье рабирийки. Ринга, ожидавшая, что варвар поможет ей выйти из кареты, застыла с протянутой рукой и растерянным лицом. Положение спас Мораддин, быстро выскочивший из экипажа вслед за другом и галантно подавший руку девушке.

– Ну ты и варвар! – возмущенно сказала Ринга Конану. – Тебя опасно даже пускать в королевские покои.

– И не пускайте, – согласился киммериец. – У меня свои будут. Мне предсказали, что я стану королем.

– И ты в это веришь? – подняла брови девушка.

– Мало ли что может случиться в жизни, – философски ответил Конан.

По широкой каменной парадной лестнице Ринга и ее спутники поднялись на второй этаж, где у огромных, украшенных гербом королевского рода дверей застыли высоченные гвардейцы с непроницаемыми лицами. Конан решительно шагнул в ту сторону.

– Не сюда, – остановила его Ринга. – Прием будет конфиденциальным.

– Каким? – не понял киммериец, но девушка просто подтолкнула его в направлении уходящего вбок коридора, вход в который охраняли каменные статуи каких-то воинов, выражением лиц до боли похожих на охраняющих двери солдат.

Пройдя по коридору несколько шагов, Ринга остановилась возле задрапированной двери. Возле нее, кроме гвардейцев, казавшихся родными братьями предыдущих гвардейцев, стоял бледный изысканный вельможа с завитыми длинными волосами.

– Ах, госпожа Ринга! Его Величество сейчас занят, тебе придется подождать – томно протянул вельможа и окинул взглядом ее спутников, задержавшись на Конане. – А кто это с тобой?

– Мои друзья, месьор Юлих, – высокомерно ответила девушка. – Его Величество знает о них и сам пожелал видеть этих людей.

– Как Его Величеству будет угодно, я лишь спросил, – Юлих замолчал и поднес к носу тонкий кружевной платочек.

Ринга со скучающим видом отвернулась к окну, составленному из цветных стекол и превращающему самый пасмурный день в солнечный, Мораддин начал рассматривать мозаичную картину на потолке, а Конан привалился плечом к витой полуколонне, выступающей из стены. Царедворец Юлих, потеребив платком нос, поднял висящий у него на груди лорнет и принялся в упор рассматривать варвара. Сначала Конан игнорировал это, но потому ему надоело и он грозно взглянул на вельможу.

– Ах, какой мужчина! – восхитился Юлих и танцующей походкой направился к киммерийцу. Подойдя, он прикоснулся тонким пальцем к бугрящимся под тканью куртки мускулам варвара.



Поделиться книгой:

На главную
Назад