В течение трёх дней и трёх ночей, пока покойник не был похоронен, служители зороастрийского культа и родственники читали молитву, соблюдая определенные запреты в отношении еды и питья.[241] Только на четвёртые сутки, когда считалось, что душа усопшего переселилась в загробный мир, с восходом солнца совершался обряд погребения в соответствии с правилами, изложенными в Авесте.[242] Согласно зороастрийской вере, души умерших освещают жизнь живущих, а живущие, поддерживая традиции, чтут своих предков и желают, в свою очередь, после смерти воссоединиться со своими близкими,[243] отошедшими в «мир иной». Поэтому церемония поминок по усопшему обязательна. Траур соблюдается в течение разных сроков, в зависимости от степени родства — начиная с нескольких месяцев, полгода, год.[244]
В итоге оказалось, что Митра (от греческого «головная повязка»)[245] — высокий позолоченный и украшенный эмблемами головной убор, надеваемый при полном облачении во время ритуалов представителями православного и католического духовенства. Митрополит[246] — высший духовный церковный сан в России. А церковь как бы «наместник Христа», «тело Христа» — под шапкой Митры.
Общая атмосфера зороастрийских храмовых обрядов под руководством высших храмовых иерархов-«жрецов» настолько сильно напоминает «христианские» праздничные «богослужения» (которые каждый может наблюдать по телевизору), что достаточно будет привести небольшой фрагмент описания крупного зороастрийского обряда, чтобы почувствовать «удивительные» параллели: это и ритмика движений и церковные атрибуты (в некоторых случаях огонь заменён водой) и то, как верующие подхватывают церковные песнопения:
«В период правления династии Пехлеви[247] празднование гаханбаров носило массовый характер и происходило в храме, в специальном зале, где на возвышении (алтаре) в латунной или медной чаше находился священный огонь. Здесь же ставился ритуальный сосуд, наполненный особой пищей — лоркой, состоявшей из семи сортов орехов и фруктов: миндаля, фисташек, грецкого ореха, хурмы, инжира, винограда и гранатов. В вазах стояли розы, в кувшинах была налита прохладная вода, а на подносах лежал горячий хлеб. Главный священнослужитель (мобед) совершал богослужение перед алтарем, ему помогали другие служители — дастуры и харбеды. Главный священнослужитель, помешивая щипцами огонь в алтаре, совершал медленный поворот по ходу вращения солнца, с востока на запад, произнося слова молитвы. Когда мобед оказывался прямо против алтаря, его правая рука, в которой он держал священные ветки, связанные в пучок,[248] то поднималась, то опускалась, и эти движения, как и слова молитвы из Ясны, произносившиеся нараспев, подхватывались всеми, находившимися в зале. При этом все молящиеся смотрели на юг, поскольку алтарь со священным огнем у зороастрийцев Ирана всегда находится на южной стороне. Парсы Индии, совершая подобного рода обряд, смотрят на север, так как по их представлениям юг — царство теней. По окончании богослужения начиналась раздача горячего хлеба и лорки, а также принесенных в храм арбузов, дынь и других фруктов и овощей. Затем приглашенные из числа верующих направлялись в дом священнослужителя или старейшины, где для них устраивался обед».
Если продолжить рассматривать все доступные на сегодняшний день из исторических источников параллели между культами зороастризма (особо — сасанидского митраизма) и культами псевдохристианских церквей — не хватит не только настоящей главы, но, возможно, и целой книги. Поэтому мы ограничимся ещё несколькими главными параллелями, оставив людям, которые более глубоко заинтересуются этим вопросом, возможность самим покопаться в интереснейших «совпадениях». Для облегчения этой работы можно заглянуть в Главу «Церковные таинства» Третьей книги курса.
Зороастризм в «христианских» обрядах
Вернёмся к ритуалам зороастризма, связанным с разнообразными посвящениями, причащениями, очищениями… В начале предыдущей главы мы обратились к параллелям между зороастрийским ритуалом очищения огнём и церковно-библейским ритуалом крещения. После чего мы подробно рассмотрели параллели, связанные со значением церковного крещения, которое выражает церковную традицию смерти-воскресения Христа. Но ведь кроме крещения есть и другие таинства «христианской» церкви, ритуалы которых тоже буквально по содержанию скопированы из зороастризма. Мистика (таинства) посвящения в митраизм-зороастризм (инициацию людей под эгрегор зороастризма) весьма похожа на многие церковные «христианские» таинства посвящения церкви (инициацию людей под библейский эгрегор). Несмотря на разнящуюся символику, есть много общего.
Вначале скажем, что в самом обширном (в смысле многосторонней обрядности) таинстве церковно-«христианского» крещения есть обряд «покаяния за свои прошлые грехи, прежде чем душа этой личности будет готова к принятию крещения» — в случае если крещаемый не младенческого возраста. Это объясняется необходимостью его «очищения» от «грехов прошлого» перед крещением — чему соответствуют подготовительные обряды «очищения». Если крещаемый младенец, то его подвергают «очищению» от «первородного греха» (опаснейшая иллюзия-выдумка) с помощью процедуры «смерти-воскресения», что и представляет собой основная часть обряда крещения.
Процедура обязательного «очищения», вошедшая в главный «христианский» обряд (крещения) и сопутствующая некоторым другим обрядам «христианской» церкви — скопирована из зороастризма и является прямым следствием восточного дуализма, который учит о «чистых» и «нечистых» явлениях, предметах, тварях, духах… Разграничив когда-то явления на «чистые» и «нечистые» древние индоиранцы (а за ними и зороастрийцы) создали для себя весьма «комфортную» духовную сферу, назвав её «чистой» или «светлой». Всё «неприятное» в их «жизни» было соответственно названо «нечистым» или «тёмным».[249] Этим самым люди спрятались за ширмой веры, «канонов» и доминирующего «светлого» эгрегора (ими же созданного: например эгрегора Митры, либо Ахура-Мазды) от «неприятного» Языка Жизни (через который Бог разговаривает с людьми). Высшей касте «жрецов» и «элите» так было удобно управлять толпой, а толпе было удобно «жить». Но «жрецы» ко всему прочему ещё и наблюдали духовные закономерности при управлении эгрегором — отмечая особую роль «очищения» (известную ещё со времён шаманизма) в деле устойчивости эгрегориальной магии, производимой ими над толпой.[250] Глобальное «жречество» («мировая закулиса») — которое лучше других разбиралось в тонкостях эгрегориальной магии и следила за своим верховенством в этом деле — получило с зороастрийского Востока красивый и логично обставленный повод, который осталось только скопировать в «христианство», что оно и сделало, трансформировав зороастрийские обряды в новую веру.
Как подтверждение этому мы, помимо разнообразных обрядов «очищения», находим в зороастризме нечто подобное признанию «первородного греха». Роды, болезни и даже рождение ребенка рассматривались зороастрийской догматикой как «осквернение чистоты организма», нарушение «идеального физического состояния человека».[251] Согласно зороастрийоким предписаниям, связанным с обычаем очищения, женщина во время ее месячных недомоганий, родов и болезней подвергалась определенному «табу», сидела на каменной скамейке или же спала на полу в темной половине дома, не смела приближаться к священному огню, выйти на воздух, видеть небо и солнце, работать в саду. Она надевала самую плохую одежду, ела в отдельной посуде. Никто из семьи, в том числе дети, не подходили к ней. Приготовлением пищи занимались другие члены семьи, но если у женщины был грудной ребенок, ей приносили его кормить, а после кормления тут же уносили. В период беременности женщина получала некоторые льготы, особенно перед родами. В доме, где она находилась, круглосуточно горел огонь, символизирующий добро. Когда рождался ребенок, пламя должно было гореть плавно и ровно, и за этим следили со всей строгостью. Этот обряд был связан с древним зороастрийским преданием о том, что когда рождается ребенок, к нему является дьявол и уберечь ребенка от него может только плавно горящее пламя огня.
Сравним это положение зороастрийской веры с высказыванием «христианского» «священника»: ««У тебя есть младенец? — Не дай времени усилиться повреждению; пусть освящен будет в младенчестве и с юных ногтей посвящен Духу» (Св. Григорий Богослов († 389), Слово на Крещение)».
Никакой «дьявол» (эгрегор со свойственными названию характеристиками) не может явиться к новорождённому ребёнку, если культура общества, родители и близкие не мешают Богу оберегать новорождённого. Если же с момента рождения культура такова, что новорождённого тут же (через не совсем понятные родителям и окружению обряды) начинают психически включать в эгрегор веры (который как правило и является сам «дьявольским» порождением людей), отгораживая его психику от Бога — нарушение безопасности жизни новорождённого обеспечено.
Церковно-«христианский» обряд покаяния очень смахивает на зороастрийский обряд жертвоприношения.[252] Только церковники изощрились до вытягивания из кающихся сокровенной информации, а зороастрийцы просто доверяли «священникам» свои материальные средства, чтобы те заступались за них у богов. Обряд жертвоприношения у зороастрийцев существовал и в древности, и в средние века, но позднее он приобрел чисто символический характер. Большинство зороастрийцев не занимались жертвоприношениями. Вместо этого они платили деньги «священнослужителю», а сами клали на алтарь огня небольшой кусочек мяса.
Церковно-«христианский» обряд причащения (причастия) буквально скопирован из зороастризма. В честь Митры ели хлеб и пили вино, что имело значение получение митраистами блаженства в будущей жизни. В библейском христианстве причащение сопровождается тем же (питьём вина, символа крови Христа и поеданием хлеба, символа тела Христа), но замкнуто на воссоединение «со Христом» и церковью. А сам Христос, согласно церковному преданию — является «заступником в будущей жизни» — все те же функции, какие в зороастризме приписаны Митре.
В принципе все главные обряды библейского христианства так или иначе связаны с процессом инициации (либо иначе — посвящения) людей в духовную иерархию церкви и библейского эгрегора. Обычная мирская паства проходит низшие ступени обряда инициации, став после инициации «очищения-крещения» «христианами» (как у масонства каждый потенциально может стать, например — учеником). Церковные же культовые служители проходят свой особый обряд инициации, который в «христианстве» называется «обряд священства». Механизм всех инициаций один и тот же: разные уровни посвящения, уровни «духовной» церковной иерархии, на которые попадают инициированные люди; разные и функциональные нагрузки их в общей системе религиозного функционирования. Процесс инициации в «христианстве» называется «крещение», процедура закрепления личности на инициируемом уровне называется причастие, покаяние, соборование[253] и пр. обряды. Процесс инициации в «священники» называется «таинство священства».
В зороастризме (особенно в митраизме в начале I тысячелетия н. э.) существовали разнообразные многоступенчатые обряды посвящения. Нечто подобное крещению в зороастризме проходили все рядовые сторонники веры в возрасте от 7 до 15 лет (по некоторым данным, от 12 до 15 лет) происходил обряд инициации иди конфирмации — приобщения подростков к зороастрийской вере. Инициация была связана с обычаем надевания священного набедренного нитяного пояса кушти, который зороастрийцы, как мужчины, так и женщины, должны были носить всю жизнь.[254] Зороастрийцы-мужчины были обязаны носить священную для зороастрийцев рубаху. И кушти, и рубаха являлись символами приобщения к вере своей общины, готовность следовать предписаниям Авесты и полную покорность своему богу Ахура-Мазде. Этот обряд у парсов Гуджерата называется «ноузад» — «вновь рожденный»[255] — а у зороастрийцев — «седра пушун» («надевание священной рубахи»). После свершения этого обряда подростки становились полноправными членами общины, выполняя все предписания и обычаи зороастрийской религии, и в первую очередь закона большого очищения — «барсном», «девяти ночей»: соблюдения всех правил чистоты тела, дома, земли, воды, полезных животных, намеренно избегая соприкосновения с тем, что по зороастрийским канонам являлось «оскверненным» и «нечистым».
Число семь считалось в митраизме «священным», как и во многих других религиях древнего Востока.[256] Кандидата в посвящение-инициацию проводили через достаточно жестокие и опасные испытания в пещерах, заканчивающихся пещерой с семью сводами, после которых он достигал «святилища», ярко освящённого и сияющего золотом и драгоценными камнями.[257] Здесь его встречали поздравлениями, взяв обещание хранить тайну посвящения.[258] Мистерии посвящения (переход из тёмных и опасных пещер в сияющее «святилище»)[259] символически выражали идею избавления от зол и бед жизни. Такие таинственные мистерии были распространены во всех провинциях Малой Азии, Армении, Капподокии и держались вплоть до IV века н. э. Мало того, после копирования зороастрийских таинств в «христианство» апологеты последнего стали рассматривать зороастризм как «соперника христианству», борясь за монополизм своей веры. Так «христианство» постепенно вытесняло зороастризм, копируя «удобные» и «отработанные» на толпах обряды и принципы последнего.
В митраизме существовало крещение, которым, считалось, снимались грехи прощаемого и он мистическим образом приобщался Митре. При этом приносили в жертву хлеб. Одновременно прощаемому намазывали руки и язык мёдом, чтобы предотвратить в дальнейшем «проникновение грехов в его душу и тело». Известно, что церковно-«христианское» крещение означает примерно то же самое, а один из последних обрядов этого таинства — миропомазание — мазание елеем (Миро), что означает «новую жизнь без прежних грехов».
В митраизме существовала «жреческая» иерархия со своей структурой и соответствующими названиями. «Жрецов» часто называли «священнослужителями». Митраическая иерархия, состоящая из низшей стадии (людей, не входящих в «священную» обслугу храма) и следующих стадий «священников» — сильно напоминает «христианскую» иерархию, в которой посвящение крещением является низшей стадией приобщения к церкви, а чтобы войти в храмовый персонал, нужно пройти инициацию «священства».
В митраизме существовала толпа, находящаяся «за пределами храма» и семь уровней «жрецов». Первый уровень — «Ворон» или «оглашающий»[260] («Вестник Солнца») — свидетельствовал о Солнце всем, кто находился за пределами храма, то есть, непосвящённым в храмовую иерархию. Иначе говоря в обязанности «Ворона» входило общение с толпой верующих. Второй уровень — «Молодожён», символизирующий мистическое бракосочетание ду— людей, входящих в храмовый притвор с Митрой.[261] Третий уровень — «Воин», являющийся олицетворением тягот посвящаемого, дисциплины адептов Солнца. Четвёртый уровень — огненный, очищающий «Лев». Пятый уровень — «Перс», держащий в руках серп и косу, по всей видимости, являющийся одним из судей загробного мира. Шестой уровень — «Гелиодром», посланник Солнца, возница с ореолом из солнечных лучей и факелом, выводящих души посвящаемых из преисподней. Седьмой уровень — «Отец»,[262] земное воплощение верховного божества. Лицезрение его было равносильно лицезрению Митры. Он имел серп Сатурна, фригийский колпак, посох и перстень — тайные символы высшей мудрости.
Семиступенчатая иерархия митраического «жречества», а также атрибуты и «полномочия» высших «жреческих» ступеней наводят на мысль о параллелях между духовностью зороастризма (митраизма) и библейского Апокалипсиса (Откровение Иаонна Богослова) — по меньшей мере: уж больно много совпадений. Остановимся более подробно на известной хронологии формирования библейских канонов и том, как зороастризм мог повлиять на их содержание.
Зороастризм в канонах «христианства», иудаизме и исламе
Начнём с Нового Завета. Хронология написания всех 27 текстов Нового Завета до сих пор вызывает у учёных споры. Если же допустить, что учёные правы в авторстве большинства «Посланий» апостола Павла[263] (что их диктовал сам Павел) — то можно предположить их завершение до 67 г. н.э, когда Павел был казнён. Иначе говоря, если верить такой хронологии, то произведения Павла и других «апостолов», занимающие почти половину Нового Завета — появились не позже (и даже раньше) основных четырёх «Евангелий», в которых описывается жизнь Христа как бы от лица его учеников.[264] Большинство учёных считает «древнейшим» Евангелие от Марка (около 70 г.) — принимая Марка «создателем евангельского жанра» и считая, что его текст употреблялся для создания Евангелия от Луки (около 80 г.) и Евангелия от Матфея (около 90 г.).[265] Эти три Евангелия содержат наиболее общие и взаимодополняющие тексты повествования и называются синоптическими (от греческого synoptikos — сообозревающий). Относительно же происхождения Евангелия от Иоанна до сих пор нет единой точки зрения, но традиционно оно считается самым поздним из всех канонических Евангелий. Ко всему этому известно, что у ранних «христиан» было множество других «Евангелий», которые были признаны апокрифами и после канонической рассылки в 363 году и утверждения в период с 367 по 419 год апокрифы стали уничтожаться и были объявлены церковью «подделками».[266] Последний текст Нового Завета, который выделяется из всех остальных своей эсхатологией — Откровение Иоанна Богослова (Апокалипсис) с конца XIX века учёные датировали 68–69 гг., но некоторые исследователи признавали более позднюю дату написания — 90–95 гг.
Из этой наиболее распространённой хронологии формирования текстов Нового Завета видно, что тон будущим «христианским» канонам вполне мог задать апостол Павел и его кураторы[267] — а уже затем под «христианскую» социологию Павла и K° могли подогнать и четыре основных «Евангелия», либо сочинив их на базе, допустим, Евангелия от Марка, либо сочинив их на базе обобщённого опыта общения с оставшимися «учениками Христа», выкинув всё, что не соответствовало новой «христианской» социологии Павла и отбросив «лишние» Евангелия, назвав их апокрифическими. Одновременно с этим[268] пишется и Откровение Иоанна Богослова[269] — текст которого более всего соответствует зороастрийским представлениям о «конце света», «Страшном Суде» и «посмертном воздаянии». Ясно одно: основные четыре «Евангелия» подбирались под уже существующую «христианскую» социологию, выраженную апостолом Павлом и имеющуюся у иудеев. Что касается Апокалипсиса, то решение о его канонизации последовало лишь в 367 году — поскольку до этого после Лаодокийского Собора 363 года по поместным церквам были разосланы лишь 26 текстов (книг) без Откровения Иоанна Богослова. Поэтому знаменитый Апокалипсис (чисто теоретически) мог быть написан в период с конца I столетия до 367 года. Но самое главное: поскольку составители «христианских» канонов не могли игнорировать предания, оставшиеся после общения учеников с Христом, эти предания попали в Новый Завет (конечно в искажённом виде) в виде четырёх Евангелий, но в этих четырёх Евангелиях доктрины личностного посмертного воздаяния с упоминанием рая и ада почти не видно, она есть у Павла, у других библейских авторов (в основном в контексте рассказов, без прямого упоминания рая и ада) но её с избытком в Апокалипсисе — как будто кто-то хотел одним махом и попрочнее замкнуть остающиеся в первых «христианских» общинах предания «о Христе» на зороастрийскую доктрину посмертного воздаяния и эсхатологию.
Если просмотреть Новый Завет на слова «рай» и «ад», то слово «ад» употребляется в Евангелии от Матфея всего один раз и то вне прямого контекста доктрины личностного посмертного воздаяния:
Матфей, 16
18 и Я говорю тебе: ты — Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее;[270]
В Евангелии от Луки слова «рай» и «ад» также употребляются как бы Христом совсем немного (Лука 23:39–43; Лука 10:15; Лука: 16:23) и больше в контексте эсхатологии «Страшного Суда», а не доктрины личностного посмертного воздаяния. В остальных Евангелиях вообще нет слов «рай» и «ад». Но при этом доктрина личностного посмертного воздаяния всё же вошла в контекст всех Евангелий: однако создаётся впечатление, что исторически реальный Христос учил справедливости в земной жизни, а цензоры и составители Нового Завета приписали к тому, что говорил Христос о земной справедливости — слова о посмертном воздаянии с целью замкнуть «справедливость» на «тот мир»,[271] что и было принято в зороастризме. Приписки составителей канонов в основном направлены на стимулирование жизни паствы в смиренности и нестяжательстве — поскольку зороастрийские отрицания аскетизма и поощрение материальных накоплений, а также гражданской активности не подходили под цели «христианской» концепции для толпы.[272] Примером такого общеизвестного замыкания психики принявших «христианский» аскетизм на поощрение после смерти является евангельский эпизод «про «богатых»":
Матфей 19
23 Иисус же сказал ученикам Своим: истинно говорю вам, что трудно богатому войти в Царство Небесное;
24 и еще говорю вам: удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие.
25 Услышав это, ученики Его весьма изумились и сказали: так кто же может спастись?
26 А Иисус, воззрев, сказал им: человекам это невозможно, Богу же все возможно.
27 Тогда Петр, отвечая, сказал Ему: вот, мы оставили все и последовали за Тобою; что же будет нам?
28 Иисус же сказал им: истинно говорю вам, что вы, последовавшие за Мною, — в пакибытии, когда сядет Сын Человеческий на престоле славы Своей, сядете и вы на двенадцати престолах судить двенадцать колен Израилевых.
29 И всякий, кто оставит домы, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную.
30 Многие же будут первые последними, и последние первыми.
Обратимся к самому «воздаятельному» и «мистическому» тексту Нового Завета — Откровению Иоанна Богослова. В самой первой главе видим удивительные «совпадения» традиций описания зороастрийского «Сияющего Митры» и «Бога», который явился автору (параллели с образом Митры и традициями зороастризма выделены жирным нами):
Откровение 1
12 Я обратился, чтобы увидеть, чей голос, говоривший со мною; и обратившись, увидел семь золотых светильников
13 и, посреди семи светильников, подобного Сыну Человеческому, облеченного в подир и по персям опоясанного золотым поясом:[273]
14 глава Его и волосы белы, как белая волна, как снег; и очи Его, как пламень огненный;[274]
15 и ноги Его подобны халколивану, как раскаленные в печи, и голос Его, как шум вод многих.
16 Он держал в деснице Своей семь звезд, и из уст Его выходил острый с обеих сторон меч; и лице Его, как солнце, сияющее в силе своей.[275]
17 И когда я увидел Его, то пал к ногам Его, как мертвый. И Он положил на меня десницу Свою и сказал мне: не бойся; Я есмь Первый и Последний,
18 и живый; и был мертв, и се, жив во веки веков, аминь; и имею ключи ада и смерти.
В пятой главе Откровения составители канонов (от имени Бога и автора Откровения) передают «власть» над людьми библейскому Агнцу-Иисусу («Сидящий на престоле» — сияющий «Бог»;[276] а Агнец, который «Кровию Своею искупил нас Богу» — библейский Иисус):
Откровение 5
1 И видел я в деснице у Сидящего на престоле книгу, написанную внутри и отвне, запечатанную семью печатями.
2 И видел я Ангела сильного, провозглашающего громким голосом: кто достоин раскрыть сию книгу и снять печати ее?
3 И никто не мог, ни на небе, ни на земле, ни под землею, раскрыть сию книгу, ни посмотреть в нее.
4 И я много плакал о том, что никого не нашлось достойного раскрыть и читать сию книгу, и даже посмотреть в нее.
5 И один из старцев сказал мне: не плачь; вот, лев от колена Иудина,[277] корень Давидов, победил, и может раскрыть сию книгу и снять семь печатей ее.
6 И я взглянул, и вот, посреди престола и четырех животных и посреди старцев стоял Агнец как бы закланный, имеющий семь рогов и семь очей, которые суть семь духов Божиих, посланных во всю землю.
7 И Он пришел и взял книгу из десницы Сидящего на престоле.
8 И когда он взял книгу, тогда четыре животных и двадцать четыре старца пали пред Агнцем, имея каждый гусли и золотые чаши, полные фимиама, которые суть молитвы святых.
9 И поют новую песнь,[278] говоря: достоин Ты взять книгу и снять с нее печати, ибо Ты был заклан, и Кровию Своею искупил нас Богу из всякого колена и языка, и народа и племени,
10 и соделал нас царями и священниками Богу нашему; и мы будем царствовать на земле.
11 И я видел, и слышал голос многих Ангелов вокруг престола и животных и старцев, и число их было тьмы тем и тысячи тысяч,
12 которые говорили громким голосом: достоин Агнец закланный принять силу и богатство, и премудрость и крепость, и честь и славу и благословение.
13 И всякое создание, находящееся на небе и на земле, и под землею, и на море, и все, что в них, слышал я, говорило: Сидящему на престоле и Агнцу благословение и честь, и слава и держава во веки веков.
Откровение Иоанна Богослова представляет собой запись мистерии передачи «власти» от «Бога» (который более походит на Митру) к Иисусу: из логики этой мистерии вполне могли быть развернуты и остальные каноны Нового Завета, возможно этой мистерии следовали все авторы канонических текстов. Поэтому вполне возможно, что Апокалипсис был составлен раньше других канонических текстов Нового Завета. Но возможно, что Апокалипсис это — дань (или средство) внушения верующей толпе, что теперь у них «Богом» подобным Митре будет Христос. Когда бы ни был написан Апокалипсис — его духу в общем старались придерживаться при подборе и составлении остальных текстов Нового Завета.
Дальнейший текст Апокалипсиса представляет собой описание действий Агнца, «Бога», связанные с «семью ангелами». Мистерия этого описания, переданного как бы Иоанном, сильно смахивает (по духу) на митраические культы, в которых участвуют все семь посвящений «жрецов» Митры, (посвящения мы описали выше в этой главе). Мало того, символика и религиозные атрибуты трёх высших «жреческих» посвящений в митраизме вошли в деяния «ангелов» их Откровения:
Откровение 14
14 И взглянул я, и вот светлое облако, и на облаке сидит подобный Сыну Человеческому; на голове его золотой венец, и в руке его острый серп.
15 И вышел другой Ангел из храма и воскликнул громким голосом к сидящему на облаке: пусти серп твой и пожни, потому что пришло время жатвы, ибо жатва на земле созрела.
16 И поверг сидящий на облаке серп свой на землю, и земля была пожата.
17 И другой Ангел вышел из храма, находящегося на небе, также с острым серпом.
18 И иной Ангел, имеющий власть над огнем, вышел от жертвенника и с великим криком воскликнул к имеющему острый серп, говоря: пусти острый серп твой и обрежь гроздья винограда на земле, потому что созрели на нем ягоды.
Серп присутствует в символике пятого и седьмого уровней «жрецов» Митры, которые, согласно вере, символизируют свершение посмертного «правосудия». Написавший Апокалипсис был явно из иудеев, поскольку там повсюду говорится о представителях «израилевых колен» также как и о других «народах», примиряя тех, кто следует законам Моисея, и Агнца[279] во всеобщем послушании (едином мировом порядке), пугая при этом посмертным «возмездием»:
Откровение 22
10 И сказал мне: не запечатывай слов пророчества книги сей; ибо время близко.
11 Неправедный пусть еще делает неправду; нечистый пусть еще сквернится; праведный да творит правду еще, и святый да освящается еще.
12 Се, гряду скоро, и возмездие Мое со Мною, чтобы воздать каждому по делам его.
13 Я есмь Альфа и Омега, начало и конец, Первый и Последний.
14 Блаженны те, которые соблюдают заповеди Его, чтобы иметь им право на древо жизни и войти в город воротами.[280]
Но мы уже знаем, что всё дело в том, что «заповеди Его» для «христиан» одни, а для иудеев — другие. И «общий мировой порядок» после принятия «христианских» канонов стали строить под страхом «Страшного Суда» и личностного посмертного воздаяния — одинаково повисшего как над «христианами», так и оставшегося в иудейской доктрине. Но «христианам» было велено якобы Богом подчиняться, а иудеям — захватывать чужые территории методом финансового закабаления,[281] что было запрещено «христианам».
Теперь вкратце обратимся к Ветхому Завету. Нельзя исключать, что доктрина личностного посмертного воздаяния вошла в каноны Ветхого Завета под влиянием зороастризма. Ведь многие исследователи относят хронологию формирования многих книг иудейского Танаха к середине I тысячелетия до н. э. — но именно тогда уже существовала крупная держава Ахеменидов, в которой исповедовался зороастризм. Вполне возможно, что зороастрийская доктрина рая и ада была скопирована в иудаизм (в его каноны) для того, чтобы держать иудеев не только под страхом возмездия за отступничество от веры, но и под страхом посмертного воздаяния — тем более, что становление иудаизма шло не гладко и в среде самих иудеев никакой социальной справедливости не было (а к концу I тысячелетия до н. э. кризис иудаизма был следствием невиданного социального расслоения в среде иудеев). В общем, «мировая закулиса», познакомившись с зороастризмом, поняла, что иудеям (помимо доктрины захвата мира) не помешает доктрина посмертного воздаяния («справедливости»), обращаясь к которой иудейские «священники»-левиты могли бы примирять «богатых» иудеев с малоимущими, а также максимально мистифицировать религиозную жизнь своей паствы, продлив мистификацию в загробный мир.
Если обратиться к канонам Ветхого Завета, то доктрина личностного посмертного воздаяния (особенно с упоминанием слов «рай» и «ад») представлена крайне неравномерно. Как будто она полноценно вошла лишь в отдельные книги, не входящие в Моисеево Пятикнижие. По электронному поиску на слова «рай» и «ад» (помимо притчи об изгнании Адама) находим подробное описание личностного посмертного воздаяния, связанного с эсхатологией мира в Третьей книге Ездры.[282] Мало того, эта ветхозаветная книга (3-я Ездры, особенно 7–9 главы)[283] повествует о том же, что и «христианский» Апокалипсис (Откровение Иоанна Богослова). Некоторые исследователи (в частности Дуглас Рид) относят появление Ездры к середине V века до н. э. — как раз на время расцвета империи Ахеменидов. Упоминание ада есть в книге Товит 13: 1–3, а также в Псалтыре, «Премудростях Иисуса, сына Сирахова» (особо 41 глава), «Пророка Исаии».
Совсем другой религии придерживался ветхозаветный Соломон (о котором мы уже говорили в Третьей книге курса), предваряя роковые заблуждения людей:[284]
12 Не ускоряйте смерти заблуждениями вашей жизни и не привлекайте к себе погибели делами рук ваших.[285]
13 Бог не сотворил смерти и не радуется погибели живущих, 14 ибо Он создал все для бытия, и все в мире спасительно,[286] и нет пагубного яда, нет и царства ада на земле. 15 Праведность бессмертна, а неправда причиняет смерть: 16 нечестивые привлекли ее и руками и словами, сочли ее другом и исчахли, и заключили союз с нею, ибо они достойны быть ее жребием».
В.Б.Авдеев в книге «Преодоление христианства (опыт адогматической проповеди)»[287] выдвигает предположение о древнеиранской религиозной основе происхождения не только отдельных книг Библии, но даже и всей ветхозаветной основы — легенды о сотворении и эсхатологии (выделено нами):
«Еще до рождения Зороастра древние индоарии считали, что мир создан Богами в семь приемов. Семь дней творения затем, спустя века, будут приписаны и Единому Богу. Деление загробного существования на два отделения: Рай и Ад — со всеми соответствующими атрибутами благоденствия и мук, включая даже жарение на сковородках в кипящем масле, также изобретены не в Ветхом Завете, а еще арийскими жрецами.
Время религиозного возмужания Христа было аккуратно переписано с жизни самого Зороастра вместе со всеми деталями откровения, что беспрестанно дублировалось после во всех священных книгах всех времен и народов. Вообще откровение свыше — это не семитическое, а сугубо арийское религиозное явление со всеми вытекающими последствиями. Великий пророк опустил кувшин в середину реки, чтобы зачерпнуть чистой воды, и увидел свою Авесту, а спустя две с лишним тысячи лет Мохаммед уронил свой кувшин и, пока он падал на землю, увидел свой Коран. Комментарии, как говорится, излишни. Однако, цели этих великих религий были различны, и если Зороастр считал, что первое доматериальное творение мира было хуже и только в физическом исполнении мир получил божественную законченность и выразительность, то ранний иудаизм бросил ком грязи в материальный мир, объявив его исчадьем греха и средоточием нечисти. Даже само понятие чудотворства измыслил древний индоарий Зороастр, равно как и всю эсхатологическую концепцию мира с окончанием времени, Страшным Судом, наказанием сил зла и установлением царства благоденствия. Им же заложены и основы мессианской идеи — мечты о сыне пророка, искупающего все грехи человечества. Отсюда и следует, что сама миссия Кришны, Будды и Христа была предначертана еще Зороастром, не говоря уже об учении о трех конечных замкнутых эрах мироздания. Первой — «Творении» — создании мира из небытия, Второй — «Смешении» — борьбы сил зла и добра, и Третьей — «Разделении» — судном дне и окончательной победе добра. Основные черты к портрету Единого Бога и Единого дьявола списаны с зороастрийских Ахура-Мазды и Аримана. Но если в Ветхом и Новом Заветах спасение человека зависит от покаянного безволия и капризов Создателя, то согласно авестийской традиции каждый человек мог заслужить спасение в зависимости от совокупности мыслей, слов и дел, в которые не смеет вмешиваться и изменять по своему усмотрению ни одно Божество. Мохаммеду принято приписывать изобретение сложного религиозного ритуала очищения и пятиразовой ежедневной обязательной молитвы, но и этому автор — Зороастр, равно как и самого понятия «символа веры» и сложной системы культовых ценностей, способствующих закреплению и генерации религиозного чувства от поколения к поколению. Молитвы, литургии, психическая и магическая концентрация сверхчувственной воли на образе, заклинания против демонов — все это снова он. И что уж всего прискорбнее для христианства, так это то, что древний индоарийский пророк за полторы тысячи лет до Христа изобрел и Троицу, и Святого Духа. Откровенное списывание Всемирного потопа и Ноева ковчега у вавилонян, таким образом, дополнило художественные достоинства Ветхого Завета. А чтобы довершить ниспровержение канона, нужно еще отметить, что сама традиция апокалиптической литературы в Иране была известна раньше, чем на берегах Мертвого моря, и если библейская школа нагнетала страхи вокруг падения Иерусалима, то авестийская школа сгущала мрачные тона своего эсхатологизма вокруг завоевательных походов Александра Македонского, что опять же имело место несколькими веками раньше».
Выводы, приведённые в этом отрывке, полностью совпадают с нашими исследованиями параллелей между зороастризмом и библейской культурой. Прервём цитирование книги В.Б.Авдеева, рассмотрев замеченные им параллели между культурой ислама и зороастризмом.
Действительно, зороастрийские обряды предусматривают ежедневную пятикратную молитву. Эта религиозная традиция сохранилась у современных зороастрийцев, также как и основные обряды, сложившиеся за многолетнюю историю. Ежедневная пятикратная молитва исторического ислама[288] (о сути которой мы много говорили в Четвёртой книге) имеет зороастрийское происхождение. Каждый зороастриец после инициации должен соблюдать основные религиозные правила (в том числе и ежедневную пятикратную молитву). «Священный огонь», согласно зороастрийскому обычаю, должен гореть в храме огня постоянно, но его подпитывают пять раз в течение дня — столько же раз читают молитвы. Для обозначения молитвы у мусульман кроме арабского слова «салят» существует и другое, иранское (персидское) слово — «намаз». Именно это название ежедневной пятикратной молитвы наиболее распространено в тех исламских странах, где до ислама была религиозная система зороастризма — в Иране, Афганистане, Средней Азии.
В Четвёртой Книге мы говорили о наваждениях, попавших в Коран через психику «пророка» Мухаммада, которые никак не могли быть от Бога. Теперь ясен источник этих древнейших наваждений-иллюзий, это — индоиранский (позднее зороастрийский) восточный дуализм, доктрина посмертного воздаяния и эсхатологии. Этому наваждению, к сожалению, была открыта психика Мухаммада — как и многих ветхозаветных «пророков» до него. Но если в оформлении Ветхого Завета много поработала «мировая закулиса», также как она же сформировала и Новый Завет (судя по всему исторически реальный Иисус не мог нести в мир людям зороастрийские заблуждения: их приписали Христу позже)[289] — то Коран это преимущественно выборка из записей слов самого Мухаммада, но, конечно же, прошедшая тогдашнюю цензуру. Судя по тому, что в Коране почти повсеместно представлена доктрина посмертного воздаяния (в общем-то мало отличающаяся от зороастрийской по содержанию), а также коранический «Бог» во многих местах характеризуется гневными выпадами в отношении людей — наваждения-иллюзии зороастризма, пропущенные психикой Мухаммада, стали основой культуры исторического ислама, сформированной преимущественно соответственно первому («зомбирующему») контексту понимания Корана. Таким образом, все три «авраамические» религиозные системы,[290] и практически весь ведический Восток так или иначе охвачены древними иллюзиями,[291] происхождение которых нужно искать в мировоззрении восточного дуализма — главной «тонкости» Востока.
Вспомните архангела Джибраила, явления которого сперва очень испугался Мухаммад (согласно преданиям). Ведь Бог никогда и никого не пугает: Бог всегда может найти такой подход к человеку, чтобы не затрагивать естественно сложившиеся ущербные и негативные стороны его психики (даже если эта психика сильно несовершенна относительно идеала, соответствующего периоду развития). «Джибраил» не был послан Богом — это эгрегор очень высокого (для того времени) религиозного порядка, сложившийся на базе информации о «пророках» (как их называли, или как сами себя называли люди, которым становилось доступным коллективное бессознательное, которым не могло пользоваться большинство) до Мухаммада, их жизни и деятельности, части информации, которая действительно могла быть когда-то получена людьми от Бога, а также на базе религиозной этики взаимоотношений с «Богом» — похожей на зороастрийскую. Такой эгрегор «Джибраил» мог сложиться (как результат иерархической многократной «каскадной рокировки» и перестановок различных эгрегориальных блоков существующих крупнейших религиозных эгрегоров, а психика Мухаммада была инициирована этим новым духовным «монстром»)[292] к началу VII века — как дань благонамеренных религиозных поисков множества ищущих Бога людей, и в этом отношении (в отношении религиозного прогресса) ислам несомненно этически передовая религиозная система, базирующаяся на Коране, в котором есть второй «контекст» (устремлённый в Человечность).
Приведём ещё несколько интересных выводов из названной выше книги В.Б.Авдеева, которые касаются зороастрийских корней в различных более поздних религиозных системах (особо важные выводы выделены жирным нами):
«Иерархическое устройство церкви, сложная ритуальная часть, календарные праздники, институт жречества — и здесь зороастризм был первым. Даже ранние формы индуизма не могут соперничать с ним в первенстве по многим принципиальным вопросам теории и практики.
Единственное, в чем изобретатели Ветхого Завета могут претендовать на абсолютное авторство, так это в изобретении самого понятия «религиозной», «священной» войны, методология которой весьма подробно дана во «Второзаконии»,[293] а затем еще более скрупулезно отработана Кумранской общиной в таких документах, как «Кодекс войны», «Книга Тайн» и «Устав для всего общества Израиля в конечные дни». Ни в одной другой религии мира ранее подобная методология столь тщательно не отрабатывалась, и лишь позднее в данном деле преуспел ислам, да знаменитые Крестовые походы[294] также имели недюжинную теоретическую базу.
Последнее же чудо-чудесное заключается в том, что знаменитые десять заповедей существуют в двух вариантах: первый — для всего «стада Божия», второй же — только для пастухов. Двойное контрабандное дно морали[295] для одних и для других с тех пор стало нормой во всех монорелигиях, в которых Единый Изобретенный Бог[296] — соучастник всех преступлений».
Не менее интересны исследования В.Б.Авдееве в области истоков «христианской» символики. Оказывается происхождение креста — тоже индоарийское:
«Исследователи христианства, независимо от принадлежности к той или иной школе, обобщая культурные традиции, ему предшествовавшие, сознательно обходят стороной тот факт, что еще шлемы Ахиллеса и Сеннахерима были украшены крестами, а во главе римских легионов носили хоругви, украшенные крестами, что кресты были обнаружены в погребальных захоронениях практически всех народов задолго до того, как люди разных континентов и рас впервые увидели друг друга. Ацтеки и этруски в разных концах земли, даже не подозревая существования друг друга, еще за 1000 лет до рождества Христова украшали им свои храмы. Крест был привычным украшением фасада древних финикийских городов. Когда миссионеры из Европы впервые достигли острова Явы, то первое, что они увидели в туземной деревушке, так это украшения в виде крестов в хижинах. А когда Шлиман обнаружил руины легендарной Трои, то всюду, куда бы ни обращал свой взгляд, он видел целый россыпи из амулетов с этим знаком. Но об этих простейших фактах ученые всего мира, точно сговорившись, хранят упорное молчание.
Изучая происхождение креста, попутно нам представляется возможность сделать и второе открытие в области священной символики человечества. Свастика[297] — мрачный ореол мертвенно-холодной загадочности окружает этот знак в понимании современного, даже весьма культурного человека. Но по санскритской традиции она означает символ благословения и доброго предзнаменования в глазах браминов. Шлиман, помимо крестов, обнаружил огромное количество амулетов, украшенных свастикой, и доказал, что оба эти знака в равной степени почитались древними арийскими племенами. Подобная или аналогичная символика обнаружена у этрусков, кельтов, египтян, финикийцев, греков.
Отныне знайте, что все толстенные христианские трактаты, раскрывающие высший смысл символа веры — худоумный плагиат, ибо значение креста как священного символа впервые было дано еще в Ведах, но об этом почему-то предпочитают молчать как исследователи христианства, так и специалисты в области классического индуизма».
То есть, в библейское христианство вместе с индоиранским содержанием вошла и древняя ведическая символика, указывающая на общее духовное наследие рабовладельческих цивилизаций и преемственность всех их религиозных иллюзий, ошибок и умышленных духовно-этических установок, предназначенных для закрепления скрытого рабовладения.
Восточные иллюзии в светском мировоззрении
В наше время существует широко распространённое мнение, что якобы религиозное влияние на психику людей осталось в далёком прошлом, что советский период развития Русской цивилизации в границах СССР стал для многих людей рубежом, благодаря которому религиозные системы уже не касаются большинства людей, ведущих светский образ жизни. Действительно, согласно статистическим данным,[298] в наше время существует всего несколько процентов людей, которые живут «религиозной» жизнью: регулярно посещают храмы, соблюдают религиозные традиции, читают молитвы и пр. Помимо таких «воцерковленных верующих» есть, конечно же, множество «сочувствующих» церкви: таких — свыше 50 %.[299] Но все остальные (оставшиеся около 40 % — люди, которые равнодушны к церковным традициям) плюс те, которые «сочувствующие» (всего свыше 90 % современных людей) — никак не могли приобщиться к библейскому мировоззрению через прямое влияние церкви (они не имеют никакого отношения к церковной жизни). Однако, как показывает опыт общения с этими людьми — их мировоззрение представляет собой светскую разновидность библейского мировоззрения. Это касается России, которая (вместе с бывшими союзными республиками и некоторыми другими государствами с «советским» прошлым) прошла период материалистического атеизма, длившегося около 70 лет и официально упразднённого[300] в августе 1991 года. Ясно, что на Западе, страны которого не проходили период материалистического атеизма — мировоззрение светских людей тоже библейское, даже, если они и не исповедуют ни одно из разновидностей «христианства».
